Ей уже не терпится.
Когда профессор не витал в облаках, он был отменным собеседником. Ужин удался на славу: Крийн забавно рассказывал о Голландии и Лейденском университете, так что она почти простила ему, что он не заметил ее нового серого платья. Как бы то ни было, веселый и общительный во время ужина, профессор не выказал никакого желания остаться вместе с ней после него.
– Мы выезжаем завтра около девяти часов, – сообщил он, ставя на стол чашку кофе. – Мне нужно сделать пару звонков, а потом часок поработать. Спокойной ночи, Беатрис.
У нее был с собой наполовину вышитый гобелен. Она продела нитку в иголку и безмятежно взглянула на Крийна.
– Очень хочется поскорее встретиться с твоей семьей, – произнесла она медленно. – Спокойной ночи, Крийн.
Она склонила голову над канвой и, погруженная в работу, не заметила, что он слегка помедлил, прежде чем уйти. Сделав дюжину аккуратных стежков, она отложила работу и задумалась. В его присутствии она была вынуждена надевать маску, но, предоставленная самой себе, могла ее отбросить.
Следующим утром по пути во Фрисландию он рассказывал о своей семье. Дом его родителей находился к северу от Леувардена – в Веенкерке, небольшой деревушке около озера.
– Они живут там очень долго. Это отдаленное место, но до Леувардена легко доехать на машине, да и Доккюм всего в десяти-двенадцати милях. Мой отец – в отставке и предпочитает вести тихую жизнь.
– А твоей матери нравится за городом?
– О да, и дом никогда не бывает пуст: мои многочисленные племянники вечно проводят там школьные каникулы.
Миновав Афслуйтдийк, часам к одиннадцати они въехали в Леуварден. После Крийн свернул на проселочную дорогу, бегущую меж сочными лугами.
Дорога все бежала вдаль, по обе стороны от нее изредка встречались фермерские домики, схоронившиеся за огромными амбарами. Вскоре прямо перед собой она увидела очертания стандартной церкви.
– Веенкерк, – сказал профессор. – Мы въехали с противоположной стороны.
Это была маленькая деревня с двумя невысокими церквушками, парой магазинчиков и небольшой рыночной площадью. Профессор проехал по прямой улице, а затем свернул на узкую аллейку, обсаженную деревьями. В конце ее Трикси увидела дом…
– Да это замок! – воскликнула она.
– У нас такие дома замками не называют, просто это старинный кирпичный дом; таких средневековых зданий осталось очень мало.
– Вот как, а у него есть свое название?
– Шаакслот. Это дом моих предков. Хотя, конечно, от средневекового здания мало что осталось.
– Мне немного неловко.
Он промолчал и остановил машину перед парадной дверью, располагавшейся в самой середине дома; с обеих сторон от нее тянулся ряд окон, на одном углу – круглая башенка, на другом – квадратная. Окна поменьше, чем те, что на первом этаже, находились под скатом крыши, а в самом скате было множество слуховых окошек. К парадной двери вел широкий мост через ров.
Профессор вышел из машины, обошел ее, чтобы открыть дверь для Трикси, выпустил Самсона с заднего сиденья, взял жену за руку, перевел через мост и подошел к двери как раз тогда, когда она отворилась.
На пороге их приветствовал седовласый, несколько сутулый и очень опрятно одетый человек. Профессор пожал ему руку и сказал:
– Беатрис, это Вайбер, он живет с нашей семьей с самого моего рождения.
Трикси встретила взгляд увядающих голубых глаз, которые пристально ее изучали.
– Добро пожаловать, госпожа, – сказал Вайбер, на удивление крепко пожал ей руку и провел их в большой, обшитый панелями холл, с высоким потолком, украшенным тонкой лепниной. Там сразу бросалась в глаза массивная лестница с небольшим пролетом и двумя крыльями, ведущими наверх, на галерею. Внизу с каждой стороны от лестницы было по двери: одна, с зеленой обшивкой, вела, видимо, в кухню, другая же, с широкой стеклянной панелью, – в сад. Они почти миновали холл, как сводчатые двери распахнулись и навстречу им вышли двое. Не могло быть и сомнений, что пожилой джентльмен был отцом Крийна: они были очень похожи; однако его спутница удивила Трикси. Это была маленькая полная женщина, одетая так, как обычно одеваются все пожилые полные женщины, с уложенными в пучок волосами – и тем не менее очень элегантная. Она забежала вперед своего мужа и обвила руками шею сына. Только потом она повернулась к Трикси.
– А вот и наша новая дочка. Добро пожаловать, Беатрис, дорогая. – Она также обняла и Трикси, а голубые глаза так ярко засверкали на ее круглом лице, что теперь ее можно было назвать красивой. Муж ее, приветствуя Крийна, теребил лацканы пиджака. – Вилдрик, это наконец-то Беатрис. Не правда ли, она очень подходит Крийну? Не я ли всегда говорила, что если он когда-нибудь и женится, то только на замечательной девушке?
Ее муж взял Трикси за руку, наклонился и поцеловал ее в щеку.
– Добро пожаловать, Беатрис. Счастлив видеть вас. Проходите в гостиную, там вы увидите всю семью.
Он подал ей руку и провел в длинную просторную комнату, которая, как показалось Трикси, была полна народу. На самом же деле там были только сестры Крийна, их семеро детей да всего один мужчина, повернувшийся к ней тут же, как только она вошла. Трикси, представленная всем собравшимся по очереди, оказалась рядом с ним, и Крийн сказал:
– А это Андре тер Ванг, один из моих бесчисленных кузенов. Андре, познакомься, это моя жена Беатрис; будь умницей и проведи ее по кругу еще раз, пусть хорошенько запомнит все имена, а то нас здесь так много!
Он улыбнулся Трикси.
– Андре знает все, что только можно о нас знать, он посвящен во все наши тайны. Я скоро вернусь…
Андре очаровательно ей улыбнулся – да, очарование в нем было; он обладал приятной внешностью и дружелюбной улыбкой.
– Я всегда безумно рад приветствовать каждого нового члена семьи. Я позабочусь о твоей Беатрис, Крийн.
Трикси стояла между ними, внутренне предпочитая остаться с Крийном, но благоразумно сознавая, что ему надо пообщаться с родителями. Крийн отошел, и Андре подвел ее к окну.
– У вас достаточно времени, чтобы познакомиться с каждым, – сказал он просто. – Начнем с моей особы…
Она не ответила ни слова, и тогда он продолжил:
– Я чуть ли не единственный мужчина в семье, который не работает в области медицины. Я архитектор. Работал в Англии и Америке, живу в Гааге, большую часть времени путешествую. Мне тридцать лет, и я холостяк. – Он усмехнулся. – Теперь ваша очередь.
Он говорил дружелюбным тоном и, видимо, старался помочь ей почувствовать себя непринужденно – как раз то, чего Крийн делать не пытался, подумала она с некоторым беспокойством. И сказала рассудительно:
– Я ничего особенного из себя не представляю. Пыталась работать медсестрой… до этого жила с тетей и дядей в Лондоне… Мои родители умерли…
– А потом явился Крийн и покорил вас. Ну-ну, как романтично; должно быть, я проглядел в нем какие-то черты характера…
Трикси нахмурилась.
– Он самый добрый, самый прекрасный человек, какого я когда-либо встречала, а вы, наверно, слишком мало с ним водитесь и потому совсем его не знаете.
От Андре не укрылось, как гневно заблестели ее глаза.
– Простите меня, Крийн изумительный, потрясающе умный человек. Приобрел европейскую известность, и в Америке его тоже знают. Великолепно, что он решил наконец жениться.
Все это прозвучало очень вежливо, но Трикси чувствовала, что на самом деле он не верит в то, что говорит. К счастью, Суске, старшая сестра Крийна, подошла к ним и взяла Трикси за руку.
– Ты наскучил Беатрис, – объявила она. – С ней хочет поговорить мама. – И она отвела Трикси туда, где мама разговаривала с Крийном. – Вот она, – сказала Суске. – Крийн, пойди пообщайся с детьми и дай маме возможность поближе познакомиться с Беатрис.
– Вы, наверно, смущены, дорогая, – нас так много, и все говорят одновременно. Мы так редко видим Крийна, что, когда он приезжает, все стараемся собраться вместе, чтобы обменяться новостями. – Госпожа ван дер Бринк-Шааксма взяла Трикси за руку и добавила: – Идите сюда, садитесь и расскажите о себе. Крийн ужасно скверно пишет письма, а по телефону совершенно невозможно описать девушку, на которой собираешься жениться. Мы все умираем от любопытства. Трикси серьезно проговорила:
– Надеюсь, я вам все расскажу. Я тоже очень интересовалась вами – и немного боялась.
– Бог с тобой, девочка, и не думай бояться, – ласково сказала ее собеседница. – Ты не представляешь, как мы все рады, что Крийн наконец решил создать семью.
– Вот и Андре говорит то же…
– Андре очень умный и говорит правильные вещи; с ним любой чувствует себя в своей тарелке. Он очень удачливый архитектор. – Госпожа ван дер Бринк-Шааксма говорила ласково, так что Трикси, которой сперва показалось, что хозяйка не слишком жалует молодого человека, решила, что она ошиблась. Она посидела с ней еще немного, отвечая на вежливые вопросы. Ей было интересно, сказал ли Крийн своим родителям, что женился не по любви, а ради удобства, и она решила, что это маловероятно.
Вскоре к ним подошел Крийн.
– Могу я забрать Беатрис, мама? – осведомился он. – Хочу помочь ей запомнить всех детей.
– Конечно, дорогой, а потом Беатрис, вероятно, захочет подняться наверх – ваша комната в круглой башне, дорогая. Безобразие, что мы не предложили этого сразу, но мы так разволновались, увидев вас обоих.
Через полчаса, с головой, забитой непроизносимыми именами, Трикси поднялась наверх с Рекой – другой сестрой Крийна. Река провела ее по коридору, ведущему к маленькой двери со старинной щеколдой. За ней пряталась круглая комнатка с широким окном-«фонарем», массивной кроватью под пологом и другой мебелью из красного дерева, отделанной резьбой. Они обе подошли к окну, и Река сказала:
– Ведь правда прекрасный пейзаж? Такой мирный… Парк кончается вон тем рядом деревьев; вот канал вокруг задней части дома, но с другой стороны еще очень много земли. Тебе нравится?
– По-моему, здесь просто великолепно…
– А мы тебе понравились? Ты такими нас ожидала увидеть?
– Мне кажется, что все вы тоже великолепны. Я так счастлива, что у меня теперь есть семья.
– Крийн замечательный, но ведь ты и сама это знаешь, правда?
– Да, знаю.
Они улыбнулись друг другу, и Река сказала:
– Оставлю тебя на несколько минут. Наша комната в другом конце коридора. Скоро вернусь.
Она убежала, и Трикси тут же стала осматриваться, открывая различные дверцы. Сначала она наткнулась на стенной шкаф, потом на ванную, потом на другую ванную и, кроме того, отыскала еще одну спальню, поменьше размером, где стояла вторая кровать. Последняя находка очень обрадовала Трикси, и она облегченно вздохнула.
Она подправила макияж, тщательнее уложила волосы и снова подошла к окну – и увидела Крийна, прогуливавшегося по тропинке в обнимку с матерью. Самсон и две маленькие собачки бегали вокруг них. Трикси крепко зажмурилась, чтобы прогнать неожиданно подступившие слезы, и, улыбаясь, повернулась к Реке, которая вошла как раз в эту минуту.
– Готова? – Она подошла к Трикси. – Мама постарается выпытать о тебе всю подноготную – о том, как вы встретились, влюбился ли он в тебя с первого взгляда и когда впервые понял, что хочет жениться на тебе… А правда? Он влюбился в тебя сразу или только после того, как вы познакомились поближе?
Трикси медленно сказала:
– Я думаю, он… он просто захотел жениться на мне. – В конце концов, это была правда.
– Ты не хочешь, чтобы я спрашивала? Я ведь никому не скажу…
– Я и не думала ни о чем подобном. Наступило время ланча. Они спустились вниз и расселись вокруг большого круглого стола; старшие дети сидели между взрослыми, младшие – на специальных высоких стульчиках. Трикси, расположившись между Крийном и свекром, с любопытством оглядывалась вокруг. Комната поражала своими размерами, а стол без труда мог вместить двадцать человек. Возле него стоял сервировочный столик резного дуба, отделанный серебром. На стене висели часы. Окна здесь были высокие и узкие, прикрытые тяжелыми малиновыми занавесями и отделанные изящно вырезанными наличниками. Так мог бы быть оформлен уголок в музее, но это был не музей: здесь жили и ежедневно пользовались всем люди, принимавшие это великолепие как должное, хранившие его и заботившиеся о нем.
Ланч был прост, стол красиво сервирован.
– Остальные члены семьи прибудут вечером, – сказал свекор. – Мужья девочек. И все, конечно, останутся ночевать.
Он был очень похож на Крийна; Трикси стало интересно, витает ли и он в облаках. Отец и сын развлекали ее, да и через стол было удобно болтать – он ведь был круглым. Трикси поймала на себе взгляд Андре и улыбнулась ему; он был добрым и дружелюбным, помогал ей вжиться в компанию, хотя она и не была уверена в том, что он ей симпатичен. Как бы то ни было, он был кузеном Крийна, а она готова была любить все и вся, что касалось его…
Днем они показали ей парк, закутавшись в старые пальто и жакеты. От одного члена семьи она переходила к другому, а старшие дети вертелись вокруг с собаками. Немного погодя рядом оказался Андре. Молодой человек задался целью быть забавным и очаровательным, но, однако, Трикси страшно обрадовалась, когда к ней снова подошел Крийн. Он взял ее за руку и стал рассказывать о доме и семье; и хотя он не стремился быть ни забавным, ни очаровательным, она с восхищением прислушивалась к его спокойному голосу. Вглядываясь в его лицо, она клялась себе, что изо всех сил постарается сделать его счастливым. Если это означало, что ей придется долгие часы проводить в одиночестве, пока он работает над своей книгой или разъезжает по консультациям и лекциям, – она с радостью привыкнет к одиночеству. Любить кого-то – совсем не то, что просто влюбиться, думала она. Но она одновременно и любила этого человека, и была в него влюблена, – видимо, ей очень повезло, повезло, несмотря на боль, которую он ей иногда причиняет.
В этот вечер Гэб, Эдвер, Алко и Бруно появились прямо к ужину. Эти солидные молодые люди в свою очередь уверили ее, что счастливы, что Крийн наконец нашел себе жену, да такую, какая в точности ему подходит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19