На долю мгновения он ощутил себя на месте брошенного Яшки. Но тут же взял себя в руки. Он не Яшка. И выход найдет. Самое главное, чтоб она поверила, будто он, Фил, ее Моравлину желает только добра.
Распечатал пакет. Вытряхнул его содержимое на стол тут же, в присутствии Цыганкова и Оли. Пусть видят, что у него нет тайн от соратников.
Моравлина в числе запрошенных Венерой не было. И Слободкина, кстати, тоже. Обоих затребовало Московье. Значит, Фил вчера просто переутомился, вот ему и привиделась чертовщина.
Тут же он понял, что нужно сделать. Пусть Оля едет на Венеру за Моравлиным. Ничего, Фил дождется своего часа. Она вернется. Она просто не сможет жить там, куда Фил сейчас направит Моравлина. Сунул его карточку в компьютер, и вместо Центрального управления Службы информационной безопасности ввел другое название — Венера, золотодобывающий комбинат номер пять. Плавучая платформа в ста километрах от берега Ольговой Земли. Контингент — уголовники со сроками свыше двадцати лет. Пусть Оленька полюбуется на тамошние красоты. Гетманова, который в этой графе стоял изначально, Фил перевел в графу “Ольгова Земля. Центральный военный округ” на место Птицына. А Птицын поедет в Московье на место Моравлина. Вот так-то будет лучше.
— Оля, у меня для тебя есть ответственное поручение, — сказал он. — Отнеси этот пакет в первый корпус, ректору.
Моравлин любит справки наводить. И когда он узнает, в какую дыру его засунули, непременно попытается узнать, кто же ему “помог”. Вот тут-то ему и скажут, что пакет ректору принесла Пацанчик. А значит, либо она попросила изменить распределение, либо изменила сама. Многие знают, что она оч-чень неплохой хакер. И Моравлину это известно совершенно точно.
Фил попытался спровадить Олю как можно быстрей, потому что Моравлина и в самом деле ждали, он чего-то от Фила хотел. Нехорошо получится, если Моравлин застанет Олю здесь, его ж потом не убедишь, что Фил не сводил с ним счеты. Ничего личного, вспомнил он слоган итало-американской мафии. Вот именно, мысленно сказал Фил Моравлину, ничего личного. Просто тебе нужна подружка, а мне — будущий Президент. Подружек много, Президент один.
Оля ушла, и буквально через десять минут после ее ухода появился Моравлин. Увидел приглашения для В-2012, обрадовался:
— Уже сделали? А для нашей группы?
— Да мы предлагали оставить их здесь, — небрежно заметил Цыганков. — Оля как услышала, что ты зайти должен, так сразу все собрала и смылась. Сказала, что завтра через Робку Морозова передаст.
— Вот так, да? — тихо спросил Моравлин.
Немного посидел еще и вскоре распрощался, так и не сказав, зачем приходил. Фил вдруг засомневался, правильно ли он поступил с распределением. Был в его поступке неприятный душок.
Домой он попал почти в десять вечера. Не стал ужинать, принял душ и отправился спать. Открыл дверь спальни и опешил: за его компьютером сидел вчерашний Игорь. Невозмутимо игрался в новомодную американскую стрелялку без перевода.
— Молодец, — похвалил он Фила, не отрываясь от игры. — Я думал, не догадаешься.
И тут Фил грохнулся в обморок.

* * *
09 декабря 2083 года, четверг
Селенград
Ректора уже не было. И его секретарши — тоже. Оставлять пакет под запертой дверью Оля не рискнула. Ладно, подумала она, завтра с утра отдам. И поехала домой.
Дома, конечно, не утерпела и посмотрела, куда распределили Илью. Застежку вскрыть — пара пустяков. На стол вывалились карты, Оля быстро отыскала нужную и сунула ее в машину. Что такое “золотодобывающий комбинат номер пять”, она не знала. Полезла в сеть, нашла подробную карту Ольговой Земли. Место будущей работы Ильи особым шиком не отличалось. А Гетманова почему-то направили в столицу Венеры.
Магнитные ключи — фигня полная, думала Оля, подлезая под все “подписи”. Защита ломается на ура. Она еще в школе научилась их обходить. И подделывать. Правда, с шестого класса уже не было необходимости в подделке, но навыки старалась не терять. Мало ли, где пригодится. Вот и пригодилось.
Она поменяла местами Илью и Гетманова. Все равно Гетманов дурак и ботаник. Какая ему разница? Потом задумалась: а вдруг плохо сделала? Вдруг Илья сам хотел попасть на этот комбинат? Махнула рукой: ломать подпись второй раз уже опасно. Сделала — так сделала.

* * *
16 декабря 2083 года, четверг
Селенград
Приснилась, определенно, какая-то муть. Оля ехала в совершенно пустом электробусе с Ильей и его отцом. Причем его отец был страшно недоволен и все время намекал, что Оле пора бы отстать от них, а Илья ему поддакивал. Она не отставала. Потом они высадились на берегу какой-то речки и по камням полезли вверх. Отец Ильи остался в электробусе. Камни были острые, а Оля — босиком. Разодрала в кровь ступни, и, почему-то, еще пальцы и лицо. Села на полпути и заплакала от боли и обиды. Илья перестал говорить, чтоб она оставила его в покое, вернулся, взял ее на руки и понес.
Принес в первый корпус Академии, причем речка была в Дубне, а тут они чудесным образом оказались в Селенграде. На вахте Оля из-за какого-то пустяка обиделась на Илью и убежала в мастерскую по САПРу. Вместе с Наташей. Было так жарко, что она прислонилась щекой к холодной поверхности стенда и так сидела, закрыв глаза. Открылась дверь, явился Моравлин. Сел на табуретку и завел совершенно идиотский разговор. Он изобрел какую-то неоновую лампу, но продавать ее не стал:
— Я буду покупать люстру, и могут возникнуть подозрения, откуда у меня лишние деньги. В Службе с левыми доходами строго.
Еще он принес показать свою работу: “Реферат знатока животноводства на тему “Овцы”. Собрался уезжать в Ольгову Землю, но перед этим хотел жениться:
— Ну как же там без жены? Надо сватов заслать.
И хитро посмотрел на Олю. Подсел поближе, начал гладить ее по спине. Потом поцеловал в губы. Оля все-все чувствовала, даже его дыхание, только пошевелиться не могла. Потом Оля выскочила из мастерской, в коридоре было очень много народу, она с трудом проталкивалась. Илья ее догнал, начал приставать. Оля вырвалась из рук Ильи и тут же увидела, что они в каком-то кафе, Наташа лопает пирожные. Оля спряталась за холодильник.
Вот такой длинный и совершенно идиотский сон. Открыв глаза, Оля сразу вспомнила, что Илья ей говорил насчет странных снов. Нет уж, этот сон она рассказывать не станет, потому что там слишком много интимных деталей.
Первой парой была “война”. Учились пользоваться средствами химзащиты. Влезли в шлемы, военрук построил всех и заставил петь. Всем понравилось выть в противогазах. Павел предложил взять огнеметы и строем маршировать в гости к девкам с экономического.
На большой перемене Оля с Наташей пришли в кафе минутой позже Моравлина и Цыганкова, но в очереди стояли впереди. Оля обернулась, тепло поздоровалась с Цыганковым, потом, будто только что заметила, небрежно бросила “Привет” Моравлину. Он сделал вид, что не слышал. Ребята заняли соседний столик и обсуждали распределение: сегодня опубликовали списки. Цыганков хвастался, что у него все в ажуре, едет в Питер.
— Я на Венеру, — сказал Илья, и у Оли ушки тут же оказались на макушке. — В Ольжичи.
— Разве? — Цыганков изумился. — А не на платформу?
— Туда Гетманов. Не, я знал, что меня так распределят. Мне еще в прошлый раз, когда я в командировку ездил, Стрельцов сказал, что кинет заявку.
Стрельцов, подумала Оля, как же! Если б она не переправила, поехал бы он на платформу. Она ликовала, что все так получилось, но постаралась сделать постное лицо: вдруг догадается?
На теормехе была контрольная, Оля с нее отпросилась, сказала, что после перепишет. Просидела у Фильки в комитете, надо было плакаты доразукрасить. Сегодня ж День спорта. Филька старательно поил ее чаем с пирожными. Вкусными. Потом Филька оставил ее одну, ему надо было кого-то встретить.
Открылась дверь, заглянул Илья. Оля опешила — посреди пары! Посмотрел ей вроде бы в глаза, но как-то странно, сквозь нее, поискал Фильку, не увидел и молча скрылся. С Олей так и не поздоровался. Он вообще уже почти неделю с ней не разговаривал. С прошлой пятницы.
А что такого сделала, спрашивается? Ничего. Надо было раздать приглашения на “Неделю”. Третий курс Оля беззастенчиво свалила на Робку Морозова. Второй курс, кроме В-2012, обработал Павел. А что? Она ж ответственная, а не рабочая. К первому курсу Оля заглянула сама, причем не без удовольствия. Они единственные, кто абсолютно серьезно относился к ее кретинскому статусу ответственной за факультет. Остальные только посмеивались, слыша от нее об очередном мероприятии. А первокурсники старательно посещали все.
По— своему они ее любили. Как любят дети воспитательницу в младших классах школы или первую настоящую учительницу. И Оля всегда чуть-чуть оттаивала, когда первокурсники принимались резвиться вокруг нее, как щенята. Они делились своими проблемами и пытались принять посильное участие в ее жизни.
Тогда она полперемены потратила, рассказывая им про все традиции факультета. Ее слушали, раскрыв рты. Оказалось, им никто ничего подобного не рассказывал. Оля удивилась и вспомнила, как сама ровно год назад приобщилась к такой загадочной, инопланетной жизни старших курсов.
А к четвертому курсу она так и не собралась. Встретила под конец обеда Робку, вспомнила, что на третьей паре ее ждет зачет по САПРу, и носиться по Академии нежелательно. Отдала все Робке. После уроков встретила в коридоре Илью, он прошествовал мимо, как не увидел, — с гордо поднятой головой, прям король. И больше с ней не разговаривал. Ну и черт с тобой, подумала Оля, хотя было неприятно: ощущала себя рыбой, бьющейся об лед. Нет, не рыбой — мухой. На стекле. И вот она, свобода, видно же, и не достать.
Филька вернулся скоро, вместе с мужчиной лет тридцати. Оказалось, выпускник Академии. И было ему не тридцать, а двадцать два. Просто он по распределению попал на Венеру. Там условия такие, что состарился мгновенно. Рассказывал такие ужасы, что Оле стало сильно не по себе.
— Ну как, еще не передумала на Венеру ехать? — спросил потом Филька.
После звонка Оля дождалась Наташу, и вместе они отправились в спорткомплекс. Немного опоздали, уже началось построение. Мимо прошел Цыганков.
— Походка, как у Буратино, — заметила Наташа.
Оля хихикнула: очень точно. И не преминула сказать:
— Зато фигура хорошая.
Он действительно был сложен как Аполлон в русском переводе: плечи намного шире, чем у какого-то грека. И ноги длинней.
По сравнению с прошлым годом зрителей было раза в четыре больше. Оля порадовалась: в этом была и ее заслуга. На скамейке рядом с ней с одной стороны сидела Рита, с другой — Наташа и девочки из В-1011. Они просто больше никого тут не знали, жались к Оле, как к старшей сестре.
Оля восхищалась ребятами из своей группы. Они все как на подбор: рослые, узкобедрые и прямоплечие, как будто их прислали сюда с соревнований по гимнастике. Участники состязаний высовывались из колонн, приветственно махали своим болельщикам. Цыганков вышел, постоял с Лилькой, потом направился к Оле. Невозмутимо отпихнул Риту — та слова не сказала, — уселся, принялся поправлять застежки на кроссовках. Моравлин пару раз осторожно выглянул, но как только замечал, что Оля смотрит в его сторону, тут же отворачивался. Цыганков справился с застежками, встал в строй.
К середине состязаний Оля вдруг почувствовала что-то не то. Она не могла сформулировать, что ее беспокоило. Она как будто в двух мирах очутилась. Точней, провалилась в колодец, и звуки реального мира доносились то глухо, то слишком гулко. Она изумленно повертела головой, взгляд наткнулся на колонну ребят из группы. Земляков, Ходжаев, Черненко, Карпатов, Котляков, Лосев… нет, далеко. Карпатов. Да, Карпатов. Оля вгляделась пристально, до рези в глазах. Ничего. Отвернулась — и поймала! Попробовала снова. Как раз в момент поворота, когда картинка на краю зрения начинает размываться, это стало видно. Полупрозрачное кольцо, кажется, темное, над головой. Если смотреть прямо, ничего не видно, только понимаешь, что там есть что-то страшное.
Оля не заметила, как насторожился Цыганков, как толкнул локтем Моравлина, показывая на нее. И Илья не отворачивался, только взгляд у него был холодный, вприщур. Это Оле потом Наташа рассказала.
Последним состязанием был челночный бег. Всего-то проблема: добежать до противоположной стены, коснуться ее, вернуться и коснуться ладони следующего бегуна. Оля вдруг поняла, что тут-то это кольцо блуждающей смерти над головой Карпатова и проявится. Бесцеремонно растолкала участников, ничего не говоря, схватила за локоть Карпатова и поставила его самым первым. Кажется, кольцо исчезло. Павел посерьезнел, протянул было руку остановить ее, но передумал. Наташа потом сказала, что он понимающе переглянулся с Моравлиным.
Когда Карпатов уже приготовился, Оля вскочила с места. Кольцо на мгновение мелькнуло совсем ярко! Рядом с ней на скамейку плюхнулся Цыганков, а напротив — Моравлин. Оля их не заметила.
Карпатов миновал середину зала, и тут Оля увидела . Метр до стены, скользко, падает, головой об стену, кровь, санитары, накрывают его простыней с головой, так возят только трупы…
— Сто-о-ой! — закричала она, разрывая легкие.
Цыганков вдруг повис у нее на плечах, сбивая с ног, повалил на пол, и к ней несся Робка Морозов, выскочивший из своей колонны… Но она успела увидеть, как все полыхнуло белым, и Карпатов упал.
Все остальное ей рассказала Наташа, потому что Оля на секунду выключилась. Когда мигнул свет, Карпатов от неожиданности споткнулся метрах в четырех от стены, по инерции пролетел вперед, успел выставить руки. Скорость была такой, что левую руку он сломал, торчали осколки кости.
Оля тяжело дышала и кашляла. Цыганков прижимал ее плечи к полу.
— Ну и долго на мне сидеть будешь? — возмутилась она. — Понравилось, что ли?
— Сказал бы я тебе, красивая, что именно мне нравится…
— Лильке говори.
Оля высвободилась. Ей хотелось пить. Ну правильно, ее еще отец Ильи предупреждал, что когда она вот так видит будущее, потом надо пить и фрискалом закусывать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66