Яшка Ильин в растерзанных чувствах. Чувства лечил водочкой, запах с ног сбивал. Утешать его взялся Васька Цыганков. Хорошо, хоть на это сгодился, потому что Филу только плачущего Яшки для полного счастья не хватало.
Яшку бросила подружка. Он ей пообещал золотые горы, а она его променяла на кого-то, кто собрался ехать на Венеру. Ах, бессовестная, ах, стерва… Фил прекрасно помнил эту мисс и еще лучше понимал, что такой финал был неизбежен. Ольга — девушка с характером, ей кто посильней нужен. Даже тогда, во время субботника — с каким презрением она смотрела на Яшку, и с каким восхищением и уважением на Фила! Ну, правильно. Что ей может предложить Яшка? Ну квартиру, машину, всякие цацки-брюлики, ну, еще загранку. И все. А того не понимает, идиот, что таким женщинам надо предлагать власть . Причем не в подарок, нет. Этого она не поймет и не оценит. Ей нужно предлагать самой заработать свое положение.
Именно это ей Фил и предложит. Не сейчас. Пусть она поработает на подхвате, пусть проникнется духом власти. А когда распробует — тогда ей и можно делать какие-то предложения. Фил прекрасно знал, что от его предложения она не откажется. Не сможет. Потому что он предложит ей пост Президента Союза Независимых Государств.
Но до этого много воды утечет. Еще надо пережить август.
Поморщился. Чертов сон. Бред какой-то. И такое ощущение, что он не спал, а в реальности все происходило. Сидел в своем кабинете, собирался лечь спать пораньше. Вдруг открывается дверь и заходит ОН. Фил еще успел удивиться, как этот тип попал в его квартиру без ключа. Внешность — самая незапоминающаяся. На что у Моравлина черты лица размытые, так этот и вовсе незаметен. С такой рожей только в разведке работать. Представился Игорем.
— Тебе жить до августа осталось, — без предисловий начал он. — В августе у тебя инициация, и ты в ящик сыграешь.
Фил опешил. Игорь будто мысли читал:
— На Моравлина не рассчитывай, в этот же день им Вещий Олег так даст просраться, что мало не покажется.
— Так они ж вроде нашли. — От Цыганкова Фил знал кое-какие новости.
Игорь ухмыльнулся:
— “Найти” и “купировать инициацию” — две большие разницы. Инициация у него будет такая, что кое-кто поседеет. Я вообще вам удивляюсь: какого черта вы его бережете, надеетесь на него?! Ну есть же исторические свидетельства, есть! Один раз Вещий Олег уже сунул вашу нацию в мясорубку, мало показалось? Все надеетесь, что он удовлетворится Полем и не полезет в политику? Ну-ну. Устроит он вам всем. Причем в один присест. Правда, ты этого не увидишь.
И тут Фил ему поверил .
Начал выяснять подробности, искать какой-то выход… Игорь посмеивался:
— Бесполезно.
Фил понял одно: если б совсем бесполезно, этот Игорь не появился бы.
— Что ты хочешь? — пересохшими губами произнес Фил.
— Нет, это что ты хочешь?
— Жизнь.
— А что готов отдать за нее?
— Все.
— Даже ступень антикорректора? Это большая сила, если ей правильно пользоваться. Сталина только пятьдесят лет спустя развенчали, а так его народ на руках носил. У тебя — такая же ступень.
— Мне все равно. Пусть не будет.
— А этого мало.
— Что еще?
Игорь придвинулся к самому лицу Фила:
— Мечту. Единственную, настоящую.
Филу стало нехорошо. Он понял, о чем говорит Игорь. Понял, что тому известно сокровенное. Фил мечтал стать Президентом Союза. А его самым доверенным лицом был бы Моравлин. Мечта… или жизнь. В конце концов, если он сам не будет Президентом, это не значит, что он вообще будет отстранен от власти. Вот тут-то ему и пришла в голову мысль сделать Президентом Ольгу, а самому жениться на ней. Загодя, конечно.
— Хорошо.
— А если за твою жизнь заплатит Моравлин? Своей жизнью?
Фил облизнул пересохшие губы:
— Не знаю. Иначе никак?
Игорь отрицательно покачал головой:
— Никак. Думай… твоя жизнь, твои планы, твой успех — и его жизнь.
— Ты мне как Иуде тридцать сребреников предлагаешь.
Игорь неприятно улыбнулся:
— Моравлин не Христос. Ты подумай.
— Когда я должен принять решение?
Игорь вдруг расхохотался. Плохо он смеется, зачем-то подумал Фил, как христопродавец после удачной сделки.
— Ты его уже принял. Ну ладно, скажу как на самом деле будет. Ступень у тебя останется, и Моравлин останется жив.
Фил вздохнул с облегчением. С нескрываемым.
— Умрет Вещий Олег. Он не нужен. Да если б в Службе знали, каковы последствия его инициации, они б его сами пристрелили. Никто ж не знает, что по руслу Амура — глубинный разлом литосферы. И не расходится он только за счет того, что у Поля достаточно энергии. Вещий Олег высосет во время инициации все резервы. И если он останется жив, если эта энергия не вернется в Поле, народу погибнет под два миллиарда. И прежде всего — русская нация. Потому я и говорил, что Вещий опять сунет вас в мясорубку. Мало того — пока мир будет зализывать раны, Вещий поставит ему ногу на шею. Это его обычная тактика, пользоваться катаклизмами. Никому такой риск не нужен. Поэтому ты инициируешься на сутки раньше Вещего. Моравлин выложится на тебя и не сможет купировать Вещего. Вещий со всей своей энергией останется в Поле. Вот и все. А чтоб тебя угрызения совести не мучили, могу добавить: там, где Вещий, может быть только один государь. Он сам. И плевать ему на то, законно ли он занимает свой трон. Можешь вспомнить историю, — насмешливо скривился Игорь.
Историю Фил помнил прекрасно. Возразить было нечего.
— Что я должен сделать?
— Завтра тебе принесут на утверждение списки на распределение.
— Не принесут. Они только через две недели будут, я вчера узнавал.
— Их принесут завтра . Моравлин будет в числе тех, кого запросит Венера. Если ты согласен… просто подпиши их. Если же не сможешь перешагнуть через чужую жизнь, поставь вместо Моравлина Слободкина. Тогда все останутся живы. Кроме тебя и кроме нации.
Тут Фил проснулся. Или очнулся. Обнаружил себя в постели, мокрым от ледяного пота. Принял душ, не помогло. И уснуть он больше не смог.
Яшка все бубнил. Цыганков временами поддакивал. Потом Фил услышал, как Цыганков пообещал поговорить с ней, и выпроводил Яшку. Наконец-то, подумал Фил и выбрался из своего укрытия.
— Дурак, — Цыганков показал на дверь, только что закрывшуюся за Яшкой. — Не будет она с ним гулять. Развела по мелочи, силы попробовала — и хватит.
— Ты сам-то что о ней думаешь?
Цыганков ухмыльнулся:
— Я б с ней загулял. Но там Моравлин место застолбил.
— Вот как? Я не слышал.
— Зато я слышал. В прошлом году, в смысле, в прошлом учебном, они посрались. Я от чистого сердца решил объяснить ей, что так нельзя. Так мне Моравлин потом сказал, чтоб я к ней не лез. Хорошо сказал, я понял.
— Я смотрю, вы между собой уже все разногласия уладили? — невинным тоном поддел его Фил. — Вплоть до того, что ты на его “имущество” не посягаешь? А ведь не так давно бой насмерть…
Цыганков не смутился:
— Ну, было. А потом так подумал — ну мелко все это. И как ни крути, мы все время на одной стороне оказываемся. Вон, Илюха тебе помогает, я со Службой опять… Нечего ж нам делить, правильно?
Быстрые шаги Фил заслышал еще на лестнице. Поэтому не вздрогнул, когда без вежливого стука дверь распахнулась и вошла Оля. Она всегда так входила. Как хозяйка. Фил не одергивал, с тайным умыслом даже поощрял ее вольности. Протянула Филу перфокарту:
— Так?
Фил попросил ее изменить шаблон стандартного приглашения на “Неделю специальности”, внеся туда упоминание о комитете МолОта. Выяснилось, что шрифты, которыми версталось старое приглашение, не сохранились. Оля взялась переделать шаблон. Результат его вполне устроил. Оля бросила на боковой стол шубку, деловито включила Филов компьютер, загрузила шаблон и сунула в принтер пачку чистых перфокарт.
Нет, конечно, эта девушка не для Яшки, думал Фил. Яшка же идиот, для него все девушки на разные лица, но с одинаковыми потребностями. В большинстве случаев, конечно, он прав. Но влюбился в исключение из правила.
Она же еще не осознала себя женщиной. Пока это ребенок, но ребенок, медленно просыпающийся, с каждой секундой набирающий силу… Фил вдруг понял, что через пятнадцать-двадцать лет она будет ставить на колени толпы — и никому даже в голову не придет ослушаться. Все будут воспринимать это как должное. Просто она никогда не училась быть как все. Она естественна. Фил совершенно не обманывался в ее отношении, Оля была непростым “объектом”. С другой стороны, легкие победы не приносят радости. Вот только на пути к этой победе придется подвинуть Моравлина. Ничего страшного.
Готовые перфокарты Оля разложила по группам на кучки. Одну протянула Цыганкову:
— На, раз уж ты здесь.
— Зачем?
— Отдай командиру группы, пусть раздаст.
— Сама и отдай. У нас Илюха Моравлин командиром. — Цыганков явно издевался. — Он не кусается, честно. Такой парень! Тебе понравится.
Оля смерила его уничтожающим взглядом:
— Вот сам и отдай, раз ты о нем такого высокого мнения. А у меня помимо вашей еще сорок семь групп, и всюду успеть до понедельника надо. — Сложила еще несколько стопок. — Так, это наша группа, это Робке отдать надо, это… Вась, а ты ж с Лилькой Одоевской гуляешь? Возьми еще и ее группу. Только со своей не перепутай.
— Ага, значит, на меня вообще половину работы, да? А ты сама с Моравлиным не гуляешь, хочешь сказать?
— Нет, не гуляю, — отрезала Оля.
— То-то вы постоянно — из Академии вместе, в Академию вместе…
— Живем рядом. И не постоянно. Я с Робкой и то чаще езжу.
— Василий, прекрати, — не выдержал Фил. — Оля, оставь приглашения здесь. Моравлин сегодня зайти должен, сам заберет.
Она вдруг засуетилась, сгребла спорные перфокарты к себе в сумку:
— Сама отдам. Завтра. А то вдруг он не зайдет, и будет мне потом выговор за плохую работу.
В дверь требовательно, как-то совершенно официально постучали. Фил удивился и испугался, вспомнив сон. Не может быть… Но курьера с почты встретил с непроницаемым лицом.
Итак, Игорь оказался прав, потому что это были именно списки на распределение. Присланные на две недели раньше срока. Принял пакет трясущимися руками, отметился магнитным ключом в получении.
— Это что? — спросила любопытная Оля.
— Списки на распределение, — пробормотал Фил.
Оля обрадовалась, тут же удивилась, почему Цыганков не спешит выяснить, куда его отправят.
— Да я давно знаю, — отмахнулся Цыганков.
— И куда тебя? — заинтересовалась Оля.
— На меня из Питера письмо должно прийти. Я там на вечернем в Университете учиться буду, чтоб потом по партийной линии.
— Классно. Везет тебе.
— А ты тоже хочешь по партийной линии? — благодушно спросил Фил. — Это несложно. Поработаешь ответственной, весной я тебя на американскую делегацию по обмену поставлю. В следующем году сама в Америку поедешь. А там посмотрим, если все будет нормально, после Академии дам рекомендацию на Высшие партийные курсы. Это, поверь, на порядок выше Васькиного университета.
У нее загорелись глаза. Но тут же погасли:
— Не, я уже решила. Я после Академии на Венеру уеду.
— Что, по собственному желанию? — изумился Фил.
— Ну да. В принципе, если выпускник хочет на Венеру, то ему снимают любое другое распределение. Я думаю, это не преступление, если я вместо Земли свои три года там отработаю. В крайнем случае, поменяюсь с кем-нибудь.
— Да я о другом. На Венеру ж силой никого не загонишь, а ты — сама.
— А там красиво. И вообще здорово. Знаешь, — ее глаза заволоклись мечтательной дымкой, — мы вот тут живем непонятно зачем. Не живем, а как будто готовимся жить. А там все ясно.
— Это тебе Моравлин рассказывал, да? — насупился Цыганков. — Да ладно, не трынди, что не он. Вся Академия знает, что он в Мораве отдыхал. Типа там даже Президента не так привечали. Свалилась халявка паршивой собачке…
— Это ему компенсация. За Америку, — тихо и твердо сказала Оля, глядя ему в глаза.
Цыганков подавился ехидной репликой, отвел взгляд. Фил решил принять Олину сторону:
— Ты не прав, Василий. И вот почему. Вот посмотри, Моравлина в Академии не любят. Слишком принципиальный. Неудобно с ним, он всем как бревно в глазу со своей правильностью. А вот обрати внимание: в Мораву попал именно он, такой правильный, такой принципиальный, а не какой-нибудь ворюга. Вывод? Живи по закону, и тебе воздастся. Это же наш лозунг, понимаешь? И воздаяние это никакими ворованными деньгами не купишь. Иначе туда попал бы не Моравлин, а вот тот же Ильин.
— А что, он еще и вор? — скривилась Оля.
— Нет, просто дурак и тряпка, — ответил Цыганков. — Приходил сегодня, жаловался, что ты его бросила. Я пообещал поговорить с тобой, — осклабился он. — Ну, вот я и говорю. Так что можно считать, я выполнил свое обещание.
Оля отмахнулась:
— Он мерзкий. Так почему он мог туда попасть?
— Родители, — лаконично пояснил Фил. — Младшенькому ни в чем отказа нет. А у него не то отец, не то дед капиталец не самым честным образом сколотили.
— Вот еще и поэтому я хочу на Венеру. На Земле правят такие, как Яшка.
— Так это ж от нас зависит, кто будет править, — сказал Фил. — Знаешь, очень часто люди говорят, что от них ничего не зависит, а на самом деле они сами не хотят, чтоб от них что-то зависело. Умывают руки, а потом прикидываются обиженными. А ведь добиться цели — очень просто. Нужно только захотеть. Вот, к примеру, я тебе по собственному опыту могу сказать: если б ты захотела стать Президентом, то тебе это удалось бы гораздо быстрей, чем, скажем, мне.
Оля намека не поняла. Засмеялась, но от своего не отступила:
— Не, Фил. Не хочу. Почему-то все думают, что я хороший организатор, а я — плохой организатор. Меня никто не слушается.
— Это тебе кто сказал? — возмутился Фил. — А не подумала, что это из зависти? Я собственными глазами видел, как ты инцидент с субботником улаживала!
— Фил, — она слабо улыбнулась, — его уладил ты, а не я. Нет, партийное будущее — не для меня. Я поеду на Венеру.
Из— за Моравлина, понял Фил. Собрался на Венеру, а она -за ним. Чертовы женщины! Даже самые лучшие из них готовы все бросить ради мужика! И что хуже всего, почему-то они выбирают именно тех, кто усложняет им жизнь, а не облегчает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66