– Вылезайте же, сукины дети, – добавил себе под нос хриплым шепотом. – Уж если вас и тут нет… До города рукой подать. Что же мне, обратно топать? Снова купаться? Бегать за вами по лесу в мокрых портках? Вылезайте, родимые, пока я совсем не рассердился.
Равнодушный лес молчал. Шагалан, мрачно сплюнув, пустился к придорожным кустам. И это случилось. Он почти обрадовался, услышав впереди шелест раздвигаемых веток. Позволил шуму приблизиться вплотную. Сперва обдало крепким ароматом чеснока и пива, затем из кустов вывалились двое мужиков. Коренастый бородач в овчинной безрукавке на голое тело ухватил за левый локоть, молодой статный парень со сбитым набок носом – за правый. У обоих за поясами длинные ножи. Дальше, судя по звукам, подтягивался еще народ.
– Ох ты! Вот и попалась пташка в хитрые сети! – заголосил парень с довольной донельзя физиономией. – И кто ж это сегодня к нам наведался? Кому нас развлекать-потешать выпало?
Шагалан не сопротивлялся. Показалась новая пара, бородачи, одетые небогато, но добротно. В руках дубины, за спинами – снаряженные колчаны. При их появлении кривоносого парня окончательно захлестнули гордость и счастье:
– Гляньте, мужики, какого зверя изловили! По виду прост вроде малец, но, чую, порадует он бедных лесных жителей. Шибко порадует!
– Заткнись, Багер, – рыкнул бородач слева, однако Шагалан обернулся не к нему, а к его развеселому напарнику:
– Отчего ж не порадовать? – Он широко улыбнулся, хотя догадывался, что улыбка получилась не слишком доброй. – Обязательно порадую. Да еще как! Выходит, поймали меня?
Губы парня растянулись едва ли не до ушей, обнажив неполный набор зубов:
– Знамо поймали!
– Понятно. И схватили хорошо?
– Чего?
– Держите, спрашиваю, крепко? – Разведчик продолжал улыбаться.
– Не бойся, малец, от нас не удерешь. – Голос парня слегка дрогнул.
– Уверен?
Уверенности у нападавших заметно поубавилось. Явное спокойствие и даже некое добродушие юноши сбивали с толку – обычная жертва так себя вести не должна. Бородачи впереди нахмурились, переглянулись. Один из них мотнул головой, и второй, шагнув ближе, тоже цапнул пленника железными пальцами за плечо.
– Ну, теперь-то уж совсем надежно держите? – откровенно хохотнул Шагалан.
– Ты… это… ты… – Улыбка Багера заглохла, он нервно задергался, но мысль оформить не успел.
Разведчик чуть качнул корпусом, проверяя прочность захватов, потом стремительно отступил, закрутился на месте, подныривая под собственную руку. Аккуратно выверенный толчок, и три беспомощных тела полетели на траву. Четвертый лиходей какое-то время ошарашенно озирал копошащихся внизу товарищей, затем с утробным рыком взмахнул дубиной. Шагалан, пританцовывая, наблюдал за всеми этими приготовлениями. Он даже не счел нужным защищаться, а просто в последний момент вышагнул в грудь бородачу, и того, ломая ветки, унесло в кусты.
– Поднимаемся, ребята, поднимаемся! – оскалился юноша. – Веселье только начинается.
Поверженные противники вставали медленно, будто нехотя. Их вера в победу сильно поколебалась, но, как выяснилось, не угасла. Ощетинившись оружием, начали мало-помалу обходить неприятеля с боков. Юноша окончания маневров дожидаться не стал, рывком подскочил к крайнему разбойнику. Побледневший бородач, напарник того, что никак не мог продышаться сейчас в кустах, в ответ неуклюже, но яростно махнул дубиной сверху вниз. В пустоту. Шагалан мягко сопроводил удар до земли, потом гораздо энергичнее повел обратно. Глухой стук дерева о кость, ноги бородача подкосились, и он опрокинулся навзничь. Разведчик, взвесив на ладони добытую дубину, развернулся к оставшимся противникам:
– Есть желание продолжать, господа хорошие?
Палка в его руках вдруг стремительно завертелась, жужжа и сливаясь в размытую полусферу, затем так же внезапно застыла, вытянулась в сторону разбойников. Эффект был полный. Стоявшие на ногах лиходеи попятились, прочие – попытались отползти подальше.
– Ну… ты… парень, брось, – неуверенно заговорил мужик в безрукавке. – Черт с тобой! Иди, куда шел.
Шагалан перевел на него тяжелый взгляд – сегодня он пребывал откровенно не в духе.
– Это как же? Неужели вы меня отпускаете?
– Отпускаем, отпускаем. Связались с окаянным, на свою голову…
– Как славно, – сощурился Шагалан. – Да только вот ведь беда – я вас пока не отпускаю.
Новый всплеск испуга в глазах. Бледный как полотно Багер даже судорожно заозирался, ища пути для бегства.
– Чего тебе-то от нас надобно? – покашливая, наконец поднялся из кустов разбойник, заработавший удар ногой. Похоже, именно он верховодил в группе.
– Совсем немного. Как понимаю, вы из ватаги Большого Ааля?
– С чего взял? – насторожился вожак.
– Сообразить нехитро. Вы промышляете в его лесу, причем достаточно дерзко. Навряд ли Ааль потерпел бы подобную наглость от пришлых татей.
– И что с того?
– Отведете меня в лагерь Ааля.
– Никак быстрой смерти захотелось, удалец? – скривился вожак.
– Это уж моя забота.
– Верно. Однако по какому такому резону нам тебя туда вести? А не согласимся?
Шагалан ухмыльнулся:
– Головы оторву. Сомневаетесь?
Вожак попытался смело встретить его взгляд, но не выдержал и опустил глаза.
– И откуда ты только взялся такой? – сердито буркнул он себе под нос.
– Ну так как? Проводите?
– Ладно, куда деваться. Пускай атаманы с тобой разбираются… Если б наперед ведали…
Шагалан внимательно посмотрел на разбойника:
– Про меня узнали от кузнеца?
– Какого еще кузнеца? – Тот вжал голову в плечи, словно от удара.
– Брось, дядя. Прекрасно разумеешь, о чем говорю, потому не зли меня. Стало быть, от кузнеца?
Дубина в руках юноши угрожающе приподнялась.
– От него. Парнишка прискакал, сказал, идет, мол, в город одинокий бродяга, да с полным кошелем серебра. Работа ерундовая, а барыш велик. И ведь, выходит, как удружил, подлюга!…
– Кузнец, как я понял, от вас кормится? И за что же?
– Это не те вещи, о которых можно болтать. Поверьте… сударь. Да и на кой вам?…
– Раз спрашиваю, значит, надо, – оборвал Шагалан жестко. – Я тебе помогу. Про осведомительство уже уяснил, про сбор откупных наслышан. Что еще?
Собеседник долго мялся.
– Ну… это… случалось, поставлял нам… потребное…
– Травку?
Вожак вскинул округлившиеся глаза, помедлив, кивнул.
– Добро, – удовлетворился Шагалан. – Для начала неплохо. А теперь двигаться пора. Далеко тут?
– С пару миль.
– Ведите. Я замыкающим. Не то чтобы вам не доверял, господа, но присмотреть не лишнее. Шутить или играть в зайцев не советую. И не горюйте! Меньше часа под конвоем, и вы снова свободные дети лесов. Дабы не волновались, скажу – намерения у меня исключительно мирные. Да и не съем же я в одиночку всю вашу славную ватагу?
– Кто тебя ведает… – покосился притихший Багер.
– Молодец, – Шагалан улыбнулся, – быстро соображаешь. Тронулись.
Путь лежал по едва заметным, прерывистым стежкам, через заросли и буреломы, овраги и ручьи. То ли сказались эти препоны, то ли разбойники предпочли не самую короткую дорогу, но заняла она почти полтора час. Шли молча, сосредоточенно. Изредка кто-нибудь оборачивался и бросал на юношу взгляд, исполненный боязливой неприязни. Они не были связаны, остались при оружии, если не считать отобранной дубинки, однако никаких попыток неповиновения не предпринимали. Когда спускались в очередной овражек, дождь наконец припустил вовсю, забарабанил по спинам холодными косыми струями. Чертыхаясь, взобрались по раскисшему вмиг откосу.
На какую-то секунду почудилось, будто они по ошибке забрели в маленькую деревушку. За невысоким частоколом на лесной прогалине кучились десятка полтора бревенчатых домиков. Скромные, но добротно срубленные избушки, крытые тесом, последние из них едва виднелись в тени листвы. И жизнь в деревушке текла самая обыкновенная: над крышами поднимался дымок, вяло брехали собаки, мычали коровы, шумели куры, бабы деловито развешивали белье. Здесь не водилось огородов, дома буквально прижимались стенами один к другому, образуя подобия улочек. Короче, на первый взгляд пусть и зажиточная, пусть и влезшая глубоко в чащобу, но заурядная деревня. Между тем от глаза внимательного не могло укрыться, что деревня заурядной отнюдь не была. Слишком много оседланных коней топчется у крылец, слишком хорошо вооружены слоняющиеся взад-вперед мужчины, слишком мало, в конце концов, женщин и детей.
Пока Шагалан изучал поселение через тын, вожак группы не без злорадства поинтересовался:
– Не раздумал идти, удалец? А то самое время.
– Еще чего, – буркнул юноша, стряхивая воду с волос. – Не для того сюда тащился.
Неподалеку обнаружились распахнутые настежь ворота. Около них под кустом притаилась завернувшаяся в плащ тень. Группа уже входила внутрь, когда тень зашевелилась и высунулась к ним сбоку, оказавшись тощим, жилистым стариком с кудлатой бороденкой.
– Здорово, дед, – кинул вожак.
– С охоты, Куля? – Старик оживился, видимо только что распознав гостей.
– С охоты, – поморщился разбойник. – А ты чего под кустами хоронишься?
– Так поливает-то как знатно. Промок весь, понимаешь, насквозь. И вам никак тоже досталось?
Вожак предпочел не заметить вопроса.
– Атаманы здесь?
– Ряж с утра не воротился, остальные у себя. А кто с тобой?
– Неважно.
– Ага… Слышь, Куля. Ты скажи там, чтобы мне чего с обеда принесли, а? Совсем живот подвело, а тут еще дождь этот проклятый. Мне б, понимаешь, согреться чего…
– Страж? – хмыкнул Шагалан, когда миновали ворота.
– Какое, – отмахнулся Куля. – Так, пес привратный.
Из-под сапог с обиженным гоготом разбежалась стая гусей. Несколько человек повернули головы в сторону вошедших и, признав своих, продолжили прежние занятия. Местные псы ими вообще пренебрегли. Почти пересекши небольшую утоптанную площадку за воротами, вожак остановился:
– Вот что, ребята. Я парня отведу к атаманам, а вы топайте по домам. Нечего зря слоняться. Да смотрите не болтайте про сегодняшние дела, слава вам от того невеликая, а вот стыда не оберетесь. Это перво-наперво тебя касается, Багер.
– А почему меня? – оскорбился кривоносый парень.
– Языком молотить больно любишь, вот почему. Ступай!
Не оглядываясь, Куля уверенным шагом повел юношу к самому приметному в деревушке дому. Двухэтажное бревенчатое строение Шагалан принял поначалу за церковь, настолько выделялось оно из своего окружения аляповатой роскошью. Гонтовая крыша была хитро изломана, там и тут из нее торчали крохотные башенки, в свинцовых переплетах окон переливались разноцветные стекла. Резные доски обильно покрывали весь фасад, еще больше сгущаясь вокруг высокого крыльца. На нижней, непросохшей от дождя ступеньке сидел лохматый полуголый мужик и сосредоточенно возился со снятым сапогом. Рядом – прислоненное к стене копье. Как и привратник, мужик обратил внимание на посетителей, когда те уже подошли вплотную.
– Привет, Маглис, – заговорил Куля.
Лохматый вытащил изо рта кусок дратвы.
– Здорово. Быстро обернулись.
– Нам к Аалю. Он там?
– Там. А с тобой кто? Новенький?
– Новенький, – нехотя кивнул Куля. – Одарил Господь встречей…
Поднялись в дом, прошли полутемные сени. Обширная светлица пахнула крепким теплом – у стены в камине пульсировал огонь. Через всю комнату тянулся, оставляя место только ряду лавок, громоздкий стол. Сейчас он был девственно пуст, лишь на дальнем конце грудились тарелки, кувшины и прочая посуда. Сидевший там мужчина неспешно потягивал что-то из кружки. Средних лет, худощавый, с резкими чертами гладковыбритого лица, черные волосы острижены в жесткий ежик. Одет по-городскому, в дорогой, с шелком, камзол. К вошедшим метнулся пронзительный цепкий взгляд. Разведчик почувствовал, как подобрался и напрягся под этим взглядом спутник.
– Здравы будьте, господин Бархат! – Куля отвесил глубокий поклон.
Человек не шелохнулся, вперился в Шагалана, кланяться не торопившегося.
– Дело до вас, выходит, господин Бархат. Вот этот молодой господин…
– Кто это? – Голос у Бархата оказался глуховатый, но на удивление мягкий.
– Я говорю, парнишка… тот, на которого мы вышли… вот он, то есть… пожелал прийти и побеседовать с вами.
Бархат наконец перевел глаза на совершенно смешавшегося разбойника;
– Пожелал? Он пожелал? А ты послушался… Разве тебя посылали для переговоров?
– Нет, но…
– Так какого черта ты его сюда притащил? – Сквозь мягкость голоса, почудилось, прорезался металл.
Бледный Куля с шумом набрал в грудь воздуха.
– У меня… не было выбора.
– ?
– Отметелил он нас с ребятами там… в засаде.
Бархат внимательнее окинул взором щуплую фигуру Шагалана.
– Он? Один на четверых? Вы что, бездельники, по дороге напились в дым?
– Клянусь, господин Бархат, ни капли! – заспешил Куля. – Сам не пойму, как все приключилось. Я человек бывалый, потасовкой не удивить, но такого еще ни разу не видывал. Ей-богу, парень не прост! Раскидал нас четверых, ровно котят. Потребовалось – прикончил бы без труда. Что нам оставалось?
Какое-то время Бархат косился на него с нескрываемым сомнением.
– Ну, положим. Тогда вопрос к вам, юноша. Кто вы и зачем захотели явиться к нам?
– Мое имя Шагалан. На самом деле никаких хитростей: прибыл с юга, много слышал о ватаге Ааля. Специально пошел через эти леса, надеялся наткнуться на кого-нибудь из ваших людей. По счастью, так оно и случилось. Убедил господина Кулю с товарищами не грабить меня, а мирно проводить в лагерь. И все.
– Цель?
– Хочу осмотреться у вас. Если понравится – остаться. Так сказать, вступить в ряды.
– Ишь ты. – Бархат прищурился. – С гонором. «Если понравится…» А с чего ты взял, малец, что сам тут понадобишься? Где драться научился?
– С детства талант, – хмыкнул Шагалан.
Тонкие губы разбойника недобро скривились:
– Крутишь, парень. И о себе толком не говоришь. Каково настоящее имя? Откуда родом? Сословие? Чем занимался раньше?
– Бросьте, господин Бархат, – отмахнулся Шагалан. – Неужели вы знаете это обо всех своих людях?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68