– Не знаю, смогу ли…
– Думаю, цена покажется тебе вполне подходящей, а в качестве обеспечения для банковской ссуды послужит скот. Собственно, я хотел узнать, заинтересован ли ты в этой сделке.
– Да, конечно! Но…
В этот момент раздался звонок в дверь, и Валери, недовольно чертыхаясь, встала с постели. Натянув на себя джинсы и футболку, она направилась к двери, на ходу поправляя растрепанные волосы. Зажав телефонную трубку между щекой и плечом, Рей тоже принялся натягивать джинсы прямо на голое тело, не прекращая разговаривать с Натаном.
– Что случилось, Нат? С чего это ты вдруг решил продать свою часть компании?
– Ну, что тебе еще?! – раздался возмущенный голос Валери, открывшей входную дверь.
Выглянув из-за косяка, Рей увидел мужчину, рвавшегося в квартиру, словно она была его собственной.
– Нат, можно я тебе перезвоню чуть позже? Тут какой-то парень рвется в дом, а Валери, кажется, не очень хочет его пускать.
– Парень? Как он выглядит? – спросил Натан.
Застегивая молнию на джинсах, Рей вгляделся в незваного гостя попристальнее.
– Светлые волосы, рост шесть футов, жутко дорогой деловой костюм…
– Должно быть, это Роберт Грейсон, бывший жених Элиссы.
– Во всяком случае, ведет он себя очень нагло, – заметил Рей.
– Точно, это Роберт! Передай ему от меня привет. На прошлой неделе я чуть не спустил его с лестницы. Уверен, он меня хорошо помнит.
– С удовольствием, Нат! Слушай, я куплю твою часть компании, а завтра готов буду отправиться с партией скота в Канзас-Сити! Может, забрать с собой и этого Роберта и посадить его в скотовоз вместе с бычками?
Натан злорадно хмыкнул:
– Там ему самое место!
– Нат, я тебе перезвоню. Сейчас мне нужно разобраться с этим типом, – торопливо проговорил Рей и повесил трубку на рычаг.
Стоявший в коридоре Роберт увидел через плечо Валери наспех одевающегося ковбоя и ухмыльнулся:
– Ну и ну, похоже, этот дом окончательно превратился в публичный!
Пропустив мимо ушей оскорбительное замечание, Валери вновь сердито спросила:
– Роберт, что тебе здесь нужно?
Бросив на Рея полупрезрительный взгляд, Роберт ответил:
– Я зашел сказать Элиссе, что сегодня вечером имел серьезный разговор с ее родителями. Они только что вернулись из круиза.
– Уверена, они были несказанно рады твоему визиту, – съязвила Валери.
– Они были крайне огорчены, узнав, что Элисса отказала мне и стала крутить роман с ковбоем, который командует на ранчо ее отца.
– Ты рассказал об этом ее родителям? – изумленно округлила глаза Валери.
Роберт торжествующе улыбнулся:
– Я предупреждал Элиссу, что она нарывается на крупные неприятности, отказываясь выйти за меня замуж. Даниэль Катлер считает меня бесценным сотрудником компании…
– Скорее не имеющим никакой цены, – язвительно переиначила его слова Валери. – Боже праведный! Не могу поверить своим ушам! Роберт, неужели ты всерьез полагаешь, что родители Элиссы поверят не ей, а тебе?
– Конечно! – без тени сомнения в голосе заявил Грейсон. – Джессика целиком и полностью на моей стороне. Она хочет, чтобы ее зятем стал я, и обещала серьезно поговорить со своей легкомысленной дочерью. К тому же ее сильно огорчило известие о том, что Элисса вот уже несколько дней торчит на ранчо Ролинзов.
Валери закипела от гнева. Она всегда недолюбливала этого высокомерного Грейсона, не говоря уже о том, что никогда не одобряла выбор Элиссы, решившей выйти за него замуж и так жестоко наказанной этим наглецом!
– Ну погоди, подонок ты этакий! Завтра утром я приду на работу, и тогда все сотрудники узнают о твоих милых проделках с секретаршей за спиной у Элиссы!
– Тогда они узнают и о твоей бурной сексуальной жизни, – пригрозил Роберт, ничуть не смутившись, – о том, что каждый вечер в твои трусики запускает руку новый мужчина…
В этот момент его с такой силой отбросили к стене, что он прикусил язык и из глаз посыпались искры. Двести фунтов стальных мышц придавили его, и в солнечное сплетение больно ударил острый локоть. Роберт тут же согнулся пополам, тщетно пытаясь сделать вдох и широко разевая рот, словно выброшенная на берег рыба.
– Это моя женщина! – гневно прорычал Рей в лицо Роберту. – А тот ковбой с ранчо – мой лучший друг!
Глаза Роберта расширились от ужаса и чуть не вылезли из орбит, когда Рей слегка коснулся коленом его паха.
– Извинись перед леди, – процедил сквозь зубы Рей, – если не хочешь, чтобы твоя башка оказалась в заднице!
– Извини, – поспешно пробормотал Роберт.
Схватив Грейсона за волосы, Рей с отвращением вышвырнул его вон из квартиры.
– Так ему и надо! – восхищенно пропела Валери.
Закрыв дверь, Рей повернулся к ней и тут же получил горячий страстный поцелуй. Довольно улыбаясь, он легко поднял Валери на руки и понес в спальню, на ходу спрашивая:
– Итак, на чем мы с тобой остановились?
Валери просияла.
– Рей, я так счастлива, что готова умереть, – тихо прошептала она.
– Как, и ты тоже? – притворно удивился Рей и уже в следующую секунду забыл обо всем на свете, утонув в море всепоглощающей страсти.
Подойдя к столу, Элисса уселась в кожаное кресло отца. Психологический эффект оказался очень сильным, потому что, глядя на нее, дядя Гил не мог не видеть за ее спиной выразительный портрет брата. Избавившись от присутствия Хантера, он невольно ощущал незримое присутствие Эли, подозревая, что племянница сделала это неспроста. Действительно, Элисса умышленно пригласила дядю в кабинет отца и села так, чтобы он не мог не видеть портрета своего брата. Теперь, когда она приняла окончательное решение, ей не терпелось привести его в исполнение.
Гил наклонился вперед, чтобы не видеть портрета Эли за спиной Элиссы, но его уловка оказалась совершенно бесполезной.
– Хватит ходить вокруг да около, – сурово начал он. – Я привез контракт о возобновлении товарищества на прежних условиях. Я хочу, чтобы ты немедленно подписала его и перестала претендовать на реальное ведение дела, в котором ничего не смыслишь.
Такое категоричное заявление было ошибкой с его стороны, потому что Элисса тут же напряглась всем телом. Ей вовсе не понравились его слова насчет ее некомпетентности в сельском хозяйстве.
– Ты поверила словам Ната о финансовых проблемах Верджила, – так же сердито продолжал Гил. – Это ложь! Его дело процветает. Со всей страны к нему приезжают коннозаводчики, чтобы покрыть своих кобыл его племенными жеребцами. Из его конюшни вышли три чемпиона!
«Ну да, жизнь вообще прекрасна и удивительна», – скептически подумала Элисса, не говоря, однако, вслух ни слова.
– На моей части ранчо дела идут превосходно! Мое хозяйство не только самоокупаемо, но и рентабельно! – продолжал Гил. – Много лет я занимаюсь откормом телят, взятых у Эли, пшеницей, выращенной на своих полях, а потом продаю их на бойню. Вырученные деньги помещаются на банковский счет товарищества. Не знаю, что там наговорил тебе Нат, но наше товарищество работало как хорошо отлаженная машина и еще может давать неплохой доход.
Сейчас Гил напоминал Элиссе только что вступившего в должность президента, расхваливающего свои достижения во время избирательной кампании, – мир чудесен, практикуемая государственная политика во всех областях человеческой деятельности просто безупречна, и вообще дела идут отлично! Именно так говорил сейчас и Гил. Тот факт, что Верджил с ходу отказался назвать банк, выдавший ему ссуду, возбудил подозрение Элиссы, а столь поздний визит дяди Гила только усугубил его. У нее было такое ощущение, словно он и Верджил постоянно держали друг друга в курсе всех событий, связанных с ней и ее действиями на ранчо.
– Хорошо, представим на минуту, что все это правда, – спокойно начала она.
– Это действительно правда! – поспешно заверил ее Гил.
Элисса холодно улыбнулась. Заверения дяди Гила казались ей слишком горячими, чтобы быть правдивыми.
– Я уверена, это можно подтвердить фактами и цифрами из налоговой декларации. Что же касается оплаты труда членов семьи и наемных работников…
Элисса увидела, как Гил откинулся на спинку кресла и его зеленые глаза настороженно сузились.
– Я уже говорил тебе, что в платежную ведомость включены все работники, а также члены семьи, вносящие значимый вклад в хозяйственную деятельность.
– Да, – согласилась Элисса. – Я живу здесь вот уже почти две недели и еще ни разу не видела Верджила за работой. Он не занят на покосе, не пасет стада, не занимается объездом и ремонтом изгородей. Больше того, я имею все основания считать, что пикап, приобретенный для него за счет товарищества, и бензин для него списываются как расходы всего ранчо. Значит, Верджил не только нарушает законы о налогообложении, выращивая своих лошадей на ранчо и не платя при этом ни цента за корма и пользование землей, но еще и получает зарплату и даже государственную субсидию за свое ничегонеделание.
– Ерунда! – вспылил Гил. – Верджил каждый день присматривает за бычками!
– Каким образом? Из окна принадлежащего ранчо пикапа, когда едет на встречу с клиентом, заинтересованным в его жеребцах?
– Нет, он работает наравне с другими.
– Опрошенные мной работники этого не подтвердили, – резко сказала Элисса. – Какова зарплата Верджила на сегодняшний день?
– Пятьдесят тысяч долларов в год, – с неохотой ответил Гил.
– Такая же, как и государственная субсидия, получаемая по федеральной программе? Извини за прямоту, но Верджилу слишком много платят за работу, которую он не выполняет, а это уже двойная ложь. Сомневаюсь, чтобы это нравилось моему отцу, а уж федеральным ведомствам и подавно не понравится. Подозреваю, аудиторская проверка вскрыла бы такие безобразные факты, что финансовая инспекция не один год держала бы кузена Верджила под пристальным наблюдением.
– Ты что, угрожаешь мне? – прорычал Гил, злобно уставившись на племянницу. – Если так, то тебе придется горько пожалеть об этом!
– Так же, как и моему отцу? – в упор глядя в глаза Гилу, спросила Элисса. – Тебе ведь смертельно не хотелось расторгать договор товарищества с моим отцом, чтобы и дальше наживаться за его счет, так? И когда он пригрозил положить конец присвоению чужих денег, ты стал действовать иначе?
– Что ты хочешь этим сказать? – завопил Гил.
– Я совсем не уверена в том, что гибель моего отца была случайной.
Побагровев от ярости, Гил чуть не прыгнул на племянницу из своего кресла.
– Ты хочешь сказать, что я убил собственного брата из-за того, что он не хотел…
– Чего он не хотел? – остро глянула на него Элисса.
Гил не ответил. Казалось, он был ошеломлен не меньше ее самой.
– Я не потерплю, чтобы ты и Нат обвиняли меня во всех смертных грехах и распускали возмутительные сплетни! Не смей угрожать мне, Элисса! Я твой дядя!
– Еще неизвестно, хорошо это или плохо. Для отца это было, пожалуй, даже слишком плохо…
Резко наклонившись вперед и грозно уставившись в лицо племянницы, Гил хрипло произнес:
– Ты можешь расторгнуть договор товарищества и натравить на моего сына финансовую инспекцию, но, клянусь, ты сама потом пожалеешь, что вмешалась не в свое дело. – Он гнусно ухмыльнулся. – У тебя есть мать и отчим с большими денежками. Я никогда не считал тебя настоящим членом нашей семьи. Тебя обуяла жадность, и ты хочешь заполучить не одно, а два наследства! А твой любовник готов позволить тебе делать все, что угодно, лишь бы ему и дальше жить у сытной кормушки. Ты еще вспомнишь меня, когда Нат Хантер, вконец разрушив построенное многими поколениями наших предков большое процветающее хозяйство, примется за тебя, детка. Он уничтожит и тебя! Эли никогда не хотел этого.
– Нет, но вряд ли он хотел, чтобы ты и Верджил предали его, – сухо возразила Элисса, тоже подаваясь вперед, чтобы не смотреть на дядю Гила снизу вверх. – Если ты так настаиваешь на возобновлении товарищества, через неделю здесь будет вызванный мной аудитор. И тогда тебе придется объяснять, каким образом Верджил и Патрисия получают и зарплату, и государственную субсидию за то, что ничего не делают для ранчо. То, что твоя дочь иногда оформляет платежные ведомости, не может считаться весомым вкладом в хозяйственную деятельность. Патрисия никогда не подходила близко к корове и знает о существовании этого животного только по куску говядины в своей обеденной тарелке. А вот ее муж, Денис, тот действительно отрабатывает свой хлеб. Говорят, ты обращаешься с ним не как с зятем, а как с наемным работником, обязанным выполнять все твои приказания. Интересно, какое приказание ты дал ему в тот день, когда погиб мой отец?
– Ты такая же стерва, как и твоя мать! – рявкнул Гил.
– Будучи стервой, официально заявляю, что в понедельник состоятся закрытые торги с целью раздела общей собственности товарищества, на которых обязаны присутствовать ты и Верджил. А сейчас я объявляю договор товарищества расторгнутым! Утром я первым делом свяжусь с адвокатом моего отчима, чтобы составить все необходимые бумаги, а также освободить имущество моего отца от всех долговых обязательств, возникших по вине его брата и племянника. Поскольку в соответствии с завещанием отца этот дом остается в моей собственности, так как тебе в свое время были выделены средства из доходов товарищества на постройку дома в местном городке Ролинзе…
– Откуда тебе это известно? – пробурчал Гил.
– Последние два часа я провела в комнате моего отца, изучая папки с документами, – коротко пояснила Элисса. – Короче, прошу покинуть мой дом, иначе я буду вынуждена вызвать полицию и силой выдворить тебя из пределов моей частной собственности!
– Хочешь использовать Спенсера против меня? – хмыкнул Гил. – Хорошо ли ты подумала, деточка?
Элисса усилием воли заставила себя пропустить эту насмешку, в которой прозвучал оттенок угрозы, мимо ушей и твердо сказала:
– Спокойной ночи, дядя Гил. Увидимся на торгах.
Не говоря больше ни слова, он встал и вышел из кабинета, а Элисса без сил откинулась на спинку кресла, чувствуя себя так, словно только что взорвала какое-то монументальное здание, обломки которого пылали до сих пор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54