— С каждым вздохом я ненавижу этих ублюдков все больше, но позапрошлой ночью я не сумел защитить от них Ланен. Они обвели меня вокруг пальца, сукины дети, будь они семижды прокляты! — Он продолжал ходить, и от гулких его шагов сотрясались половицы. Редко мне выпадало видеть его в таком гневе: казалось, он выплескивается из него бурным потоком. — Они увели ее прямо у меня из-под носа, сударыня Релла! Я старею, превращаюсь в медлительного, выжившего из ума болвана. Мне ведь даже в голову не пришло, что пожар был устроен лишь для того, чтобы отвлечь внимание. Эти ублюдки прошмыгнули у меня под носом, а я так ничего и не заметил, пока ты не привела ее назад. Я мог навсегда ее потерять — и даже пальцем не пошевелил, чтобы остановить их. Чтоб им однажды ночью наткнуться на ораву демонов из всех Преисподних разом! — Тут он внезапно развернулся ко мне: — И ты хочешь, чтобы мы отправились посреди зимы втроем...
— Вчетвером, — негромко уточнила Релла.
— ...Отправились вчетвером, чтобы в открытую противостоять тем, кто еще остался, и тем, кто за ними стоит! Я всегда считал, что ты у меня неглупая девочка, однако теперь вдруг начинаю сомневаться.
Меня и саму начал уже обуревать гнев — даже в лучшие времена мне с трудом удавалось сдерживать свой буйный нрав; однако на этот раз заговорил Вариен:
— У вашего народа хотя и не в обычае извергать пламя, однако сейчас мне кажется, что вы оба к этому очень близки.
— Ха, — только и сказал Джеми.
— Не позволяй чувству вины взять верх над рассудком, Джемет. Сейчас ты заблуждаешься и сам понимаешь это. Нам нужно уходить — открыто, но как можно быстрее. Ты не должен позволить, чтобы страх твой помешал тебе узреть истину.
— Я не боюсь их! — прорычал он.
— А я и не сказал, что боишься, — мягко ответил Вариен. Тут Джеми замер и уставился на Вариена.
— Один-единственный промах еще не означает полное поражение, Джеми, — продолжал Вариен. — И если это происходит, мудрый понимает, что не все идет так гладко, как кажется. Когда мне исполнилось всего лишь двадцать зим, я решил, что уже могу летать: крылья мои были большими, да и сам я был довольно силен. И вот, спрыгнув с невысокого утеса, на котором учились летать те, кто был вдвое старше меня, я что было сил заработал крыльями, долго и настойчиво, — и все равно рухнул в море с высоты в тридцать локтей. И дело было не в том, что я пока не мог летать, просто я не знал еще всего того, что необходимо знать для этого.
Не в силах сдержаться, я прыснула.
— Больно было? — спросила я с ухмылкой до ушей.
— Вполне: в тот день я больше не пытался повторить подобное, — ответил он беспечно. — Хотя я и потом продолжал тайно от всех свои попытки и в конце концов полетел спустя пять лет — на четверть келла раньше своих сверстников.
— Не надо мне тут твоего сочувствия, дракон, — рыкнул Джеми. Он поглядел на Реллу и насупился. — А ты чего молчишь: тебе разве не кажется, что он немного того? Летать он, видите ли, учился...
— Да я сама видела его за несколько часов до того, как он обернулся человеком, мне все об этом известно, — ответила она с усмешкой. — Еще вопросы есть?
— Я вот прикидываю: и чего это вам всем так не терпится на тот свет? Ты неплохо обращаешься с ножами, женщина, но даже я не уверен, что сумею выстоять против всех тех, которые могут явиться, — проворчал он. — Я-то не переоцениваю свои силы.
— Джемет из Аринока, ты несешь какую-то ребячью чепуху, и меня это уже начинает утомлять, — сказала вдруг Релла. — Не будь глупцом. Они правы: тебя гложет чувство вины, ты жалеешь себя. Бедный старичок, — добавила она едко. — Ты просто уже не годишься для таких дел, так ведь?
Он обнажил кинжал, едва Релла кончила говорить, но даже при виде стремительно приближающегося клинка она не отпрянула, оставшись стоять на месте. Лезвие ножа остановилось у самой ее груди, где находилось сердце.
Она ухмыльнулась.
— Если уж ты, как сам по глупости утверждаешь, так медлителен — как же тогда тебе это сейчас удалось? Я ведь неплохо, очень неплохо владею своим мастерством, и сноровки мне не занимать. — Ярость, читавшаяся у Джеми на лице, медленно перешла в удивление, и Релла легонько отстранила его руку. — Положи-ка эту свою штуковину, а то еще поранишь кого ненароком. Нам надо забрать отсюда Ланен. Я бы посоветовала отправиться в Сорун, это само собой.
— Почему? — спросила я, пока Джеми постепенно остывал.
— Там дом. Ну, то есть там моя Служба, — ответила она. Тогда я заговорила — быстро, пока Джеми не пришел в себя:
— Есть другое предложение. Я знаю, что этот путь дольше, но... может, нам отправиться в Верфарен?
— Зубья Преисподней, почему именно Верфарен? — спросил Джеми. Голос его звучал теперь вполне обычно, и это было явно к лучшему. Казалось, в голове у него сейчас гудит целый рой мыслей.
— Ланен рассказывала, что там находится хранилище мудрости, которое она называла библиотекой, — вставил Вариен. — Мы с ней должны отправиться туда рано или поздно, а поскольку уходить нам все равно куда-нибудь надо, то этот путь представляется мне наиболее разумным.
Мы опять заспорили...
* * *
Спустя четыре дня мы уже сидели вокруг крошечного костерка на небольшой полянке посреди Трелистой чащи. Из Хадронстеда мы направились прямиком на восток, предварительно объявив Вальферу, что едем в Сорун, а там наймем лодку и отправимся вниз по течению реки Арлен. Это направление показалось нам ничем не хуже других, и мы разгласили его во всеуслышание; впрочем, Вальферу было совершенно все равно, куда мы собираемся держать путь. Он до сих пор оплакивал погибших лошадей, а ко мне относился так, будто я нарочно подстроила все это нападение, чтобы лишний раз ему досадить. Пожелав нам доброго пути, он сейчас же вернулся к своим заботам: нужно было полностью очистить конюшню от обугленных обломков, чтобы вновь разместить там лошадей. Я подумала, что сделать это будет не так-то просто: отвратительный запах горелых лошадиных трупов до сих пор чувствовался в воздухе — казалось, сама земля пропиталась им насквозь. Будь я лошадью, я бы держалась от этого места подальше — впрочем, теперь это была забота Вальфера. Конечно, я считалась наследницей Хадрона, и поместье принадлежало мне по праву, однако еще полгода назад я устроила так, что теперь мой двоюродный братец, Джеми и я — мы втроем владели равными частями наследства при условии, что все мы будем заботиться о лошадях — а уж это-то было любимейшим занятием Вальфера. До сих пор эта сделка была выгодна всем нам.
Мы держали путь к востоку в течение всего дня, а на следующее утро Джеми отклонился немного к северу, чтобы попасть на опушку Трелистой чащи — огромного леса, раскинувшегося на многие сотни миль. Лес был не самым надежным укрытием, однако ничего лучшего мы пока придумать не могли. Мы все еще не решили, куда отправимся.
— Нам нужно как можно больше разузнать о Малом роде драконов, Джеми, — говорила я. — Наверняка за все эти долгие годы кто-нибудь да слышал о них. Разве не ты говорил мне, что богатейшее книгохранилище школы магов в Верфарене — лучшее место, откуда следует начинать любые поиски?
— Да-да, девочка, тут он прав, — подтвердила Релла. — Но стоит ли отправляться прежде всего туда? Гораздо легче нанять лодку — в Соруне или где-нибудь в другом месте по реке Арлен, — чем топать на юг посуху. И где же вы собираетесь перейти реку? К тому же, — добавила она сухо, — у меня кое-какое дело в Соруне. Меня посетила догадка о том, кто мог нанять тех молодчиков, но сперва надо выяснить все наверняка. Оставшиеся в живых, само собой, постараются вскоре пополнить свои ряды.
Джеми отхлебнул еще пива — маленький глоточек, поскольку запасы наши были небогаты.
— Меня это не слишком беспокоит. Тут к ним все равно никто не примкнет.
— Всегда отыщутся олухи, которых можно нанять за деньги, — ответила Релла угрюмо.
— Верно, но тут единственные олухи во всей округе — это те, что уцелели после своего нападения на поместье, — сказал Джеми и неожиданно улыбнулся. — Все подходящие парни на тридцать миль вокруг давно уже работают на меня.
Релла усмехнулась в ответ:
— И как это я сразу не догадалась. Стало быть, мастер, придется им пребывать впятером? Славно. И все же пять больше четырех, а нас-то всего четверо.
— Я могу провести вас такими дорогами, о которых они и не ведают, — негромко ответил Джеми.
— Это и я могу. Дороги-то эти небось уже не те, какими были прежде, когда ты по ним бродил. Я знаю, что тебе известен путь, мастер, но ежели вы будете следовать за мной, мы доберемся до места куда быстрее.
— Слушай, почему ты так меня называешь?
Релла подняла брови и посмотрела на Джеми. Потом произнесла что-то на незнакомом мне языке; какими бы ни были ее слова, они повергли Джеми в изумление. Я чуть в ладоши не захлопала от восторга. В последнее время Джеми все чаще и чаще приходил в замешательство.
Джеми
Она владела языком наемных убийц куда как бегло.
— Не пытайся сделать вид, будто ты не помнишь. Мастер из Аринока слыл легендой, когда я занялась этим ремеслом, — а ведь ты к тому времени уже десять лет как вышел из игры. Удар твой всегда был смертелен, а сам ты не знал ни ран, ни плена — для нас ты был героем.
Я сплюнул на землю и ответил ей на обычном языке. Разумеется, я знал этот кровавый жаргон, но ненавидел его и те воспоминания, которые он мне навевал. Хватит и того, что мне пришлось прибегнуть к нему несколько дней назад, когда я общался на наймите с теми двумя парнями.
— Дуроплясы! Если меня и называли так, то только за моей спиной, да к тому же на почтительном расстоянии, чтобы я не слышал.
Не думал, что ты была в их рядах.
— Как и ты сам, не забывай! — огрызнулась она. — И если я владею кровавым жаргоном, это еще не значит, что я только и делаю, что промышляю убийствами. Да, в свое время я убивала, как в честном бою, так и подло, но редко шла на такое за деньги и уж тем более никогда не делала этого для собственного удовольствия. Не тебе меня судить, Джемет из Аринока.
Я мельком глянул на Ланен. Она задумчиво смотрела в огонь; но когда она подняла на меня взор, я не увидел в ее глазах осуждения, которого так страшился. Выходит, она и впрямь принимала меня таким, какой я есть и каким был прежде. Я был благодарен Владычице и за это.
Вновь я повернулся к Релле:
— Я бы и не посмел тебя судить, госпожа Релла. У тех, кто состоит в Безмолвной службе, на все свои причины и свои источники знаний. Да и как мне судить тебя, когда собственное мое прошлое расстилается передо мной во всей своей уродливости? Нет, сударыня. Скорее я сочувствую тебе всем сердцем и надеюсь, что ты оставишь свою Службу прежде, чем она приведет тебя к погибели.
Она собиралась ответить, но тут вмешался Вариен. Я совсем о нем позабыл; теперь же, когда он заговорил, мне показалось, что его мутит.
— Госпожа Релла, ты хочешь сказать, что убивала своих же соотечественников из-за кхаадиша?
Услышав от него такие слова, я еще раз убедился в правдивости их с Ланен истории. Для человека он был слишком уж наивен.
— Чего? — не поняла Релла.
— За золото, за деньги, — пояснила негромко Ланен. Следует отдать женщине должное — не отводя взгляда, она ответила:
— Да, Вариен. Это так.
Он сейчас же встал и, скрестив руки на груди, потоптался у огня. Он немного оберегал свое поврежденное предплечье.
— А ты, хозяин Джемет? Ты тоже поступал так же? Я глянул на него.
— Последний раз мне пришлось убить человека прошлой осенью, иначе он сам прикончил бы и Ланен, и меня. А до этого я не погружал клинок в плоть тридцать лет; но в те годы — да, к великому своему прискорбию, я убивал ради денег. И только мать Ланен, Маран... — Тут я осекся: не стоило сейчас говорить об этом. — Ну, да это не важно... Да, и я поступал так же.
Вариен развернулся и, не говоря ни слова, скрылся в темноте между деревьями. Ланен встала, не зная, последовать ли за ним или остаться.
— Иди к нему, девочка, — сказала Релла тихо. — Если сейчас он не нуждается в твоем присутствии, вскоре ты ему все равно понадобишься. И не дай ему забрести далеко. Это вам не увеселительная прогулка.
Ланен последовала за Вариеном, всколыхнув темноту.
— Что ж, сударыня Релла, — сказал я, вновь садясь и грея руки над огнем.
— Что ж, мастер Джемет... впрочем, если позволяешь, я буду звать тебя Джеми.
— Джеми всего лишь конюший, госпожа. Он убивал лишь тогда, когда необходимо было защищать собственную жизнь.
— Годится. А меня зови просто Реллой. — Она окинула меня взглядом. — Знаешь, мне лишь однажды пришлось польститься на деньги. А так мы обычно знаем много разных языков, какие подвернутся, те и учим — вот я и подумала, что это наречие мне тоже когда-нибудь да сгодится.
— От него горчит на языке и гадко делается на душе, — отвечал я. Меня вдруг словно окутало былым, до ужаса знакомым мраком, и я ничуть не обрадовался этому. — Я порвал с прежней жизнью, потому что ненавидел сам себя. Если бы не Маран тогда, я не знаю, что с собой сделал бы.
— Да, она мне рассказывала.
Сам того не замечая, от изумления я широко разинул рот, пока Релла не посоветовала мне его закрыть. Хоть не смеялась при этом, и на том спасибо. Наконец мне удалось выговорить:
— Ты знала Маран Вену?
— Да, и знаю до сих пор, — ответила она, широко улыбаясь. Вопреки ожиданиям оказалось, что у нее приятная улыбка. — А ты думаешь, почему я явилась в тот самый миг, когда понадобилось спасти юного Вариена? Оно конечно, дружба дружбой, да и долг платежом красен, но я не стала бы ради этого выслеживать их через весь Колмар. Я выполняю поручение.
— Клянусь Владычицей, Маран! — я поднялся и принялся топтаться взад-вперед, почти как Вариен до этого. — Во имя... Как же она-то во всем этом замешана?
Релла улыбнулась уголком рта:
— Все-таки она мать твоей девочки. И если ее нет рядом, это не значит, что ей безразлична ее судьба.
Я глазел на Реллу, и тут меня словно громом прошибло: я все понял.
— Зубья Преисподней! Дальновидец! — выдохнул я. — Она использует его, чтобы присматривать за Ланен, и когда узнала, что та покинула Хадронстед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70