я буду звать вас Беатрис.
– Конечно, если вам так нравится. Мама и папа всегда звали меня Беатрис, а вот тетя Алиса называла Трикси.
Казалось, он не слушает. В эту минуту, подумала Трикси, он готовится записать что-то в блокнот – вероятно, забыл, где находится.
Она кивнула своим мыслям, когда вдруг он сказал:
– Я пишу книгу. Она занимает огромную часть моей жизни. На самом деле я хотел бы посвятить ей больше времени, но сейчас это невозможно – у меня пациенты, лекции и консультации, от этого я не могу отказаться. А вот моя светская жизнь – другое дело. Я хочу исчезнуть из нее на то время, пока буду писать книгу. Но трудно отказываться от приглашений на обеды, в театры и так далее. Насколько легче было бы, если б у меня была жена, которая взяла бы эту сторону жизни на себя, выполняла, как бы это сказать, роль буфера между мной и всеми этими развлечениями. Я, конечно, понимаю, что время от времени мне нужно что-то такое делать: принимать у себя друзей, например… Но со всем остальным жена управлялась бы так искусно, что я смог бы спокойно дописать книгу.
Трикси подлила кофе и ему, и себе.
– Она очень важна для вас, эта книга?
– Для меня – да. Надеюсь, для медицины тоже.
– А сколько вы уже написали?
– Несколько первых глав… Это очень серьезное исследование.
– Почему вы рассказываете мне это, профессор?
На мгновение он поднял тяжелые веки, и она увидела, какие голубые у него глаза.
– Я недостаточно ясно выразился? Я считаю, что вы будете самой подходящей для меня женой, Беатрис.
Дрожащей рукой она поставила на стол чашку с кофе.
– Почему?
– Вам до сих пор не понятно? Вы спокойная, у вас приятный голос, пациенты любят вас, вы популярны в больнице. Вы не хихикаете по пустякам и не хохочете истерически, вы скромно одеваетесь, и, что немаловажно, у вас нет семьи, и вы, как я понял, побывав у вашей тетушки, относитесь к разряду бедных родственниц.
Она сухо проговорила:
– Вы описали меня очень дотошно, профессор, не сказали только ничего о моем внешнем виде – я не высокая и не стройная; напротив, я пухленькая и далеко не красавица.
Он удивленно поднял глаза.
– Я этого не замечал и вообще не думаю, что это имеет значение.
– Не думаете? – резко сказала она. – Скажите, профессор, неужели у вас нет кузин или сестер, которые могут выполнять роль буфера между вами и светом?
– Сестер? У меня их четыре, все замужем и живут в Голландии, а насчет кузин – да, тоже есть несколько, половину из них я и по именам-то не знаю. Нет-нет, только жена может мне помочь. – Он откинулся в кресле, чувствуя себя вполне комфортно. – Поймите, я до вас и пальцем не дотронусь, обещаю; все, о чем я прошу, – это вести мое хозяйство так, чтобы мне не приходилось вмешиваться.
– Вы по-прежнему будете работать в Тимоти?
– Очень скоро я вернусь в Голландию – у меня там пациенты в нескольких больницах, но сюда буду приезжать регулярно, и к больным, и, когда необходимо, на консультации.
– Я не говорю на голландском, – возразила Трикси, у которой был практический взгляд на жизнь.
– Выучитесь! В любом случае английский широко распространен.
Она сердито заметила:
– Вы говорите так, будто я уже согласилась на ваше предложение, но я… не согласна.
– Я и не ожидал, что вы тут же согласитесь. Для этого вы слишком рассудительная девушка. Поразмышляйте на досуге.
Он пристально смотрел на нее, на какое-то время даже вышел из своего обычного забытья.
– Да, хорошо… но я не думаю… Это все так… так необычно… – Она на секунду закрыла глаза и тут же открыла их снова. Он по-прежнему сидел напротив, это был не сон. – Если вы не возражаете, мне бы хотелось вернуться обратно в Тимоти.
Он отвез ее назад, непринужденно болтая о том о сем, и не сказал больше ни слова о своем безумном предложении. Она позволила ему помочь ей выйти из машины, запинаясь, поблагодарила за ужин – и вернулась в дом медсестер. Надо же – ни слова не сказал о том, когда они встретятся снова, думала она, стаскивая с себя одежду и укладываясь в постель. Вероятно, когда они увидятся вновь, он забудет об этом эпизоде. Она начала прокручивать вечер в воображении и заснула на середине, говоря себе, что что-нибудь все равно должно произойти.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Ничего не происходило – по крайней мере между Трикси и профессором. Следующая неделя прошла на редкость неудачно. Сестра-монахиня Снелл взяла отгулы, а старшая сестра Беннетт придиралась ко всему, к чему только можно было придраться. Обычно такая спокойная, Трикси стала раздражительной. Но вот, к счастью, наступили выходные. Накануне вечером она вышла из палаты уже довольно поздно и спустилась по каменной лестнице на этаж ниже. Хотелось скорее поужинать, пораньше лечь в постель и спокойно подумать о том, что делать с драгоценными выходными днями. Надо бы сходить в парк: прогулка успокоит издерганные нервы. Тем более что ноябрь обещает быть солнечным.
Она медленно спускалась по лестнице, с головой уйдя в свои планы, и вдруг сзади раздался голос профессора. От неожиданности Трикси отказали ноги, она споткнулась. Профессор протянул руку, поддерживая ее, и тут же отступил на шаг.
– Я когда-нибудь сломаю ногу, – сказала Трикси сердито, – если вы будете так ко мне подкрадываться. – И тут, вспомнив, с кем разговаривает, пробормотала: – Простите, сэр, вы напугали меня.
Казалось, он не слышал ее.
– У вас выходные, Беатрис? Трикси взглянула на него.
– Да.
Он смотрел на нее в упор.
– Вы бледны и, кажется, сердиты. Была тяжелая неделя?
– Ужасная. Я никогда не стану хорошей медсестрой, так говорит старшая сестра Беннетт.
Он холодно улыбнулся.
– Она совершенно права. Трикси задохнулась от негодования. Только он собрался объяснить, почему она никогда не станет хорошей медсестрой, как к ним подбежал лабораторный ассистент.
– Сэр, вас ждут. Доктор Жиллеспи уже готов…
Профессор отмахнулся от него своей большой рукой:
– Да-да, уже иду. Через минутку буду. Ассистент исчез, а он по-прежнему шел следом за Трикси, готовой улизнуть при первом же удобном случае. Посреди лестничной площадки она остановилась.
– Вы идете не в ту сторону, профессор, – вежливо напомнила она.
– Да-да, не в ту. Но я хочу поговорить с вами.
– Вас ждут, – терпеливо повторила она. – Кажется, это срочно.
Он тут же загорелся:
– О да! Интереснейший случай, прямо-таки камень преткновения всей медицинской практики. Это может привести к повышению кровяного давления…
Трикси положила руку на рукав его халата. Если не остановить его сейчас, он углубится в суть вопроса и станет рассказывать ей о функциях надпочечников.
– Сэр, вам надо вернуться наверх. Вас ждет доктор Жиллеспи.
Он не слышал.
– Видите ли, повышенное давление чревато нерегулярными кардиологическими сбоями… – Он взглянул на нее. – Почему у вас такое странное лицо, Беатрис?
Ей не было дела до того, какое у нее лицо.
– В лабораторию, – подтолкнула она его.
– Ах да. У меня там дело. – Он ласково похлопал ее по плечу и отвернулся, собираясь подняться обратно. – Будьте завтра в девять утра у входа, мы с вами поедем за город, – бросил он через плечо.
– Вот как? – робко начала Трикси, но он уже убежал, перепрыгивая через две ступеньки разом. Она проводила глазами широкую спину.
Только она пошла дальше, как он закричал ей сверху – громко, на всю больницу:
– Оденьтесь потеплее, Беатрис! Подышим морским воздухом! – Он свешивался через перила верхнего этажа. Рядом маячил озадаченный ассистент.
Она вошла в свою комнату и в задумчивости присела на кровать. Провести день на море всегда приятно, к тому же профессор прекрасный спутник, конечно, если не обращать внимания на его непостижимую рассеянность. Потом она задумалась над тем, что ей завтра надеть. Для зимнего пальто недостаточно холодно, а в старом стеганом жакете ей будет неловко, если они остановятся где-нибудь пообедать. Можно надеть старый костюм, который она вечно перешивала – он был из прекрасного твида, но слишком уж отстал от моды. Правда, профессор, кажется, не придирчив – он заметил лишь, что одевается она аккуратно. Но ведь он видел ее только в белом халате, коричневом бархате и голубом крепе – так вдруг что-то другое ему не понравится? Ну ладно, твид так твид. Приняв такое важное решение, она принялась размышлять о том, зачем она все-таки ему понадобилась. Разговоры о женитьбе, конечно же, нельзя принимать всерьез. Хоть он и голландец, в Лондоне у него должны быть друзья. Полковник Воспер, например, – кажется, они дружны. А если он соскучился по женскому обществу – что ж, выбрал бы кого-нибудь вроде Маргарет. С такими девушками можно хорошо повеселиться, они жизнерадостны, симпатичны, хорошо одеты…
Трикси медленно стянула белый халат, облачилась в домашний халатик и отправилась на кухню. Ужинать не хотелось, можно просто попить чаю и доесть бисквиты… Пока закипал чайник, она заказала себе на завтрак хлеб, масло и мармелад, – домработница приносила и оставляла в кухне продукты. Она как раз разыскивала молоко, когда пришли ее подружки.
– Ты что, заболела? – спросила Люси. – Ты никогда не пропускаешь обед!
– Все в порядке, мне просто не хотелось есть. Я уеду на выходные. – Она тут же пожалела о сказанном.
– Поедешь домой, да? – спросила Мэри громко, и Трикси неохотно ответила:
– Нет.
– А что, идешь на свидание?
Соврать она не успела, так как кто-то, подначивая, сказал:
– Конечно, да. С управляющим английского банка; ланч на золотых тарелках в отеле «Риц», обед и танцы с младшим членом королевской семьи…
Раздался громкий смех, и Мэри раздраженно сказала:
– Чушь какая-то, – и, громыхнув по столу кружкой, вышла. Остальные тоже разбежались – помыть голову, сделать маникюр, поспорить из-за фена… Пока никто не занял ванную, Трикси проскользнула туда. Как хотелось ей отказаться от приглашения профессора! Ведь это и не приглашение даже было – скорее приказ, в исполнении которого он ничуть не сомневался. Она думала, как бы потактичнее дать ему понять, что не сможет с ним поехать… Нетерпеливый стук в дверь отвлек ее, пришлось выйти из ванной.
– Ты сидишь тут уже целый час, – проворчала Мэри. – Смотри, ты вся покраснела, как рак. Вылезай, тебе надо поостыть. Как хорошо все-таки, что ты уезжаешь!
Трикси вытащила шпильки, и волосы каштановым водопадом заструились по плечам.
– Действительно хорошо! – согласилась она весело и пошла попить чаю перед сном. Позже, свернувшись калачиком в постели, она нашла в книге главу об эндокринологии и тщательно ее изучила. Профессор, вероятно, станет говорить о том, что мило его сердцу, и если она кое-что заранее об этом узнает, общаться будет полегче. По эндокринологии у нее было записано несколько лекций; одну из них читал сам профессор и говорил при этом так сложно и непонятно, что Трикси на середине задремала.
Вскоре она уснула, вконец запутавшись в железах внутренней секреции.
При свете раннего ноябрьского утра все происходящее казалось абсурдом. Но, несмотря на это, Трикси съела бутерброд и выпила чаю; потом оделась в твидовый костюм, с особенной тщательностью убрала волосы, подкрасилась и спустилась к парадному входу ровно в девять.
Профессор был уже там; разделив номер «Сан» на две половины, он читал его вместе с дежурным портье. Когда она вошла, он сунул свою часть газеты портье и пошел ей навстречу. И коротко и весело пожелал ей доброго утра…
– Большинство английских газет совершенно непотребны, – сказал он, – поэтому я ничего не читаю, кроме «Таймс» и «Телеграф». Но этот номер «Сан» не так уж и плох, хотя голландские ежедневные газеты куда лучше.
Он посадил ее в «бентли» и сел за руль, не заводя машину.
– Любопытная вещь, – сообщил он ей, – я обнаружил, что мне очень легко с вами общаться. – Ответа он и не ждал. – Вы хорошо знаете восточное побережье? Там есть одно очень интересное местечко, город, который поглотило море; это национальная достопримечательность. Можно прогуляться там.
– Звучит очень заманчиво. Я совсем не знаю ту часть страны, – робко сказала Трикси.
Он завел мотор, и машина тронулась с места. Говорили они очень мало, да и что можно сказать о Майл-Энд-роуд, Лейтонстоуне, Ван-стед-Флэтс… Потом они выехали на дорогу А12, а после Челмсфорда профессор свернул на север и поехал по дороге, проходящей мимо Хэдингхэмского замка и далее ведущей к Левенхэму. Наконец он заметил, что не мешало бы выпить по чашечке кофе, и остановился у отеля «Свэн». Дорога была тиха, а город – стар и очарователен. И, хотя разговор их был бессвязен, ей было очень легко со своим спутником.
Трикси сидела в старой гостинице, пила кофе и слушала, как он рассказывает о городе.
– Я вижу, вы хорошо знаете эту часть Англии.
– Да. Видите ли, она напоминает мне мою страну. – Он улыбнулся и подлил себе кофе.
– Вам бы хотелось жить в Голландии?
– Я и живу там большую часть времени. Я, так сказать, наследил в обеих странах. Вы ориентируетесь, на Континенте?
– Тетя и дядя возили меня во Францию, когда я была еще школьницей. В Париж.
Она вспомнила, что там ей не слишком понравилось. Приходилось все время следовать за Маргарет, а Маргарет совсем не интересовалась старинными зданиями и церквями, она хотела лишь прогуливаться по улице Риволи и часами торчать в магазинах.
– И все, – прибавила она уныло. – А вы, я думаю, много путешествовали?
– Да, немало. Я еду туда, куда захочу.
Вскоре они снова забрались в машину и теперь уже поехали по проселочным дорогам, минуя Стоумаркет и не выезжая на большие магистрали. Добравшись до побережья, они повернули на узкую дорожку, которая скоро перешла в тенистую аллею. Там профессор и припарковал автомобиль.
– А вот здесь можно и прогуляться, – сказал он Трикси и вышел, чтобы открыть перед ней дверь.
Девушка увидела море и деревушку, прилепившуюся к скалистому берегу. Вид был таким пустынным под серым небом… Но тропинка, по которой они пошли, дышала прохладой и уютом. Она-то и вывела их на деревенскую улицу.
– Может, ланч? – спросил профессор, взял ее за руку и ввел в портовую гостиницу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19