– Я их вижу, – сказал своим друзьям Дарквист, который мог одновременно смотреть и вперед, и в сторону, не теряя равновесия. – Возможно, их там немало, но точно не скажу. Но это не демоны.
– Интересно, будут ли они атаковать, и если будут, то когда, – встревоженно сказал Джимми.
– Не уверен, что они вообще знают о нашем присутствии, а если и знают, то скорее всего лишь потому, что у нас из-под ног в озеро сыплются камни. В этой температуре они, конечно, плавятся, но, может быть, из-за этого в лаве возникает вибрация, привлекающая или отпугивающая их. Ты не слышишь их мыслей?
– Пока что ничего, – ответил телепат.
– Им больно, – вдруг сказала Молли.
Ее спутники встали как вкопанные. Джимми во все глаза уставился на нее.
– Что? – переспросил он.
– Им больно. Вот и все.
– Гм… Молли, ты ничего не посылала им?
– Только когда мы проходили мимо, – ответила Молли с невинным видом. – Я только сказала, что мы не плохие, что мы друзья.
– Ты послала им свое сочувствие? И как они это восприняли?
– Они огорчились, и я перестала это делать.
Дарквист подумал немного и спросил:
– Э, Молли, а они не были опасными, или голодными, или что-нибудь в этом роде?
– Нет. Они не желали нам зла, если ты говоришь об этом. Не как те демоны. Молли думает, что они просто хотели выбраться оттуда, но не могли. Слишком больно.
– Поразительно, – пробормотал Дарквист. – Хотел бы я хоть как-нибудь вступить с ними в контакт! Конечно, это могут быть просто животные, не имеющие чувств. То, что сказала Молли, этому не противоречит.
– Или потерянные души, навеки заточенные в лаву, – со вздохом добавил Джимми. – Однако мы тут ничего не можем сделать. Мы не можем даже вступить с ними в контакт, чтобы узнать все наверняка. У нас просто нет для этого никаких точек соприкосновения, разве что эмпатия.
– Ну, по крайней мере, мы знаем, что они не могут утянуть нас в это месиво, во всяком случае нарочно, – заметил Дарквист. – И это первые живые существа, с которыми мы здесь повстречались, кроме демонов. Не совсем обычные для нас, но все же живые. Возможно, это означает, что здесь есть и другие.
– Что же это за живые существа, если они обитают в таком месте, где испытывают постоянную боль? – возразил телепат.
– Ну, ты же знаешь, Молли могла не разобраться. Может быть, там, в этой лаве, им как раз очень комфортно, а вот когда они пытаются выбраться на сравнительно холодную поверхность, где плавится всего-навсего шестьдесят-семьдесят процентов скальной породы – там они испытывают примерно такие же ощущения, какие мы бы испытывали при абсолютном нуле. Они там просто мерзнут!
– Что ж, надеюсь, ты прав, – тяжело вздохнул Маккрей. Он поднял голову. – Похоже, нам предстоит карабкаться вверх, между этими двумя холмами. Надеюсь, мы не свалимся оттуда.
– Ну, по крайней мере теперь мы знаем, что не сбились со следа, – заметил Дарквист, показывая на море мелких черных камней впереди. – Взгляни-ка – там, где прошло это их существо, телепат, поверхность будто вспахана плугом! Я очень надеюсь, что они выбрали правильный путь, потому что мы просто идем за ними.
– Я бы не стал об этом особенно беспокоиться. У меня есть такое ощущение, что здесь все пути ведут в одну сторону. Думаю, если мы сумеем вычислить принцип, по которому их прокладывали, дальше пройти по ним будет лишь вопросом времени,. Кстати, мы все же нагоняем миколианцев, хотя и далеко не так быстро, как я планировал.
Дарквист ухмыльнулся.
– Бьюсь об заклад, их взгляды сейчас прикованы к индикаторам уровня зарядки их скафандров. Можно творить настоящие чудеса, если в перспективе у тебя – остаться в подобном месте без энергии, системы охлаждения и защиты.
– Мицлапланцы тоже уже здесь, – сказал Джимми. – Я сейчас почувствовал их блокировку. Они от нас часах в двух, не больше.
– Причем у них те же проблемы, и это грозит нам возможными осложнениями, – высказал свое мнение Дарквист. – Мне начинает казаться, что быть третьими было не так уж и плохо. Ого! На этот склон забраться будет непросто!

* * *

Это действительно был трудный подъем – хотя холмы и не были очень высокими, казалось, что они целиком состоят из каменной крошки. Постоянно соскальзывая, группа лишь с огромными усилиями продвигалась вверх по склону. У Молли проблем было меньше, чем у Дарквиста и землянина: ее тонкие ноги и широкие бедра, казалось, позволяли ей более эффективно распределять вес тела.
Добравшись наконец доверху, они остановились: внизу перед ними открывалось неожиданное и зловещее зрелище.
– Там какой-то город, – сказал Джимми Маккрей.
Город был довольно большим, и он производил довольно странное впечатление. Во-первых, потому, что он совершенно не вписывался в этот мрачный пейзаж, – это пышущее жаром место явно не подходило для построек, – а во-вторых, потому что никто, будучи в здравом уме, не стал бы строить город у подножия вулкана, в огромном жерле которого угрожающе булькало озеро лавы, и на краю другой гигантской кальдеры.
И все же он был здесь – скопище прямоугольных зданий, построенных, по-видимому, из того же черного камня, из которого состояли холмы, и занимавших почти всю долину.
– Что это? – Джимми указывал на сложную конструкцию из полупрозрачных труб и каких-то балок, тянувшихся от верхнего озера лавы к группе огромных темных зданий без окон.
– Какой-то подводящий канал, – предположил Дарквист. Потом до него дошло: – Это же акведук! Трубопроводы, система стоков.
Джимми нахмурился.
– Стоков чего – лавы? Но зачем?
– Очевидно, город построен здесь не случайно, – развивал свою мысль Дарквист. – По всей видимости, температура плавления материала, из которого сделан трубопровод, выше максимальной температуры лавы, а наверху, скорее всего, находятся какие-нибудь ворота, пропускающие лаву, которая потом с разной скоростью течет по трубам.
– А почему им было просто не пробить дыру в стенке кратера? – удивился телепат. – Странно, что эти люди столько трудились только ради того, чтобы перелить лаву из одного озера в другое.
– Ты иногда бываешь таким глупым! – недовольно заметил Дарквист. – Лава течет не в озеро. Она течет в тот комплекс из нескольких зданий без крыши. Осмелюсь предположить, что это некий литейный цех. Держу пари, что в зданиях, куда течет лава, находятся какие-нибудь формы. Лава течет по акведукам, наклон которых контролирует скорость потока, а следовательно, и температуру остывания, а потом она попадает в формы, где остужается окончательно, возможно, при помощи какой-нибудь специальной техники. Нам это все кажется очень сложным, но если здесь работали существа, которых эта жара не смущала, они таким образом могли быстро и эффективно создавать много строительного материала. Возможно, это были даже скульпторы, хотя я подозреваю, что здесь скорее всего отливали простые строительные блоки и, возможно, колонны вроде этой.
– И кто, по-твоему, этим занимался? Демоны?
– Не буду даже пытаться угадывать. Давай-ка пойдем прогуляемся по этому городу, заодно посмотрим, нет ли там никаких подсказок. Так или иначе, похоже, что наш путь ведет туда.
Эта прогулка могла бы в ком угодно пробудить манию преследования: двери и окна, черные как сажа, казались воплощением опасности, разлитой в воздухе этого места, а лавовое озеро бросало на строения дьявольский красный отсвет.
– У дарквистов дверные проемы обычно делаются размером метр на два с половиной, – заметил Дарквист, разглядывая здания. – Они, конечно, могут располагаться как горизонтально, так и вертикально, поскольку нам это безразлично, но пропорции обязательно такие. У вас, землян, двери делают в форме прямоугольника, длинная сторона которого расположена вертикально, что объясняется вашими неизменными размерами и наличием двух ног. А теперь посмотри, какие двери у этих огромных помещений – я так понимаю, что это квартиры или бараки для рабочих.
Дверные проемы были сделаны в форме арок два метра в ширину и три в высоту, но боковые стены посередине зачем-то слегка загибались наружу.
– Здесь жили не Кинтара, – сказал Джимми после недолгого раздумья. – Это был кто-то еще.
– Очень хорошо. Но посмотри вон на то здание, повыше, в конце города. Оно более причудливое, с каменными колоннами – и, похоже, покрыто снаружи тем же материалом, что и трубопроводы для лавы. В нем двери двустворчатые и представляют собой два прямоугольника три метра высотой и два шириной.
Маккрей кивнул.
– Очевидно, это был дом демона – наверное, он был здесь главным. Интересно, почему он покрыл его этим материалом – из опасения, что рабочие могут залить его лавой из верхнего озера, или это была просто предосторожность?
– Скорее всего и то, и другое, – отозвался Дарквист. – Я вот думаю: не является ли представшая перед нами здесь, в этом мире, картина отображением того, что стало бы с нашим миром, приди Кинтара снова к власти?
При мысли об этом Джимми бросило в дрожь.
– Однако, не слишком ли все это примитивно для предполагаемых полубогов, располагавших технологиями, какие нам и не снились?
– Я думаю, это было сделано намеренно. Чем больше я смотрю на дела их рук, тем больше задумываюсь, и начинаю многое понимать – по крайней мере, основное. Во-первых, намного легче контролировать нацию, когда технологии – привилегия правителей. В Мицлаплане, как я понимаю, высокие технологии запрещены; они подразделяются на различные уровни, и каждый получает доступ лишь к тому уровню, который разрешает ему Империя. Большинство миколианцев практически не имеют доступа к высоким технологиям, у них до сих пор применяется ручной труд, близкий к рабскому. Компьютеры, кондиционеры и все прочее доступны только для богачей, военных и технократов. Империя Биржи запрещает применять машины во всех областях, где это только возможно – в основном чтобы освободить рабочие места для основной массы населения. Мне кажется, Кинтара тоже предпочитали иметь как можно более невежественных и примитивных подданных, но по иным причинам.
Маккрей кивнул:
– Потому что им это нравится. Им нравится играть в богов.
– Они живут, чтобы властвовать, доминировать – просто ради самой власти, – согласился Дарквист. – Почему? Думаю, потому, что это все, что у них есть. Когда у тебя столько власти и знаний, тебе больше ничего не остается, кроме как играть в бога. Они играют ради самой игры, ради развлечения, ради удовольствия. А разве это не относится и к любому из ваших божеств? Кстати, мне тут вспомнилось – ведь ваш бог тоже настолько устал от созидания, что в конце концов создал себе достойного противника.
– Э-э… ну, думаю, да, можно и так сказать. И много миллионов лет казалось, что этот противник побеждает. Но наш бог, по крайней мере, в конце награждает даже худшего игрока, который последовал его пути, а не пути дьявола, – заметил Маккрей.
– Да, как мне кажется, в конечном итоге в этом и состоит основная разница. В религии дарквистов свои боги есть практически у всего – у каждого дерева, каждого листочка, каждого камешка. У нас так много святынь и вещей, которым следует поклоняться, что не грешить попросту невозможно, даже когда ты идешь и никого не трогаешь. Если, однако, упорно стремиться к святости и по мере возможности избегать греха, когда-нибудь ты можешь и сам стать маленьким богом – по крайней мере, так говорят. Я, правда, никогда не видел большой чести в том, чтобы быть богом какого-нибудь листика или палочки, но даже у таких богов есть власть, и к ним надо относиться с почтением, хотя бы потому, что, возможно, когда-то они были твоими предками. Кинтара же, если даже у них и есть свои легенды, ничего подобного не обещают. Служи им – и ты будешь награжден, здесь и сейчас, комфортом, властью и всем прочим; воспротивишься – и тебя медленно и жестоко отправят к праотцам. Не очень-то приятная перспектива, зато доходчиво.
– «Когда мы умрем, мы будем летать среди звезд и сможем быть кем хотим», – процитировала Гриста.
Джимми удивился.
– Вот уж не знал, что у морф тоже есть своя религия. – Вообще-то, ему следовало бы об этом знать, но он никогда не расспрашивал ее о таких вещах.
– Я не захотела ждать. Я хотела летать среди звезд уже сейчас – и я летаю. Правда, так я не найду Вселенский Разум, но я никогда и не собиралась целую вечность бороздить космос в его поисках.
– Ну что ж, если мы правы в своих предположениях, то они весьма последовательны в создании своего образа, – высказался телепат. – Даже религия миколианцев, куда менее жестокая, требовала человеческих жертв, если я правильно помню курс сравнительных религий. И все же мне кажется, что они скорее преклоняются перед демонами, чем поклоняются им. Возможно, именно поэтому они не выпустили тех двух демонов, которые так пытались нас достать. Весьма обычное дело – рабы заявляют, что жаждут всеобщего равенства, а на самом деле просто хотят поменяться местами с хозяевами.
Они покинули город, с любопытством и опаской отправившись дальше.
– Интересно, – сказал Дарквист, – откуда ты так много знаешь о разных религиях, демонологии, пентаграммах и тому подобном, Маккрей? Если это часть твоего религиозного обучения, то у тебя очень странная религия.
Джимми отрешенно улыбнулся.
– Все религии странны, если с детства не относиться к ним как к чему-то само собой разумеющемуся. Скажем так: в юности у меня был к этим вещам нездоровый интерес. Впоследствии я попытался выкинуть все это из головы, но оно все еще там, и в нужный момент всплывает на поверхность.
Дарквиста это заинтересовало, но он не хотел настаивать. Когда Джимми будет готов, он сам все расскажет. В противном случае это Дарквиста не касалось. По крайней мере, Маккрей наконец снял маску старого циничного космического волка, проявив знания, указывавшие на образование намного лучшее, чем у обычного космонавта – знания в такой области, которая не имела практического применения.
Даже Гриста знала его прошлое не настолько хорошо, как биохимию и физиологию его тела. Он никогда не ездил домой – и она тоже, поскольку была неразрывно с ним связана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43