— Первый удар яваков все равно придется по Джефферсону. Выходит, тяжелая артиллерия вам нужнее.
— Она нас не спасет, — пробормотала Кафари.
— А как же ваш линкор? — Гришанда, звеня наручниками, заерзал в кресле.
— Это не наш линкор! — отрезала Кафари.
По лицу Гришанды стало ясно, что он все еще считает линкор защитником и спасителем человечества. Ничего удивительного, ведь он не видел, как эта чудовищная машина давит гусеницами беззащитных людей.
Впрочем, восклицание Кафари заставило индуса о многом задуматься. Кажется, он попытался представить, как чувствуют себя те, на кого охотится линкор.
— Ну да, — наконец проговорил Гришанда. — Линкор действительно не ваш. Но ведь он запрограммирован так, чтобы защитить ваш мир от яваков!
— Представьте себе, — негромко добавил он, — что будет, если они снова появятся здесь. Сколько продержится картонная империя Витторио Санторини?.. Вы думаете, мы на Вишну ничего не понимаем?.. Конечно, Санторини мастер пропаганды. По официальным джабовским каналам на Вишну и Мали поступают только байки о счастливой жизни на Джефферсоне. А Санторини сорит у нас деньгами. Особенно на Мали…
Кафари нахмурилась, стараясь понять, к чему клонит Гришанда.
— Продолжайте, — сказала она.
— Санторини и среди моих соплеменников обвел вокруг пальца немало народа. Но ведь и команды космических кораблей не молчат. А беженцы с Джефферсона! А с некоторых пор у нас в колледжах и университетах появилось множество детей высокопоставленных джабовцев. По их поведению нетрудно понять, что на самом деле представляет собой ДЖАБ’а, на что она способна…
— И на что не способна… — с хитрой усмешкой продолжал индус. — Если яваки снова ударят по Джефферсону, джабовское правительство тут же разбежится. Его полиция госбезопасности умеет только запугивать безоружных людей, вымогать взятки у экипажей космических кораблей и закрывать глаза на поток контрабанды.
— А выстоят ли пэгэбэшники против явакских денгов и тяжелых крейсеров?! Или хотя бы против явакской пехоты?! — презрительно воскликнул Гришанда. — Ведь у вас больше нет боевой авиации!.. Если яваки или — не дай бог! — мельконы решат к нам наведаться, судьба Джефферсона будет зависеть только от ваших людей и сухопутного линкора. Считайте нас эгоистами, но нам хочется, чтобы ваша планета смогла хотя бы задержать инопланетных захватчиков на пути к нашей звездной системе.
— Линкор подчиняется правительству Джефферсона, — в очередной раз зазвенев наручниками, подытожил Гришанда. — А что, если это правительство возглавите вы?! Подумайте над этим, коммодор! Мы вот не исключаем такой поворот событий…
У Кафари захватило дух, но она постаралась сидеть тихо, как мышь. Гришанда безраздельно завладел ее вниманием. При мысли о появлении яваков у Кафари замирало сердце, но сейчас ее больше занимали мотивы, подвигшие индуса заговорить об инопланетном нашествии. Кто же он на самом деле?! Не очень-то он похож на простого торговца оружием! А не работает ли он на Министерство обороны Вишну?! Кафари прищурилась. Правительству соседнего мира вряд ли нравится соседство джабовских фанатиков, и на Вишну наверняка с нетерпением ждут, когда она с ними разделается!..
Джабовцы разрушили экономику Джефферсона почти до основания. Еще чуть-чуть, и она окончательно рухнет, а за ее крушением последует катастрофа. Озверевшие от голода джефферсонцы начнут рыскать в поисках пропитания. На Джефферсоне еще остались космические корабли, а в руках ДЖАБ’ы обширный арсенал оружия. Завладев им, пэгэбэшники превратятся в армию кровожадных мародеров. А куда им податься?! Естественно, на Вишну!
Будь Кафари на месте правительства Вишну и Мали, ее бы тоже чрезвычайно беспокоило положение, сложившееся на Джефферсоне. Несмотря на постоянные потери в сражениях с повстанцами, пэгэбэшников на этой планете еще великое множество. Пока Кафари не разнесла в пух и прах «Ниневию», школа на этой базе в течение десяти лет ежегодно готовила по пять тысяч сотрудников полиции государственной безопасности. Сейчас в распоряжении ДЖАБ’ы пятьдесят тысяч боевиков. Если эта орда ринется грабить другие планеты, Вишну серьезно пострадает, не говоря уже о Мали…
Гришанда предлагает ей самоходки, с помощью которых она может уничтожить линкор на Джефферсоне или овладеть им. В обоих случаях Витторио Санторини и пятидесяти тысячам его головорезов придет конец— Похоже, таинственный индус и впрямь сотрудник Министерства обороны Вишну или работает на него. С ним стоит иметь дело…
— Ну и сколько же у вас самоходок? И что вы за них хотите? — осведомилась Кафари.
— Значит, они вас интересуют? — свернул белоснежными зубами Гришанда.
— Меня интересует победа! Что же до вашего товара — пока не знаю. — Кафари старалась не выдать своих чувств.
Очередная улыбка Гришанды озарила сумрак, царивший в фургоне.
— Дорогой коммодор, я уверен, что мы договоримся.
— Посмотрим, — невольно улыбнувшись в ответ, сказала Кафари.
Дэнни Гамаль тоже улыбался до ушей. Хмурился лишь осторожный Красный Волк. Впрочем, Гришанда не видел выражения их лиц.
— Вы не пожалеете о нашей встрече, — заявил он.
— Очень хочется надеяться, — подавшись вперед, сказала Кафари.
Начались торги, от которых зависело очень многое. Целый час Кафари упорно сбивала цену, хотя на самом деле денег у повстанцев было полным полно. Ведь за самоходки заплатит ДЖАБ’а! Кафари, с ее командой программистов, не представляло особого труда взломать ее банковские счета на других планетах! На самом деле, все это время она думала о том, как бы лучше подать Гришанде важнейшее условие приобретения его оружия.
Наконец Гришанда согласился на предложенную повстанцами цену. Он сделал это с таким подавленным видом, словно вконец разорился, но про себя наверняка ликовал. Именно в этот момент Кафари решительно заявила:
— Сделка состоится лишь после выполнения вами одного нашего условия.
Блаженно расслабившийся было индус снова напрягся:
— Какого именно?
— Нам необходимо вывезти с Джефферсона очень важный груз.
— Чем же торгуют ваши повстанцы? — осторожно осведомился Гришанда.
— Этот груз не на продажу.
— В этом случае вы заплатите за его транспортировку, — нахмурившись, сказал Гришанда. — Цена будет зависеть от характера груза.
Кафари кивнула Дэнни Гамалю, который встал и покинул фургон, захлопнув за собой дверь.
— Что происходит? — поинтересовался индус.
— Ничего особенного… Кстати, у нас скоропортящийся груз. И его много.
— Ну уж нет! — внезапно взвился Гришанда. — Я не собираюсь вывозить с Джефферсона орду беглых каторжников! К тому же это очень рискованно!
Немного помолчав, Кафари сказала:
— Вам надо продать оружие, которое нужно мне. Но я куплю его лишь после того, как вы в целости и сохранности переправите мой груз на Вишну.
— Не говорите глупостей! — отрезал встрепенувшийся Гришанда, зазвенев наручниками так громко, словно пытался возмущенно замахать руками. — Без моих самоходок линкор всех вас передавит! Вы это знаете, и ДЖАБ’а знает это не хуже вас! К чему нам с вами так рисковать из-за горстки уголовников?!
Ничего другого Кафари и не ожидала, но ее сердце все равно сжалось от боли. Гришанда, разумеется, ничего не знает. На Вишну вообще никто ничего толком не знает! Конечно, команды космических кораблей и беженцы не держат рот на запоре, но астронавты в основном обитаются в окрестностях космопорта. А беженцев в последнее время ДЖАБ’а почти перестала выпускать И никому не позволяет пользоваться средствами межзвездной связи! К тому же несчастным, угодившим в джабовские лагеря, обычно нет пути назад. Откуда же населению Вишну узнать, что на самом деле творится на Джефферсоне?! И даже Саймону нельзя рассказывать направо и налево о джабовских бесчинствах, чтобы не выдать важные сведения о Кафари и ее бойцах.
— Сейчас вы пожалеете о своих словах, — сказала Кафари индусу, который удивленно нахмурился, но промолчал.
Дверь отворилась, и в фургон влез Дэнни. С ним была девочка. Когда-то она наверняка была хорошенькой и беззаботной. Ей было всего четырнадцать, но в ее потухших зеленых глазах мелькали тени страшных испытаний, сквозь которые она прошла, умудрившись остаться живой. На ее молодом лице мерцали глаза мертвой старухи. Два дня назад, когда Дэнни впервые привел Атитию в лагерь повстанцев, даже Кафари трудно было смотреть на нее без содрогания.
Захватив пистолет, Кафари встала с кресла, знаком приказав девочке сесть в него. Потом она удалилась за перегородку, скрывавшую биотуалет, которым пользовались бойцы на борту командного автомобиля. В перегородке имелась система видеонаблюдения, показывавшая на экране боевого шлема Кафари происходившее в остальной части фургона.
Атития молча села в кресло, а Дэнни развязал Гришанде глаза.
Индус заморгал. Скоро его глаза привыкли к полутьме и впились в сидевшую перед ним девочку. Разглядев ее лицо, он вздрогнул так, что наручники впились ему в запястья, и он даже что-то воскликнул. Кафари не знала хинди, но ужас на лице Гришанды был красноречивее любых слов.
— Меня зовут Атития, — глухим голосом проговорила девочка. — Три месяца назад мне исполнилось четырнадцать лет. В это время я была в лагере Ханатос.
Гришанда поперхнулся. В мертвой тишине, царившей в фургоне, этот звук показался предсмертным хрипом. Сидевший за спиной у индуса Красный Волк вытащил из ножен нож и стал сосредоточенно дырявить им кожу подлокотника кресла.
— Вы знаете, что такое лагерь Ханатос? — внезапно спросила индуса Атития.
Тот лишь замотал головой, все еще стараясь прийти в себя. Впрочем, глядя, как Гришанда, не опуская глаз, смотрит на изуродованное лицо девочки, Кафари решила, что индусу не отказать в присутствии духа.
— А о профессоре Альве Манхольт вы что-нибудь знаете? — неожиданно спросил Красный Волк.
Индус снова покачал головой.
— Она автор книги «Правдивая история Джефферсона», — коротко бросил Вакиз.
— При чем здесь какой-то профессор? — нахмурившись, пробормотал торговец оружием.
— Альва Манхольт занимает важную должность в Мэдисонском университете, — продолжал Красный Волк. — Она знаменита на весь Джефферсон своими новаторскими взглядами на мировую историю. Впрочем, девяносто процентов ее «Правдивой истории» — чистой воды ложь. Однако именно по ее книгам учатся джефферсонские школьники.
— Этого и следовало ожидать, — сказал Гришанда, взглянув прямо в глаза суровому Красному Волку.
— Но какое отношение это имеет к?.. — с этими словами индус кивнул на Атитию.
— Альва Манхольт уничтожила всю информацию, противоречившую ее взгляду на историю. Она изымала книги из библиотек, стирала данные из информационной сети, не выносила ни малейшей критики.
Гришанда, явно собиравшийся снова спросить, при чем здесь изуродованная девочка, заставил себя промолчать и слушать, не сводя с Красного Волка вопросительного взгляда.
— Самое страшное преступление профессора Манхольт, — неумолимо продолжал Красный Волк, — заключается в ее злоупотреблении своим авторитетом. Пользуясь положением ведущего историка Джефферсона, она не преминула употребить все свое влияние для борьбы с большей частью населения родной планеты. По ее словам, эти люди просто опасны и, пока они существуют, честные, добропорядочные джефферсонцы не могут спокойно спать в своих постелях.
— Что же это за опасные люди? — нахмурившись, спросил Гришанда.
— Каламетские фермеры! — с горечью проговорила Атития, и торговец оружием совсем помрачнел.
— Что только не писала профессор Манхольт, — негромко продолжал Красный Волк, — доказывая, что каламетские фермеры не в своем уме и представляют собой угрозу для общества. Они — злокачественная опухоль, выросшая на теле нашей прекрасной планеты, которую, оказывается, колонизовали ненавидящие насилие идеалисты, проводившие большую часть времени в занятиях изящными искусствами и общении с природой.
— Бред какой-то! — воскликнул Гришанда. — Кто же верит в эту чушь?!
— Очень многие, — с горечью в голосе ответил Красный Волк. — Уже почти двадцать лет ДЖАБ’а твердит, что информация, содержащаяся во всех вышедших раньше книгах и во всех существующих архивах, искажена фанатиками-фермерами, вознамерившимися подделать историю родной планеты. Профессор Манхольт проводила чистки в библиотеках, объясняя их тем, что борется с фальсификациями. А сами фермеры, разумеется, собираются захватить власть на планете и перестрелять всех, кто не пожелает им подчиниться.
— Очень ловко обвинять врагов в собственных грехах, не так ли? — с горечью добавил Красный Волк. — И при этом уничтожать данные, чтобы вас не посрамили! Витторио и Насония Санторини умны и коварны. Они виртуозно играют на настроениях толпы уже двадцать лет. Толпа верит в то, во что ей приказывают верить, хотя и не слышит ни слова правды. Неудивительно, что Витторио и Насония Санторини обласкали Альву Манхольт, которая — «благодаря своему таланту и Божьей помощи» — вывела на чистую воду фальсификаторов джефферсонской истории. В каких-то тайниках и на чердаках старых домов она якобы обнаружила чьи-то спрятанные от кровожадных фермеров дневники и письма, авторы которых обличают во всех мыслимых и немыслимых грехах этих зверей в человеческом обличье. С тех пор слово «фермер» стало бранным, ведь именно фермеры осквернили рай, который создали для себя первые поселенцы на этой планете.
Гнусные фермеры стали выращивать продукты питания на цветущих лугах, построили зловонные фабрики по изготовлению консервов и подстрекали промышленников уродовать горы шахтами и строить заводы. При этом фермеры не забывали перелицовывать историю на свой лад. Они сговорились искоренить прекрасную цивилизацию первых поселенцев, насадив на ее месте культ насилия. Для этой цели эти лживые и кровожадные фанатики создавали у себя целые арсеналы оружия, мечтая о поголовном истреблении всех, кто хоть чем-то на них не походит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93