Это если предположить, что каким-то чудом его удастся вырвать из гранитных блоков стены. Проще было воровать его вместе со стеной.Это и было причиной того, что светильник до сих пор не был украден и по ночам на три шага разгонял темноту. Внутри же эта городская достопримечательность была устроена весьма просто: выемка в бронзе, куда вставлялся ком протухшего жира с фитильком внутри. Светильник исправно зажигался единственным слугой Эрика каждую ночь, отчего площадь считалась относительно безопасной.Никто не знал, отчего площадь получила свое имя, а уж Эрик и подавно. Однако грязная и убогая кофейня была украшена вывеской с большими, когда-то красными, а теперь ставшими от дождей бурыми буквами. Любой прохожий мог прочитать неровную надпись на плохой латыни: «Кофейня» Площадь Картонных Ножей «. Содержит славный Эрикус. Лучший арабский кофе из Лютеции и Рима».Убедившись, что слежки за ним нет, Винт быстро направился дальше, по улице Кривого Бастиона, затем свернул в петляющий переулок, именуемый его жителями не иначе как «Решетка» или того проще: «решето». Нырнув в темную подворотню, ведьмак попал на улицу Тельца, ведущую к Ханьскому кварталу, и немного замедлил шаг. Предосторожность оказалась нелишней, вывеска на воротах, которую он высматривал, исчезла, отчего ведьмак проскочил мимо нужного ему дома. Обругав себя растяпой, Ратибор вернулся назад и очутился перед воротами «Школы Белой Змеи».Легкая улыбка чуть тронула губы, ведьмак вспомнил свое первое посещение школы «Змеи». Вернее, даже не посещение, а знакомство с весьма решительным молодым ханьцем. В тот раз его спутники, по незнанию местных обычаев, нарвались на ссору: Рогволд ухитрился удариться головой о вывеску да еще и оскорбить паренька обращением:— Сынок!Даже то, что рус был загримирован и изображал зрелого годами купчину, при котором Винт выступал в роли приказчика, не извиняло его поступка. И впрямь, откуда русу знать, что подобное обращение для другого народа — смертельная обида? Тогда лишь то, что во время боя со вспыльчивым ханьцем у Урука слетела маска гильдии Ночных Убийц, прикрывающая лицо, остановило бой. Юноша принял орка за Ао Жуна, сына князя Дракона Восточного моря. Вместо дальнейшего сражения пришлось наблюдать бесчисленные поклоны, да и самим долго кланяться в ответ. Винт помнил, как ханец интересовался у Урука судьбой своего отца, отплывшего из Ашура по торговым делам и пропавшего без вести.Ханец оказался почтительным сыном, и тогда они едва успели удалиться, пока на поднятый им шум не собрался весь город. Теперь же ведьмак зашел в ворота очень аккуратно. Конечно, вряд ли ханец помнит его лицо, тем более что тогда он был в тюрбане, но всякое бывает. К удивлению ловкача, во дворе он увидел того самого юношу, вместе с двумя слугами, натянувшими на себя русские кольчуги и вооруженными до зубов. За их спинами трое оборванцев под присмотром пожилого слуги грузили в повозку, запряженную быком, сундуки и вьюки. Судя по суете, царившей в доме, и снятой вывеске, школа «Белой Змеи» готовилась к переезду. Или отъезду?Приметив гостя в воротах, один из слуг в доспехах приблизился к ведьмаку и, держась за меч, почтительно поинтересовался целью его посещения. Вежливость слуги немного сгладила впечатление от пальцев на рукояти меча. В ответ Винт тихо зашептал слуге, с трудом подбирая ханьские слова:— У меня дело к молодому господину. Дело спешное и тайное…— К молодому господину Шену? — поинтересовался слуга.— Именно к нему, — не менее вежливо поклонился Ратибор, — и малейшая заминка может оказаться роковой.Их беседа с молодым Шеном немного затянулась, но ведьмак вышел из ворот в весьма приподнятом настроении. Приятно, помогая союзнику, хоть в чем-то досадить своему врагу. Нет, глава клана «Феникса» все продумал до мелочей: скупил все долговые расписки школы «Змеи»и нынче потребовал их к оплате, благо сроки уплаты истекли. Даже продажа дома не могла спасти вечных врагов клана «Феникса». Местные перекупщики давали за дом и все имущество жалкие гроши, пользуясь тем, что больше «Змеям» добыть денег было неоткуда. Ростовщики наотрез отказались вновь давать деньги в долг на уплату процентов по старым долгам. Ни за что, ни на каких условиях, даже за самый высокий процент. И кошель графского золота, в конце разговора перешедший в руки молодого ханьца, оказался как нельзя кстати. Чутье в очередной раз не подвело Ратибора.«Тут чувствуется лапка» Фениксов «, — думал Винт, выходя за ворота, — не могут наши ростовщики просто так, ни с того ни с сего, забыть о своей выгоде! Только стальные когти, сжатые на горле, могут заставить их отказать в деньгах почтенным, хоть и обедневшим людям! А столь дружный отказ говорит о том, что кто-то» шьет костюм» «Школе Белой Змеи». Только клан «Феникса» способен на такое, чтобы уничтожить своих врагов раз и навсегда. Из Ханьского квартала их уже выжили, теперь из города выживают. И не просто так, а с позором, как несостоятельных бедняков. Да и в действиях перекупщиков тоже их почерк чувствуется!«Заранее приготовленная ловушка почти захлопнулась. Но только почти, кошель золота разжал хищные зубы ростовщиков. А ведь план» Фениксов» почти удался! Зато теперь их ждет весьма неприятная неожиданность. Весь план, на который, судя по всему, немало денег ушло, провалился. Даже деньги, полученные в уплату долга, вряд ли возместят убытки. Да и «Белая Змея»в долгу не останется. Они теперь в лепешку расшибутся, но расквитаются за такие козни. У Шена глаза сразу засверкали, когда сообразил, что у них теперь есть союзники. И еще какие, с такой поддержкой за плечами на многое замахнуться можно.«Вот и появились верные люди в Ханьском квартале, — устало подумал Ратибор. — И можно быть спокойным: свой долг они выполнят до конца…»Уже к вечеру, сидя в кофейне Эрика и потягивая кошмарный кофе, ведьмак получил первую весточку от новых друзей. Молодой господин Шен не подвел, через немногочисленных людей своего клана быстро выяснив все необходимое. Один из приближенных патриарха клана «Феникса», некий Лун Хо, оказался игроком, и игроком азартным. Кроме того, он еще и баловался торговлей опиумом, который явно принадлежал его хозяину. По законам любого клана за такое полагалась смерть.В послании Шена подробно рассказывалось о трех таких «проказах», что было более чем достаточно. Мало того, сейчас Лун Хо пребывал в игорном заведении Омара, замаскированном под чайхану и находящемся за пределами Ханьского квартала. Винт поспешно расплатился и заспешил из кофейни прочь.В этот вечер Лун Хо отчаянно не везло. А астролог Ли еще имел наглость утверждать, мол, благоприятный день, удача сама плывет в руки! И это теперь, когда на кону стояло уже триста динаров хозяйских денег, не считая пяти сотен, уже перекочевавших к сидевшему напротив варягу. Как его там, Олаф, что ли? Кости для него казались ручными, а деревянный стаканчик — бездонным кувшином, осыпающим проклятого варвара золотым дождем. Уже семь раз менял кости чайханщик Омар, с которым Лун Хо связывали некоторые тайные дела. Лун перепробовал все уловки, которые могут принести удачу, но все было тщетно. И вот теперь новый кон, который может стать для него последним.Варвар лишь поскреб в затылке, когда Лун Хо наконец повезло. Жадно, трясущимися руками, ханец сгреб к себе горку золотых. Глаза лихорадочно блестели, в висках стучал злой пульс: не соврал Ли! Не зря сегодня я не пожалел ему трех динаров! Не соврал астролог! Вот она, удача! Теперь только ее не спугнуть, варвар набит золотом, как горшки в подвалах патриарха. Только не спугнуть!В следующие полчаса варвар понемногу спустил весь свой выигрыш. Лицо Лун Хо сочилось самодовольством, против обыкновения, он даже сам заказал варягу выпивку, боясь, что проигравшийся викинг бросит игру и уйдет. Особенно теперь, когда золото еще звякает в его кошельке!Когда все проигранное золото вернулось к ханьцу, северянин поставил на кон еще пять сотен своих денег. Все сомнения, не жулик ли этот варвар, как дым улетучились из головы Лун Хо. Варяг просто глупец, спугнувший свою удачу. И теперь будет просто глупостью бросить игру.Следующую игру Олаф опять проиграл, и Лун Хо вознес торопливую молитву Син Тяню, духу игорной удачи. Тяжко вздохнув, викинг поставил на кон пять рубинов такой красоты, что даже у невозмутимого чайханщика перехватило дух. Поставил и коротко, отрывисто стукнул кулаком по столу:— Играю на все! Пять камней, каждый тысяча динаров. Всего пять тысяч за раз. Играю на все.Так и не сумев сглотнуть тугой комок в горле, Лун Хо лишь судорожно кивнул. Отчаянно шевеля ставшими непослушными губами, он долго тряс стаканчиком. Когда кости, прокатившись по столу, замерли, ханец, растерявший всю свою невозмутимость, смог лишь восхищенно просипеть что-то бессвязное. На костях было одиннадцать! Одиннадцать!На варяга было жалко смотреть, но все же он взял стаканчик в руку и выбросил кости на стол. Восхищенный вопль в глотке Лун Хо умер не родясь. На костях тоже было одиннадцать! Тоже! Равное число!Из глотки Олафа вырвался отчаянный рык:— О Один! Ты сказал мне, что не нужно отчаиваться и поставить на кон еще и камни! А я, глупец, еще думал бросить игру! Клянусь Богами войны, поясом и молотом Тора, я ставлю на кон еще и свой драккар со всем снаряжением! Удваиваю ставку! Пять камней и драккар против десяти тысяч динаров!Чайханщик попробовал предостерегающе тронуть руку Лун Хо, но тот лишь отчаянно закивал. Вновь покатились кости по столу, но, лишь когда они замедлили свой бег, ханец отчетливо понял, что проиграл. На костях было десять, но неощутимый обычными людьми дух и опыт игрока подсказали ему, что это конец. Варвар еще не взял в руки кости и стаканчик, а Лун Хо уже знал, что викинг выиграл. Немигающим, потухшим взглядом ханец смотрел на кости, брошенные Олафом. Медленно-медленно катятся по столу кости, наконец они замерли.От рева викинга чайхана на миг словно взлетела в воздух:— Одиннадцать! Эй, бездельники, марш сюда!Четверо здоровенных северян в полной броне образовались рядом с белокурым варваром. Как во сне Лун Хо видел, как варвар сгреб со стола все деньги и ссыпал их в замшевый кошель. После этого он счел необходимым обратиться к застывшему столбом Омару:— Я выиграл десять тысяч. С меня пять сотен динаров. Завтра зайдет мой человек и отдаст все до гроша.Чайханщик еще не успел открыть рот, как северянин любезно ему пояснил вполне очевидные вещи:— Ханец отдаст мне свой долг, а я рассчитаюсь с тобой. Я знаю городские обычаи и против гильдии Ловкачей не пойду. Тем более что я хочу дойти до своего драккара без лишних проблем. Кому охота, выиграв немного денег, умирать по пути домой?В завершении своей речи викинг мудро улыбнулся, но Омар уже тащил кисть, тушь и кусок бумаги, вызвавшей неодобрение Олафа. Пришлось чайханщику сходить за пером и пергаментом, на котором он, под диктовку северянина, написал расписку от лица Лун Хо. Четверо викингов, двое вышибал, повар и сам Омар расписались на пергаменте, как и положено по закону. Комар носа не подточит, восемь свидетелей, все честь по чести. Приложив к пергаменту смоченный чернилами палец, Олаф поклялся на мече и оттиском большого пальца подписал свою расписку на пять сотен динаров, положенную долю хозяину заведения.Забрав расписку, на которой Лун Хо нацарапал свою роспись и также приложил палец, викинги ушли из чайханы. Ханец все сидел неподвижной статуей, не сводя глаз с желтых костей, рассматривая проклятые одиннадцать. Голова была пуста, не было даже тени мысли, где взять деньги и что сказать патриарху клана. Сегодня он проиграл пять тысяч хозяйских денег, недельную выручку трех опиумокурилен и двух веселых домов, принадлежащих клану «Феникса». Это если не считать долга в пять тысяч варяжскому гостю.Прошло не менее получаса, прежде чем к горестно застывшему Лун Хо подошел чайханщик и поставил перед ним пиалу с подогретым вином. Викинг перед уходом заказал ее проигравшему, достойно отплатив за былое угощение. И сейчас Омар протягивал ее Лун Хо. Тот уже поднял свой взгляд от костей и сейчас смотрел на старательно отводящего глаза чайханщика. Но когда ханец вновь взглянул на лежащие кости, то не смог сдержать изумленного крика. На костях медленно проступали два очка! Не одиннадцать, не пятерка и шестерка, а две единички!Однако чайханщик Омар, когда очумевший от радости ханец заорал, что его околдовали, лишь покачал головой и развел руками. Оправленный в зеленый металл, странный, пульсирующий фиолетовым огнем камень еще лежал на столе. Лун Хо знал этот талисман, показывающий использование игроком магии. Сегодня, когда ставки были весьма высоки, камень весь вечер лежал на столе. И ни разу пурпурная глубина не полыхнула багряным всполохом тревоги. В отличие от весьма многих, камень чайханщика Омара был подлинным, что и привлекало к нему крупных игроков.Спорить против него было все равно что мочиться против ветра. Тяжело вздохнув, Лун Хо вышел в темноту ночных улиц. Всю ночь до рассвета он бродил по улицам в немом оцепенении, так до конца и не поняв, что делать. Понимая лишь одно, что теперь он опозорен и обречен на лютую смерть. Он даже не мог покончить собой, иначе беспощадная расправа и позор ждали весь его род…Далеко, на другом конце города, в бывшем подворье купца Тверда, хлебал темное пиво Олаф, с хохотом рассказывая, как в самом начале игры один из его людей подменил талисман на искусную подделку. После этого ничто не мешало ведьмаку отводить глаза, заставляя всех видеть на костях то, что ему было нужно. А когда чайханщик писал расписку, камень вновь оказался на столе. Вообще-то это было излишне, талисман Омара чуял лишь магию управления броском костей, но ведьмак предпочел подстраховаться.Винт чуть не отбил себе руку, хлопая варяга по плечу и выпивая кубок за кубком за его хитроумие. В последний раз он так смеялся, видя Урука в вышитой сорочке и льняных портах. Тогда они с Рогволдом и орком приехали в Ашур под видом богатого деревенского старосты и его сыночка, зачарованного ведьмой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32