Но я всего лишь сухопутный линкор, и не имею; права принимать такие решения. Я даже не могу приказать городским компьютерам обесточить улицы Мэдисона, хотя там, где я проехал, уже вспыхнули пожары. Я в ужасном положении, не знаю, что делать, и даже подумываю о том, не связаться ли с Кибернетической бригадой. Однако, поразмыслив (на это ушло сорок семь долгих секунд), я начинаю сомневаться в том, что Окружное командование даст мне дельный совет относительно того, как стабилизировать ситуацию на планете, в которой, Конкордат, в сущности, больше не заинтересован.
Я брошен на произвол судьбы,. и будущее представляется мне безысходным.
Наконец я догадался изучить конституцию Джефферсона, чтобы освежить в памяти иерархическую структуру его правительства. Надо узнать, кто имеет право принимать решения за президента в случае его скоропостижной кончины! Мне неизвестно где находится вице-президент Мадлена Кальвер.
Я пытаюсь связаться с ее резиденцией, но мне никто не отвечает. Неужели все так увлечены зрелищем пожара что не обращают внимания на вызов боевой машины весом четырнадцать тысяч тонн, находящейся практически за углом?.. Следующим по порядку является спикер Законодательной палаты, занимающий главенствующую должность в джефферсонском парламенте. За ним следует председатель Сената… Я ловлю передачу камер системы безопасности, установленных в зале Объединенного законодательного собрания, и вижу ошарашенных депутатов, в гробовом молчании впившихся глазами в пятиметровый экран. Перед ними разворачивается зрелище горящей резиденции и меня, стоящего среди месива из раздавленных человеческих тел.
Я выхожу на нужный канал связи и обращаюсь прямо к депутатам, большинство из которых подскочило в креслах при звуках моего голоса, донесшегося из динамиков:
— Президент Зелок погиб. Мне неизвестно, где находится вице-президент Кальвер. Президентская резиденция горит. В городе вспыхнули пожары от оборванных мною проводов. Я рекомендую спикеру Законодательной палаты временно принять на себя командование мною до тех пор, пока не отыщется вице-президент… Госпожа спикер, жду ваших приказаний!
Невзрачная женщина, занимающая пост спикера вот уже одиннадцать лет благодаря поправкам, протащенным в джефферсонское законодательство джабовскими юристами, в течение двенадцати секунд, онемев, таращится на экран. Наконец она приходит в себя и обретает дар речи.
— Что вам от меня нужно? И кто это говорит? — клацая зубами, вопрошает она.
— Говорит сухопутный линкор Сил самообороны Джефферсона «ноль-ноль-сорок-пять». Мне нужны приказы.
— Какие приказы?!
— Я — боевая машина и не предназначен для самостоятельных политических действий. Я не знаю, что мне делать дальше. Мне нужны приказы.
Эвелина Ляру явно тоже не знает, что делать. Она тупо смотрит на спикерский молоток у себя в руке, на своих пораженных коллег, несколько раз конвульсивно сглатывает и наконец бормочет:
— Надо найти Мадлену Кальвер… Это самое главное. Теперь она президент… А президент Зелок точно погиб?
— Он прыгнул прямо в толпу, и его разорвали на куски, прежде чем я успел вмешаться.
Депутаты содрогнулись. В зале раздались гневные голоса. Могу предположить, что скоро по всей планете поднимется такая истерия, по сравнению с которой все меры, принимавшиеся ранее против каламетских фермеров, покажутся детским лепетом. Однако фермеры не сдадутся без боя, и я решаюсь дать совет:
— Я рекомендую немедленно мобилизовать оставшиеся боеспособными воинские подразделения. В ближайшее время Джефферсон ждут страшные потрясения.
— Какие потрясения?! — Эвелина Ляру беспомощно поправляет тщательно уложенные волосы. — Какие подразделения?!. А как мне их мобилизовать?
Вооруженные силы Джефферсона так давно пришли в полный упадок, что третье лицо в государстве даже не знает, как объявить мобилизацию. Впрочем, как раз Эвелина Ляру несет изрядную долю ответственности за их развал. Ведь именно она настаивала на том, что деньги налогоплательщиков лучше использовать на поддержку городской бедноты и на обеспечение «достойного уровня жизни» всех безработных.
Сейчас у государства недостаточно сил, чтобы утихомирить разбушевавшиеся страсти, и я боюсь, что в безвыходной ситуации правительство Джефферсона вынудит меня выполнять полицейские функции. Если бы я был человеком, то сказал бы, что от этой мысли мне стало дурно. Улица Даркони залита кровью и маслом, вытекающим из раздавленных автомобилей. Небо над городом затянул черный дым пожаров. Горят дома, бензин и прочие химикалии. Такое впечатление, словно в Мэдисон снова пришла война. Но не такая, битвами которой можно гордиться…
Впервые за свою долгую службу я не испытываю радости от чувства исполненного долга.
II
Кафари была на полпути к Мэдисону. Ее аэромобиль летел очень медленно, пока она пыталась собраться с мыслями. Внезапно раздался писк наручного коммуникатора. Это был посланный Еленой сигнал тревоги.
— Мама?! Боже мой! Мама?! Что тут творится!.. Связь была плохой. Передача все время прерывалась.
Из коммуникатора до Кафари доносился какой-то рев и нестройные многоголосые вопли.
— Где ты? — отчаянно кричала она дочери.
— Точно не знаю! Где-то на улице Даркони. Мы с Эми-Линн пришли сюда, чтобы понять, что происходит. Я видела в сети то, о чем ты говорила. Это так страшно! Поэтому я позвонила Эми-Линн и Элизабет, и мы помчались в центр. Теперь мы в толпе и нам отсюда не выбраться. Кругом баррикады, а полиция перекрыла все улицы!
Кафари дала полный газ. Аэромобиль рванулся вперед. Ее вдавило в кресло.
— Не выключай коммуникационное устройство. Я лечу на его сигнал. Попробуйте пробраться в какое-нибудь здание!
— Нам не добраться до дверей!.. Слишком много народа!..
Связь опять пропала. Казалось, Елена кашляет или ее рвет. Почти подлетев к базе «Ниневия», Кафари увидела затмивший небо гигантский силуэт. Ощетинившись стволами орудий и сверкая огнями, он двигался в сторону города. «Блудный Сын»! Сухопутный линкор покинул ангар и направлялся в сторону столицы Джефферсона. Он двигался слишком быстро… Неужели эта гора смертоносной стали обгонит аэромобиль?!
Кафари выжала из аэромобиля все, на что он был способен, надеясь, что «Блудный Сын» не примет его за движущийся на бреющем полете вражеский корабль и не откроет огонь.
Машина мчалась, ориентируясь на сигнал Елены, а Кафари снова попыталась с ней связаться:
— Елена, ты слышишь меня?! Отвечай, Елена!
— Да, слышу! — кашляя и отплевываясь, прокричала девочка.
— Елена, к вам едет линкор! Вы должны пробраться в какой-нибудь дом! — изо всех сил напрягла голос Кафари.
— И так пробуем! — снова закашлялась Елена. Какой же газ применили эти подонки?!. Слава богу, что хоть не нервно-паралитический! Некоторое время Кафари летела вровень с линкором, потом вырвалась вперед и понеслась над пригородами. Улицы его задержат! Надо во что бы то ни стало успеть забрать Елену и ее подруг! Кафари влетела в Мэдисон на высоте уличных фонарей и стала бешено маневрировать между небоскребами, вышками связи и просто домами. Она никогда не училась высшему пилотажу, но за такой полет покойный дядя Джаспер взял бы ее в истребительную эскадрилью.
Сигнал коммуникатора Елены становился все громче и громче. Наконец Кафари увидела прямо перед собой толпу народа в кольце баррикад и отрядов полиции государственной безопасности. Ненавистные пэгэбэшники стояли плечом к плечу, выставив вперед щиты. Они даже не пытались прекратить беспорядки, а просто не выпускали никого за пределы площади, загоняя ‘ людей на улицу Даркони, ведущую к президентской резиденции. Скоро на этой улице появится «Блудный Сын»!
Кафари с содроганием поняла, что замышляется хладнокровное убийство. ДЖАБ’а хочет передавить линкором демонстрантов! А ведь где-то там в толпе обезумевших людей, окутанных облаками зловонного газа, борется за свою жизнь ее маленькая девочка! Елена только-только начала постигать истинную сущность джабовцев, как они сразу вознамерились ее убить. И не как-нибудь, а раздавить линкором ее же отца! Кафари задохнулась от ярости. Ну уж нет!
Она убавила скорость. Азромобиль нырнул в облака газа и пронесся над самыми шлемами пэгэбэшников. По ней открыли огонь, пуля ударила в шасси. На приборной панели вспыхнул зловещим красным огнем аварийный индикатор. Кафари выругалась, но ни на секунду не снизила скорость.
Она неслась над бурлящими водоворотами побоища и чуть не врезалась в президентское здание, но дядя Джаспер явно помогал ей с того света. До места, где согласно сигналу должна была находиться Елена, оставалось пролететь еще один квартал, когда аэромобиль Кафари начал терять высоту. Приземлиться было негде. Под ней бушевало море беспорядочно метавшихся или сцепившихся в драке людей, из которого кое-где выглядывали крыши легковых автомобилей, борта опрокинутых фургонов и острые спицы изуродованных фонарей. Наконец Кафари высмотрела подходящее место — длинную плоскую крышу модного клуба. Кафари форсировала издыхающие двигатели, вцепилась в штурвал и каким-то чудом заставила аэромобиль поднять нос и начать набирать высоту. Двигатели ревели и грозили в любой момент развалиться на куски; Кафари казалось, что аэромобиль несется прямо на окна верхнего этажа, не желая подниматься выше ни на пядь… И действительно, высоты полета едва хватило на то, чтобы влететь на крышу, как на салазках, царапая ее металлическим брюхом, из-под которого сыпались снопы искр. Кафари выключила главные двигатели и запустила боковые. Аэромобиль завертело волчком. Женщина на мгновение потеряла сознание… Когда она пришла в себя, аэромобиль больше не крутился и не скользил вперед. Он замер на месте, накренившись на один борт. Кафари покинули силы, и несколько секунд она висела в ремнях безопасности, как тряпичная кукла.
«Старовата я стала для таких штучек! Последний раз я совершала такую посадку еще в школе…» — промелькнуло отчужденно в объятом яростью и страхом сознании Кафари.
Потом пелена, застлавшая ей глаза, рассеялась, явив чудовищную картину — стальную башню, ощетинившуюся орудийными стволами невероятной толщины. «Блудный Сын» двигался по улице Даркони в сторону президентской резиденции. Он ехал прямо к ней! И к ее дочери!
Кафари отстегнула ремни и выбралась из кабины. Из ящичка под сиденьем она вытащила пистолет, с которым тайно не расставалась все последние годы, засунула его за резинку спортивных брюк и ринулась искать спуск с крыши.
Наконец она нашла дверь пожарного выхода, но та была заперта изнутри. Кафари притащила из аэромобиля ящик с инструментами и выломала дверь монтировкой. Металлический скрежет неумолимо приближавшихся орудий «Блудного Сына» придавал ей силы. Она слышала лязг его гусениц об асфальт, хруст автомобилей и предсмертный крик испуганных людей, внезапно понявших, что через секунду превратятся в кровавую кашу. От этих звуков Кафари чуть не лишилась чувств. Значит, линкор не просто разгоняет демонстрантов! Он их давит!
Кафари сорвала с петель выломанную дверь, скатилась вниз по ступенькам и попала в пустой танцзал, наполненный в дневное время лишь загадочными шорохами и неуловимым движением теней. Здесь все напоминало упоительные своей роскошью балы бывших правителей Джефферсона. В лучах солнечного света, пробивавшихся из зашторенных высоких окон, танцевали пылинки. В зале было тихо, как в храме, а на улице вопили люди и хрустели человеческие кости.
Кафари нашла лестницу, ведущую на первый этаж, и оказалась в ресторане, выходящем окнами на улицу Даркони. Ресторан был битком набит людьми, а оставшиеся на улице ломились в дверной проем, из которого уже в беспорядке торчали чьи-то головы, руки и ноги. Пробиться между столиками было невозможно. Она вскочила на один из них, перепрыгнула на следующий, потом — на третий… Кафари расшвыривала ногами вилки, ложки и стаканы, топтала тарелки, полные еды. Люди в ресторане что-то вопили, но никто не слышал их из-за рева толпы на улице.
Добравшись до столика рядом с окном, Кафари стала высматривать в толпе свою дочь. По сигналу коммуникационного устройства было ясно, что Елена где-то рядом…
«Елена!!!» — изо всех сил закричала Кафари, но с тем же успехом можно было пытаться перекричать извержение вулкана. Внезапно Кафари заметила копну ярко-зеленых волос и узнала лучшую подругу дочери Эми-Линн. Рядом с ней была Элизабет. И Елена! Они были притиснуты толпой к тротуару, но путь к окну им преграждали людские тела. Елена не могла добраться до ресторана, а Кафари — выбраться из него…
Оказавшись в безвыходном положении, Кафари действовала решительно. Она схватила перевернутый стул и запустила им в окно. Окно разлетелось тысячей сверкающих брызг, посыпавшихся на головы метавшихся по тротуару людей.
— Елена!!! — истошно закричала Кафари. Девочка огляделась по сторонам и наконец увидела стоявшую в оконном проеме мать.
— Мама!!!
— Лезь в окно! Скорее! Сюда едет «Блудный Сын»! Елена оглянулась и уставилась на приближавшийся линкор широко открытыми покрасневшими глазами:
— Боже мой!!!
Девочка стала пробираться к Кафари. Другие люди тоже бросились к разбитому окну. В панике они хватались прямо за острые осколки, пытаясь влезть на высокий подоконник. Кафари стала хватать их за воротники, пояса, декольте дорогих платьев и втаскивать в ресторан, расчищая дорогу своей дочери. Она была готова на все, лишь бы Елена поскорее добралась до окна, а та протискивалась сквозь толпу, крепко держа за руки Эми-Линн и Элизабет. На улице стоял оглушительный грохот. Линкор затмил своим чудовищным корпусом вечернее небо. Еще каких-то полквартала, и эта стальная гора будет здесь… Кафари уже слышала знакомый и потому особенно зловещий голос, доносившийся из его динамиков. Они работали так громко, что Кафари разбирала его слова даже среди воплей толпы.
— У меня приказ президента Зелока давить всех, кто окажется между мной и президентской резиденцией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93