Таэн такие упражнения давались все легче, и уверенность в себе позволяла ей шутить.Но ваэре не понимал шуток.— Сколько у него пар носков? Ты можешь узнать? — Тамлин закусил мундштук трубки и яростно задымил, хмуро глядя на девочку.Таэн недовольно сморщила нос.— Носков?Девочка покорно вздохнула, закрыла глаза и позволила разуму воспарить. Она широкой сетью раскинула свои мысли над морем — но сначала безрезультатно.— Ты блокируешь цель, — резко сказал Тамлин. — Если будешь на меня злиться, не узнаешь мыслей старика, даже если его найдешь. Может, ты еще не готова…Хотя Таэн понятия не имела, к чему ей следует быть готовой, она подавила раздражение и постаралась сделать так, чтобы ее разум стал пустым и чистым. Постепенно ее «я» отступило, сменившись пассивным ожиданием, для которого время не имело значения, как и для магии, властвующей на этой поляне. Наконец, как слабый проблеск первой звезды в сумерках, она уловила первое соприкосновение своего разума с разумом старика. Старый рыбак наклонился над ведром с вонючей наживкой и мечтал о пышной груди служанки из таверны. Его мысли интересовали Таэн не больше, чем нуждающиеся в штопке старые шерстяные носки, но она упрямо пробиралась в глубь сознания рыбака, стремясь узнать, сколько же у него пар носков.И когда она наконец это выяснила, она залилась удивленным смехом. Открыла глаза, чтобы гневно посмотреть на Тамлина, но тот, конечно, уже исчез. Таэн давно привыкла к его причудам.— Ты сам это знал! — заявила она пустому месту, где только что был человечек.В воздухе повисло дрожащее колечко дыма, а мгновение спустя под ним возник недоуменно нахмурившийся Тамлин.— Что я знал?Таэн усмехнулась, крутя в пальцах прядь своих волос.— Про его носки. Нет у этого старого пугала никаких носков. Он ходит босиком!— Верно. — Тамлин сложил руки на груди, его бусины звякнули. — Но это не причина, чтобы ты была небрежной и невнимательной.И он послал ей образ рыбака, который почесывал седую голову склизкими от наживки пальцами, гадая, почему прекрасная грудь служанки внезапно напомнила ему о носках.— Тебе надо больше упражняться. — Резкий голос Тамлина оборвал веселый смех Таэн.Раскрасневшиеся щеки девочки побледнели, голубые глаза снова стали серьезными.— Только не рыбак! — взмолилась она. Тамлин зашагал взад-вперед, звон колокольчиков подчеркивал его нетерпение.— Нет, это задание ты уже переросла. Думаю, пора тебе попробовать кое-что посложнее.Он остановился и внимательно посмотрел на Таэн.— Вблизи у тебя получается неплохо. Теперь тебе надо научиться работать на расстоянии. С кровных родственников начать проще всего. Как думаешь, сможешь заглянуть в сны кого-нибудь из твоей семьи?Таэн обеспокоенно вскинула голову. Хотя она всем сердцем отдалась обучению у ваэре, ей не давала покоя тревога за оставшуюся на Имрилл-Канде мать. И она не могла как следует радоваться своим успехам, помня, как тревожился и переживал из-за нее Эмиен, когда они виделись в последний раз.— Способностей у тебя хватит, — сказал Там-лин. — Но дело опасное. Решай сама.При мысли о том, что она сможет увидеть близких или даже успокоить их, сообщить, что с ней все хорошо, Таэн забыла о страхе.— Я попробую, — заявила она.Тамлин пожевал черенок трубки и глубоко затянулся, обдумывая эти слова. Потом кивнул, выдул колечко дыма и исчез, явно довольный своей подопечной.Таэн села на траву, дрожа от возбуждения. Девочке хотелось связаться с родными с тех пор, как она узнала, что ее дар дает ей такую возможность. Но теперь, получив разрешение, она чувствовала странную тревогу. А вдруг дома не все ладно? Но одиночество и тоска оказались сильнее страха. Гордая тем, что она стала избранницей ваэре, девочка закрыла глаза и приступила к начальным упражнениям, готовя разум к нелегкому испытанию.Первое, что вспомнила Таэн при мысли об Имрилл-Канде, — это запах торфа. Даже летом в коптильнях жгли огонь, заготавливая сельдь для долгих зимних месяцев, когда шторма не позволяют парусникам покинуть гавань. Сосредоточившись на этом воспоминании, Таэн почувствовала, как тьма в ее сознании разрывается, позволяя увидеть остров, который отделяло от земли ваэре много-много миль. Хотя над Имрилл-Кандом лежал вечерний полумрак, девочка поняла, что сила воображения привела ее домой.Повиснув над островом, как парящая в воздухе птица, Таэн с удивлением почувствовала дуновение холодного осеннего ветра. Убаюканная магией ваэре, она забыла, что времена года сменяются на ее родине даже тогда, когда ее самой там нет. Это встревожило Таэн: если когда-нибудь она вернется, она может не узнать знакомых мест! Как маленькая девочка, испуганная приснившимся кошмаром, она устремилась в дом возле Крысиного переулка, на поиски утешения и защиты.Ее мать дремала в деревянном кресле-качалке возле очага; после смерти мужа она так и осталась жить со своим братом. Натруженные руки лежали на коленях, прикрытых фартуком, из-под шпилек выбивался знакомый локон; Таэн заметила новые морщинки на лице, на котором невзгоды и потери и без того оставили немало следов. Но женщины Имрилл-Канда привыкли терпеть лишения, и Лери, вдова Марла, стойко вынесла все, что послала ей судьба.Таэн почувствовала: что-то от нее ускользнуло. Она постаралась сосредоточиться и нерешительно прикоснулась к разуму матери. Но каким бы легким ни было это прикосновение, его заметили. Голубые глаза матери медленно открылись, сжатые губы изогнулись в приветственной улыбке, а улыбка перешла в смех.— Таэн?Ощутив присутствие своей любимицы, мать заплакала. Как и все жители острова, она верила в видения, а ни одно видение раньше не приносило ей столько радости, как это. Она получила весточку о том, что ее дочь жива и здорова!— С тобой все хорошо, я это чувствую, спасибо огням. — Помолчав, она снова улыбнулась, не стыдясь бегущих по щекам слез. — А Эмиена ты видела? Я беспокоюсь о нем. Он всегда был вспыльчивым и, если что-то ему не давалось, выходил из себя. Боюсь, он недолюбливает Стража штормов, детка. А мне грустно об этом думать, потому что Анскиере заменил вам обоим отца.Таэн замялась. Она не так уж много знала об Эмиене, но даже о том, что ей было известно, не решалась рассказать. К счастью, мать приняла ее молчание за нетерпение.— Иди, детка. Отыщи брата. Скажи, что мы по нему скучаем и что «Даксен» очень нужен дома.Но шлюп погиб, разбился на рифах. Это случилось из-за посланца короля, который и сам скоро нашел свой конец. Если обломки так и не прибило к родному берегу, Таэн не в силах была сообщить семье эту печальную весть. Чувствуя, как на ее плечи тяжким грузом легла ответственность за брата, она покинула мать, чтобы отправиться на поиски Эмиена. Девочка искала брата так упорно, словно ее усердие в поисках могло зачеркнуть его предательство и смягчить горечь, которую известие о поступках Эмиена принесло бы его близким и родным.Таэн очутилась в темноте, похожей на узкий туннель. Она старалась следить за тем, чтобы ее дар не вырвался из-под контроля, борясь с прерывающим дыхание холодом и с ошеломляющим ощущением огромного пространства, которое разделяло теперь ее сознание и тело. В отличие от старого рыбака разум пылкого Эмиена был ярким, полным яростного кипения. Узор его мыслей и эмоций был Таэн ближе любого другого узора. Какое бы расстояние не отделяло ее сейчас от брата, Таэн была полна решимости его найти и сосредоточенно вспоминала его лицо, черные волосы, небрежно падающие на лоб, глаза, часто смотревшие словно в никуда, после того как несчастный случай унес из жизни их отца. И внезапно в темноте зажегся свет, как будто эти воспоминания соединили сознание девочки с сознанием брата.Сила дара помогла ей выйти на цель: Таэн смотрела сверху на освещенные факелами ворота роскошного особняка. За ними на кирпичном дворе двое обнаженных по пояс мужчин упражнялись с учебными рапирами. После быстрого обмена ударами тот боец, который был повыше ростом, рванулся вперед. Его клинок звякнул о клинок противника, второй воин отбил удар, пошатнулся, но не отступил.— Следи за работой ног, парень, — сказал высокий мужчина, и Таэн с удивлением поняла, что паренек, с которым он бьется, — ее брат.Рассерженный замечанием наставника, Эмиен сделал ответный выпад. Он не сознавал присутствия сестры, но Таэн, проникнув в его разум, ощутила, с каким горьким удовлетворением он наносит удар за ударом. Фехтовальщики двигались все быстрей, изящные, как танцоры, то нападая, то уклоняясь, пламя блестело на их покрытых потом телах. Это был учебный бой, всего лишь упражнение, но Таэн поняла, что для ее брата многое зависит от этой схватки, как будто исход обычного тренировочного поединка может каким-то образом повлиять на его будущее. Эмиен бился так, словно тренер был его смертельным врагом.Сталь ударяла о сталь с резким сердитым звоном, оба бойца теперь тяжело дышали. На рапирах вспыхивал отблеск пламени факелов, противники делали ложные выпады и финты, выискивая слабое место в обороне друг друга. Опьяненная ненавистью брата, как своей собственной, Таэн чуть было не пропустила тот миг, когда тренер поднял руку, давая понять, что занятие окончено. На короткое мгновение ей показалось, что Эмиен не согласится прервать бой. Но потом брат опустил рапиру и потер влажный лоб тыльной стороной ладони.Тренер внимательно посмотрел на Эмиена, забирая у него оружие.— Ты бьешься все лучше и лучше. Еще немного — и ты станешь очень хорошим бойцом. Иди отдохни, завтра продолжим.Эмиен прищурившись смотрел вслед уходящему тренеру, не слишком обрадованный похвалой. Все еще не сознавая присутствия Таэн, он поднял со скамьи свои рубашку и камзол. Сшитая из мягкого алого материала одежда была отделана черной с золотом вышивкой, кружева на манжетах и вороте скреплялись драгоценными застежками. Удивляясь этому роскошному наряду, Таэн задрожала, ощущая, как остывает потное тело брата. Да, он высоко взлетел, с тех пор как они расстались на палубе «Ворона». Но Эмиен приобрел не только новое положение, но и жажду власти, которую не могли заглушить никакие фехтовальные тренировки.Ошеломленная новыми для нее ощущениями, Таэн последовала за братом, когда тот вошел во дворец. Эмиен прошагал по нескольким пышно украшенным коридорам, пересек устланную коврами переднюю и кивнул воинам, стоящим на страже у двери. Юноша шагнул через порог и заморгал от яркого света свечей.В большом зале было больше сокровищ, чем Таэн могла себе представить; но Эмиен после трех недель жизни во дворце короля Кисберна уже не обращал внимания на панели из редких пород древесины, на узорчатые ковры и прекрасные шерстяные гобелены в простенках между окон. Держа в руке рубашку и камзол, он замешкался, обнаружив, что в зале есть люди.Возле камина богато одетый придворный оживленно беседовал со светловолосой женщиной, разодетой в отороченное горностаевым мехом платье. На светловолосой красавице были украшения из аметистов, в ее прическу были вплетены золотые нити, а когда при виде Эмиена она встрепенулась, браслеты на ее тонких запястьях зазвенели нежно, словно колокольчики Тамлина. Ее собеседник запнулся на полуслове и умолк, негодующе тряся пухлыми щеками.Эмиен изящно поклонился, как будто всю жизнь провел при дворе; легкость его движений удивила Таэн. А еще девочка заметила, что чиновник старается держаться в тени, как будто солнечный свет режет ему глаза.Если Эмиен и заметил нечто необычное в поведении чиновника, то он никак этого не показал.— Татагрес, лорд Шолл, прошу прощения. Если бы я знал, что совет закончится так рано, я бы не вошел сюда.Татагрес нетерпеливо махнула рукой, приказывая юноше их оставить. Испытывая почти физическую боль при виде ее красоты, Эмиен двинулся дальше, в отведенные ему комнатыОчутившись у себя, он небрежно бросил нарядную одежду на стул, кликнул слуг и приказал приготовить ванну. Таэн наблюдала, как Эмиен бранит слуг за нерасторопность, как потом грубо прогоняет их, — и ужасалась тому, что брат как будто совсем забыл, чему его учили на Имрилл-Канде. Отослав слуг, Эмиен кончил мыться, налил себе вина и устало растянулся на покрытой пышным покрывалом кровати.Он не сразу заснул, а долго лежал, широко раскрытыми глазами глядя на горящую на ночном столике свечу. Таэн чувствовала, что сон бежит от Эмиена, и, встревоженная тем, как изменила ее брата придворная жизнь, решила использовать свой дар, чтобы его утешить. Сосредоточившись, Таэн окутала Эмиена покрывалом мыслей и чувств, подаривших ему ощущение покоя. Она вернула Эмиена в мир его детства на Имрилл-Канде, позволив вдохнуть легкий запах торфа, услышать вздохи морского ветра, играющего с флюгером над мансардой, в которой он всегда спал. Юноша расслабился и, убаюканный этими воспоминаниями, незаметно погрузился в сон.Не зная, что этот сон послала ему сестра, Эмиен увидел себя рядом с Таэн на поросшем травой холме, у подножия которого лежала их деревня. Летний ветерок шевелил черные волосы девочки, теребил ее серое шерстяное платье, а бурые козлята тыкались носами в ее ладони, выпрашивая хлеба. Таэн гладила их, весело улыбаясь, а Эмиен, глядя на нее, почти забыл о ее хромоте и о детской доверчивости, которая заставила ее поверить в ложь Анскиере. Но Таэн была мертва. Она погибла во время шторма, так же как и их отец. Больше она никогда не будет играть с козами на лугах Имрилл-Канда.Хотя воспоминания о сестре всегда причиняли юноше боль, сейчас он невольно улыбнулся в ответ на улыбку Таэн. А она посмотрела на брата небесно-голубыми глазами и сказала:— Но я жива!Эмиен заметался по постели, пытаясь избавиться от этой муки. Он вдруг понял, что видит сон. Таэн умерла, а Имрилл-Канд был навсегда потерян для него! Эмиен старался прогнать призрак сестры, держась за свою ненависть к Анскиере. На висках юноши выступил пот, но проснуться ему никак не удавалось.— Нет, Эмиен. — Несмотря на его усилия, голос Таэн продолжал звучать, в нем слышалось сострадание. — Я выжила во время шторма, Страж штормов меня спас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49