Этот закон обеспечивает два основания, на которых могло возникнуть человеческое общество, а именно: (1) государство в той или иной форме и организация правления и (2) верность договору. Вместе с тем закон природы не императивен, а носит рекомендательный характер и тут компетенция свободы выбрать этот закон и следовать ему, то есть не наносить ущерба жизни, здоровью, свободе или собственности друг друга. Локк верит в благоразумие свободы, в ее конструктивную роль в человеческой жизни. В пользу такой оценки говорит и то, что закон санкционирован Высшей причиной, будучи проявлением Божественной воли (см.: 78.III, 4), что, по мнению Локка, дает положительный импульс свободе выбора.
В поздней работе "Разумность христианства" Локк акцентирует внимание на божественном авторстве истинных законов добра. Именно Его авторитет делает законы понятными и доступными. Без этой помощи естественный свет прогрессировал бы бесконечно долго, продвигаясь к их постижению. Это предположение можно истолковать в том смысле, что христиане получают возможность ускоренного постижения законов добра, тогда как остальные народы хотя и движутся в нужном направлении, но весьма медленно.
Утверждая, что предписания и правила, дарованные нам Спасителем, уникальны и что только добрая воля может приобщиться к ним, Локк вдруг заговаривает о "выгодной, наилучшей сделке". Следуя предписаниям Нового завета и опираясь на преимущества, которые предоставляет нам доктрина бессмертия души, мы воочию видим не только красоту добродетели, но и ее «выгодность». Интерес, соединенный с добродетелью, – вот чего не хватало языческим мудрецам, в частности стоикам, восхваляющим суровую добродетель как самодостаточную ценность. Теперь возвещенное бессмертие свидетельствует о совершенстве нашей духовной природы и, обещая вечное блаженство и вечные муки, стимулирует индивиду выбор добродетели, а не порока – доктрина своеобразного "теологического эгоизма".
Итак, у Локка иная, по сравнению с Гоббсом, трактовка человеческой природы, он видит в человеке преобладающим «голубиное», Гоббс – «волчье» начало, что и предопределяет принципиально иную трактовку перехода от естественного состояния к гражданскому обществу.
В естественном состоянии, по Локку, люди ведут себя разумно и миролюбиво, когда живут вместе. Неестественно начинать войну, сила без права, обращенная против личности человека, создает ситуацию войны. Чтобы избежать ее, люди образуют общества. Теперь человек оказывается в новом состоянии, и оно, в известной степени, модифицирует его природу. Став политическим существом, человек свободен тогда, когда он подчиняется только той законодательной власти, "которая установлена по согласию в государстве" (78.III, 274). Свобода становится избирательным средством предпочтения закона – анархии и «своего» законодательства – «чужому». Но насколько данное государственное законодательство совпадает с Природным законом? Ведь естественный человек был свободен от какой бы то ни было власти, руководствуясь законом природы. Подчиняясь законам государства, человек не может полностью утратить свою свободу и посредством договора или собственного согласия отдать себя в рабство кому-нибудь. Г.Спенсер сочтет этот возможный отказ от свободы истинным ее проявлением. Локк пока еще романтично понимает свободу, делая недействительным такое историческое явление, как рабовладельческие общества в древности и работорговлю в его время.
Вопрос имеет политический, нравственный и экономический аспект. В рабство изначально обращали пленных. Но не только насилие плодило рабов. Люди попадали в рабство «законно» за долги, согласно обычаю – по обету и по религиозным мотивам во имя покаяния. Впрочем, в этих случаях рабство было скорее "тяжелой работой", поскольку господин не мог даже искалечить подневольного и тем более убить его. Но сохраняет ли раб человеческую сущность, или прав Аристотель, считая раба говорящим орудием? Если да, то рабство является нарушением естественного права, поскольку раб лишен права на жизнь, собственности и вообще не является юридическим лицом. Между тем Локк утверждает, что "каждый человек обладает некоторой собственностью", включающей его собственную личность, и потому имеет право на все произведенное трудом его тела и работой его рук. Этим он выводит данный предмет из состояния общего владения, в которое его поместила природа. И это право следует признать, ибо иначе "человек умер бы с голоду, несмотря на то изобилие, которое дал ему Бог" (78.III, 277–278). Все-таки, вопрос: как стало возможным длительное существование рабовладельческих обществ, остался в стороне.
Вопрос о собственности оказывается ключевым для теории возникновения политических обществ. Главной и великой целью объединения людей в государство и передачи ими себя под власть правительства является гарантия неприкосновенности их собственности, жизни и свобод. Не имея объективных и компетентных судей для решения всех затруднений, связанных с исполнением закона природы, люди, руководствуясь благоразумием, несмотря на преимущества естественного состояния, покидают его и быстро вовлекаются в общество. Локк снова сочувственно ссылается на Р.Гукера, который усматривал в человеке естественную склонность к общественной жизни и стремление к порядку, в отношении которого было достигнуто явное или тайное соглашение.
Смысл этого "первоначального соглашения" состоит в обеспечении надлежащего выполнения обязательств и договоренностей. Тут имеются в виду не только частная жизнь, но и политический союз между правителями и подданными. Выполнение такой задачи возлагается на законодательную власть: первый и положительный закон всех государств – "учреждение законодательной власти". При одном непременном условии, добавляет Локк, "первым и основным естественным законом, которому должна подчиняться сама законодательная власть, является сохранение общества и (в той мере, в какой это будет совпадать с общественным благом) каждого члена общества" (78.III, 339).
Разумеется, это требования идеального общества, ведь Локку прекрасно известно, что рабовладельческие государства и при деспотическом, и при олигархическом правлении, и при демократии прекрасно обходились без этого условия или выполняли его частично. Да и современные Локку абсолютистские монархии не руководствовались первым и единственным законом, полагая условием сохранения общества сохранение абсолютистской власти любой ценой. Если все-таки такое происходит, как свидетельствует прецедент Англии, то по причине нарушения договора, что делает его недействительным. Власть становится нелегитимной, если она деспотична, управляет не посредством провозглашенных законов с помощью установленных законоположений и если она лишает человека какой-нибудь части его собственности без его согласия. (Тут имеется в виду введение произвольных налогов без согласия общества или его представителей в парламенте.) Локк напоминает, что правление абсолютного монарха ничем не лучше естественного состояния, когда один человек, повелевая множеством людей, волен быть судьей в своем собственном деле и может поступать в отношении своих подданных как ему заблагорассудится, причем никто не имеет ни малейшего права ставить под сомнение правоту и проверять тех, кто осуществляет его прихоть.
Как видим, Локк все-таки вынужден учесть субъективный фактор в стремлении к власти и в ее ничем не контролируемом и неограниченном использовании. Трагический опыт Карла I, а затем абсолютистские претензии Якова II показали Локку, какую реальную опасность для общества и свободы представляет самодержавие, тем более санкционированное религией.
Во второй книге "Трактата О правлении" Локк ищет политические средства предотвращения этих абсолютистских и деспотических поползновений. Он выдвигает идею, которая может рассматриваться как первый проект разделения властей. Главная из них – законодательная. Но так как законы, которые издаются один раз и в короткий срок, обладают постоянной и устойчивой силой и нуждаются в непрерывном исполнении или наблюдении за этим исполнением, то необходимо, чтобы все время существовала власть, которая следила бы за исполнением тех законов, которые созданы и остаются в силе (78.III, 347).
Наряду с этим должна существовать власть федеративная, которая решает вопросы права войны и мира, участия в коалициях и союзах равно как и право вести дела со всеми лицами и сообществами вне данного государства (78.III, 348) Позже Монтескье вместо федеративной власти, которая обычно совпадает с исполнительной, назовет судебную власть. Эти три ветви власти относительно независимы, но все-таки главенствующую роль Локк отдает законодательной власти. Ее приоритет заключается в выборности, тогда как исполнительная власть не избирается, а назначается. Вместе с тем правом созывать и роспускать законодательный орган обладает исполнительная власть, которая обладает доверенным полномочием, данным ей в интересах безопасности народа. В правильно организованных правительствах законодательная и исполнительная власти находятся в различных руках – вот "золотое правило" политического устройства, выведенное основоположником политической философии либерализма Джоном Локком, также противоположное стороннику сильной государственной власти Гоббсу, который считал желательным для укрепления этой силы сосредоточения всей полноты власти в одном лице (см.: 235).
Прекрасно осведомленный о соблазнах власти и других «слабостях» человеческой натуры Локк согласно своей философской парадигме надеется на значительное укрепление доброй воли в человеке посредством правильного воспитания и образования. В этом плане он был одним из инициаторов и авторитетов Просвещения. В противовес предложениям Гоббса запретить инакомыслие Локк прославился письмами о веротерпимости, оказавшими значительное влияние на законодательное решение проблемы свободы совести. Для должного воспитания человека и гражданина Локк рекомендует для постоянного чтения первые шесть книг Евклида, моральные предписания Библии, книгу Цицерона "Об обязанностях", а также в дополнение к ней творение Пуфендорфа (по-видимому, Локк имеет в виду сочинение "Об обязанностях человека и гражданина" 1688), а по вопросам гражданского права труд Гроция.
Философия Локка, так же как и его публицистика, проникнута особым чувством свободомыслия, духом обретенной и осознанной как величайшей человеческой ценности свободы. Его политические и другие идеи надолго войдут в официальную программу партии вигов, а сама партия на длительный период с некоторыми краткосрочными паузами станет правящей партией Великобритании, но несмотря на значительные социальные достижения продемонстрирует, что долгое нахождение у власти отрицательно влияет на любую политическую организацию и ее функционеров и что политическая теория, став прикладной дисциплиной, неизбежно в какое-то время становится помехой политическому развитию, если не подвергнется умелому совершенствованию с учетом новых условий, т. е. также зависит от субъективного фактора.
Вместе с тем в теории морали Локк занимает лояльную к установленной церкви позицию. Теологический волюнтаризм "разумного христианства" отличается от гоббсовского эгоизма сакральной направленностью, и это отдалило Локка от его юного воспитанника А.Шефтсбери.
4. Шефтсбери и Мандевиль. Virtuosi и коммерческое общество
В 1696 г. парламентом принят закон, отменяющий всякую предварительную цензуру. Англия немедленно была затоплена разливанным морем моралистической литературы: памфлетами, листовками, самодельными трактатами, умножилось число периодических изданий газет, журналов.
Профессионально наблюдательный и приметливый Даниэль Дефо в своем "Турне вокруг всего острова Великобритания", совершенного в годы правления королевы Анны, засвидетельствовал рост благополучия, деловой активности и в городе, и в деревне. Вкупе с политической стабильностью это навевало оптимизм. Ставшие популярными Аддисон и Стил в своих журналах «Зритель» (1709–1711) и «Болтун» (1711–1714) приобщают к культуре и хорошим манерам новых городских и старых сельских джентльменов.
Симфония Просвещения начинается. Партитура ее принадлежала в основном Локку. Ритм ее увертюры задали стихи Александра Поупа, ее мажорная тональность исходила из вышедшего в 1711 г. в Лондоне сочинения бывшего воспитанника Локка графа А. Шефтсбери "Характеры людей, нравов, мнений, времен и т. д." (129; 264). Имя автора мало что говорило читателю, поскольку первое сочинение молодого философа "Исследование о добродетели…" было опубликовано в 1699 г. анонимно и, кажется, без ведома графа. Однако "Характеры…" очень скоро стали популярными на британских островах, а затем и в Европе – книга воссоздала форму диалога и отличалась особым стилем философского дискурса.
В увертюре прозвучали и диссонансы. "Низкий и испорченный век" обличал в ярких памфлетах Джонатан Свифт. Прекраснодушного Шефтсбери сразу же начал критиковать и высмеивать Бернард Мандевиль, прослывший парадоксалистом и циником.
Как это нередко бывает, истина оказалась дороже дружбы с учителем. В одном из писем Шефтсбери сетует, что Локк пошел по пути Гоббса и сделал идеи добродетели и самого Бога искусственными (неестественными), т. е. приобретенными (см.: 186). Это не означало, что Шефтсбери привержен теории врожденных идей. Врожденны чувства, внешние и внутренние.
Шефтсбери выступает против всех основных типов этических доктрин его времени. Он не приемлет "эгоистического человека" Гоббса, стремящегося к приятному (духовные удовольствия) и к полезному (чувственные удовольствия). Не по пути Шефтсбери и с рационалистами из Кембриджа, хотя он разделяет их симпатии к Платону и неоплатоникам. Моральные дистинкции даются не разумом, усматривающим прекрасную добродетель действий в соответствии с неизменной истинной природой вещей, а моральным чувством.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45