Айдахо оказался на стене в самую последнюю секунду — над парапетом уже показалась клыкастая морда первого орка.
Стремительный взмах стали, и уже в следующее мгновение отсеченная голова полетела вниз, а за ней последовало и тело. Однако новые и новые орки вырастали над стеной, спрыгивая на площадку и выставляя перед собой свои излюбленные ятаганы. Вскоре все латники были связаны боем по рукам и ногам. Всего одиннадцать бойцов, почти неуязвимых для орочьих клинков, противостояли огромной массе нападавших.
Внезапно чудовищный удар потряс вторую, пока не подвергшуюся атаке, привратную башню. По каменной кладке змеей пробежала— трещина, вниз посыпалась щебенка. Один из воинов, стоявших наверху и методично выбивавших из своих арбалетов наиболее рьяных орков, потерял равновесие и, нелепо взмахнув руками, исчез за краем парапета.
Алия подняла к глазам магическую трубу — там, у самого поворота, за спинами рвущейся к стенам массы орков стояли люди.
Их было шестеро — взявшись за руки, они разом взмахнули ими, и башня содрогнулась от нового удара — еще больше трещин рассекло монолитную стену, с грохотом рухнул вниз, раздавив при этом с десяток орков, здоровенный кусок кладки. А группа магов уже готовилась нанести третий удар, кото-рый наверняка окажется для башни последним.
Маркиза выбросила вперед руки, и с кончиков пальцев сорвался небольшой светящийся шарик, который понесся к отряду магов Клана.
Конечно, любой, даже очень неопытный волшебник без особого труда отбил бы фаербол либо просто уклонился от атаки, однако в этот раз на стороне Алии и ее слабенького, не шедшего ни в какое сравнение с ветвистыми молниями Лериаса огненного мячика оказался его величество случай. Маги не заметили опасности, они были слишком заняты построением силового удара, тем более опасного, что он наносился группой. Да и заметь они фаербол вовремя, это мало бы им помогло — надо было бы расцепить руки, разрушить готовящееся заклятие, которое в этом случае могло ударить и по ним самим. Когда группа магов наносит единый удар, они становятся неизмеримо сильнее, однако и столь же неизмеримо уязвимее.
Светящийся шарик расплескался огненной вспышкой по груди одного из магов, тот в мгновение ока оказался охваченным пламенем и, пронзенный болью, непроизвольно вырвал руки из пальцев соседей, разорвав магическую цепь до того, как шестерка успела выплеснуть собранную энергию в сторону полуразрушенной привратной башни. В тот же миг на том месте, где стояли волшебники, взметнулся вихрь, в мгновение ока расшвырявший их в разные стороны — большинство людей остались лежать неподвижно, лишь двое делали слабые и безуспешные попытки подняться.
Последний резервный десяток латников под командованием Шенкенберга и примкнувшие к ним мечники пробились-таки к окруженным бойцам Айдахо и вновь сбросили орков со стен. Однако победа далась дорогой ценой — спасательный отряд потерял половину солдат, а к тому времени, как им удалось очистить башню от зеленых тварей, там лишь трое из десятка Айдахо еще держались на ногах, прикрывая собой изрубленное тело командира.
Жан уже не чувствовал ни боли, ни усталости, не испытывал и никаких эмоций. Казалось, разум уснул, уступив место боевым рефлексам — руки, ноги, все тело действовало заученно, точно и неотвратимо. Шаг вперед… нырок…. удар глефрй… второй удар при возвратном движении шеста… шаг назад… выпад… шаг вперед… Один за другим валились на камни орки, которые не могли достать ятаганами быстрого и гибкого война, однако он явно начал уставать, и кольцо вокруг парня неотвратимо сжималось.
Три латника-гвардейца, очистив свой участок стены, двинулись на выручку зажатому в угол Жану, мечи войнов по рукояти покрывала зеленая кровь орков. Злобные твари, оказавшись меж двух огней, предпочли повернуться лицом к закованным в сталь бойцам, которые казались им более опасными. Вконец измотанный, Жан получил краткую передышку.
Латники явно переоценили свои силы и порядком устали, тогда как орки, похоже, были свежи и полны сил. Один из гвардейцев был убит наповал — тонкое лезвие стилета, брошенного умелой рукой, впилось в глазную прорезь шлема. Двое оставшихся, рубя направо и налево, уверенно теснили орков, хотя те, постепенно собираясь с силами, неминуемо уложили бы обоих, не подоспей на помощь отряд ополченцев, которые практически в упор расстреляли большую часть тварей из арбалетов. Остальных перебили латники и Жан, достаточно к тому времени оправившийся и пустивший в ход не только свою верную глефу, но и пару метательных ножей, каждый из которых уверенно нашел цель. Орки снова отступили — войска Клана понесли чудовищные потери, сотни сожженных, изрубленных, пронзенных стрелами тел остались лежать у стен цитадели. Клан отошел, но он собирался вернуться и закончить начатое.
Алия молча стояла возле кострища — угли почти погасли, и лишь слабый дымок поднимался над местом последнего успокоения благородного эльфа. Маркиза достаточно хорошо знала обычаи Дивного народа, чтобы выбрать для Лериаса и его соплеменников достойный уход из этого мира. Она знала, что учитель одобрил бы ее выбор.
Леди Алия сама поднесла факел к сухим березовым поленьям, обильно политым каменной кровью, поверх которых мрачные воины установили носилки с обезображенными телами эльфов. Взвихрилось пламя, унося к небесам души гордых, часто надменных, иногда просто невыносимых, но и нередко вызывавших восхищение воинов древнего народа. Девушка чувствовала, как по щекам бегут слезы — она очень привязалась к холодному, равнодушному эльфу, который стал ее первым настоящим учителем. В этот миг ей не дано было узнать о причинах столь странного пожелания эльфа — учить человека магическому искусству, да и не стремилась она особо к этому знанию. Всему свое время, когда-нибудь занавес этой тайны раскроется перед ней, а пока она провожала в последний путь своего наставника, который так и не успел в полной мере передать ей свои знания.
И снова, несмотря на все сделанные приготовления, потери защитников были чудовищными, и мало утешал тот факт, что орки снова оставили под стенами Форша чуть ли не тысячу своих бойцов.
Корт, Лериас, Бенедикт… погибшие были не просто воинами или магами, они были одними из тех, на ком держалась оборона цитадели. Берн был страшно изранен — останься в живых эльфы, они, возможно, и смогли бы поставить рыцаря на ноги, но знаний простых лекарей на это не хватало, а Алия, хотя и умеющая залечивать небольшие ушибы и ссадины, ничего не смогла сделать с глубокими ранами, оставленными в теле рыцаря орочьими клинками. Жить Черному рыцарю осталось недолго, до утра или даже меньше.
Алия задумчиво смотрела на легкий дымок, вьющийся над не погасшими еще угольками. Вот и Берн оставляет ее… сначала Лериас, потом он. В этот раз цитадель едва устояла, лишившись лучших из лучших своих защитников. Что же будет завтра… если это “завтра” для них вообще наступит.
Даже не будучи полководцем, Алия не без оснований подозревала, что еще одного штурма такой силы крепость не выдержит. И так уже бойцов оставалось едва столько, чтобы поставить по стрелку у каждой бойницы — и лишь небольшой отряд мог позволить себе занять верхний ярус. А отряды к оркам прибывают и прибывают, они и не особо стараются это скрывать.
Прошлая ночь прошла спокойно — отступившие после вечерней атаки орки, получив хороший удар, не стали атаковать снова, однако сегодня к их лагерю подошли еще две колонны зеленых тварей, не менее трех тысяч.
Да, три тысячи. Вчера у стен легла треть этой армии, но эта, с позволения сказать, треть была столь незначительна перед лицом стоящей под стенами замка не менее чем десятитысячной армии Клана.
— Миледи! — раздался сзади голос.
Алия обернулась. Перед ней стоял один из латников, его доспехи были погнуты, голову стягивала окровавленная повязка.
— Сэр Айдахо хочет вас видеть.
— Да? Хорошо, сейчас иду.
— Поспешите, миледи, — после паузы добавил солдат. — Боюсь, ему недолго осталось.
Алия кивнула и, бросив последний взгляд на погасший погребальный костер, направилась в покои рыцаря. Она быстро шла по темным коридорам замка, думая о том, что скоро, возможно, по этим, ставшим для нее родным переходам, промчатся толпы злобных орков, сокрушая на своем пути все, что может быть разрушено и сожжено.
Айдахо лежал на кровати, простыни были испещрены пятнами крови — лекари справились с большинством ран, однако часы воина были сочтены. Они это знали, да и он сам, не раз в своей жизни видевший, а то и наносивший смертельные удары, прекрасно понимал, что уже не жилец. И тем не менее его голос, хотя и еле слышный от слабости, был спокоен.
— Рад видеть вас, маркиза.
Он повернулся к хлопотавшему возле него лекарю и взглядом приказал ему покинуть комнату. Тот молча повиновался.
— Вот и настало время прощаться, Алия, — прошептал Айдахо, делая попытку приподняться на подушках и морщась от боли.
— Не думайте об этом, Берн! Я совершенно уверена, лекари поставят вас на ноги… — Алия старалась говорить со всем возможным убеждением, но рыцарь лишь слабо улыбнулся.
— Нет, Алия, нет. Даже бог не сможет меня вылечить. Ладно… я прожил не такую уж короткую жизнь, и мне не жаль тех лет, которые для меня потеряны. Меня печалит только мысль, что я оставляю вас в такое тяжелое и почти безнадежное время… — Он закашлялся, на губах выступила красная пена, струйка алой крови стекла из уголка рта и мгновенно впиталась в простыню.
Алия промокнула губы рыцаря чистой тканью.
— Друг мой, не надо слов, они тяжело вам даются…
— Пустое… час, два — вряд ли мне осталось больше. Я хочу попросить вас об одной услуге…
— Все, что угодно, Берн.
— Спасибо… вы сказали эти слова, и я… попрошу у вас… вряд ли это вам особо понравится. Но вы пообещали, это моя последняя воля и вы должны выполнить ее…
Он снова закашлялся, красное пятно у его головы стремительно увеличивалось в размерах. Алия снова стерла кровь с лица Айдахо.
Затем, вспомнив то, чему ее учил Лериас, стиснув в левой ладони амулет, правую положила на грудь воина и сосредоточилась. Маркиза чувствовала, как медленно перетекает тепло с ее пальцев на истерзанную грудь воина, как унимаются многочисленные внутренние кровотечения. Наконец она открыла глаза и, чувствуя тяжесть во всем теле, медленно убрала руку — она сделала все, что могла, и не ее вина, что могла она так мало.
— Спасибо… — одними губами прошептал Айдахо. — Вы, возможно, подарили мне лишний час жизни. Но все бесполезно… Да, так вот о моей просьбе…
Он с трудом приподнялся, словно для того, чтобы придать вес своим словам. Его рука шевельнулась и накрыла пальцы миледи. Алия почувствовала слабое пожатие этой некогда не знавшей усталости руки.
— Я прошу вас, леди. — Голос рыцаря звучал четко и ясно, но девушка видела, сколько сил он тратит на это. — Я прошу вас, при первой же возможности, пользуясь любыми средствами, покинуть эту цитадель. Когда-то, присягая на верность вашему мужу, я клялся хранить его, его семью, его дом. Я не уберег его дом, я не смогу защитить ни его самого, ни вас. Поэтому я прошу, чтобы моя душа упокоилась с миром, вы должны бежать из замка. Воспользуйтесь услугами разведчиков Шенкенберга, думаю, они смогут вывести вас в безопасное место. — Вы не можете отказать умирающему, Алия, правда ведь?
— Да!..
— Пообещайте! — Пальцы Айдахо сжались, на губах снова показалась кровавая пена. — Я хочу это услышать, обещайте…
— Да, я обещаю вам. При первой же возможности, — торопливо кивнула маркиза, кладя руки на плечи рыцарю и стараясь уложить его на подушки. — Я все сделаю, как вы скажете, но сейчас прилягте, прошу вас.
— Хорошо… — самыми уголками губ улыбнулся Берн, и глаза его потускнели. Он без сил опустился на подушки. — А теперь оставьте меня, маркиза… и позовите этого малого… Жана… который тогда, в лесу… пусть… придет, я хочу… его… видеть…
Жан вошел в комнату, недоумевая, почему именно он понадобился умирающему воину. Подойдя к постели, он припал на одно колено и коснулся губами руки рыцаря. По лицу Айдахо уже разливалась смертная бледность.
— Милорд хотел меня видеть? Берн открыл глаза и улыбнулся.
— Что ж, парень… прощай… я рад, что тогда в лесу… не убил тебя на месте. Ты говорил, что хотел защищать ее… я тоже… хотел и… защищал, пока… мог… Больше не могу… я… оставляю ее… на тебя. Служи и защищай леди Алию… до конца… и если сможешь… помни, она должна… остаться в живых… даже если ради этого… погибнут все остальные… это очень… важно…
— Да, милорд, — склонил голову Жан. — Я сделаю все, что смогу.
— И даже… больше… — Рыцарь выговаривал слова медленно, словно прикладывая неимоверные усилия. Возможно, так оно и было. — Замок обречен… помощи не будет, еще один-два… штурма и нас… сметут. Уведи ее из замка… не знаю как, но… уведи. Может… со скалы… на веревках… или еще как…
— Есть путь, — быстро сказал парень. — Я знаю выход из замка, он идет через Пещеру, долго идти, лабиринт, но выйти можно. Выход в лесу, вдалеке от дорог, потайной.
— Откуда… ты знаешь… об этом… ходе?
— Я ходил по Пещере. Заблудился. Искал выход, очень долго, потом нашел. Там, на стенах, остались знаки, что я делал. Я смогу снова найти этот путь.
— Хорошо… — прошептал рыцарь. — Вот и уводи… ее. Сил удивляться у него уже не осталось. Мелькнула мысль, что, может быть, появление этого юноши там, в лесу, было продиктовано какими-то высшими, неподвластными человеческому разуму силами.
Если бы знать, что из замка есть выход, то он мог бы… хотя нет, пока стены были прочны и у защитников оставалась надежда, леди Алия не покинула бы замок. А вывести всех через ход наверняка невозможно, если орки заметят беглецов, они уничтожат крошечный отряд.
Погруженный в свои мысли, Айдахо не сразу заметил, что парень что-то обеспокоенно говорит.
— Что?.. Я не… расслышал…
— Леди Алия, говорю, не пойдет. Она нипочем мужа не бросит.
— Оглуши… свяжи… увези силой… не пойдет, знаю, хотя и… обещала мне… Кто-то, может… сочтет тебя… трусом… или предателем… это не важно… лишь бы ее спасти… Сделаешь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94