– Подозреваю, что ты прав, – вздохнул Ланкур. – А жаль, эта теория почти все объясняла, – он обернулся. – Модра, ты… – он осекся, увидев, что она дремлет, растянувшись на скале.
– Да, полагаю, как бы далеко мы ни забрались, нам все же надо немного поспать, – наконец произнес он.
– Ну, если это кого-то утешит, то им тоже придется спать, – сказал Дарквист. – На самом деле, поскольку они впереди нас, то скорее всего, они уже спят. Мне кажется, что встречаться с ними сейчас, когда мы настолько устали, равнозначно самоубийству – равно как и с Кинтара с их тайнами и загадками.
Трис Ланкур, вздохнув, кивнул:
– Хорошо. Я посторожу. Поспите немного. Это место не хуже любого другого – здесь все места одинаковы.
– А как же ты? – спросил его Маккрей. – Ты разбудишь кого-нибудь, когда тебя надо будет подменить?
Капитан, помолчав, сказал:
– Мне нужен только отдых, но не сон. Зачем заставлять бодрствовать того, кто хочет спать? Не стесняйтесь, спите, сколько вам надо. Это даст нам преимущество над остальными, поскольку им придется менять часовых.
Ему никто не ответил. Еще раз они получили доказательство того, насколько отличался от них этот незаурядный человек. Но осмысление этого факта могло подождать; они настолько вымотались, что сон пришел первым.

* * *

Морок вглядывался в пустынную даль.
– Возможно, я просто очень устал, – нерешительно сказал он, – но я могу поклясться, что там что-то показалось над горизонтом – по крайней мере, в другом месте это было бы горизонтом. Справа по нашему курсу.
Они остановились и принялись напряженно смотреть в увеличители, а Криша вдобавок сканировала, и двое из них решили, что они что-то увидели, но Криша и Морок не заметили ничего. Возможно, остальные увидели что-то лишь потому, что хотели что-то увидеть, но глаза у Морока были намного острее, чем у остальных, и хотя все они устали и были ослаблены монотонностью пути, они не могли просто игнорировать то, что увидели.
– Пока что след идет прямо, – заметил Савин. – Но возможно, позже он поворачивает. Вы хотите, Святой, чтобы я это проверил?
– Возьмите с собой Кришу. Я знаю, что все устали, но мы не можем рисковать, если там что-то есть. Проверьте визуально. Если вы подойдете достаточно близко и все еще ничего не увидите, сразу возвращайтесь назад. Мы не знаем, идет ли кто-нибудь за нами, а мне не хотелось бы разбивать наши силы и долго оставаться без прикрытия.
Криша внутренне застонала, но у нее не было выбора, кроме как повиноваться. Правда, она была в великолепной форме и много работала над собой, но ее рукоположили в жрицы слишком поздно, и у нее не было тех преимуществ, какие давали другим Святым генетические усовершенствования – а ведь сейчас устали даже они.
Ган Ро Чин, который не был духовным лицом и чья физическая форма тоже оставляла желать лучшего, почувствовал возникшие у Криши затруднения.
– Святой, я согласен с вами, но думаю, что Савин может справиться один. Его эмпатические способности помогут ему понять, если там кто-нибудь есть, а, не в обиду будь сказано, но если за нами следуют, то я бы хотел, чтобы с нами был хотя бы один человек с военной подготовкой. Мы можем открыть один канал, и Савин будет на связи по радио.
– Савин, что скажете?
– Я справлюсь, Святой.
– Хорошо. Идите. Переключитесь на основной канал. Если кто-то пытается подслушивать, они все равно нас найдут, на каком бы канале мы ни были, а на основном по крайней мере четкий сигнал.
Взгляд Криши метнулся к капитану, и он увидел в нем благодарность за спасение.
Оставшиеся устало устроились на гладкой поверхности скалы, ожидая, пока Савин вернется.
Ган Ро Чин заглянул в свой портсигар. Сигар оставалось пять штук. Сначала он не хотел курить их, так как, возможно, это были последние сигары, которые он видел в этой жизни, но прагматизм победил. Лучше насладиться одной сейчас, чем умереть, так и не покурив вдосталь.
– Я посторожу, – сказал он им. – Попытайтесь поспать. Я сразу же разбужу вас, если услышу что-нибудь от Савина, или если к нам придут гости.
Морок не возражал.
– Двухчасовые вахты, капитан. Вы выбираете следующего, и так далее. Я не думаю, что Савин будет отсутствовать более четырех часов, но если он ничего не найдет, мы все должны отдохнуть.
Чин устало поднялся, отошел от остальных на дюжину шагов и снова сел.
– Савин? Проверка связи. Остальные отдыхают.
– Слышу вас отлично, – ответил Савин. – У меня пока ничего, но мне действительно начинает казаться, что там что-то есть. Однако идти придется дальше, чем я предполагал: расстояния в этом месте обманчивы.
– Хорошо. Если вам нужно, отдохните. Если вы устанете настолько, что не сможете ни дойти туда, ни вернуться обратно, пользы от этого не будет.
Он достал портсигар, вытащил одну из сигар, которые остальная команда ненавидела и презирала, откусил кончик и поджег старой потрепанной зажигалкой, которую всегда носил с собой. Он не был страстным курильщиком, между сигарами у него бывали большие перерывы, но было что-то в окружении Святых, вынуждаемых странной силой Ангелов Мицлапланов не грешить и бороться с грехом во всех его проявлениях, что автоматически вызывало у него потребность курить. Эта порочность в его натуре являлась одной из бесчисленных причин, по которым он был уверен, что никогда не поднимется выше своего нынешнего статуса, независимо от того, сколько воплощений ему еще придется пережить.
Сигарный дым струйкой поднимался вверх и, казалось, просто оставался висеть там. Ни ветерка. Даже на его старом грузовом корабле были системы, очищавшие и освежавшие воздух. Плоский мир полного небытия. Даже свет здесь, казалось, ничуть не менялся. Он, наверное, искусственный; это просто какая-нибудь транзитная зона транспортной системы древних демонов. Причем она работает и в прекрасном состоянии, хотя прошло уже бог знает сколько тысяч, а то и десятков тысяч лет. Какие же у них должны быть умы, чтобы командовать невообразимыми измерениями и создавать машины, которые никогда не ломаются и не изнашиваются!
Такие существа как-то не вязались со сценами резни в лагере и в том зале, или с тем, как они вломились сквозь стену. Просто невозможно было представить, как они задумывали и строили все это.
Благодаря влиянию отца-интеллектуала и роду занятий, который оставлял ему много свободного времени, он глубоко изучил историю своего народа – той субкультуры, из которой вышли его прямые предки, и других субкультур пра-Терры.
Он был очень удивлен, обнаружив, что демоны присутствуют почти во всех верованиях. Не всегда в одном и том же виде, конечно, но всегда злые, часто к тому же хитрые, порочные, иногда с уродливыми лицами и рогами. Даже когда они не были злыми, они всегда являлись посланниками – ангелами – богов тьмы, смерти и разрушения. В еврейских, мусульманских, христианских верованиях, все еще исповедуемых во многих мирах выходцами с Терры, бытовали представления о демонах, поразительно похожих на тех, которых они видели на записях. Это заставило его задаться вопросом: не были ли все эти древние сказки правдой; не посещали ли эти существа, демоны, пра-Терру еще в древние времена – возможно, в центральной области, откуда выросли все религии, – заработав себе такую ужасную репутацию, что воспоминания о них в искаженном виде распространились по всем остальным древним культурам Терры?
Демоны в представлениях мицлапланцев не намного отличались от тех, что были на записях. По крайней мере, они не отличались от них ни видом, ни репутацией. Он был поражен, когда узнал в Академии, что у многих рас, не имевших с терранами ничего общего, некоторые из которых даже не были двуногими, тоже существовали свои мифы о демонах. Несмотря на то, что эти предания тоже были искажены, профильтрованы через чуждые умы и точки зрения, демоны были безусловно узнаваемы. Церковь считала это одним из главных доказательств существования Владыки Ада.
Он знал, что у миколианцев есть схожие легенды. В них, однако, фигура демонов занимала почетное место, представляя собой квинтэссенцию силы и воли. По мнению Чина, не было ничего удивительного в том, что люди, чья власть держалась на страхе, себялюбии и жестокости, поклонялись тем, кто воплощал и тем самым узаконивал их образ жизни. У каждого Лорда Улья был свой персональный демон, которому он приносил жертвы. Интересно, что станут делать миколианцы, если встретят лицом к лицу одного из этих существ? Падут на колени и примутся поклоняться ему, или добровольно принесут себя в жертву, или откроют стрельбу и пустятся наутек, так же, как сделал бы он?
Одна группа подражает демонам; две другие считают их средоточием всякой скверны. Замечательное положение, особенно теперь, когда стало ясно, что демоны действительно существуют. Ведь это означает, что эти создания когда-то посетили множество миров, дающих кров разумной жизни, – если не все такие миры, – и ознаменовали свое появление делами столь мерзкими, что сами стали олицетворением зла.
И мы, как последние дураки, идем за ними вдогонку, думал он, с удивлением качая головой. С виду они казались порождением весьма неприятного мира, но выглядели не страшнее, чем, скажем, Савин, у чьего народа тоже была весьма неприятная история, и которые, однако, влились в братство цивилизаций после завоевания и поглощения их Мицлапланами.
Заметив углом глаза какое-то движение, он вскочил с места.
– Простите, – прошептала Криша, – я не хотела вас тревожить. Я просто не могу уснуть. Кажется, я слишком устала.
Он подождал, пока его сердце вернется из горла на место, в грудь.
– Все в порядке, – сумел выговорить он. – Я просто слишком глубоко ушел в свои мысли.
Она села лицом к нему, скрестив ноги.
– Спасибо, что избавили меня от этого задания. Я уверена, что свалилась бы на полпути.
– Ничего. Морок, как и все мы, меряет остальных по себе. Даже когда так поступают друг с другом терране, это уже плохо, а все отличительные черты других рас и вообще почти невозможно упомнить. Мы кажемся похожими, хотя наши тела и несколько отличаются, но это сходство поверхностно. Мы видим по-другому, слышим по-другому, у нас разная физиология и биохимия; мы росли в мирах, культура и даже география которых совершенно чужды друг другу. Морок может балансировать на бревне не толще вашей ноги и даже спать на нем, не рискуя свалиться. Савин хорошо видит в инфракрасном диапазоне. Морок видит бесчисленное количество уровней серого, но его цветное зрение настолько ограничено, что он не может себе даже представить, как видим вещи мы. Манья инстинктивно избегает всего, что окрашено в фиолетовый или лавандовый цвет; вся ее раса сильно близорука, но зато она может работать с вещами, которые мы с трудом различаем. Понимаете, что я имею в виду? Как можем мы – любой из нас – держать в уме все способности и ограничения других?
Она вздохнула.
– Все равно, спасибо вам. Это становится иногда… слишком тяжело. А тут еще это место. Когда не на что смотреть, нет никаких различий, ум обращается внутрь. Думаю, я пережила заново все ошибки, которые совершила в своей жизни. И не говорите мне, что это все равно случится. Я много времени размышляла об этом, и размышления мне не помогли, а это место только все ухудшило.
– А Талант Морока не может вам помочь? Хотя бы немного облегчить нагрузку на разум.
– Не может. Это повредит моему духовному развитию. Да и в любом случае, Талант гипнотов ограниченно действует на телепатов, потому что мы всегда знаем, что происходит, и впоследствии можем увидеть в уме гипнота не только факт вмешательства, но и в чем именно оно состояло. Нет, для меня нет выхода.

* * *

Вернувшись, она искала аудиенции у Верховного Ангела, Высшего из Высших среди смертных, и умоляла его:
– Учитель, я не могу больше так жить! Я не могу вынести это мучение, оно слишком велико для меня!
– Это не так, дитя. Твой святой сан уже возложен на тебя, и ты должна жить так, как живешь, если не можешь жить иначе. Никто не может снять его с тебя, даже Ангел, который тебя рукоположил. Нет силы выше той, которая сделала тебя той, которой ты являешься.
– Значит, я должна жить в вечных муках до самой смерти? Разве нет какого-нибудь способа покончить с этим?
– Ты сама усиливаешь свою боль, продолжая бороться и сопротивляться воле богов и своей судьбе. Только когда ты возрадуешься тому, что ты Избранная, когда ты больше не будешь желать другого пути – тогда и только тогда это кончится.

* * *

– Вы устали? – спросил капитан, прерывая ее грезы.
– Да, – ответила она. О, боги милосердия, как же я устала!
Он не знал, что сказать ей. Он никогда не знал. Даже самоубийство не являлось выходом для того, кто верил в перевоплощение. Если она будет продолжать жить так, как сейчас, ее ум сломается. Даже в безумии сдерживаемая силой Того, кто сделал ее такой, ее собственная сильная личность будет постепенно разрушаться и угасать, и в конце концов она станет кем-то другим. Скорее всего – одномерным фанатиком, воплощенным ангелом без всякого следа настоящей Криши, для которого не останется больше вопросов, и по сравнению с которым даже Манья покажется образчиком разума и здравомыслия. Команды обычно и составлялись из таких людей, что делало подобный исход почти неизбежным. Она и так уже продержалась дольше, чем многие другие.
Остальные будут радоваться, когда это случится; они дадут ей новое имя и устроят праздник, благодаря богов за то, что она очищена.
Лишь он один с трудом будет сдерживать слезы.
Она заснула, и ее лицо во сне было трагическим и прекрасным.
– Савин докладывает.
Он щелкнул интеркомом.
– Чин слушает.
– Здесь… здесь… Я с трудом могу это описать.
– Еще одно строение демонов?
– Да, но меньше, чем первое. Следы ведут к нему. Я нашел много отпечатков, но не могу сказать наверняка, вошли ли туда все, кто шел перед нами. Вход не похож на прежний, он украшен каким-то сложным орнаментом и слегка вынесен вперед. Это что-то вроде ворот из сплошного камня, которые скорее стоят отдельно перед зданием, чем являются его частью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43