Зборовский район направил меня на 3-месячные курсы председателей сельсоветов.
Член ВЛКСМ с 1945 года по 1950 год. Член ВКП(б) с 1948 года. В других партиях не состоял, в оппозициях и антипартийных группах не участвовал, колебаний в проведении генеральной линии партии не имел. Партийного взыскания не имею».
ИЗ ХАРАКТЕРИСТИКИ НА ШКАБАРНИЦКОГО М. Д., 1950 г.
«...С октября 1948 г. работает первым секретарем Подво-лочиского РК ЛКСМУ. С работой справляется недостаточно. Имеет партийное взыскание — строгий выговор с занесением в учетную карточку,— вынесенное Подволочиским РК КП(б)У за притупление бдительности и необеспечение выполнения задания РК КП(б)У по проведению уборки урожая и хлебозаготовок в колхозе им. 30-летия ВЛКСМ. Над повышением своего идейно-теоретического уровня работает недостаточно».
Когда чекисты предъявили директору Тернопольской фабрики индтрикотажа Шкабарницкому фотокопию трофейной учетной карточки дивизии СС «Галичина», он не просто растерялся — опешил... Что он думал в те минуты? какие чувства владели им? Позднее раскаянье? Стремление стоять на своем? Но улики были безжалостны. Директор начал бессвязно бормотать что-то в свое оправдание, строить спасительную версию о запуганном подростке.
На фабрике он был иным: властным, жестким, грубым. Мог обматерить женщину, не гнушался взятками, поборами. Окружил себя родственниками. Раздавал квартиры.
Почему его так долго терпели? Почему он спокойно перебирался из одного руководящего кресла в другое? Секретарь райкома комсомола, председатель колхоза, начальник отдела снабжения завода, директор ресторана, директор завода... Потому что люди, которым по долгу службы положено быть бдительными, были ротозеями, хлопали ушами. Эта карьера могла прерваться еще в 1945 году, если бы товарищи, оформлявшие дела Шкабарницкого, запросили официальные документы. Действовал ли в 1943 году в Чехословакии советский партизанский отряд «Родина»? Был ли в нем М. Д. Шкабарницкий? Это же самое можно было сделать и много раз позже, когда утверждали его на новые должности, направляя на учебу. Сделали только сейчас, когда он пришел в военкомат с просьбой выдать ему свидетельство участника Великой Отечественной войны. Здесь-то и решили сначала проверить факты, а потом уж выдавать свидетельство.
Проверка показала то, что читателю уже известно. Никакого отряда «Родина» в сорок третьем году в Чехословакии не было. Были отряды значительно ближе. Ковпаковские. Они как раз шли своим легендарным рейдом от Путивля до
Карпат. И Шкабарницкий, если он так рвался в ряды мстителей, мог стать им, не забираясь в Чехословакию. Кто хотел бороться, всегда находил такую возможность. Так, как ребята из полтавского села Кишеньки, из донбасской Дружковки, создавшие подпольную комсомольскую организацию «Ленинская искра»— побратим «Молодой гвардии», как каждый настоящий человек, для которого выбор был один — борьба.
А Шкабарницкий решил схитрить. Сначала остался в оккупации. Потом записался в чужую армию... След предательства тянулся за ним через всю жизнь. В документах следствия и суда нет, к сожалению, анализа его деятельности на предыдущих постах — только на фабрике индтрикотажа.
Наверное, она казалась ему собственной. Недаром же даже после разоблачения он продолжал утверждать: «Точно буду работать директором до выхода на пенсию, а после этого еще будет видно».
На этот раз «хитрец» ошибся. Семь долгих лет Мариан выполнял задание своей социалистической Родины. Семь лет он провел в волчьем логове словацкой националистической эмиграции. Завоевал ее полное доверие и получил самые высокие титулы: генеральный секретарь «словацкой секции европейской федеративной партии», член совета и исполкома этой партии, председатель «центра словаков в ФРГ»...
Встретились мы с Марианом Сламенем в Праге после его возвращения из спецкомандировки. У него симпатичное, открытое лицо, хорошая улыбка. На таких парней всегда оглядываются на улице девчата. Но Мариана еще ни одна не подглядела. Дома, в Словакии, его больше всех ждала мама.
— О чем вас спросила мама, когда вы вернулись домой?
— Она не спрашивала, что я делал, потому что была уверена: ничего злого ее сын делать не мог. Была очень рада. Как все матери в такую минуту, переспрашивала о здоровье и все подливала «цибулячку»...
— Любимый суп?
— Да, соскучился я по нему. Правда, дома долго задерживаться не мог. И мама, как всегда, поняла — ждет работа. А будет свободная минута, я обязательно заеду — она это знает.
— С какой задачей вас направили за рубеж?
— Я должен был проникнуть в неприятельские словацкие эмигрантские организации, раскрывать планы их подрывной деятельности, разоблачать идеологические акции против ЧССР и других социалистических стран. Мне предстояло также разоблачить контакты словацкой сепаратистской эмиграции с чешской, венгерской, украинской и польской
эмиграцией.
— Какие эпизоды, дни в разведке были для вас самыми трудными?
— Там я узнал о смерти отца. А приехать проститься с ним не мог. Самый тяжелый день. Наверное, во всей жизни... Отец, старый коммунист, любил и ценил труд, учил этому нас. Учил дорожить трудом каждого человека, простого рабочего или ученого. Мой старший брат во время каникул работал на первых стройках молодежи. Я — на комбайнах в поле, это были, кстати, советские машины. Как понимаю сейчас, мы росли в обстановке, где главенствовали общественные интересы, а не личные. Вот и я все свободное время отдавал общественной работе — сначала в пионерской организации, позже в союзе молодежи, в союзе содействия армии. После школы пошел на завод. Работал токарем. Многим в себе я обязан рабочему коллективу. Он рекомендовал меня в партию. Учился я заочно в политехническом институте, позже перешел на стационар. Чтобы выполнить свое задание, я должен был участвовать в неприятельской деятельности сепаратистов против ЧССР и других социалистических стран. Скрепя сердце, приходилось бывать на сборищах судетских реваншистов. Они готовы на все, только бы перекроить карту Европы. С этими недобитками и спелись
националисты.
— Вы видели национализм в лицо. Что для него, на ваш взгляд, характерно?
— Ненависть. Оголтелая ненависть к коммунизму, миру социализма. Приведу строки из программы так называемой «Словацкой революционной армии»: «С оружием в руках, огнем и мечом воевать против коммунизма». На одной из манифестаций перед зданием ООН в Нью-Йорке националисты из «Антибольшевистского блока народов» призывали «сбросить атомную бомбу на Кремль». А эмигрантский журнал «Словацкий независимый ежемесячник», независимый, конечно, только по названию, все еще упрекает американцев за то, что они не применили атомную бомбу в корейской войне и этим, дескать, показали Советам слабость Запада...
Националистические группировки стремятся найти общий язык, выступать, как они пишут, «единым голосом». Так называемая «Словацкая революционная армия» тесно сотрудничает с сепаратистской казачьей организацией «Око».
Известны связи словацких и украинских националистов в рамках «Антибольшевистского блока народов».
Этот блок был организован в 1946 г. в Западном Берлине по инициативе недобитых оуновцев. Они и сегодня составляют его основу.
Сразу после своего основания в АБН вошел Словацкий освободительный комитет. Организовал его бывший министр т. наз. Словацкого государства Дюрчанский, фанатичный фашист. Всю свою жизнь, до самой смерти, он активно сотрудничал с украинскими националистами. Члены его группы активно участвовали в диверсиях против социалистических стран, их представительств за рубежом.
Вскоре после войны возникают «Американский комитет борьбы за свободную Россию», «Американский комитет освобождения от большевизма», организованные эмигрантами.
Все эти комитеты, как и в двадцатые годы, после Октябрьской революции, безуспешно пытались объединить разрозненные силы.
В вожди «Объединенной русской эмиграции» прочили генерала Туркула, избежавшего возмездия за все свои преступления. По утверждениям белогвардейской печати, его поддерживала Америка, и он тянулся изо всех сил, чтобы оправдать доверие новых хозяев. В «вожди», однако, он не прошел, и «правые», «солидаристы», «непредрешенцы» и прочие по-прежнему дудели каждый в свою дуду.
Несколько лет назад (сентябрь 1975 г.) журнал «ВИН», издаваемый в Нью-Йорке, рассказал об акциях ЦРУ 40—50-х годов: диверсиях, поджогах, политических убийствах... Среди «исполнителей»— Стецько, Кашуба, Мудрик... Стецько возглавляет ныне архиреакционное буржуазно-националистическое объединение — т. наз. «заграничные части ОУН».
— Кто оплачивает АБН?
— Госдепартамент США,— продолжает М. Сламень,— е 1971 году основал специальное отделение, занимающееся национальными меньшинствами, чтобы использовать националистические элементы в своих целях. Именно это отделение создало «Федерацию этнических групп», членом которой
стал АБН. Так подрывной блок получил постоянный источник финансирования.
При поддержке англичан АБН издает иллюстрированный журнал «Рефлекс», выходящий в Дании с мая 1968 года. Редактирует его англичанин Джон Грэхем. По заданию английских специальных служб он давно занимается вопросами использования украинских националистов в подрывной деятельности против СССР.
Жаркое солнце затопило все вокруг. Нежатся в тепле холмистые поля. Едва струится под мостом разомлевшая речушка.
Тишина, покой, умиротворенность...
Взгляд задерживается на далекой вершине — похоже, над ней торчит какая-то мачта?
— Да, там установлен ретранслятор «Свободной Европы» и наблюдательный пункт НАТО,— поясняет начальник политотдела пограничного отряда имени чехословацко-совет-ской дружбы Иозеф Котиза.
Вот куда, оказывается, забралась «РСЕ» в своих стараниях об «информированности» социалистического общества. Истинные цели «Свободной Европы», как и «Свободы», сейчас усиленно маскируются, меняются вывески. Но меняют они, эти реликты «холодной войны», приспосабливаясь ко времени, лишь средства воздействия. Цели остаются теми же, какими их с солдафонской прямолинейностью сформулировал однажды американский генерал Клей, говоря о «Свободной Европе»: «Главнейшая задача этой организации будет заключаться в том, чтобы путем пропаганды заставить чехов, словаков, венгров и румын тайно покидать свою страну... Если эта деятельность в указанных странах вызовет подпольное движение, то мы не удивимся. Для того, что мы делаем и будем делать, нет границ».
Да, для них границ действительно нет. Об этом свидетельствует капитан чехословацкой разведки Павел Минаржик, о котором во всей мировой печати говорилось в сообщении из Праги: «...Возвратился на родину после семилетней работы на Западе офицер чехословацкой разведки. Ему удалось проникнуть в подстрекательскую радиостанцию «Свободная Европа» и в руководство некоторых эмигрантских организаций».
Имя разведчика в сообщении не упоминалось. Это был хорошо рассчитанный удар по воротам «Свободной Европы». Как отреагируют там?
Отозвались кисло: «Часть сотрудников в отпуске, и нельзя сказать, о ком идет речь». Возможно, читатель припоминает похожую ситуацию?
За несколько лет до этой истории точно так же после выполнения специального задания в Варшаву возвратился офицер польской разведки. «РСЕ», как обычно, отказалась комментировать его возвращение, «пока наш отдел кадров не установит, кто из сотрудников исчез или не явился на работу...».
Польские товарищи облегчили задачу кадровикам ЦРУ: на следующий день имя разведчика знал уже весь мир — Анджей Чехович.
Удостоверение, выданное ему на радиостанции «Свободная Европа» 1 июля 1966 года, подписал американский офицер службы безопасности.
Перед нами фотокопия точно такого же удостоверения. Вверху — крупно по-английски: «Радио Свободная Европа». № 25 121. Дата выдачи — 1 мая 1972. Большая фотография.
С обладателем этого удостоверения, капитаном чехословацкой разведки Павлом Минаржиком, мы встретились точно в назначенный час в одном из рабочих кабинетов Министерства внутренних дел ЧССР. Крепкое рукопожатие, дружеская улыбка.
— Мой первый контакт с мюнхенской радиостанцией,— рассказывал П. Минаржик,— был установлен при посредничестве агента ЦРУ, бывшего руководителя чехословацкого отделения этой службы Юлиуса Фирта. Находясь в августе 1968 года в Вене, он вербовал чехословацких эмигрантов для американской шпионской службы. Доказано, что на американскую разведку Фирт работал с 1943 года. Встретив его в Вене, я знал, с кем имею дело. Фирт организовал мне встречу с тогдашним руководителем чехословацкого отделения «Свободной Европы» Ярославом Пехачеком, который предложил сотрудничать в «РСЕ».
Виза офицера американской разведки на удостоверении Чеховича, рекомендация агента американской разведки Ми-наржику... Чтобы было ясно, почему именно американские службы приложили здесь руку, приведем небольшую справку.
Радио «Свободная Европа» рождено в недрах госдепартамента США. Свою черную деятельность ведет с июля 1950 года на языках европейских социалистических стран. Существует на деньги американской разведки. В свое время сенатор Кейс на заседании комиссии по иностранным делам сената США заявил, что основная часть бюджетов радиостанций «Свободная Европа» и «Свобода» поступает непосредственно от ЦРУ. По самым приблизительным подсчетам, ЦРУ израсходовало на содержание этих радиостанций почти три четверти миллиарда долларов. Кто платит, тот и заказывает музыку.
— Вопросы закулисного финансирования обеих мюнхенских радиостанций вызвали в 1971 —1972 годах в Соединенных Штатах острую критику в адрес ЦРУ,— говорит П. Минаржик.— В 1974 году они формально перешли в ведение Комитета по международным радиопередачам при конгрессе США. Могу со всей ответственностью заявить, что разные формальные реорганизации статута этих радиостанций являются обманом американской и мировой общественности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54