– Но ты сказал, что парень четко и подробно описал то, что видел...
– Да, описанные им картины достаточно живы и производят сильное впечатление, однако они вовсе не обязательно соответствуют реальности, – заметил Шонгили, но у Яны было стойкое убеждение, что сам он уверен в реальности рассказов Метаксоса-младшего. – А потом приехали люди с космобазы и забрали своих туда. Люди Одарка подумали было не отвозить этих ребят прямо на космобазу – но Терс застрял на базе, а ты была со мной в лаборатории, и им просто ничего другого не оставалось. Дом Клодах был по пути, и довольно близко. – Шон подавил недовольство и продолжал:
– Им нужно было оказать помощь, причем как можно быстрее. Они ее получили. Хотя я, впрочем, не вполне уверен, что геолог благополучно переживет это приключение.
Шонгили подобрал все, что еще оставалось в миске, последним кусочком пышки. Яна прикинула, прилично ли будет предложить ему еще, потом потянулась к котелку с варевом. Шон остановил ее руку.
– Мне хватит, Яна. Ты положила всем поровну. И с моей стороны было бы просто невежливо просить добавки, чтобы не создалось впечатления, что порции были слишком маленькими, – он улыбнулся и встал из-за стола.
– А что рассказывают наши? – с живым интересом спросила Банни, снова наклонившись к Шону.
– Да почти ничего. Они слишком заняты тем, чтобы отогреться, и беспредельно счастливы, что их нашли. Им сейчас просто некогда думать о чем-то другом.
Яна кивнула. Она понимала, что имеет в виду Шонгили.
– Их уже опрашивали? – спросила она.
– Да, и притом как! – Шонгили откинулся на спинку стула, для равновесия зацепившись ногой за ножку стола.
– Вдоль и поперек, снаружи внутрь и изнутри наружу, – подтвердила Баника и покачала головой, жалея несчастных потерпевших. – Они что-нибудь нашли? Я имею в виду, что-нибудь реальное?
– Вроде залежей полезных ископаемых? Они нисколько не сомневались, что найдут их... – голос Шона звучал ровно и спокойно, но в глазах его плясали лукавые огоньки. Как будто он был посвящен в некую тайну, о которой никто другой даже не догадывался, и не собирался никому о ней рассказывать. – Нет, они ничего не нашли, хотя Лавилла и, Брит клянутся, что у экспедиции были точные и проверенные сведения о локализации месторождения, и как раз перед тем, как началась снежная буря, экспедиция находилась прямо в том месте, где, как предполагалось, должны находиться эти ценные залежи. А как началась буря, наши, понятное дело, стали зарываться в снег. – Банни кивнула, и Шонгили продолжил:
– На то, чтоб построить приличный ледяной домик, времени не оставалось, но Сигги у нас просто виртуоз по части искусства выживания в снегах.
– Выходит, он им всем жизнь спас, – веско заметила Банни, отдавая должное искусству Сигги.
– Это в самом деле так, и тот парнишка, Диего, несколько раз это повторил, – кивнул Шонгили. – Надеюсь, они не будут слишком сильно приставать к парню со своими идиотскими допросами. Он говорит правду, или я вообще ничего в этом не понимаю.
Банни недоверчиво и раздраженно скривила губы.
– Они не рассмотрели бы правды, даже если бы их ткнули в нее носом!
– И этому я охотно верю. – Шон и Банни переглянулись, подумав об одном и том же – о чем-то, что оба они прекрасно знали. – Однако мне пора.
Шонгили встал и прошел к двери, где висели его вещи.
– Фонарь у тебя есть?
Шонгили показал продолговатый цилиндр, который только что выудил из кармана куртки.
– Я в порядке! Не волнуйтесь, дорогу найду, – он слегка прикоснулся фонарем ко лбу и с благодарностью улыбнулся Яне. – Ну, Янаба, Баника, – до свидания!
Яна удивилась тому, что Шон на этот раз решил назвать ее полным именем, но она только улыбнулась в ответ и кивнула. Шон Шонгили исчез в облаке морозного воздуха. Выглянув в маленькое окошко, Яна проводила его взглядом. В темноте был виден только свет фонаря, который Шон держал над головой. Яркий луч покачивался в такт мерной поступи Шона и вскоре исчез, растворился в ночи.
– Разве он поедет обратно не на собачьей упряжке? – спросила она у Баники.
– Шон? Нет, на такие маленькие расстояния он ходит пешком.
– Ничего себе – маленькое расстояние! Мы ведь ехали почти два часа.
– О, он хорошо бегает. Сколько раз такое бывало – когда мы отправлялись куда-нибудь вместе, он всю дорогу бежал впереди моей упряжки. Нарты будут для него только обузой. – Банни приподняла термос и слегка его встряхнула. – Завтра еще привезу тебе воды. Спасибо за угощение. Пока, спокойной ночи!
Еще одно облако морозного воздуха ворвалось через открытую дверь – и Банни ушла, а Яна осталась одна, несколько смущенная и задумчивая. Да, подумать было о чем. О многом.
В течение следующих одного-двух дней Яна почти не виделась ни с Шоном, ни с Баникой и ничего нового не узнала о спасенных членах экспедиции. Правда, ей не раз попадались на глаза люди в зимней униформе Интергала, которые озабоченно сновали по улицам.
В разговорах с прочими жителями поселка ни разу не упоминалось то, что, как Яна наверняка знала, было у всех на уме. Люди ни о чем таком не говорили – словно верили, что от их молчания неприятности бесследно исчезнут сами собой. Утром первого дня на пороге дома Яны появилась Клодах, держа в руках какой-то комковатый сверток. У ног ее вилось штуки четыре кошки. Кошки, не раздумывая ни секунды, проскочили внутрь и, быстренько обследовав помещение, расселись вокруг жаркой печки. Яна вежливо пригласила Клодах заходить, хотя совершенно не представляла себе, чего бы предложить гостье. Но она изо всех сил старалась показать себя гостеприимной хозяйкой. Яне до сих пор не представилось случая разжиться какими-нибудь средствами к существованию, а котелка с тушеной рыбой не хватит и на четыре дня, если есть только ее – и на завтрак, и на обед, и на ужин. Желудок Яны все больше приучался требовать настоящей еды и уже не желал довольствоваться одними только питательными таблетками.
– Так, сейчас мы все это выложим, – сказала Клодах, пристроила свой сверток на Янин импровизированный стол и развернула его. Внутри свертка оказалось с полдюжины маленьких баночек и множество небольших пакетиков, некоторые из них были завернуты в ткань и перевязаны бечевками. В трех баночках, похоже, были какие-то мази – розовая, зеленая и белая. В самой большой банке – соль, еще в одной – непонятный темный порошок, а в другой – тоже порошок, но только оранжево-красного цвета.
– Соль мы добываем здесь, у нас, в пещерах, так что можешь без стеснения попросить у кого угодно, когда эта закончится. Правда, перец доставать непросто, – большие пальцы Клодах обхватили баночку с темным порошком, – но тебе много и не понадобится, его нужно класть самую капельку на целый котелок. Вот это – очень полезная штука в походе, – Клодах показала на красно-оранжевую баночку. – Просто положишь щепотку на язык и запьешь глотком воды. На вкус довольно противно, зато для нутра полезно. – Яна никогда не слышала, чтобы желудок называли таким словом, но явно подразумевалось именно это. – Когда у тебя наполнится мусорный ящик, скажешь Меко. Этой зимой она отвечает за мусорную кучу. Белая мазь помогает при обморожениях. Мажься ею даже когда не совсем уверена, что обморозилась. В таких случаях лучше перестраховаться, а не то будет поздно. Розовая мазь – от сильных отморожений. Следи за своими ногами, чтобы не зудели...
– Я знаю про отморожения.
– Да, конечно. Я так понимаю, многие солдаты Интергала об этом знают, – просто и по-дружески сказала Клодах. – Вот эта зеленая штука – антисептик. Наверное, у тебя и у самой есть что-нибудь в этом роде? Нет? Все равно, это гораздо лучше всего, что могут придумать в Интергале. – Потом Клодах показала на кучку пакетиков:
– А это всякие специи, подсластители, ароматизаторы. Понюхай, и узнаешь, что есть что. – Затем Клодах вынула из объемистого кармана парки еще один пакет, довольно большой. – Это – мука, одна стандартная упаковка. – За пакетом с мукой последовал небольшой, плотно завернутый в ткань горшочек. – Так, изюм. Будешь что-нибудь с ним готовить – добавь немного муки. Держи его все время в тепле. – Клодах снова стала рыться в карманах парки, и на свет появился еще один горшочек, закутанный в толстую шерстяную материю. Из другого кармана Клодах достала еще один. – Это фасоль. Трех видов. Путо говорит, у нее есть для тебя еще что-то – она принесет, когда вернется в поселок. Наварана и Мойра сказали, что могут взять тебя с собой, когда пойдут собирать дрова – когда у тебя закончатся те, что есть. – Откуда-то еще Клодах вынула топорик и торжественно вручила его Яне. – Это не насовсем, вернешь мне, когда обзаведешься своим собственным. Эйслинг сказала, что может поделиться с тобой пряжей, – Клодах внимательно посмотрела Яне в глаза. – Только вот не знаю, может, ты не умеешь вязать?
Яна покачала головой.
– Понятное дело, не умеешь. Да и зачем бы это уметь людям Компании, которые получают все готовеньким со склада снабжения? Ну, ничего, Эйслинг женщина терпеливая, и больше всего на свете она любит обучать новичков, как это делается, – если, конечно, они сами хотят чему-нибудь научиться.
– Я хочу научиться вязать, – твердо сказала Яна. – И – спасибо, Клодах. Я искренне благодарна тебе за помощь и заботу.
– Фу-ты, ну-ты! Когда-нибудь тебе и самой представится случай сделать то же самое для кого-то другого. Мы все крепко держимся друг за дружку и наставляем нос этим задавакам из Компании, которые думают, что во всем лучше нас!
С этими словами Клодах развернулась и поплыла обратно, с неожиданной при ее габаритах грацией и проворством. Яна не успела ничего больше сказать, как Клодах уже оказалась на улице.

Глава 6

Ветер ревел зверем, бешеными порывами срываясь с вершин гор, свистел, завывая, у подножий холмов, проносился по заснеженной равнине, где под предательской коркой тонкого льда таились полыньи и болотные трясины, яростно набрасывался на снегоход. Банни сидела в кабине, плотно закутанная в шубу, поглядывая на здоровенных солдат Компании, которые подозрительно крутили головами и рыскали по равнине, осматривая все вокруг. Эти самоуверенные инопланетники держались с таким видом, будто они прекрасно понимают, что здесь происходит.
Ничего они не понимают. Они снова притащили сюда команду Сигги, даже не дав людям как следует оправиться после перенесенного тяжкого испытания, – но все равно они знали сейчас ничуть не больше, чем знали до этого. Понятное дело, и Сигги, и его товарищи были простыми, невежественными людьми и никак не могли знать, что на самом деле означают показания всяких там приборов, – но именно здесь было то самое место, где тогда на них внезапно обрушилась снежная буря, из-за которой и люди из экспедиции, и их неграмотные местные проводники затерялись в бескрайней белой пустыне. Банни и сама не раз оказывалась одна в снежной пустыне во время метели, когда ездила вдоль реки или между Килкулом и домом Шона Шонгили. Белая заснеженная земля внизу, белое небо наверху, а белая поземка и снегопад настолько смазывают очертания всего окружающего, что в метель очень просто полностью потерять представление о том, где находишься и куда едешь, – а это крайне опасно в здешних условиях. Наверное, снежная буря в чем-то очень похожа на то, что человек ощущает в открытом космосе – как о нем рассказывали Банике, – только вместо непроглядной черноты космоса здесь царит ослепительная белизна снегов.
Когда попадаешь в снежный буран, можно либо продолжать ехать дальше – если, конечно, очень хорошо знаешь дорогу – и надеяться, что повезет и удастся благополучно добраться куда надо, или ориентироваться на пути по приметным местам, или просто остановиться и ждать, когда метель уляжется. Самым разумным в таком отдалении от людского жилья было бы, конечно же, выпустить собак из упряжек, залечь вместе с ними в снегу и переждать метель на месте. Но геологи из экспедиции захватили с собой слишком много всяческого оборудования и слишком мало еды – столько, сколько поместилось. Этого запаса могло хватить только на те несколько дней, за которые экспедиция рассчитывала закончить все работы и вернуться.
Лавилла рассказывала потом работникам Компании:
– Мы говорили им: “Вы лучше поставьте там лагерь, останьтесь и подождите, пока что-нибудь не найдете”, но они сказали: “Ну, нет, мы просто воспользуемся нашими инструментами”. Да только вот в чем беда – инструменты ихние все попортились, “вследствие воздействия чрезвычайно низкой температуры”.
Люди из Компании возражали, что эти инструменты специально предназначались для работы в таких климатических условиях и просто не могли испортиться, на что Лавилла только пожимала плечами. Соответственно, она все равно ничего не знала, кроме того, что во время бурана санные упряжки разделились, и остальные три где-то затерялись вместе со всем, что на них было, – пропали и погонщики, и собаки, и геологи из экспедиции, и их оборудование, и еда, и все остальное. Сама Лавилла везла мальчика, поэтому на ее санях оставалось мало места для всякого снаряжения. Брит управлял упряжкой, которая везла отца мальчика, а Сигги бежал между двумя этими упряжками и следил, чтобы они не потеряли друг друга из виду. То же самое он пытался делать и раньше – но остальные упряжки отстали еще у Лосиного озера. Может быть, тонкая корка льда не выдержала и они провалились в топи? Потом, когда упряжки Лавиллы и Брит быстро спускались вниз по склону довольно крутого холма, и те, и другие сани перевернулись, оба пассажира вывалились из саней, покатились вниз, к подножию холма, и пропали.
– Вам не показалось странным, что они вот так просто взяли и пропали?
– Нет. Странным мне показалось только то, что они так и не нашли нас. Мы кричали, как сумасшедшие, а собаки все время лаяли. Брит предложила пойти их поискать – она подумала, что наши пассажиры могли сильно удариться при падении и лежали где-нибудь без сознания. Мы пошли, осмотрели все места, куда они, по идее, могли укатиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49