Соскочил с мотоцикла и к нему. Разговор шёл на повышенных, да что толку, мотора пан Джонатан не выключил, и я услышал только, как наш хозяин допытывался: «Сколько можно ждать?» А тип с ушами вроде как оправдывался: «Да уже немного осталось, что вы себе думаете, тяп-ляп и готово? Это ведь тонкая работа». И опять о чём-то говорили, да я ничего не разобрал, только пан Джонатан сказал: «Может, и найду» и тут помахал рукой милиционеру, тому самому, с собакой, а Ушастый даже перекосился весь, не понравилось ему это. И громко так заявил: «Вам легко, вы leqrm{i, вы тут всех знаете». И ушёл. Пан Джонатан злой был как чёрт, даже вслед ему сплюнул, пожал плечами, сел на свой мотоцикл, развернулся в сердцах и уехал. Хорошо, что ты успела заметить номер машины, я хоть и бежал за Хабром — он по следу шёл за Ушастым, не успел бы.Яночка размышляла над услышанным. Неприятные новости.— Выходит, наш пан Джонатан тоже из их шайки, — пришла она к печальному выводу. — Выходит, Ушастый нанял его для раскопки могил и не платит, а пан Джонатан добивается своего. Павлик был в чём-то согласен с сестрой, а в чём-то не согласен, так что одновременно и кивал головой утвердительно и покачивал отрицательно.— Может, и нанял его для раскопки, — сказал мальчик, — да только концы с концами не сходятся. Ведь это же он сказал, что немного осталось, что он, пан Джонатан, себе думает и что работа тонкая. И выходит, вроде бы это он раскапывал, а пан Джонатан его подгонял.— Или вот ещё вариант, — подхватила Яночка. — Попрыгун нанял их обоих…— Не думаю, — возразил Павлик. — Попрыгун явно поспешил, смыться, не желая ничего общего иметь с этим делом и с нашим хозяином. Такое у меня создалось впечатление.Теперь возразила Яночка:— Но ведь мы же знаем, что имеет! Постой, Давай рассуждать так. Если он нанял их… если он шеф… знаешь, такой, что предпочитает оставаться в тени… не хочет, чтобы нанятые знали, на кого работают. Ведь у преступников так часто бывает — шефа никто не знает и не видел, чтобы в случае чего не поймали. И, может быть, пан Джонатан знает только своего сообщника с ушами, а шефа не знает. Ничего не знает о Попрыгуне…Подумав, Павлик согласился с гипотезой, выдвинутой сестрой.— Что ж, такое возможно. Ушастый как бы передаточное звено между нашим хозяином и шефом, ведёт с шефом переговоры об оплате, и, наверное, это и есть та самая тонкая работа. Пан Джонатан роет землю и ищет, а Ушастый из шефа деньги выколачивает.— А Попрыгун уверен, что Ушастый сам роет, — дополнила Яночка концепцию брата. — Или его вообще не волнует, кто роет, главное, чтобы нашли. Значит, у нас уже трое подозреваемых…— Нет! — воскликнул Павлик. — Погоди, давай сосчитаем. Попрыгун — раз. Он тогда в домике сидел. Тот, с лопатой — два. А водитель с машиной — три…— Водитель же и есть Ушастый!— Предположим. Но тот, что тогда в темноте с лопатой прибежал, не мог быть паном Джонатаном.— А ты уверен? Ведь темно же было.— Уверен. У пана Джонатана борода, а у того не было. Даже в темноте заметно. И это не был Попрыгун, согласись. Выходит, их четверо вместе с нашим хозяином.Яночке пришлось согласиться, брат рассуждал логично. Значит, есть и четвёртый. Шайка разрасталась не по дням, а по часам. И её многочисленность ужасала, ибо расследовательские возможности брата с сестрой были весьма ограничены.— Вся надежда на Хабра, — вздохнула Яночка, поставив точку в совещании на тропинке и продолжая путь.Павлик тяжело топал следом.— А вообще, сдаётся мне, тут серьёзное дело, — на ходу делился он с сестрой своими соображениями. — Не иначе, как международная шпионская афёра. Наверняка разные иностранные разведки прислали сюда своих тайных агентов, и, очень может быть, нам следует сообщить в милицию.— Не можем мы это сделать! — решительно воспротивилась сестра.— Почему?— Да потому что нас тут же упекут в исправительное заведение. Ведь они же видели, как мы пересекали границу. Думаешь, не наябедничают милиции, если мы на них донесём? Ещё как наябедничают! А ведь нам ещё раз придётся пересекать…— Совсем забыл! Так что же теперь делать?У Яночки уже был готов ответ:— Ничего. И вообще, нам остаётся лишь одно. Нелегальный переход границы нам могут простить лишь в одном случае…— Каком же?— Если у нас будут перед милицией или пограничниками какие особые заслуги. Вот если мы сами сумеем выследить преступников… И даже хитростью отобрать у них найденные важные документы… И доставить их кому надо… Тогда пусть себе ябедничают, нам уже не страшно! За такие заслуги нам наверняка простят какой-то дурацкий нелегальный переход.— Два перехода.— Да хоть десять!Идея Павлику чрезвычайно понравилась.— Ты права! Только давай второй раз границу перейдём поскорее. Пока там спохватятся, а дело уже сделано. Смотри, мы рядом с границей, давай посмотрим, нет ли за ней ещё какого подходящего куста. И тогда прямо завтра и провернём работку… * * * Этим же вечером пограничный патруль обнаружил кое-какие изменения в приграничной полосе. В нескольких метрах от сетки, по ту её сторону, виднелась свежевыкопанная яма средних размеров.Явление нетипичное и совершенно непонятное. Пограничники привыкли к тому, что рядом с линией границы чего только не обнаруживали. Шпионы и прочие враги закапывали в землю свои парашюты боеприпасы и оружие, взрывчатку и прочие материалы. Иногда в тайниках обнаруживали совершенно поразительные вещи. Приходилось внимательно изучать не только тайники, но и поверхность приграничной полосы, на которой тоже находили много интересного: следы от ходуль или костылей, отпечатки копыт и лап всевозможных лесных зверей, человеческие следы, а также какие-то непонятные условные знаки, явно адресованные преступным сообщникам. Но яма, из которой явно что-то вырыли и которую даже не попытались замаскировать, встретилась пограничникам впервые. Нарушитель границы, шпион или контрабандист, оставивший столь бросающийся в глаза след, наверняка был ненормальным…А возможно, яму вырыли с целью отвлечь внимание пограничников от другого места, где планировалась диверсия? Впрочем, яму могли вырыть специально для того, чтобы заставить пограничников поломать головы, устроить им такую пакость. Яму выкопал человек, не зверь, следы лопаты явственно видны. Правда, лопаты какой-то маленькой, явно нестандартной, но всё-таки лопаты. Пограничное начальство приняло решение на всякий случай повысить бдительность.На детей с собакой никто не обратил внимания. Дети тоже не заметили к себе никакого повышенного интереса со стороны пограничных властей. Они могли бы поклясться — никого поблизости не было. Другого мнения была их собака, но Хабра о его мнении никто не спрашивал. А сам он не счёл нужным информировать о многочисленных следах, обнаруженных им, ибо отлично понимал — его маленькие хозяева интересовались совсем другим.Сам же он тоже не заметил в обнаруженных следах ничего опасного. Дело в том, что эти следы покрывали буквально весь лес и прилегающую к нему территорию, он учуял их с самого начала и счёл непременной принадлежностью этой местности. А надписей на табличках с орлом, к сожалению, прочесть не умел.— Всего один! — огорчилась Яночка, когда они с Павликом, закончив поиски, свернули от пограничной сетки в глубину леса. — Надо же, на таком большом куске земли всего один-единственный маленький кустик шиповника!— Но зато вон какой подходящий! — успокоил сестру Павлик. — У него ещё целых два побега, скоро разрастётся, а пока такой маленький, так его и выкапывать легче. И растёт он ближе к Польше. Если бы не надо было выкапывать, так до него запросто можно дотянуться, стоя на родине, ну, на земле родины, и не было бы никакого нелегального перехода границы.— И все равно кустик один, — упорствовала Яночка. — А два куста qkhxjnl мало для муравейника, только с двух сторон загородим его, и любой дурак сможет подобраться к нему с третьей стороны. А откуда нам взять третий куст? Вот-вот стемнеет, пора возвращаться…— Гляди! — перебил её причитания Павлик. — Вот это да!Яночка обернулась к брату и в два прыжка оказалась рядом с ним. А брат с гордостью показывал на роскошный куст шиповника, уже немного разросшийся, но всё равно как нельзя более подходящий для пересадки. Выкопай такой осторожненько, посади аккуратненько — и оглянуться не успеешь, как он уже превратится в великолепную колючую загородку. Яночка была счастлива.— Наконец-то! Такой красавец и на нашей территории! Третий! Теперь хватит. Один посажен, тот, за сеткой, второй и вот теперь этот. Завтра выкопаем оба и, считай, свой долг выполнили. А сейчас можно возвращаться домой.— Только завтра начнём с того, за границей, — внёс предложение Павлик. — Начинать надо с более тяжёлого. А тут можем рыть хоть до посинения, никто не придерётся. Послушай, раз появилась возможность, давай сейчас устроим засаду на кабанов…Ветер дул с берега. Войдя в море по колени, Яночка остановилась и, с помощью рук удерживаясь на месте в волнах, попыталась изучить ситуацию. Кажется, понятно.— Обратная волна! — информировала она брата, который тоже вошёл в воду вслед за ней, — Не придётся плавать.По примеру сестры Павлик тоже, замерев на месте, изучил движение волн и пришёл к тому же выводу.— Похоже на то, — огорчился он. — Действительно больше к берегу толкает, чем от берега. Не поплаваешь!Папа и мама Хабровичи обучили своих детей плавать и предоставили им полную свободу. Однако, заботясь о безопасности сына и дочки, в процессе обучения постарались хорошенько ознакомить малышей со всеми грозящими пловцам опасностями как в реке, так и в море. Пан Роман настойчиво и последовательно вбивал в их головы сведения об опасных корягах и водоворотах в реках, о всевозможных подводных опасных предметах как в прудах и водоёмах, так и в море, о воздействии воды на человеческий организм в зависимости от её, воды, температуры. А главное, о течениях и водоворотах в реках и об обратной волне в море. Так что дети великолепно усвоили: возвратная волна, несмотря на свою кажущуюся незначительность и безопасность, на самом деле обманчива и чрезвычайно коварна. Папа взял с них слово — когда на море возвратная волна, от берега далеко не отплывать.Посоветовавшись, брат с сестрой тем не менее решили изучить интересное явление основательнее, предприняв кое-какие меры безопасности. Уже несколько дней они таскали с собой прихваченную на всякий случай в рыбачьем порту длинную прочную верёвку. Ничего, что облеплена смолой, главное, прочная. И вот теперь Яночка обмоталась ею, прежде чем лезть в море, а другим концом верёвки Павлик накрепко обвязал громадный ствол дерева на берегу, наполовину засыпанного песком. Яночка видела, что верёвка в смоле, поэтому предусмотрительно подложила под неё сложенное в несколько раз полотенце. Оказалось, верёвка не только оставляет чёрные несмываемые полосы, но к тому же больно впивается в тело, так что полотенце очень пригодилось.Яночка, обвязанная по талии верёвкой, вошла в воду и, когда вода дошла ей до пояса, поплыла вдаль от берега. Павлик тоже вошёл в море и, стоя по колени в воде, в зависимости от направления волны делал шаг то вперёд, то назад. Он держал верёвку в руках, постепенно ослабляя её по мере удаления Яночки от берега. Яночка удалялась в устрашающем темпе. Что значит возвратная волна! Девочке почти не приходилось делать усилий, море само несло её. Проплыв половину расстояния до отмели, которая обычно являлась их перевалочным пунктом, Яночка решила, что хватит испытывать судьбу, и повернула к берегу, тем более что, похоже, верёвка раскрутилась на всю длину. Внимательно наблюдая за сестрой, Павлик вдруг понял — дело худо. Яночка явно плыла к берегу, а на самом деле не приближалась к нему. Вон как энергично машет руками — и остаётся на leqre. Волна ласково качает её взад-вперёд, взад-вперёд, и сестра ни на шаг не приближается к нему. Надо помочь. Павлик попробовал потянуть за верёвку и тут испугался по-настоящему. Сопротивление, которое он ощутил, когда волна относила Яночку назад, было чудовищным. Ага, вот волна пошла к берегу, верёвка обвисла, а сейчас опять натянулась, и у него не хватает сил подтащить сестру к берегу. Взмокнув от напряжения Павлик предпринимал отчаянные усилия, вытягивая сестру из моря в тот момент, когда волны безжалостно тянули её назад, в открытое море. И тут до него дошло — сестра что-то кричит и делает ему непонятные знаки. Пытаясь понять, в чём дело, Павлик ослабил бдительность, и коварная волна тут же вырвала у него верёвку из рук. Как змея, извиваясь на мелководье, верёвка тоже устремилась в открытое море. Бросившись животом на неё, Павлик схватил ускользающую верёвку и опять принялся тянуть её к берегу. И опять без всякого видимого успеха. И только увидев, как Яночка, потеряв терпение, грозит ему кулаком, мальчик сообразил, в чём дело. Конечно же, без толку тянуть за верёвку, когда та натянута как струна отплывающей волной. Надо действовать по-другому. И Павлик стал подтягивать верёвку в те моменты, когда она свисала, вместе с идущей к берегу волной, а когда потом море пыталось её опять унести, мальчик не давал этого сделать, упёршись изо всей силы ногами в песок и крепконакрепко ухватившись за верёвку.И сразу же стали видны результаты — сестра явно стала приближаться к берегу, причём делала это как бы рывками. Вот она уже смогла встать на ноги, вот уже рядом с Павликом, вот выбралась на песок и свалилась, тяжело дыша.— Ну, что скажешь? — поинтересовался присевший рядом Павлик, пытаясь каким-то камешком соскрести с рук приставшую к ним смолу. У Яночки хватило сил лишь на то, чтобы постучать себя пальцем по лбу . И долго ещё она лишь молча отдувалась. Потом приподнялась, села и принялась отвязывать от себя верёвку и полотенце.— Ну и глупый же ты! — заговорила девочка, все ещё тяжело дыша. — Я уж думала — перережешь меня пополам проклятой верёвкой. Знал бы ты, как она врезается, сил нет!— Ну а что с волнами?— Мы правильно поняли — обратная волна. И если бы ты меня не держал, я сейчас уже, небось, до Швеции бы добралась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34