Снагг медленно поднимал взгляд, уже понимая, что увидит. И точно, выше чудовищного брюха располагалась массивная грудь, также “украшенная” складками сала, а еще выше торчали две уродливые одноглазые головы. А еще он увидел, как две толстые руки, сжимающие тяжеленную дубину, медленно поднимают это оружие вверх и вот-вот нанесут удар.
И тогда Снаг завизжал…
Тхай-Тхел опустил дубину, вбив голову орка ему же в брюхо и резко оборвав его пронзительный визг. В следующую секунду в проход влетел еще один — удар дубины отбросил его к скале — часть костей была уже переломана от столкновения с палицей, остальные развалились от встречи с неподатливым гранитом. Тхел завопил от восторга, ему вторил трубный бас Тхая, дубина описала полукруг, впечатав в камень еще одного нападавшего.
Рейн спокойно наблюдал за этой картиной, сжимая в руке меч и в любой момент готовый прийти на помощь могучему союзнику.
Впрочем, этого пока не требовалось — орки, в который раз подтверждая свое звание круглых идиотов, лезли поодиночке в проход, неизменно попадая под дубину Тхай-Тхела, который наслаждался этим делом и готов был крутить свое неподъемное оружие хоть до темноты. Раздавая удары направо и налево, Тхай-Тхел победно рычал, и было интересно, как сливаются в один мощный рык бас Тхая и дискант Тхела. Уже не менее десятка зеленых тварей валялось на земле, не подавая признаков жизни, когда очередной сунувшийся в расселину орк, с неожиданной прытью увернувшись от дубины, вдруг бросился бежать.
Такого огр стерпеть не мог. Занеся над собой дубину, он неуклюже понесся вслед за удирающим противником.
— Наза-а-ад!!! — заорал Рейн, но Тхай-Тхел уже ничего не слышал. — О дьявол! Зулин, вперед! Малыш, похоже, сейчас попадет в переделку.
Огр вылетел на просторную поляну и тут же оказался в окружении по крайней мере полутора десятков обозленных орков. Зазвенели арбалеты, и две стрелы по самое оперение ушли в бок великана.
Боль была дикой и нестерпимой, Тхел взвыл — это был его бок, стало быть, ему было больнее. Тхай сжал тяжеленную дубину, и деревянный вихрь пронесся сквозь толпу орков, вдребезги разбивая черепа. Оставив на траве три бездыханных трупа, орки отпрянули, и тут же еще одна стрела впилась в бедро Тхай-Тхе-ла, а вторая, пущенная второпях, чиркнула по пальцам правой руки, слегка их оцарапав.
От неожиданной резкой боли огр выронил дубину и сунул в рот порезанные пальцы. Стена орков качнулась вперед — сейчас, когда огр безоружен, можно попытаться его уложить.
Орк-арбалетчик вскинул свое оружие, но тут же выпущенная откуда-то стрела навылет пробила ему горло, заставив завертеться волчком. Спустя несколько секунд вторая стрела вошла в спину наиболее ретивой из клыкастых бестий. Тхай-Тхел все еще стонал, не столько от боли в ранах, сколько от вида собственной крови — еще чуть-чуть, и орки изрубили бы его на куски, но тут на их пути выросла закованная в сталь фигура.
Рейн смахнул мечом когтистую кисть с зажатым в кулаке ятаганом, чиркнул кончиком клинка по горлу другого орка, оказавшегося слишком близко, и глубоко утопил лезвие в брюхе третьего. Мимо свистнул топор — Зулин нашел и достал свою очередную жертву. Сверкали клинки, и, в очередной раз парируя нацеленный в него удар, граф вдруг понял, что у них возникли проблемы.
Орков не становилось меньше — пожалуй, сейчас их, как и вначале, было десятка полтора, не считая того, что примерно столько же были уже перебиты и валялись здесь же, существенно мешая передвижениям Рейна. Зулин снова вступил в бой, истратив свои топоры, но пользы от него было мало, его уверенно теснили и вскоре должны были прижать к скалам. Потеряй он равновесие хоть на миг, и его изрубят в капусту, пока же ему удается более или менее сносно защищаться, уже и не думая о нападении.
— Тхай! — заорал Рейн. — На помощь, скорее!
То ли его крик возымел нужное действие, то ли в душе обозленного полученными ранами огра снова проснулась жажда мести — Тхай-Тхел вскочил на свои массивные, как колонны, ноги и опять вступил в драку. Дубина осталась позади, но он этого уже не видел — схватив своими толстыми, увенчанными короткими тупыми когтями пальцами двух ближайших к нему орков, он с такой силой столкнул их головами, что черепа треснули и мозги, смешанные с кровью и осколками костей, разлетелись во все стороны, забрызгав и Рейна, и самого Тхай-Тхела. Тут же, выпустив трупы, которые бессильно шмякнулись на землю, огр, с неожиданной для него прыткостью, пнул еще одного орка — удар ноги оказался не хуже, чем удар дубины, тело пролетело по воздуху несколько метров и врезалось в скалу, голова от удара неестественно выгнулась — тело сползло на землю, больше не подавая признаков жизни.
— Убью! — вопил Тхай. Тхел просто улюлюкал, радостно повизгивал и ухал при каждом наносимом ударе.
Рейн проткнул еще одного противника. Ятаган скользнул по латам, высекая искры, и сломался о наплечное украшение.
Воспользовавшись моментом, Рейн полоснул по брюху орка, клинок легко рассек шкуру, и наружу вывалились кишки твари. Арбалет Аманды вновь спел заупокойную очередному уроду — графиня стреляла без промаха, теперь одного за другим снимая противников Зулина, который, будучи еще раз раненым, оказался в отчаянном положении.
— Тхай! Помоги Зулину! — крикнул Рейн, получая еще один удар, к счастью, опять не пробивший доспехов.
— Ага, — осклабился огр, неуклюже разворачиваясь. Увидев приближающуюся фигуру, орки бросились бежать. Один тут же споткнулся и рухнул на землю — Зулин воспользовался моментом и всадил меч ему в спину. Второй не пробежал и трех шагов, как повалился со стрелой в затылке — Аманда постаралась. Третий же с разбегу уткнулся прямо в брюхо огра.
Толстые пальцы схватили орка за ноги и подняли над землей. Он извивался и визжал от страха, выронив ятаган и закрыв от ужаса глаза. Тхай взглянул на Тхела, тот ответил ему тем же. Оба улыбнулись, и одним могучим движением огр разорвал попавшую к нему в руки тварь на две части.
Оставшиеся орки решили покинуть поле боя — тем более что для продолжения сражения с вышедшим из себя огром их было явно недостаточно. Рейн свалил еще одного, но остальным удалось проскользнуть в ложбину и скрыться.
Теперь, когда опасность, можно сказать, миновала, Тхай-Тхел позволил себе поплакаться — Аманда насчитала на этой туше почти два десятка ран, серьезных и не очень. Больше всего пришлось повозиться со стрелой, чуть не на всю длину ушедшей в жирную ляжку — зазубренный наконечник благополучно соскочил и остался в ране — пришлось его доставать оттуда под визг и причитания малолетнего огра, который, впрочем, проявил достаточно мужества, чтобы этим и ограничиться — по крайней мере не дергался. Рейн, поминутно поглядывая на перстень, быстро нашел нужную пещеру и вытащил на свет божий Лотара. Однако все попытки привести брата в себя оказались тщетными — он был, безусловно, жив, но и не более.
Пока Аманда безуспешно пыталась привести Лотара в чувство, израненный Тхай-Тхел, страшно огорченный невниманием к своей персоне, бродил по отвоеванной территории, рассматривая трофеи.
Огромная туша скрылась в одной из пещер, откуда спустя непродолжительное время раздалось довольное уханье. Спустя минуту огр выполз на свежий воздух, сжимая в руках здоровенный бочонок, из которого обе головы по очереди делали внушительные глотки. На лице Тхела сияла счастливая, как у дебила, улыбка, Тхай смачно причмокивал и закатывал глаза.
— Хзяин, хочшь глотнуть? — заплетающимся языком предложил Тхай, пока Тхел вливал в себя очередную порцию напитка. — Как хочшь… и зря, ха-а-ароший эль, бде ндравится!
С этими словами огр грузно сел на свою массивную задницу, прислонившись спиной к скале: Тхай душераздирающе зевнул, а Тхел, оторвавшись от бочонка, тупо посмотрел на него, аккуратно поставил рядом с собой и, сладко потянувшись, закрыл единственный глаз. Спустя мгновение до Рейна донесся молодецкий храп, издаваемый двумя глотками одновременно.
Аманда с подозрением взглянула на великана, затем подошла, понюхала напиток, слизнула капельку его с пальца…
— Проклятие!
— Что случилось, любовь моя? — спросил Рейн, оставляя попытки растормошить Лотара и укладывая его поудобнее.
— Сонное зелье… было у меня такое подозрение, но… Не помню случая, чтобы орки сами приготовили такой отвар.
— О черт…
— Вот именно, этот “эль” и быка надолго с ног свалит, да что быка — вон, наш малыш уже готов. Оклемается в лучшем случае к утру. А учитывая, что он выжрал не менее чем полбочки, может, и к завтрашнему вечеру. А до этого его можно тупой пилой пилить, ничего не почувствует.
— Значит, и Лотар тоже?
— Пожалуй… орки хоть и глупы, но не могут не понимать, что мага мало просто связать, даже если при этом заклеить ему и глаза, и рот, и уши. А вот держать в полном беспамятстве — это то, что надо. И если орки вернутся, то ни он, ни Тхай-Тхел нам здесь больше не помощники.
— Здорово — криво усмехнулся Рейн, извлекая из ножен меч и задумчиво рассматривая лезвие. Сегодня его драгоценный меч принял много ударов и не меньше нанес сам, но острая кромка была цела и невредима, ни одной щербины или заусеницы. — Приятная перспектива. Лично я сомневаюсь, что они так вот сразу смирятся с поражением, хотя и досталось им… И уйти мы отсюда не сможем, поскольку этого, как ты говоришь, малыша никакая лошадь не утянет. Придется занимать оборону. Как ты считаешь, мы сможем затащить огра в какую-нибудь пещеру?
Аманда с сомнением посмотрела на храпящую тушу, затем покачала головой:
— И не думай. Сдвинуть с места огра может только другой огр. Если ты, конечно, не согласишься переносить его по частям.
— Жаль, — вздохнул Рейн. — Пещеру оборонять куда легче. А теперь придется защищать проход. Боюсь, ночью они обязательно полезут. Ладно, я пошел занимать оборону.
— Хорошо, я пока займусь одним хорошим делом. Думается, книга Лотара тоже должна быть где-то здесь, вряд ли орки потащат ее в набег. Надо поискать ее в этой свалке.
Аманда развязала очередной тюк и принялась просматривать его содержимое. Копаться в вещах, снятых, возможно, с трупов, ей до смерти надоело, но книгу найти было совершенно необходимо. Зулин, со взведенным арбалетом в руках, уютно устроился за камнем на вершине небольшой, нависающей над проходом скалы. Оттуда чертовски удобно стрелять, в то время как до него добраться можно было только изнутри этой природной крепости, в которой они, волею случая, оказались.
Рейн, сняв доспехи, таскал камни, заваливая ими проход.
Работа была в самом разгаре, хотя Аманда и понимала — пока что до ее завершения более чем далеко. Необходимо сделать вал хотя бы на уровне груди, чтобы создать оркам хоть какое-то препятствие.
…чугунок, тулуп, женское платье с пятнами крови…
Об орках она знала много, даже слишком много. Одно время они одни составляли ей компанию, пока не произошел тот памятный конфликт с Вейрой, в результате которого она была вынуждена бежать. О, Вейра, к ее удивлению, оказалась достаточно мстительной, чтобы заставить их Вождя объявить ее, Эмию н'Дасюр, вне закона. И это несмотря на то, что она приходилась родственницей главе Клана. Она поежилась — Вейра была жестока, хотя, при желании, могла казаться и доброй, и милой. Жаль, что она не спросила у Жеара, что именно наговорил Брюс старейшинам Клана. Вряд ли правду. Хотя, откровенно говоря, так ли уж это важно — Клан не посмеет ослушаться приказа Королевы, даже если ее аргументация хромает на обе ноги.
…серебряный кубок, молитвенник в кожаном переплете с серебряными застежками, тяжелый медный крест на толстой цепи, в звеньях которой застряли слипшиеся от крови черные волоски — похоже, какому-то отцу-настоятелю больше не придется приглядывать за своей паствой…
Дважды Эмиа участвовала в набегах и показала себя с неплохой стороны. О, она знала свои возможности, недаром даже самые задиристые орки всегда уступали ей дорогу, а заносчивые тролли низко и подобострастно кланялись и стремились ни в коем случае не ссориться. Ее и ей подобных ценили высоко — в армии орков их было мало, а в бою она одна стоила двух, а то и трех десятков этих безмозглых зеленых уродов.
Да, она была отважна, она не отступала перед клинками, смотрящими в ее грудь. Пусть теперь она считает иначе, но тогда Эмиа рассматривала это как свой долг, долг перед Кланом, перед Королевой, перед родными и, главное, перед теми, кто пал на полях сражений до нее.
…молот, еще один, клещи — похоже, местный кузнец недосчитается кое-какого инструмента, если жив остался, конечно…
Да, она видела свой долг в том, чтобы сражаться. А Вейра считала, что долг Эмии — убивать. О, для нее между этими словами пролегала огромная разница. Одно дело — плечом к плечу отражать натиск врага… или того, кого ты для себя считаешь врагом, даже если потом твое мнение изменится радикально, и совсем другое — убивать беззащитных, не имеющих даже возможности оказать сопротивление. И ей наплевать, что даже орк с двумя ятаганами перед ней будет столь же беззащитен, сколь и полугодовалый ребенок. Враг есть враг — он может сражаться, он может убежать… он даже может победить. А пленник не может ничего, и убивать его бесчестно.
Как оказалось, прекрасная Вейра придерживалась на этот счет другого, прямо скажем, противоположного мнения. Как и насчет того, как именно и с какой скоростью должны исполняться ее приказы. И поэтому Эмиа н'Дасюр, продолжательница древнего рода, теперь находится в бегах, оставив позади с десяток остывающих трупов стражников, на свою голову присланных схватить ее и доставить в королевскую темницу. Что ж, может, оно и к лучшему, по крайней мере в изгнании она встретила свою любовь.
…снова обычное крестьянское барахло. О черт! Детская распашонка, вся в крови. Убивать, убивать этих тварей…
Вейра затаила злобу, хотя на ее личике это не отразилось.
Эта красотка умела держать себя на людях, еще бы, за века можно научиться чему угодно. Ходили разговоры, что по происхождению ее величество — дешевая шлюха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94