— А когда-то здесь были ворота, сработанные еще паравианцами. Рассказывают, их створки состояли из цельных кусков агата. Ворота были снабжены противовесами и открывались легко и неслышно.
— Здесь во Вторую эпоху была паравианская крепость? — спросил Медлир.
Халирон молча кивнул.
— Удивительно, что потом люди не испугались и не посчитали это место нечистым.
Медлир взялся за оглоблю, чтобы остановить упрямого пони. Он ждал ответа Халирона, но вместо ответа услышал вопрос.
— Кто такие? — грубым сиплым голосом осведомился стражник у ворот.
— Двое странствующих менестрелей. С нами попутчик. Мы не намеревались заезжать в Джелот, но мой учитель сильно занемог и нуждается в крыше над головой.
— Обождите в стороне, — лениво потягиваясь, велел караульный. Он шумно дышал, выпуская подсвеченные пламенем факелов струйки пара. — Мы заждались гонца из Та-ридора. Пока он не явится, ворота не откроют.
— Очень любезно с вашей стороны, — произнес расчихавшийся Халирон. — Чуяло мое сердце, что нам нужно переночевать в лесу. Даже если с гонцом ничего не случилось и он все же явится, выбор у нас невелик. В городе три постоялых двора. Все темные и грязные, да и хозяева не обременяют себя честностью.
— А в каком из них лучший эль? — поинтересовался Дакар.
— Поди узнай,-вздохнул Халирон. — В Джелоте привыкли разбавлять эль водой.
Ожидание оказалось недолгим. Пока Медлир старался хоть как-то согреть учителя, а Дакар находил общий язык со своим мерином, к воротам подкатила повозка, запряженная четверкой лошадей. С козел соскочил широкоплечий возница в дорожном плаще из овчины и разразился руганью. Он бранил неизвестно в чем провинившихся лошадей и сетовал, что не поспеет к ужину. Возница, словно мечом, размахивал хлыстом, требуя открыть ворота. Взмыленные лошади испуганно шевелили ушами и били копытами, высекая из булыжников голубые искры.
— Мне велели спешно доставить этот треклятый груз! Мэр сам распорядился, чтобы его не задерживали. Не верите — смотрите сами. Там герб мэра и печать.
Ворота начали открывать. Ничего необычного в этой процедуре не было, однако гнедой мерин тут же вытянул свою верблюжью шею. То ли вид ворот, то ли их скрип явились для него обещанием теплой конюшни, сытного корма и долгожданного отдыха. Мерин навострил широкие кроличьи уши и вознамерился любым способом опередить лошадей сердитого возницы.
На глазах у передней пары были шоры, так что ближайшая к Волшебному Копытцу пристяжная лошадь не видела мерина, а лишь почувствовала на своей шкуре болезненный укус его зубов. Лошадь шарахнулась в сторону. Отчаянно заскрипел валек упряжи. Дакар взревел, выпустил из рук поводья и шлепнулся вниз. К счастью, он не потерял самообладания, чего нельзя было сказать о вознице. Тот сыпал ругательствами, а хлыст так и гулял по лошадиным спинам.
Досталось и мерину: возница ударил его в нос. Волшебное Копытце подпрыгнул на своих раскоряченных ногах, грозно вращая своим крысиным хвостом. Глаза мерина выпучились еще сильнее, из ноздрей повалил пар. Конь захрапел, привстал на дыбы и загрохотал копытами по брусчатке. Попутно он ударил своим костлявым задом коренную, та пошатнулась и пронзительно заржала. Задняя пара лошадей рванулась в разные стороны, увлекая за собой повозку, в результате чего она въехала в ворота наискось и плотно заклинилась. Что касается Волшебного Копытца, тот тоже застрял, оказавшись между четверкой лошадей, словно сиротливое бревно на стремнине.
Проклятия возницы потонули в грохоте кованых копыт: образовалось нечто вроде лошадиной свалки. Надо отдать должное гнедому мерину: он мужественно противостоял всем четверым чужакам.
Ошалевший возница цеплялся за качавшуюся повозку с отчаянием пассажира на тонущем корабле. Напрасно он размахивал хлыстом: лошади, на которых он жаждал обрушить удары, находились по другую сторону повозки. А тем временем начали трещать и рваться ремни упряжи; из хомутов вылетали кольца и скобы, увлекая за собой куски дерева. Веревки, которыми был перевязан важный груз, от толчков и сотрясений начали елозить и ослабли. Доски из дорогого кипарисового дерева, получив свободу, радостно запрыгали, затем встали громадным веером, наклонились через борт и полетели на булыжники мостовой.
Треск ломающегося дерева гулким эхом ударил под своды воротной арки. Обе коренные лошади с диким ржаньем подались назад… Возница мог сколько угодно рубить воздух хлыстом и грозить лошадям смертной карой. Но он не мог повернуть время вспять и предотвратить случившееся. Восемьдесят погонных футов кипарисовых досок, покрытых искусной, сделанной на заказ лепниной, превратились в груду никчемных обломков. Тяжелые тележные колеса уничтожили подарок городского главы своей жене.
Налетевший ветер ненадолго раздул пламя факелов, и оно зловещим красным светом залило возницу. Тот стоял, вцепившись руками в собственные короткие бачки. Его лошади, похожие на запутавшихся в неводе рыбин, всеми силами пытались освободиться от мешающих постромок. Чужая уродливая кляча — виновница всей этой чудовищной трагедии — смущенно топталась возле коренных и чмокала губами, пытаясь что-то объяснить им на лошадином языке.
— Даркарон, чем я заслужил твою месть?
С этим риторическим вопросом возница по-лягушачьи спрыгнул с остатков своей телеги и очутился возле красно-коричневой туши, в которой безошибочно узнал Дакара.
— В какой дыре Ситэра ты раздобыл своего недоноска? Язык не поворачивается назвать это позорище лошадью!
— Недоноска? Позорище?
Дакар смерил взглядом свирепого возницу. Тот навис над ним со стиснутыми кулаками, явно готовый пустить их в ход. Его шапка съехала набекрень, и из-под нее выбились пряди волос, больше похожие на клочья свалявшейся шерсти.
— Прежде чем оскорблять моего коня, ты бы лучше на себя поглядел.
Возница на время лишился дара речи, а Безумный Пророк прошел мимо, нагнулся за поводьями и вывел Волшебное Копытце из плена чужих оглоблей и остатков упряжи.
Все это время Халирон и Медлир оставались возле своей повозки, молчаливо наблюдая за происходящим. Дакар вернулся к ним, ведя за собой мерина. Он невозмутимо смотрел на разъяренного возницу и совсем не обращал внимания на то, что из будок у ворот к ним обоим уже бежали встревоженные караульные, дабы предотвратить стычку.
— Думаю, тебе стоит простить моего шалунишку, — сказал Дакар.
Ободренный словами хозяина, мерин ткнул возницу головой в плечо, заставив попятиться.
— Вот видишь. Ты ему понравился.
Возница побагровел и качнулся вперед. Однако нахальная толстая физиономия, в которую он метил, исчезла. Дакар успел нагнуться и проползти под брюхом у мерина. Кулаки возницы ударили по впалым ребрам Волшебного Копытца. Конь отозвался на этот выпад громким храпом и еще более громким пуканьем.
— Эт милосердный! — вскричал Дакар, давясь от смеха. — Если ты так же отвечаешь на поцелуи своей жены, ее нос давно превратился в лепешку!
Возница был готов убить насмешника на месте. Не желая огибать мерина, он набычился и двинулся напрямик. Волшебное Копытце щелкнул костлявыми челюстями и укусил его за спину.
Лошадиные зубы вонзились в грязную шерсть плаща и скользнули ниже. Послышался громкий треск разрываемой штанины. Безумный Пророк, весьма довольный таким оборотом дела, похлопал коня по взмыленному крупу.
— Отпусти его, Волшебное Копытце. Ты малость перепутал его с кобылой. Не надо лишать беднягу портков. Уверяю тебя, без них он и вовсе будет похож на химеру с крыши.
Подбежавшие караульные тоже давились со смеху. Возница попытался вырваться из лошадиных зубов, но мерин хлестнул ему хвостом по лицу. Голос возницы возвысился до хриплого фальцета. Изрыгая самые непристойные проклятия, бедолага был готов измолотить мерина вместе с хозяином. По-видимому, конь это тоже почуял, ибо разжал челюсти. Его ребристая спина изогнулась, задние ноги с их мощными копытами приподнялись и шумно ударили по земле. Впрочем, не только по земле. Мерин лягнул переднее колесо искореженной телеги, чем пополнил список разрушений и утрат. Выбитые спицы жалобно заныли, а ступица, подпрыгивая, глухо приземлилась на булыжники.
Тем временем четверка лошадей, о которой все забыли, не оставляла попыток высвободиться из своих хомутов. Сделать этого им не удалось, зато бывшая телега превратилась в гигантский плуг и пропахала шесть ярдов мостовой, вывернув все камни. Какой-то расторопный горожанин сумел поймать лошадей за удила и остановил их. Однако на это даже не обратили внимания. Основные события по-прежнему разворачивались вблизи городских ворот.
Возница исчерпал весь свой запас заковыристых ругательств. Односложные эпитеты тоже были на исходе. Дакар взялся за поводья и собрался оттащить мерина подальше. То ли он дернул слишком сильно, то ли Волшебное Копытце поскользнулся на мокром булыжнике, но конь рухнул брюхом вниз, расставив неуклюжие ноги и фыркая от удивления.
Объятый безудержным весельем, Дакар тоже повалился на колени. Отирая рукавом катившиеся слезы, он зажмурился и не заметил, как начальник караула вдруг перестал смеяться. Солдаты тоже вмиг умолкли и встали навытяжку. С внутренней стороны к воротам подкатила черная карета, запряженная четверкой ладных лошадей. В свете факелов блеснули золотые львы на дверцах.
Караульные замерли. Неожиданный затор на пути не сулил им ничего хорошего. Конюшенные спрыгнули вниз и схватили под уздцы переднюю пару лошадей. Мальчишки были либо близнецами, либо просто очень похожими друг на друга. Одинаковым был и их наряд: черные бархатные ливреи и белые чулки. Вслед за конюшенными с козел спустился дворецкий и направился прямо к несчастному вознице. Тот зорко следил за мерином и, едва Волшебное Копытце попытался встать, проворно отпрыгнул назад.
— Это твоя телега перегородила дорогу? — холодно спросил дворецкий.
Коптящее пламя факелов плясало на золотой косице его парика и гербе господина, которому он служил.
Возница вторично потерял дар речи и лишь ткнул оцарапанным пальцем в сторону мерина. Тот, взбрыкивая мосластыми ногами и отчаянно фыркая, наконец-таки сумел подняться.
Из кареты послышался женский голос. Дворецкий почтительно кивнул, затем вновь повернул к вознице шею, стянутую крахмальным воротником с перламутровыми пуговицами.
— Насколько мне известно, ты вез важный груз — доски с лепными украшениями, изображающими атрибуты власти господина мэра. Это был личный заказ его супруги. Вместо этого я вижу одни щепки. Ты что, первый раз въезжаешь в эти ворота? Как тебя угораздило застрять и угробить столь ценную работу?
Возница подтянул сползавшие штаны. По его вискам струился пот.
— Я? Даркарон мне свидетель, во всем виновата вон та кляча!
Волшебное Копытце равнодушно выпятил нижнюю губу и по-собачьи мотнул головой, потрясая поводьями и стременами. Дворецкий недоверчиво поморщился.
— Сомневаюсь, что этот мешок с костями способен пройти несколько шагов и не растянуться.
— Я готов под клятвой подтвердить свои слова.
— Чья лошадь?
Дворецкий обвел глазами собравшихся, ненадолго задержался на пони и двух окоченевших путниках и, как того следовало ожидать, переместился к Дакару. Безумный Пророк тяжело сопел, счищая с плаща грязь.
— Так это ты — владелец лошади? Дакар понял, что шутки кончились.
— Я только что решил передать ее городской богадельне.
Дверцы кареты открылись и быстро захлопнулись. Дворецкий отступил, пропуская чиновника в мантии. Он двигался короткими шажками, словно бойцовый петух, распушивший оперение и приготовившийся к схватке. Почти вплотную подойдя к Дакару, он с нескрываемым презрением взглянул на толстого неопрятного человека в грязном плаще.
— Тебя закуют в цепи и препроводят в тюрьму, где ты останешься до завтра. Завтра твое дело будет решаться в городском суде Джелота согласно нормам правосудия, установленным господином мэром.
Чиновник повернулся к собравшимся.
— Подыщите какое-нибудь место для этой лошади. Ее дальнейшую участь также решит суд. Нельзя оставить ее без присмотра, иначе жди новых бед.
Последний, к кому он обратился, был возница. В голосе чиновника не слышалось ни нотки сочувствия к пострадавшему.
— Караульные помогут тебе убрать обломки. Если ты намерен добиваться возмещения убытков, тебе тоже нужно завтра явиться в суд и подать прошение.
Солдаты окружили Безумного Пророка, дабы отвести его в тюрьму. Дворецкий вернулся на козлы, чиновник из свиты мэра сел в карету, и она покатила дальше, сверкая позолоченными ободьями колес. Халирон поднес руки к слезящимся глазам. Мех рукавиц приглушил его стон:
— Эт милосердный, я так и знал! Нам ни в коем случае нельзя было заворачивать в Джелот.

Суд
Его светлость лорд-мэр Джелота не любил вставать рано, поэтому судебные заседания никогда не назначались на определенное время. Просто один из членов городского совета ежедневно посылал начальнику городской стражи список с именами тех, кто должен сегодня предстать перед судом. Тот, в свою очередь, посылал в тюрьму солдат. Завтрака обвиняемым не полагалось. Солдаты вели их в судейскую палату — подвальное помещение со сводчатым потолком и без окон. Стены палаты были выкрашены в черный цвет. Располагалась она прямо под залом городского совета.
Первым в судейскую палату привели Дакара. Кандалы, в которые его заковали, больно стягивали запястья и лодыжки, мешая давить докучливых блох. Здесь ему пришлось дожидаться, пока приведут остальных обвиняемых — двоих мужчин и женщину. Женщину арестовали за скандал, учиненный в лавке. Один из мужчин попался на воровстве, второму предстояло ответить за жестокое убийство.
Всю ночь Дакар не сомкнул глаз. В камере было холодно. Десятками иголок впивались голодные блохи. Он ругал себя за нерадивость в обучении магии. Он еще мог силой заклинания открыть какой-нибудь нехитрый латунный запор, что нередко и делал, когда приходилось спешно уносить ноги из спален уступчивых женушек, чьи мужья вдруг возвращались домой раньше срока.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102