– Восхитительно! Восхитительно! – закудахтал профессор. Замечательная вечеринка! Превосходный корабль!
Он, казалось, вот-вот лопнет от энтузиазма, распиравшего его, – Мистер Спок попросил нас почитать лекции вашему экипажу. Какие все они прекрасные люди! Он организовал постоянный цикл занятий, такую, знаете, сессию, чтобы мы, окаменелые ископаемые, могли увидеть воочию, как ваши люди исследуют Вселенную, странствуя в межзвездном пространстве.
«Ископаемое» потянуло за руку Скотта, словно башня возвышавшегося позади и одетого по полной форме.
– И представляете, мой добрый друг Монтгомери завтра пообещал нам устроить экскурсию к корабельным установкам искривления пространства. Все это так захватывающе интересно и поучительно! – Он в восторге закатил глаза.
– Я так понимаю, что вам удалось-таки разрешить то маленькое недоразумение с ускоряющим полем? – Кирк был до глубины души потрясен, когда увидел своего главного инженера, стоявшего совершенно спокойно позади человека, которого всего только день назад подозревал в попытке взорвать самое дорогое, что было во Вселенной – корабельные установки искривления пространства.
– Так точно, капитан, – ответил Скотт за обоих, а Ла'Кара засветился от удовольствия и сказал:
– Примите мои поздравления, капитан. Вам довелось командовать первым кораблем, несущим на борту полный набор спрямленных дилитиевых кристаллов и действующего ускоряющего поля.
Профессор вел себя так, словно только что получил десять Нобелевских премий, и Кирк подумал, что у себя в Университете Кохрейна ему, видимо, нечасто доводилось бывать на подобных вечеринках.
Однако Маккой выглядел обеспокоенным.
– Две быстровременных системы на борту? Сразу?!
Даже человек, понимающий в технологии искривления пространства не больше школьника старшей ступени, а доктор как раз к таким и относился, знал, насколько опасна для корабля подобная ситуация.
– Да, доктор, и не спрашивайте меня, как это работает, но Зоариим создал силовое поле, которое проникает вперед во времени и, сдерживая временные искажения своего усиливающего поля, не дает ему занять то пространство, в котором находятся четырехмерные потоки корабельных дилитиевых кристаллов.
Услышав о двух системах ускорения времени, к ним подошли поближе два астронавта в одинаковой красной униформе.
– Но разве усиливающее поле, которое может быть использовано вокруг цепи дилития, не дает возможности контролировать временные реакции с достаточной для синтеза трилития энергией? – спросил один из них, подмигнув своему спутнику.
– Да, если обратная связь увеличится настолько, что станет причиной обратного одновременного всасывания энергии и материи, – начал было Ла'-кара, рассеянно теребя белый, с ярко-красными пятнами галстук.
– Трилитий?! – с омерзением перебил его Скотт, готовый в любой момент ввязаться в спор. Реакция мистера Скотта на определенные развивающиеся технологические концепции была хорошо известна сотрудникам двигательных отсеков, и оба техника с довольными улыбками отошли назад, пожав украдкой руки друг другу за спиной главного инженера.
– Можно подумать, что двух периодических систем им уже недостаточно, – проворчал вдогонку Скотт.
Ла'кара наставительно поднял палец:
– Трилитий, когда его откроют или синтезируют, будет именно тем переворотом в науке, который нам необходим, чтобы применить так называемую трансворп-теорию – теорию об изменениях искривляемого пространства. И возможность убыстрять течение времени в локализованном пространстве может стать ключом к такому прорыву. Помните, Монтгомери, как системы замедления времени, стасисные защитные поля революционизировали контроль за термоядерными реакциями и…
– Расскажете мне все это, когда удастся синтезировать динатрий.
Посмотрим еще, что получится с триводородом, и оставьте в покое разговоры о трилитии. Баста!
– Но Монтгомери! – загремел Ла'кара таким голосом, которого, право, даже трудно было ожидать в его возрасте. – Как-же можно так забывать о яснейших правилах одиннадцатимерной вселенной?
Кирк заметил, что глаза Маккоя начали стекленеть. В это мгновение Скотт сделал глубокий вдох и разразился длинной тирадой о том, почему трансворп-теория была крупнейшим грузом космической пыли со времен Эйнштейновой теории светового барьера. Ла'кара нетерпеливо раскачивался и переминался, ожидая, пока шотландцу понадобится перевести дыхание, чтобы не пропустить свою очередь в споре. Наконец его момент настал.
– Монтгомери! – бросился в бой Ла'кара. – Вы забываете, что у нас появилось движение ворп еще до того, как был синтезирован дилитий, следовательно, мы сможем передвигаться на трансворп скоростях после появления трилития!
– Э-э-э… несколько позже мы вновь присоединимся к вашей дискуссии, – вежливо заметил Кирк, отступая назад и потянув за собой Маккоя. – Как только мы подойдем к Звездной Базе Четыре, на борт будет доставлена последняя группа лауреатов. Уже скоро.
Маккой тревожно оглянулся на Ла'кару и Скотта, которые в эту минуту начали декламировать друг другу разные длинные уравнения.
– Глянь, они далее не заметили, что мы ушли, – прошептал он Кирку.
– Ну и хорошо, – сказал Кирк. – Главное, не дать им другого шанса выловить нас.
Он направился к шлюзовому отсеку, заодно взглянув на табло, показывавшее корабельное время. Судя по всему, им уже пора было бы выйти на орбиту вокруг базы, и у лауреатов было более чем достаточно времени, чтобы с помощью транспортационного луча перенестись на корабль.
– Кажется, я совершаю нарушение протокола, – заметил капитан доктору Маккою. – Мне следовало бы находиться в это время в комнате транспортации и приветствовать прибывающих.
– Видимо, Споку будет приятно, по-вулкански, конечно, выполнить за тебя эту работу. А после того, как наши гости повидаются с каждым участником вечеринки, которую ты тут организовал, они вряд ли вообще вспомнят, как попали на корабль, а не то что людей, которые их принимали.
Капитан улыбнулся, но все же в нетерпении ожидал, пока отойдет дверь шлюзового отсека. Даже в безопасном и безмятежном пространстве Квадрата Зеро палуба ангара никогда не открывалась прямо в главные отсеки корабля.
– Уверен, что Спок уже там, – сказал Кирк, прижимая пальцы к стене, чтобы заставить двери открыться поскорее. – Что-то непохоже на него. Он должен был бы в последний момент хоть попытаться вовремя вызвать меня на встречу.
– Ну что ты можешь поделать? – попытался успокоить его Маккой. – Все это так заманчиво!
Он закатил глаза, копируя манеру разговора профессора Ла'кары.
Наконец защитный барьер открылся, и тут же им преградил дорогу человек в форме офицера службы безопасности базы в полном вооружении. В руках у него было лучевое ружье.
– Это еще что такое? – спокойным, ледяным голосом спросил Кирк, но руки его тут же напряглись, и он уперся ими в бока. – Кто вы, черт возьми, такой и что вы тут делаете с этой штуковиной на борту моего корабля, мистер?
Офицер козырнул:
– Я – лейтенант Абрананд, сэр. Коммодор Вулф просит вас немедленно прибыть на капитанский мостик.
– Коммодор Вулф? У меня на мостике?! – Только тут Кирк увидел, что за спиной лейтенанта стоит еще уйма людей из службы безопасности. И все вооружены!
Капитан взорвался:
– Где, черт побери, Спок? И что все это значит?
– Офицер Спок находится в настоящий момент под следствием, сэр.
Коммодор Вулф вам все объяснит.
– Вам же будет лучше, если так оно и будет! – Кирк был вне себя от ярости.
– Я прошу простить меня, сэр, но скажите, этот прием входил в список мероприятий, запланированных вашим старшим помощником Споком?
Кирк сначала подумал, что ослышался, настолько неуместно прозвучал этот вопрос.
– Да, но какое…
Не слушая его, Абрананд сказал в микрофон, прикрепленный к шлему:
– Второй отряд, транспортируйтесь в ангарную палубу. Используйте антигравы на три единицы.
Почти сразу же гул вечеринки заглушил мелодичный ритм начавшейся транспортации, а прямо над ангарной палубой материализовались и зависли на высоте трех метров десять солдат из службы безопасности. За спинами у всех виднелись небольшие серебристые прямоугольники персональных антигравов, у некоторых в руках были полевые трикодеры, с помощью которых они следили за присутствующими, сканируя все помещение. Другие держали наготове лучевые ружья, а у одного оказался усиленный голосовой модулятор. Сотрудник поднес его к губам и объявил:
– Внимание! Пожалуйста, внимание! Всех членов экипажа корабля просим покинуть эту палубу и вернуться в свои каюты. Всем…
– Извините, капитан, – лейтенант Абрананд повернулся к Кирку, – но у меня есть приказ, сэр. Я должен проводить вас на мостик, если вы не пойдете туда немедленно.
– Вы не имеете права отдавать мне приказы на моем собственном крейсере! – Если бы глаза Кирка были бластерами, от лейтенанта прямо сейчас осталось бы легкое облачко голубого тумана.
Однако офицер оказался хорошо подготовленным. У него даже не дрогнул голос.
– Нет, сэр. Но это право есть у коммодора Вулф. Объявлена тревога Альфа по Звездному флоту. Так вы идете на мостик, сэр?
Кирк увидев, что все разговоры бесполезны, оттолкнул офицера в сторону и стремительно направился в шлюзовой отсек. Маккой и солдаты последовали за ним.
– Вы хоть знаете, лейтенант, с кем вы сейчас разговаривали? внезапно остановившись, спросил Маккой.
Офицер поднял затемненное стекло на шлеме и утвердительно кивнул:
– Да, сэр, конечно.
– Ну что ж, это хорошо. По крайней мере не будете удивляться, когда вас переведут служить в охрану какого-нибудь маяка возле Нейтральной зоны.
И Маккой с мрачным удовлетворением увидел, что Абрананд взволнованно сглотнул подступивший вдруг к горлу комок.
* * *
«Одно дело – столкновения с враждебными инопланетянами, – сердито думал Кирк, когда турболифт остановился на мостике и двери бесшумно разошлись в стороны. – Там по крайней мере все ясно: мы против них. Но «Энтерпрайз» только что оказался захвачен подразделением Звездного Флота, и все долгие годы безупречной службы не подготовили капитана к действиям в ситуации «наши против наших». Кирк стремительно вышел на верхнюю палубу, весь кипя от бешенства, собираясь наконец разобраться, что все это значит, и вдруг застыл на месте. Все оказалось даже хуже, чем он предполагал. На вахте не оказалось ни одного из его людей. Пятерых с официальной эмблемой Четвертой Базы – изображением созвездия Ориона – он не узнал вообще; они контролировали работу всех постов и отсеков крейсера. Двое, один из которых был офицером службы безопасности, находились на посту управления компьютерными установками. А у коммодора Вулф даже хватило наглости, чтобы усесться в ЕГО кресло! «Видимо, это действительно тревога Альфа», подумал Кирк и решил, что будет говорить со своей старой знакомой официально, как офицер флота.
– Должно быть, добрый день, коммодор, – произнес Кирк спокойным голосом, но глаза его при этом метали молнии, и внутри у него все клокотало.
Коммодор при звуках его голоса резко развернулась в кресле и тут же ответила:
– Привет и тебе, Кирк.
Но заметив его настроение, она, посуровев лицом, добавила:
– Поверь мне, день чертовски добрый. Хочешь занять свое кресло?
Однако Кирка нельзя было купить на такой дешевый трюк.
– Что случилось с моими людьми? – В этот момент взгляд его упал на пост вычислительных машин. Два человека с Базы подключились к Банку данных крейсера, и теперь на главном дисплее Спока постоянно вспыхивала многоцветная радуга всевозможных данных и цифр. Было совершенно очевидно, что офицеры с Базы поспешно меняют все коды доступа к информации, хранящейся в компьютерном мозгу корабля. Это было еще одним доказательством серьезности ситуации.
Коммодор отошла от кресла командира корабля на пару шагов и объяснила:
– Когда мы прибыли на борт, капитан, то застали на вахте только двух лейтенантов: навигатора и связиста. Они… как бы это лучше выразиться… сомневались, когда я приняла командование. И я решила, что лучше будет их отстранить на время. Пока все образуется.
– А что, есть надежда, что все образуется? – Кирк даже не сделал движения по направлению к своему креслу.
– Это зависит от некоторых причин, – увильнула Вулф от прямого ответа.
Кирк подождал, надеясь, что она продолжит свою мысль, и, не дождавшись, спросил:
– А вы не собираетесь мне сказать, от каких именно причин это зависит?
Вулф подумала пару секунд и наконец ответила:
– Нет, не собираюсь.
* * *
Медицинские датчики показали, что сердце у пациента бьется со скоростью 21 удар в минуту, давление крови почти отсутствует и внутренняя температура 66,6 град по Цельсию.
– Все показатели в норме, – сказал Маккой, отодвигая диагностический столик от Спока. Даже странно!
– Ну я же говорил вам, доктор! – Спок сделал шаг назад, и дисплей сканнера тут лее погас.
– И все же мне совсем не нравится мысль о том, что вы будете один перед следственной комиссией агентства безопасности. Эти военные ведут себя так, будто мы тут все работаем на клингонов! И совершенно неизвестно, какими медицинскими штучками вздумают эти парни воспользоваться, если решат прибегнуть к ним, чтобы добиться показаний от одного неразговорчивого вулканца.
– Уверяю вас, доктор, я честно ответил на все вопросы, которые были мне заданы.
– Они вам поверили?
Порой Маккоя удивляла и даже поражала детская наивность вулканцев.
Спок недоуменно посмотрел на него:
– Вулканцы никогда не лгут!
Маккой выразительно покачал головой:
– За исключением, видимо, тех случаев, когда им более логичной покажется ложь?
– Конечно, – помолчав, задумчиво ответил Спок.
– Вот и я говорю, – продолжал Маккой, – а вдруг следствию покажется, что у вас были логические причины не отвечать на их вопросы?
Теперь Спок несколько растерялся.
– Но я говорил вам, что ответил на все их вопросы.
Маккой в отчаянии всплеснул руками:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47