Оказалось, она считает, что на его портретах все выглядят толстыми уродинами.Лиони развернула второй сверток. В нем оказалась пушистая игрушка – симпатичный песик с большими карими глазами, как у Пенни, и рыжей шерстью.– Какой милый! – воскликнула она.– Правда? – Эбби шмыгнула носом. – Я знаю, тебе будет одиноко, вот он и поможет тебе нас вспоминать.Лиони ласково потрепала Эбби по щеке.– Как будто я могу забыть о вас хоть на минуту! Спасибо вам, девочки. А теперь, пожалуй, нам пора идти.Во время поездки до аэропорта и пока они пили кофе в кафетерии Лиони удавалось держать свои чувства в узде. Она только никак не могла остановиться, произнося последние напутствия.– Не забывайте заниматься: вам ведь придется экстерном сдавать экзамены. И не оставляйте на кухне беспорядок, как дома, это будет нечестно в отношении Флисс. И не забывайте звонить домой!– Ну, разумеется, – сказала Мел, изнывая от нетерпения.– Пожалуй, им пора идти, – мягко напомнил Дуг. – Пограничный контроль занимает много времени.Лиони только кивнула, говорить она уже не могла. Она подошли к барьеру, и обе девочки поцеловали Дуга на прощание.– Присматривайте за мамой, ладно? – попросила Эбби.– Обязательно, – заверил он. Эбби повернулась к Лиони:– Пока, мам.– До свидания, – ответила Лиони и все-таки разрыдалась, прижимая к себе дочерей.Наконец Мел удалось высвободиться.– Да не паникуй ты, мам! – попросила она. – И заметить не успеешь, как мы вернемся. – Она взяла Эбби за руку и оттащила ее от матери. – Пошли. Ненавижу прощаться!Дуг одной рукой обнял плачущую Лиони.– Ты же знаешь, они уезжают всего на полтора месяца, – сказал он. – Пошли отсюда. Я поведу тебя сегодня ужинать в какое-нибудь роскошное место, но сначала мы погуляем с собаками.К тому времени, как они подъехали к дому, Лиони уже перестала плакать.– Пойду сделаю тебе чай, – сказал Дуг.– Только если с виски.– Договорились.Дуг вскипятил чайник и щедрой рукой налил в чай виски. Когда Лиони выпила, он встал и сказал:– Я не позволю тебе сидеть здесь весь день и страдать. Одевайся, я вернусь через десять минут с Джаспером и Алфи. Мы пойдем гулять подальше. И когда ты так устанешь, что не сможешь больше идти, мы поедем ужинать в «Голодный монах».– Что-то уж очень ты раскомандовался, – проворчала она.Дуг улыбнулся:– Но ведь действует, верно? Я хочу тебе кое-что сказать, Лео, причем повторяться не буду. Ты – чудесная мать. Эти девочки обожают тебя. Просто они растут, отсюда и все сложности. Поэтому переставай ронять слезы и поскорее бери себя в руки.– Тогда почему я чувствую себя ужасной матерью? – сердито спросила Лиони. – Они уехали от меня, потому что я не смогла справиться со своими прямыми обязанностями, черт побери!Хью наверняка был бы шокирован, услышав, что она ругается, но Дуг и ухом не повел.– Ты же не господь бог, – спокойно заметил он. – Случаются вещи, которые ты не в состоянии контролировать, тебе надо учиться с ними мириться. Мне же пришлось! Ты думаешь, я хотел обгореть и потерять женщину, которую любил? Но со мной это случилось, потому что она не хотела иметь дело с обугленной оболочкой человека, который когда-то был любимцем во всех галереях.Лиони так удивилась, что не нашлась, что сказать. Дуг никогда раньше не говорил о своем прошлом. Она знала, что он знаменит и признан критиками, но они эту тему никогда не обсуждали. Он иногда показывал Лиони свои полотна, и они ей очень нравились – особенно резкие, страстные пейзажи, которые, казалось, дотягивались с холста прямо до сердца.– Я ничего не мог поделать, – тихо сказал Дуг. – Только смириться. Тебе тоже придется, иначе тебя загрызет горечь и обида. Я не позволю, чтобы это случилось с тобой, Лео. А теперь я схожу за собаками, и учти: мы пойдем далеко.Через три часа они сидели в темном углу ресторана и пили джин с тоником.– Есть хочу ужасно, – призналась Лиони. Ноги у нее приятно побаливали, и она впервые после того, как нашла эти ужасные таблетки, чувствовала себя спокойно.Они съели на удивление толстых гребешков, цыплят, специально вскормленных пшеницей, и картофель с сыром и маслом. После бутылки красного вина они перешли на австралийское десертное, которым запивали яблочное суфле. Спьяну Лиони набралась храбрости и задала Дугу вопрос, на который никогда бы не решилась в обычном состоянии.– Я никогда не спрашивала тебя о твоем прошлом, – сказала она, – но ты сам заговорил. Расскажи. Ведь обо мне ты знаешь буквально все.Дуг покрутил в пальцах длинную ножку своего бокала.– Я не люблю об этом говорить, – мрачно сказал он.– Так ведь это всего лишь я, – возразила Лиони.– Знаешь, у этой истории нет счастливого конца, – заметил он.– Ерунда, – отмахнулась Лиони. – Выкладывай, Манселл. Я тебя слишком хорошо знаю, кончай кокетничать.– Слушай, ты никогда не хотела заняться журналистикой?Лиони усмехнулась.– Когда у тебя трое детей, хочешь не хочешь, научишься задавать наводящие вопросы, иначе никогда не узнаешь, с кем они дружат и что они задумали.На этот раз Дуг не улыбнулся в ответ. Просто начал рассказывать.– Я собирался жениться на женщине, с которой встречался три года. До этого я жил с разными женщинами, но мне никогда не хотелось жениться, пока я не встретил Кайтлин. Она – скульптор, так что казалось, наш брак заключался на небесах. У меня была своя студия, у нее – своя, совсем рядом. – Он отпил глоток вина. – Однажды мы задержались в городе и решили остаться ночевать у приятеля, который жил над своей галереей в двухэтажной квартире. Внизу загорелся обогреватель, я проснулся и не смог найти Кайтлин. Кругом дым. Я мог бы спуститься по пожарной лестнице, но подумал, может, она пошла вниз, и отправился ее искать. Так я и обгорел.– А с ней что случилось? – спросила Лиони. Дуг передернул плечами.– Она решила уехать домой еще до пожара. Оставила мне записку, написала, что ей рано вставать, и поэтому часа в три уехала. Трудно заметить записку на подушке, когда все в дыму, – с горечью сказал он. – А потом она не справилась. Это была причудливая смесь чувства вины за то, что я обгорел из-за нее, и ее любви к прекрасному. Я больше не был красив, а Кайтлин любила все трогать руками. Она касалась моего лица с закрытыми глазами, как будто читала книгу для слепых. Как скульптор, она видела пальцами. И ей больше не нравилось то, что она видела.«Как жестоко, – подумала Лиони. – Вряд ли эта Кайтлин очень сильно любила Дуга, если она могла так поступить».– И ты переехал сюда?– Я собирался жить отшельником и рисовать, но тут одна местная женщина грохнулась у самых моих ворот и положила конец моему одиночеству, – пошутил Дуг. – И теперь я никак не могу от нее избавиться. – Он сделал вид, что задумался. – Нет, не так. Если бы ее не было, я бы по ней скучал. Иногда она сводит меня с ума, но с ней весело.Лиони покраснела, а Дуг махнул рукой официантке.– Вы не могли бы заказать такси? – попросил он.По дороге домой Лиони заснула. Проснулась она, когда машина остановилась у ее коттеджа, и обнаружила, что спит, уютно прислонившись к плечу Дуга.– Просыпайся, соня, – легонько потряс он ее.– Господи, извини… – сонно пробормотала она. Дуг вышел из машины и помог ей выбраться.– Ты в порядке? – заботливо спросил он. Лиони кивнула.– Увидимся завтра.И тут она сделала то, чего никогда раньше не делала. Приподнялась на цыпочки и поцеловала его. Странно было ощущать губами бороду, странно, но приятно. Она ласково потрепала его по щеке и, покачиваясь, направилась к дому.На следующее утро Лиони проснулась от лая.– Прекрати, Пенни! – простонала она, пряча голову под подушку.Голова раскалывалась, во рту пересохло. Она смутно припомнила вчерашний вечер. «Голодный монах», прекрасная еда, душевное отношение Дуга, его рассказ про пожар и… Ох, нет! Лиони резко села на постели. Она его вчера поцеловала. Ужасно. Он наверняка рассердился, решил, что она ему навязывается… Господи, только не это! Ведь у нее есть мужчина в жизни. У нее есть Хью. Не то чтобы она изголодалась по мужской ласке, и тем не менее ведет себя как распущенная женщина средних лет, которая в пьяном виде бросается на друзей-мужчин!Немного погодя жажда выгнала ее из постели. Лиони нацепила свой огромный халат и пошлепала в кухню, где Дэнни слушал радио, включенное на полную громкость. Он сооружал себе бутерброд, разбрасывая всюду крошки и разливая майонез и расплавленный сыр. Пенни, глядя на него обожающими глазами, сидела у его ног.– Ты выглядишь ужасно, мам, – весело объявил Дэнни.– Ты не приглушишь слегка радио? – попросила Лиони слабым голосом. – И налей мне чаю.– Чаю? – Дэнни захохотал, догадавшись, что она мучается от похмелья.Лиони бросила на него убийственный взгляд.– В следующий раз, когда ты заявишься из своего клуба пьяный в зюзю, я заставлю тебя выпить пинту воды и напомню, как жесток ты был со мной сегодня.– Да ладно, мам, не обижайся, – сказал он. – Чай сейчас будет.– Еще покорми Пенни и Кловер, – добавила Лиони и поднялась на ноги. – Мне надо позвонить.Она набрала номер Дуга, поеживаясь при мысли, как он будет реагировать.– Извини меня, я, кажется, вчера была ужасной… – пробормотала она, когда Дуг снял трубку. Причем она заранее знала ответ и не хотела его слышать.Дуг от души рассмеялся.– Просто кошмар, – согласился он. – В ресторане ты все порывалась станцевать на столе, и мне пришлось тебя удерживать. Боюсь, – заявил он на полном серьезе, – они теперь не примут от нас заказ на столик.– О господи! – выдохнула она.– Да я шучу, дурочка! Все было нормально, – сказал Дуг. – Разве что, кроме…Лиони затаила дыхание. Сейчас он скажет: «Кроме того момента, когда ты повисла у меня на шее». Но он сказал:– …когда я наблюдал, как ты шаталась, идя по дорожке. Мы с водителем такси поспорили, сколько времени тебе потребуется, чтобы выудить ключи из сумки. Мне надо было довести тебя до двери, – добавил он. – Извини.– Все в порядке, – с облегчением сказала Лиони. – Не надо было мне пить ту последнюю бутылку. Она меня окончательно добила.Вошел Дэнни с чайником.– Мне пора. Скоро увидимся, – пообещала она Дугу. – Спасибо за вечер.– Да, я совсем забыл тебе сказать, мам, – заговорил Дэнни, засовывая в рот одно из шоколадных печений, которые он положил на поднос. – Девочки звонили сегодня утром. Они добрались благополучно.– Почему же ты меня не разбудил?! – простонала Лиони.– Ты уж очень крепко спала, – обиделся Дэнни.– Я сейчас же им позвоню, – засуетилась Лиони.– Они на весь день уехали, так Мел сказала, – сообщил Дэнни. – Флисс повезла их по магазинам. На какой-то рынок… я точно не помню. Ты же знаешь, Мел хлебом не корми, дай побегать по магазинам.– А с Эбби ты говорил? – жалобно спросила Лиони.– Ага. Она в прекрасном настроении. Я ухожу, мам, – добавил он. – Приду скорее всего поздно. Увидимся.– Увидимся, – тупо повторила Лиони.Она обрадовалась, когда позднее позвонил Хью. Ей так тоскливо было одной дома, несмотря на усилия Пенни, которая то и дело совала свой мокрый нос в ладонь хозяйки, напоминая о своем присутствии. Но даже любимая Пенни была не в состоянии ее развеселить. Поэтому Лиони очень воодушевилась, когда услышала голос Хью. Кто знает, вдруг он скажет, что у него изменились планы, и они смогут сегодня встретиться?– Ты все еще собираешься с Джейн в театр? – с надеждой на отрицательный ответ спросила она.– Да, – сказал Хью. – Ей так хочется. Бедняжка очень расстраивается из-за своего бывшего бойфренда.– Мне ее очень жаль, – солгала Лиони. Ей куда больше хотелось, чтобы Хью освободился на этот вечер от своей доченьки. Сегодня Лиони компания бы не помешала. «Но дети всегда на первом месте, –уныло подумала она. – Хотя Джейн уже далеко не ребенок».– А ты никак не сможешь сегодня отговориться от Джейн и вместо театра заехать ко мне? – осмелев, спросила она.Хью пришел в ужас.– Нет, никак, Лиони! – сказал он испуганным голосом. – Этот ее бывший парень, подонок, так долго морочил ей голову… Она очень огорчена. Я ей нужен.«А как же насчет меня? – хотелось воскликнуть Лиони. – Ты мне тоже нужен! Мои дочки уехали, а они значат для меня куда больше, чем какой-то временный дружок для проклятой Джейн». 25 Стоило Феликсу Андретти официально объявить о своей помолвке, их жизнь оказалась под пристальным вниманием прессы. Особенно много писали о том трогательном случае, когда он приехал к дому своей возлюбленной с полусотней букетов («В интервью всегда все преувеличивают», – объяснил ей Феликс) и огромным бриллиантом, и как ему, бедняге, пришлось ждать на холоде четыре часа, пока она не вернулась домой. Он едва не заболел от переохлаждения, и потом целый час отогревался у камина, прежде чем его зубы перестали стучать.Ханне было ужасно противно, что ее жизнь стала поводом для обсуждения в газетах. Но, по крайней мере, их свадьба на Карибском побережье не была расписана на восьми полосах в «Алло!» (хотя Ханна подозревала, что агент Феликса, Билли, просто не исхитрилась получить от журнала подходящего, с ее точки зрения, предложения). Впрочем, в некоторых воскресных газетах все же появились фотографии, и Ханна весьма критически к ним отнеслась. Платье у нее было роскошное, специально заказанное у модного кутюрье, чтобы скрыть быстро растущий живот. И все равно она казалась себе толстой и определенно беременной – особенно рядом с Билли.Агент Феликса оказалась весьма разбитной жительницей Лондона, не вынимающей изо рта сигареты. Маленького роста, худенькая, с копной волос цвета чернослива, Билли прибыла на свадьбу в кремовом брючном костюме, надетом на голое тело, и приковывала к себе больше взглядов, чем невеста. Ханна, которой с детства внушили, что неприлично пытаться затмить невесту, надев на свадьбу белое или кремовое, была в ярости. До появления Билли она чувствовала себя прекрасно одетой.«Какая дрянь!» – хотелось ей прошипеть кому-нибудь, когда она стояла у украшенного цветами алтаря. Но поблизости никого подходящего не наблюдалось. На свадьбе, кроме нее и Феликса, присутствовала Билли и ее помощник, неуклюжий молодой человек, который молчал, даже когда Билли на него орала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63