Джимми, казалось, его не слышал.
– Если предположить, что в свое время это было сделано преднамеренно, то мы имеем здесь пятиугольник. Пять сторон! Ну конечно! Это же пентаграмма!
– Что? – переспросил Дарквист.
– Пентаграмма. Согласно старым легендам, пентаграмму использовали, когда собирались вызывать духов. Говорили, что они по какой-то причине не могут выходить за ее границы. Бьюсь об заклад, что если измерить расстояние между колоннами, оно окажется одинаковым. Пентаграмма образуется так: сначала рисуют пятиконечную звезду, а потом соединяют ее вершины; просто пятиугольника недостаточно. Если демона вызывают внутри нее, он не может выбраться и зависит от воли тех, кто его призвал. Если же внутри пентаграммы ты, то когда демон приходит на зов, он не может тебя достать. Если это действительно пентаграмма, это значит, что они или поклонялись демонам и каким-то образом призывали их сюда, либо собирались здесь, чтобы защитить себя от демонов.
– Первобытные суеверия! – проворчал Дарквист.
– Может быть, и нет, – ответил Трис Ланкур. – Это древний религиозный символ, почитаемый многими землянами, и я уверен, что тоже его где-то уже видел. Мы не знаем всех законов, которым подчиняются другие измерения, и уж наверняка мы не знаем, ни насколько сильны Кинтара, ни насколько далеко они ушли в своем техническом развитии. Когда мы говорим «измерения», мы на самом деле используем математический термин для описания чего-то не вполне для нас понятного. Предположим – только предположим, – что для каких-то целей необходимы определенные геометрические фигуры. Может быть, они открывают проход, если знать, как это делается, или, наоборот, закрывают его. Мы ведь так и не осмотрели ни одной станции целиком! А что, если это тоже пентаграммы, о которых толкует Маккрей. Или даже какая-нибудь еще более могущественная геометрическая фигура, которая была незнакома нашим предкам? Это вполне возможно. Маккрей, ты сможешь, если понадобится, начертить для нас пентаграмму? Достаточно точно, чтобы она действовала?
– Полагаю, что смогу. Если компьютер в этом скафандре может измерить точное расстояние отсюда до вершины утеса, то уж наверное он справится с несколькими прямыми линиями! Главное – чтобы у меня было чем их нарисовать. Если бы не этот проклятущий дождь, пентаграмму можно было бы нарисовать хоть палочкой на грязи, или начертить где-нибудь кусочком мела.
– Ну ладно, запомни это на будущее, как возможный способ защиты. Кроме того, следующего найденного нами Кинтара я намерен рассмотреть поподробнее, и мне наплевать на риск. Существ, которые могут проходить сквозь бетон так, будто это папиросная бумага, вряд ли можно удержать на месте при помощи материала, который так запросто разбивается нашим оружием. Их держит что-то другое – что-то, что исчезает, когда мы разбиваем стенки. И я хочу знать, что это такое.
– А пока давайте уже двигаться дальше, – попросила Модра. – Это место пропитано смертью!

* * *

Они поднялись на вершину утеса, пользуясь выступами сланца, образовывавшими что-то вроде лестницы. Джимми Маккрей все равно хотел исследовать старые руины наверху, и, рассудив, что здесь более безопасная позиция, они решили не идти сегодня дальше. Говоря по правде, большинству из них гораздо больше хотелось спать, чем куда-либо идти. Однако, здесь, под открытым небом, постоянная барабанная дробь дождевых капель просто не дала бы им уснуть.
– Похоже, это строили ребята с таким же складом ума, что и там, внизу, – сказал телепат. – А может, даже те же самые. Сложно сказать. Рискну только предположить, что хотя эта штука и в худшем состоянии, чем та, что внизу, эта все же не такая древняя. Она стоит на более открытом месте – возможно, этим и объясняется ее плачевное состояние.
– Почему ты думаешь, что она новее? – спросил его Дарквист.
– Это алтарь. Внизу у нас, как мы предполагаем, пентаграмма. То есть, они нуждались в защите. А здесь нет даже намека на что-либо подобное. Видишь, на этом алтаре еще видны желобки, ведущие к канавкам на земле. Скорее всего, первоначально они отводили сток еще дальше, к краю обрыва. Я думаю, это – алтарь для жертвоприношений. По этим канавкам текла кровь, или что там текло в жилах у этих ребят.
– Откровенно говоря, мистер Маккрей, мне кажется, что у вас излишне разыгралось воображение, – ответил Дарквист. – Ну посуди сам: ты встречаешь руины каких-то сооружений, построенных народом, о чьем внешнем виде и мировоззрении мы пока не имеем ни малейшего представления, и из-за нечетного числа колонн тебе тут же видится пентаграмма, а результат естественного выветривания ты с ходу готов принять за алтарь для кровавых жертвоприношений. При этом твои выводы основываются на каких-то страшных историях, которые рассказывал религиозный лидер вашей общины, или которые ты вычитал в старых книжках. Да в любой культуре существуют подобные истории! Как правило, они используются для того, чтобы передать молодому поколению основные нормы морали, или чтобы заставить его подчиняться этим нормам. Сходство Кинтара с демонами из ваших легенд пробудило в тебе старые детские страхи, и теперь ты все воспринимаешь в несколько извращенном виде. Я согласен, что Кинтара могли послужить основой для подобного рода историй в близлежащей части Вселенной. Я даже соглашусь, что они относятся к Высшим Расам, как Хранители Биржи, Миколи и Мицлапланы. Они были опасны, и поэтому кто-то более могущественный запер их. Но поверить в их сверхъестественное происхождение?
– Не вижу причин, почему вы оба не можете быть правы, – заметил Трис Ланкур. – Если люди называют что-то сверхъестественным, это просто значит, что никто еще не понял, как это делается. Поведение практически всех древних богов и злых духов отражает черты тех культур, в которых они были созданы. Боги рождаются и растут в человеческом воображении. Относительное постоянство в описаниях демонов указывает на существование некоего общего источника, и теперь мы знаем, что это за источник. Кроме того, мы знаем, что хотя Кинтара и могли быть бессмысленно жестокими, они обладали развитыми технологиями, находящимися превыше нашего понимания, которые и объясняют их огромную мощь. Я думаю, нам всем доводилось бывать на планетах с примитивной культурой, где нас принимали за сверхъестественные существа. У самих демонов тоже есть своего рода религия: они боготворят силу. Чистую силу, как она есть. Им нравится чувствовать себя богами. Они наслаждаются, упиваются своей властью. Если у них и есть какие-то другие, более высокие ценности, то мы до сих пор не встречали этому никаких доказательств. Судя по тем признакам, какими мы располагаем, такая раса удовлетворилась бы только ролью верховного властителя над всем сущим. Они неизбежно должны быть воинственными и любить войну. Кстати, этим можно объяснить и необычайно высокий уровень их технического развития. Вы понимаете, что я имею в виду?
– Ты упустил один весьма существенный момент, – заметил Маккрей.
– А именно?
– Двое из них сейчас на свободе и направляются в какое-то очень важное для них место. Кинтара они, или демоны, или это одно и то же, но если бы я был одним из них, пусть даже самым мелким и незначительным, и внезапно обнаружил, что наконец попал в большую кондитерскую и меня некому наказывать, я бы, наверное, плюнул на всех возможных врагов и прямиком направился бы к месту сосредоточения своей былой силы. Может быть, они захватят по дороге еще пару старых приятелей, которые составят им компанию. А теперь подумай: если даже их действительно засадила сюда наша Великая Тройка, то в настоящее время она – лишь жалкая пародия на то, чем была когда-то, в отличие от этих мальчиков, которые сохранили все свои прежние знания и жажду битвы. И если сейчас мы, так называемые младшие расы, не найдем способа их остановить, то скоро для нас не будет иметь значения, кто они – Высшая Раса или Князья Тьмы. Да эти ребята за несколько дней сомнут все девяностотриллионное население Трех Империй!
Дарквист не нашелся, что ответить.
Модра глубоко вздохнула:
– Ну ладно, здесь нам ночевать негде. Пошли поищем дальше. Маккрей, не забывай про ментальное сканирование. Никогда нельзя знать наверняка, где нашим друзьям вздумается остановиться.
– Я бы пока не беспокоился насчет них. Они слишком заняты мыслями о том, как бы перебить друг друга. Мы будем их интересовать только после того, как одна из групп этого наконец-таки добьется. Давайте лучше посмотрим, как бы нам так найти место для лагеря, чтобы не приходилось бороться с течением.

* * *

Это не было легкой прогулкой, и без скафандров они скорее всего уже много раз поскользнулись бы или съехали вниз. Правда, здесь были глубокие канавы – что-то вроде тропинок, которые, возможно, протоптали посетители святилища. По ним нельзя было ходить – в них было слишком много воды, – но они служили прекрасным ориентиром.
Когда подъем, наконец, закончился, они увидели, что подножие противоположного склона покрыто очень странным лесом. Это было первое свидетельство существования здесь какой бы то ни было жизни.
Стебли этих древоподобных растений можно было принять за старые, обветшавшие колонны. Изогнутые, перекрученные спиралью, они возвышались причудливой смесью серого и коричневого оттенков. На вид они больше всего напоминали камень, да и росли они не из земли, а прямо из твердого базальта, испещренного обсидиановыми вкраплениями. Однако на вершине каждый такой столб раскрывался широкой воронкой массивных чешуйчатых наростов, напоминавших толстые плиты темно-синего, с серыми прожилками, мрамора, которые собирали дождевую воду и направляли ее куда-то в центр стебля.
– Здесь явно используется не фотосинтез или какой-нибудь подобный ему процесс, – заметил Дарквист. – Больше всего это похоже на какую-то кремниевую форму жизни, хотя внешность может быть обманчивой.
– Но чем они питаются? – удивилась Модра. – Ни солнца, ни почвы…
– И никаких зверушек, слава богу, – вставил Маккрей.
– Видимо, – начал размышлять Дарквист, – им достаточно дождя и тех веществ, которые содержатся в этой базальтовой породе. Вода, очевидно, каким-то образом все же испаряется, иначе мы бы с вами находились сейчас посреди океана, а над нами не было бы ни облачка. Если все, в чем они нуждаются для роста и размножения – это минералы и вода, то, пожалуй, дождь и сам по себе может обеспечить их всем необходимым. Я почти уверен, что для нас дождь безвреден, но я еще не провел химический анализ. Да, поистине впечатляющее зрелище.
– Меня больше интересует тот факт, что большая часть воды, стекающей с утеса, уходит в эти щели и трещины, – сухо заметил Ланкур. – Если у нас над головами будет эти листья, или как их назвать – коллекторы? – нам удастся переночевать если не в сухости, то, по крайней мере, в терпимых условиях. Модра, Маккрей, снизу от наших друзей ничего не слышно?
Эмпат и телепат по очереди проверили местность.
– Есть что-то вдалеке, но очень нечетко. Вблизи все чисто, – доложила Модра.
– Точно, – согласился Джимми. – Мицлапланцы, скорее всего, успели перехватить пару часиков сна там, в руинах, прежде чем их так грубо разбудили. Поэтому сейчас они в лучшем состоянии из всех нас. Но даже при таком раскладе они сначала тщательно обдумают, когда и как им следует нанести удар отряду миколианцев. Вряд ли они будут нарываться на драку прямо сейчас. Нет, я думаю, мы можем остановиться в лесу, это будет вполне безопасно.
Перепрыгивать через трещины оказалось сложнее, чем представлялось вначале. Особенно трудно пришлось Молли, чьи ноги просто не были приспособлены для таких вещей. Но она почувствовала азарт – ведь если это удалось тем кинтарским парням, то чем она хуже них?!
Наконец они добрались до края этого странного леса.
– И в какую сторону нам идти? – поинтересовалась Модра. – Боюсь, некоторое время у нас не будет никаких телепатических подсказок.
– Может быть, это глупо, – начал Джимми Маккрей, – но вон там, метрах в тридцати ниже по склону, поблизости друг от друга стоят два дерева, которые слегка отличаются от остальных. У них этакий жирный блеск, если вы понимаете, о чем я.
Подойдя ближе, они смогли получше рассмотреть их. Эти два дерева действительно отличались от остальных: в трех местах поверхность их кривых стволов была обшита полосками прозрачного водонепроницаемого материала.
– Похоже на ту штуку, в которую были упакованы те большие синты, – сказала Молли. Она воспринимала демонов как какой-то вариант ее собственного вида, потому что это было единственное, в чем она хоть как-то разбиралась.
Дарквист с удивлением посмотрел на Молли.
– А знаете что? Она права! Это действительно похожий материал, – сказал он, быстро осмотрев стволы. – Разумеется, я не претендую на понимание образа мыслей другой расы или культуры, но я могу представить себе только один повод проделать с двумя деревьями что-либо подобное…
Модра понимающе кивнула:
– Дорожные вехи!
Она прошла между стволами, и буквально в десяти метрах от себя увидела еще одну пару деревьев, отмеченную таким же образом.
– Вот как они это сделали, и как это делали многие до них!

* * *

Они прошли немного вглубь леса, но не стали заходить далеко. Под навесом из «листьев» было не то чтобы сухо, но здесь уже не было того оглушительного ливня, который хлестал снаружи, да и наполнявшие воздух крики и стоны стали тише и, казалось, куда-то отдалились. Здесь было просто мокро.
– Я бы сказал, что мы нашли наилучшее место для лагеря, – прокомментировал Трис Ланкур. – У нас есть четкий маршрут и некое подобие крыши над головой, и в то же время мы находимся достаточно близко к краю леса, чтобы прорваться, если впереди нас ждут какие-либо неприятные сюрпризы. Часовым снова буду я; все остальные должны как следует выспаться. Никто не знает наверняка, когда нам удастся отдохнуть в следующий раз.
Они разбили лагерь, и не прошло и двух минут, как Маккрей, Молли и Дарквист уже погрузились в глубокий сон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43