«Всего-навсего контактные линзы», – сказала я себе, чтобы противостоять убойному воздействию ее красоты.
– Люк, – сказала она. – Кажется, так его зовут. Он интересный экземпляр.
– Вообще-то, – я просто раздувалась от гордости, – именно с Люком я и встречаюсь.
– Или Шейк… – рассеянно продолжала она. – В любом случае, я не стала бы с ними связываться.
Одарив меня уничтожающим взглядом, она отошла. Похоже, я не слишком преуспела, и не быть мне лучшей подругой Хеленки.
Увидев, как огромный тяжелый ботинок ступает на порог нашего дома, я сперва подумала, что у меня галлюцинации. За первым ботинком последовали еще несколько пар. Ко мне приближались пятеро великанов, одетых в джинсу, длинноволосых, увешанных жестяными банками по шесть штук в связке, – прибыли Настоящие Мужчины.
Кто их позвал? Откуда они узнали? Все пропало! Я была просто парализована. Сначала мне просто захотелось сбежать – хлопнуть дверью и плюнуть на всю эту компанию, но Джои уже встретился со мной глазами.
– Эй, хозяйка, гости пришли! – приветствовал он меня.
Какого черта! Мне наплевать! Я сильная, красивая, умная и вообще ослепительная! Я готова принять любой вызов. Мне по зубам любой хеви-метал!
Они вошли в комнату, как входят войска в город. Они вели себя так, как будто имели все права здесь находиться. Краем глаза я видела, как Бриджит обалдело переводила взгляд с Джои на Карлоса, потом опять на Джои. Казалось, она едва сдерживалась, чтобы не закричать.
Пока я вежливо здоровалась с мальчиками, Хеленка смотрела на меня взглядом злой мачехи. Я вспыхнула, но продолжала держать голову высоко. Не боюсь я ее.
Люк вошел последним.
– Всем привет! – Он расплылся в улыбке. – Как дела?
Боже мой, он был так хорош, что у меня сразу зажгло внизу живота.
– Привет, – промурлыкала я и уставилась ему прямо в глаза.
Я была точно под гипнозом. Что это с ним сегодня такое? Никогда он не выглядел так хорошо! Может, сделал себе трансплантацию головы? А может, на вечер взял напрокат маску Гэбриела Бирна?
Я и сама не заметила, как встала и решительно прижалась к нему грудью, этак страстно и неистово.
– Мне так жаль, что я не согласилась встречаться с тобой! – откровенно призналась я.
В жизни не заговорила бы на эту тему, не прими я перед этим пару доз. Но сейчас я была преисполнена самого искреннего сочувствия и великодушия.
– Да ладно. – Похоже было, что все это его даже развлекает.
– Да нет, не ладно, – настаивала я.
– Да ничего! – Он все больше и больше веселился.
– Хочешь, поговорим об этом? – нежно и деликатно спросила я.
Он молчал несколько секунд, а потом расхохотался.
– В чем дело? – Моя неуязвимость несколько поколебалась.
– Рейчел, – сказал он. – Ты показалась мне очень милой. Я хотел встретиться с тобой снова. Ты не захотела. Ну и дело с концом.
– И это все? – мрачно спросила я.
Он озадаченно пожал плечами:
– А что ты хотела бы, чтобы я сказал?
– Разве я тебе не понравилась?
– Разумеется, понравилась! – улыбнулся он. – Да и кому бы ты не понравилась?
Это было даже больше, чем я ожидала.
– Ты мне показалась очень красивой. Но я уважаю твое решение. Пойду поболтаю с народом.
– «Показалась»? – Я схватила его за полу куртки и топнула ногой.
Он удивленно обернулся.
– Показалась? – повторила я. – Значит, я только показалась тебе красивой? Прошедшее время?
Он поежился, как бы не понимая, в чем дело.
– Рейчел, ты отказалась со мной встречаться. К чему теперь все эти вопросы?
Я молча шагнула к нему. Он не сводил с меня удивленных глаз. Я зацепила указательным пальцем ремень его джинсов и резко дернула на себя, глядя прямо ему в глаза, и чуть не рассмеялась от удовольствия. Моя собственная непривычная раскованность придавала мне силы – я сейчас была чувственная женщина, женщина, которая знает, чего она хочет, и знает, как это получить. Я прижималась грудью к его груди, наши бедра соприкасались, я чувствовала его дыхание на своем запрокинутом лице. Ожидая поцелуя, я соображала, как бы выставить всех из моей спальни. Дверь не запиралась, но можно приставить стул. Ну, разве не предусмотрительно я поступила, побрив ноги накануне?
Между мной и Люком, безусловно, проскочила искра. И снова, уже не в первый раз, я пожалела о том, что он не крутой. Но, возможно, если он подстрижется и купит себе новую одежду, и…
Ну, поцелуй же меня, Люк! Я согласна. Прямо сейчас!
Он все не целовал и не целовал.
Я все ждала и уже начинала терять терпение. События почему-то не хотели развиваться по моему плану. Что это с ним такое?
– Боже мой! – вдруг сказал он и. слегка оттолкнув меня, отодвинулся сам.
Что это он делает? Он же с ума по мне сходил, а сегодня я так хороша, так сексуальна! Ну и что дальше?
– Ну ты и наглец! – усмехнулась я.
Я отказывалась его понимать. Я – современная женщина и беру то, что хочу! Так, по крайней мере, мне рекомендовали поступать на страницах глянцевых журналов. Не понимаю, почему не сработало.
– Скажи мне, Рейчел, – спросил он тихо. – Чего ты нанюхалась?
– Да при чем тут это? – удивилась я.
– Понятно, – мрачно подытожил он. – Возвращайся ко мне, когда снова станешь собой.
И ушел!
Я была потрясена. Для меня сразу как будто погас свет, и вечеринка перестала быть сияющим праздником. Так, сборище пьяниц и торчков в занюханной нью-йоркской квартирке, с тремя сдувшимися шариками, привязанными к двери.
Вскоре, впрочем, я распрямилась. Пора было принять очередную дозу. В конце концов, у меня в квартире полно симпатичных мужчин. Можно даже надеяться, что не все они – голубые.
А Люк Костелло пусть проваливает!
28
В ту ночь мне повезло. Я завязала знакомство с одним типом по имени Дерил – какой-то шишкой в одном издательстве. Он сказал, что знаком с Джеем Макинерни и бывал на его ранчо в Техасе.
– О! – восхитилась я. – У него, значит, два ранчо?
– Что, простите? – не понял Дерил.
– Просто я знаю, что у него ранчо в Коннектикуте, но до сих пор не знала, что и в Техасе тоже.
Дерил несколько смутился и помрачнел. Я сообразила, что сболтнула лишнее.
Когда мы поняли, что в моей комнате не получится, то бросили всех и отправились к нему домой. К несчастью, как только мы туда приехали, все стало складываться самым паршивым образом.
Для начала мы прикончили мой кокаин. Но как раз когда настало время лечь в постель и довести друг друга до экстаза, он вдруг согнулся в три погибели и принялся раскачиваться туда-сюда, повторяя тоненьким детским голоском: «Мама. Ma. Ma. Мама. Мам».
Сначала я подумала, что он так шутит, присоединилась к нему и немножко «помамкала» вместе с ним. Но вскоре поняла, что это вовсе не шутка, а просто он ублюдок паршивый.
Я села и попробовала поговорить с ним разумно, но он меня не слышал и не видел. К тому времени уже и солнце взошло. Итак, я стояла в красивой, просторной, оклеенной белыми обоями квартире на Западной Девятой улице, смотрела, как взрослый человек катается, как неваляшка, по полированному, вишневого дерева полу, и испытывала такое острое одиночество, как будто меня выпотрошили и бросили. Я увидела пылинки, танцующие в утреннем свете, и мне подумалось, что это центр мироздания и там одиноко и пусто. Все одиночество и вся пустота мира сосредоточилась в том месте, которое когда-то было моим желудком. Кто бы мог подумать, что один человек способен вместить в себя столько пустоты? Я представляла собой эмоциональную пустыню, и по этим пескам можно было брести неделями.
Пустота снаружи. Пустота внутри.
Я взглянула на Дерила. Он уже спал, засунув в рот большой палец. Сначала я подумала, не прилечь ли рядом, но потом мне показалось, что он не слишком обрадуется, обнаружив меня утром у себя в постели. Я мялась, не зная, что предпринять. Потом вырвала из записной книжки листок, написала на нем: «Позвони мне!» и подписалась: «Рейчел». Некоторое время я колебалась, написать ли просто «Рейчел» или «целую, Рейчел». Потом решила, что просто «Рейчел» будет безопаснее, хотя и менее интимно. Я подумала еще немного и приписала внизу: «Девушка с вечеринки», на тот случай, если он сразу меня не вспомнит. Хотела было нарисовать свой портрет, но вовремя взяла себя в руки. Потом засомневалась, не слишком ли жирный и настойчивый получился восклицательный знак после «Позвони мне». Может, мне стоило добавить «если хочешь…»?
Я понимала, что делаю глупость. Он не позвонит мне (а он, конечно же, не позвонит), я буду терзаться, вспоминая все, что сделала и чего не сделала (может быть, записка получилась слишком холодной и он не поверил, что я действительно хочу, чтобы он позвонил. А может, записка, наоборот, показалась ему слишком агрессивной? Наверно, стоило написать наоборот: «Не звони мне». И так далее, и тому подобное).
Записку я положила около его руки, а потом отправилась посмотреть, что у него есть в холодильнике. Мне нравилось заглядывать в холодильники к стильным людям. Там не оказалось ничего, кроме головки бри и куска пиццы. Положив сыр к себе в сумку, я отправилась домой.
Я заставила себя пройтись пешком по залитой утренним солнцем улице, потому что считаю, что движение – наилучший способ обрести душевное спокойствие. Но на этот раз не получилось. Улицы казались мне зловещими и угрожающими, весь пейзаж – каким-то нереальным, фантастическим. Я чувствовала, что редкие прохожие – а было шесть часов утра, воскресенье – оборачиваются на меня. Мне казалось, что на меня смотрит весь Нью-Йорк, что весь город ненавидит меня и желает мне зла. Я все ускоряла и ускоряла шаг, пока не обнаружила, что бегу.
Увидев приближающееся такси, я чуть не упала на колени в порыве благодарности. Я забралась внутрь. Ладони у меня вспотели. Я еле-еле решилась назвать водителю адрес. Но очень скоро мне захотелось выйти – я что-то не доверяла водителю. Он слишком долго и пристально смотрел на меня в зеркальце заднего вида.
Ужасная мысль пришла мне в голову: ведь никто же не знает, где я! И с кем. Всем известно, что нью-йоркские таксисты – сплошь психопаты. Меня могут завезти на какой-нибудь заброшенный склад и там убить, и ни одна живая душа не узнает. Никто ведь и не заметил, как я уходила с вечеринки с этим Дереном, Дерилом или как там его. Никто, кроме Люка Костелло, вспомнила я со смешанным чувством облегчения и досады. Он-то видел, как мы уходили, и еще отпустил какое-то остроумное замечание. Что же он такое сказал-то?
Я вдруг вспомнила эпизод с ремнем от джинсов, и от стыда у меня свело в животе. Чуть не стошнило. Пожалуйста, Боже, сделай так, чтобы этого не было! Я готова отдать всю зарплату за следующую неделю бедным, лишь бы ты стер это событие.
И о чем я только думала? И самое ужасное – что он оттолкнул меня, он меня отверг!
К действительности меня вернул пристальный взгляд таксиста. Я так испугалась, что решила выскочить из машины у следующего светофора. Но, к счастью, тут же поняла, что это кажущаяся опасность. После бурных развлечений у меня часто случались приступы паранойи. Вспомнив об этом, я испытала огромное облегчение. Бояться было нечего.
Но стоило водителю заговорить со мной, и мой страх снова вспыхнул с прежней силой, несмотря на то что секундой раньше я логически доказала себе, что причин для беспокойства нет.
– Развлекались? – спросил он, встретившись со мной глазами.
– Была у друга, – выговорила я пересохшими губами. – То есть у подруги. А сейчас меня ждет другая подруга, – добавила я для верности. – Я позвонила ей, что еду.
Он ничего не ответил, только кивнул. Если затылок вообще можно назвать угрожающим, то у него был, безусловно, именно такой затылок.
– Если я не окажусь дома через десять минут, она позвонит в полицию, – сказала я и сразу почувствовала себя лучше.
Но не надолго. Почему он едет не тем путем? С колотящимся сердцем я следила за дорогой. Да! Точно! Мы должны были ехать вверх, а едем вниз. Мне снова захотелось выпрыгнуть. Но на светофоре горел зеленый. А ехали мы слишком быстро, чтобы я могла подать кому-нибудь знак, да и не было никого на улице. Я глаз не могла отвести от зеркальца заднего вида. Он все еще смотрел на меня. «Все, влипла», – подумала я вдруг спокойно и буднично.
Но через несколько секунд у меня внутри вспыхнул буквально костер ужаса. Не в силах более переносить это, я полезла в сумочку за валиумом. Удостоверившись, что водитель не видит, что я там делаю, я поспешно отвинтила крышку, и вынула пару таблеток. Притворяясь, что просто смахиваю что-то со щеки, я отправила таблетки в рот. И стала ждать, когда страх отпустит меня.
– Какой вам номер? – услышала я голос своего потенциального убийцы.
Выглянув в окно, я поняла, что почти приехала. У меня даже голова закружилась от облегчения. Значит, все-таки он не будет меня убивать!
– Вот здесь, – сказала я.
– Пришлось в объезд, потому что Пятая перекопана, – сказал он. – Так что сбросьте пару долларов.
Я дала ему всю сумму по счетчику и чаевые (я была не настолько не в себе, чтобы не дать чаевых). И благодарно заторопилась прочь.
– Эй, а ведь я вас знаю! – вдруг воскликнул он. И кто это выдумал, будто я боюсь? Меня многие запоминают, потому что я всегда лезу на глаза. И по этой самой причине сама я никого не помню.
– Вы ж работаете в отеле «Старая дубинка», так?
– Точно, – нервно кивнула я.
– Ну вот, вы как сели, я сразу подумал: где-то я ее видел, смотрел-смотрел, так и не вспомнил. Я вас видел там, когда приезжал за пассажиром. – Он просто светился. – Ирландка? Похоже, что так. Черные волосы и веснушки. Настоящая ирландская девушка.
– Да, – я изо всех сил постаралась любезно улыбнуться.
– Вот и я оттуда. Мой прапрадедушка был из Корка. Из Бухты Бэнтри. Знаете, где это?
– Да.
– Мы – Маккарти. Харви Маккарти.
– Действительно, – удивленно сказала я. – Маккарти всегда жили в Корке.
– Ну как живешь-то? – Он явно был настроен поболтать.
– Хорошо, – промямлила я. – Понимаете, моя подруга… В общем, мне, пожалуй, пора…
– Ага, ладно, ты это… будь осторожна…
Квартира выглядела, как в документальных съемках землетрясения. Всюду валялись банки, бутылки, подносы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67