кран для раковины в ванную
Не могу вам этого обещать, но!… – Юань не смог справиться с комком, который подкатил ему к горлу, и Йошинака понял, что этот человек, возможно, переживает за Тревейна не меньше, чем он сам. – Поймите же – черт возьми! – что это наш единственный шанс спасти его от немедленной смерти!
Пока он говорил, санитары поспешно готовили аппарат. Внезапно один из них обратился к врачу:
– Доктор, признаки жизни быстро пропадают!
– Черт возьми! – с искаженным горем лицом воскликнул Юань. – Неужели мы опоздали?! Кладите его в ванну! Да живее же! Живее!
На залитом солнечным светом пляже у моря, раскинувшегося среди самых древних континентов прародины-Земли, маленькая девочка с каштановыми волосами улыбнулась капитан-лейтенанту Иану Тревейну и поманила его рукой. Он бросился к ней…
***
Шон Ремке оглядел стоявших перед ним офицеров – капитана флагманского корабля и свой штаб. Потом он заговорил голосом, особенно хриплым из-за резкого новодетройтского выговора:
– Дамы и господа, мне плевать на наши повреждения! – Он обрушил свою широченную ладонь на боевой дисплей. – Мы не дадим истребителям мятежников добраться до кораблей нашего адмирала, а значит, мы вступим в ближний бой с их авианосцами. Таков приказ адмирала. Поэтому я не желаю ничего слышать ни об их истребителях, ни об их ракетах, пушках, пулеметах, кастетах или арбалетах! Важно лишь то, что они перестали отступать и мы сможем до них добраться. Приказ адмирала Тревейна относится ко всем нашим кораблям, включая тот, на борту которого мы находимся Если кто-нибудь попробует ослушаться, я своими руками вырву ему печень! Понятно?!
Штабные офицеры съежились под яростным взглядом своего командира, и лишь капитан его флагмана не задумываясь выпалил: «Так точно!» Ремке смерил его пронзительным взглядом и поманил к себе. Отойдя подальше, туда, где их не слышали остальные офицеры, поспешно отвернувшиеся к своим мониторам, Ремке негромко сказал:
– Вы всегда недолюбливали меня, капитан. Правда? Сайрес Вальдек, глядя Ремке прямо в глаза, ответил так же негромко:
– Я на дух вас не переношу, господин адмирал. Но сейчас мы будем вместе бить проклятых бунтовщиков!
Ремке протянул Вальдеку руку. Они обменялись рукопожатиями.
***
– Господин адмирал, авангард противника завязал ближний бой с адмиралом Петровой. Чтобы отбиться, ей понадобятся все имеющиеся у нее истребители. Она не сможет поддержать наши тяжелые корабли истребителями первой волны.
Контр-адмирал Джейсон Кондор бросил ледяной взгляд на начальника своего штаба и подумал, что тот совершенно не знает Магду, если думает, что она использует для собственного прикрытия истребители, в которых нуждается Ли Хан. Кондор, сжав зубы, смотрел, как на дисплее мигает при прямых попаданиях точка флагманского корабля Магды. Они еще ни разу не участвовали в сражении на бортах разных кораблей, и только теперь Кондор по-настоящему понял, как дорого стоит любовь солдатам космоса.
Он с болью в сердце смотрел на боевой дисплей. Самыми мощными кораблями в его распоряжении были всего лишь эсминцы, а еще у него было множество несамоходных ангаров и конвойных авианосцев, на борту которых не было никаких наступательных видов вооружения. Он ничем не смог бы помочь Магде, даже если бы у него не было иного приказа.
– Господин адмирал! Мы перехватили сигнал от адмирала Петровой! – Офицер связи даже начал заикаться, увидев с какой тревогой на него посмотрел Кондор. – Она… Она отправила первую волну своих истребителей на поддержку адмирала Ли Хан…
Кондор на мгновение закрыл глаза, как будто заглянув глубоко к себе в душу. Потом он быстро кивнул собственным мыслям и заговорил спокойно:
– Сигнал адмиралу Петровой: «Предлагаю отозвать истребители, чтобы использовать для собственной обороны. Выхожу на поддержку адмирала Ли Хан. Истребители, атакующие главные силы противника, могут пополнить боезапас у меня. Кондор. Конец связи». – Потом он повернулся к своему начальнику штаба:
– Бросьте несамоходные ангары здесь. Прикажите нашим ведрам поднять пары, Иван!
– Но, господин адмирал! – негромко сказал начальник штаба. – Противник находится между нами и кораблями адмирала Ли Хан. – В его голосе не было страха, одна железная логика. – Приблизившись на расстояние действия наших истребителей, мы окажемся в радиусе ракетного оружия супермониторов противника. Нашим кораблям против них не устоять.
– Нам надо продержаться до тех пор, пока адмирал Петрова не разделается с авангардом противника, – угрюмо процедил сквозь зубы Кондор. – Вперед!
– Есть!
У двадцати четырех конвойных авианосцев, прятавшихся среди астероидов, пробудились силовые поля, сделавшие их видимыми для приборов противника. Две дюжины малюсеньких хрупких авианосцев покинули укрытие и рванули туда, где кипела битва титанов, а навстречу им ринулись истребители, чтобы пополнить боезапас у них на борту.
Джейсон Кондор следил за боевым дисплеем. Чем же продиктовано принятое им решение? Логикой? Или безумным желанием спасти любимую женщину? Если его решение рационально, оно правильно. Если же он позволил чувствам увлечь себя, оно достойно порицания. Он снова закрыл глаза и заставил себя опять обдумать только что принятое решение.
Наконец он признал его правильным. Если Магда не будет отсылать истребители, она сможет отразить атаку авангарда Тревейна. Конечно, не обойдется без потерь, но ей наверняка это удастся, а Ли Хан сможет выиграть сражение, только если уцелеют большие авианосцы Магды. Значит, он сам поступает верно, хотя его решение и повлечет за собой гибель многих людей…
– К нам приближаются ракеты, – напряженным голосом сказал начальник его штаба.
– Противоракетная оборона – к бою! – скомандовал контр-адмирал Кондор.
***
Тяжелые корабли сошлись в смертельной схватке. Пространство между ними заполнила паутина энергетических лучей: крушащее все на своем пути излучение гетеролазеров, разрушающее пространство излучение оружия, созданного на основе эффекта Эрлихера, – выкручивающие металл силовые лучи и тонкое, как игла, не знающее преград первичное излучение. Под сокрушительными энергетическими ударами электромагнитные щиты вспыхивали, испытывали невероятные перегрузки и разрушались, излучая смертоносную радиацию.
Новые щиты на республиканских кораблях делали любой сверхдредноут подобным монитору, по крайней мере с точки зрения его пассивных оборонительных возможностей. Однако перевес все равно был бы на стороне построенных Ианом Тревейном кораблей, если бы не постоянные атаки истребителей и флотилий эсминцев, вооруженных гетеролазерами. Истребители заходили на крутых виражах, входили в штопор и совершали невероятные повороты, стараясь преодолеть заградительный огонь. Многие из них гибли, но следующие пробивались к кораблям Пограничных Миров, осыпали их ракетами и уходили в сторону, устремляясь к конвойным авианосцам, чтобы пополнить боезапас. Эсминцы были менее маневренными и более уязвимыми целями, но их было много, и каждый мог выдержать больше попаданий, чем любой истребитель. Они буквально вцеплялись в корабли противника, подходя настолько близко, что их щиты дрожали и вспыхивали от близости вражеских щитов. На таком коротком расстоянии гетеролазеры были смертоносным оружием, и кашалотам Сони Десай приходилось все чаще и чаще отвлекаться на то, чтобы отгонять от себя эту кусачую рыбешку.
Десай наблюдала за тем, как гибли ее отчаянно сражавшиеся корабли. Сигналы «омега» сначала поступали от более легких сверхдредноутов и линейных кораблей. Пока их было мало, но вскоре их должно было стать больше. Началось грандиозное побоище. Самые кровавые битвы Четвертой межзвездной войны бледнели перед такой мясорубкой, а сражение разгоралось с такой силой, что человеческому уму этого было уже не постичь.
Соня рассеянно заметила, что почти половину энергетического оружия мятежников составляли излучатели первичной энергии нового типа. Судя по всему, бунтовщикам пока не удалось разгадать секрет луча с изменяемым фокусом, но они придумали что-то почти не уступающее ему в эффективности. Десай была специалистом по вооружениям и не нуждалась в консультациях экспертов, чтобы понять, что мятежники натолкнулись на новое применение принципа линзы силового поля, позволяющее посылать луч более продолжительными импульсами, чем это могут делать обычные излучатели первичной энергии. Эти импульсы были достаточно длинными, чтобы луч слегка колебался, прорезая пятисантиметровое отверстие во всем, что попадалось на пути. Хотя он и не наносил таких обширных повреждений, как силовой луч, но их вполне хватало, чтобы вывести из строя оборудование. Кроме того, он без труда проходил через любой металл и энергетические щиты. Поэтому, несмотря на низкий темп огня, эти излучатели были смертоносным оружием. Они легко кромсали супермониторы с их почти неуязвимыми щитами и броней.
Первичное излучение всегда очень пугало тех, кому приходилось сражаться в космосе. Представьте, что вы стоите внутри целехонького космического корабля, и вдруг вам в животе пропарывают дырку величиной с перепелиное яйцо! Конечно, так бывало очень и очень редко, потому что люди очень маленькая цель по сравнению с космическими кораблями и пространство, занимаемое ими, невелико. Но даже самое невероятное иногда все-таки происходит!
Вот и сейчас луч первичного излучения пронзил адмиральский мостик «Того». Кислород стал с воем вырываться в пространство сквозь прорезанное отверстие. Двое операторов, следивших за сканерами, были прошиты лучом, он разрезал их пополам, забрызгав палубу кровью и кусками внутренностей. Луч качнулся было в сторону адмиральского кресла Сони Десай, но не дошел до него, оборвавшись в районе правого бедра Хоакина Сандоваля, рухнувшего на палубу. Его нога была прикреплена к телу лишь тонкой полоской кожи и мышечной ткани. Первичное излучение – это не тепловой луч, оно не прижигает раны. Из обрубка ноги фонтаном брызнула кровь. Сандоваль закричал не своим голосом.
Десай инстинктивно отключила противоударные зажимы и вскочила с кресла. Шокированные члены экипажа не успели даже пошевелиться, как она оторвала кусок кабеля, свисавший из разрезанной лучом панели, и туго затянула этот импровизированный жгут вокруг ноги Сандоваля, одновременно вызывая врачей через свой боевой микрофон.
***
– Господин адмирал, «Гюрза», «Кобра», «Ортлер», «Тера» и «Андерсон» подали сигнал «омега», – доложил Томанага охрипшим голосом. Список жертв неуклонно возрастал. Томанага был разгорячен пылом сражения и потрясен его невероятной кровопролитностью.
Ли Хан сидела в адмиральском кресле, поглаживая шлем, который лежал у нее на коленях, и прислушиваясь к казавшемуся бесконечным перечню погибших кораблей – кораблей, уничтоженных их же создателями во имя долга и чести! Ее поза казалась расслабленной, лицо спокойным, но по щеке катилась капелька пота.
«Арарат» вздрогнул от взрыва очередной ракеты, натолкнувшейся на его силовое поле. Ли Хан взглянула на начальника оперативного отдела штаба адмирала Цинг Чан-га. Он неподвижно сидел перед своим пультом – «Арарат» выпал из коммуникационной сети, объединявшей его с остальными кораблями. Несмотря на безумную бойню, бушевавшую в окружающем пространстве, на адмиральском мостике царила гробовая тишина. Ли Хан заметила чью-то тень и подняла глаза. Рядом с ней стоял Цинг Чанг.
– Господин адмирал, вам необходимо перейти на другой корабль, «Арарат» больше не может выполнять функции флагмана.
– Нет, – негромко ответила Ли Хан.
– Господин адмирал! – снова обратился к ней Цинг Чанг. – Капитан Морено погиб. Командир Томас докладывает, что из вооружения у нас остались только два гетеролазера и один излучатель первичной энергии. Теперь с нами справится даже легкий крейсер! По нам уже не ведут интенсивного огня, но дайте им время, и они нас обязательно прикончат… Господин адмирал, вам необходимо перейти на борт другого корабля.
– Нет, – повторила Ли Хан. – У меня было три флагмана. Два из них я уже потеряла. – Она отвернулась от боевого дисплея, на котором только что видела, как ее корабли уничтожили монитор «Бернардо да Сильва». – С этого флагмана я не уйду.
– Вы обязаны это сделать, господин адмирал, – тихо сказал Цинг Чанг. – Ведь вы отвечаете не только за этот корабль, но и за судьбу всей ударной группы.
– Вот как? А что будет с вами, адмирал?
– У меня осталось только два корабля, – лаконично ответил Цинг Чанг. – И оба уже выпали из коммуникационной сети.
– Но у вас есть связь!
«Арарат» был обречен, но Ли Хан с ее болезненно обострившимся восприятием происходящего казалось, что лишь ее присутствие на борту этого корабля не позволяет противнику его уничтожить. Она понимала, что это абсурд, но не могла покинуть «Арарат».
Ли Хан упрямо покачала головой:
– Двигатели еще работают! Прикажите «Арарату» отступить. Я останусь на его борту и буду отдавать приказы на расстоянии.
– Слушаюсь, господин адмирал! – Цинг Чанг на мгновение умолк, глядя на сидевшую в кресле Ли Хан. Внезапно его лицо озарила теплая улыбка. – Служить под вашим командованием было для меня высокой честью, – сказал он.
Ли Хан подняла глаза на Цинг Чанга. Несмотря на то что ее мозг был затуманен пылом сражения, она удивилась его почти нежным интонациям. Что случилось с ее старым знакомым, вечно невозмутимым Цинг Чангом?!
– Если можете, простите меня, – негромко сказал он и… нанес ей сокрушительный удар кулаком в челюсть.
Удар был такой силы, что Ли Хан дернулась, закатила глаза и, потеряв сознание, обмякла в противоударных зажимах. Цинг Чанг на глазах онемевших от удивления присутствовавших на мостике подхватил ее шлем, одел ей на голову и прикрепил к скафандру. Потом он повернулся к Томанаге.
– У вас есть четыре минуты, чтобы покинуть корабль, коммодор, – отрубил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
Пока он говорил, санитары поспешно готовили аппарат. Внезапно один из них обратился к врачу:
– Доктор, признаки жизни быстро пропадают!
– Черт возьми! – с искаженным горем лицом воскликнул Юань. – Неужели мы опоздали?! Кладите его в ванну! Да живее же! Живее!
На залитом солнечным светом пляже у моря, раскинувшегося среди самых древних континентов прародины-Земли, маленькая девочка с каштановыми волосами улыбнулась капитан-лейтенанту Иану Тревейну и поманила его рукой. Он бросился к ней…
***
Шон Ремке оглядел стоявших перед ним офицеров – капитана флагманского корабля и свой штаб. Потом он заговорил голосом, особенно хриплым из-за резкого новодетройтского выговора:
– Дамы и господа, мне плевать на наши повреждения! – Он обрушил свою широченную ладонь на боевой дисплей. – Мы не дадим истребителям мятежников добраться до кораблей нашего адмирала, а значит, мы вступим в ближний бой с их авианосцами. Таков приказ адмирала. Поэтому я не желаю ничего слышать ни об их истребителях, ни об их ракетах, пушках, пулеметах, кастетах или арбалетах! Важно лишь то, что они перестали отступать и мы сможем до них добраться. Приказ адмирала Тревейна относится ко всем нашим кораблям, включая тот, на борту которого мы находимся Если кто-нибудь попробует ослушаться, я своими руками вырву ему печень! Понятно?!
Штабные офицеры съежились под яростным взглядом своего командира, и лишь капитан его флагмана не задумываясь выпалил: «Так точно!» Ремке смерил его пронзительным взглядом и поманил к себе. Отойдя подальше, туда, где их не слышали остальные офицеры, поспешно отвернувшиеся к своим мониторам, Ремке негромко сказал:
– Вы всегда недолюбливали меня, капитан. Правда? Сайрес Вальдек, глядя Ремке прямо в глаза, ответил так же негромко:
– Я на дух вас не переношу, господин адмирал. Но сейчас мы будем вместе бить проклятых бунтовщиков!
Ремке протянул Вальдеку руку. Они обменялись рукопожатиями.
***
– Господин адмирал, авангард противника завязал ближний бой с адмиралом Петровой. Чтобы отбиться, ей понадобятся все имеющиеся у нее истребители. Она не сможет поддержать наши тяжелые корабли истребителями первой волны.
Контр-адмирал Джейсон Кондор бросил ледяной взгляд на начальника своего штаба и подумал, что тот совершенно не знает Магду, если думает, что она использует для собственного прикрытия истребители, в которых нуждается Ли Хан. Кондор, сжав зубы, смотрел, как на дисплее мигает при прямых попаданиях точка флагманского корабля Магды. Они еще ни разу не участвовали в сражении на бортах разных кораблей, и только теперь Кондор по-настоящему понял, как дорого стоит любовь солдатам космоса.
Он с болью в сердце смотрел на боевой дисплей. Самыми мощными кораблями в его распоряжении были всего лишь эсминцы, а еще у него было множество несамоходных ангаров и конвойных авианосцев, на борту которых не было никаких наступательных видов вооружения. Он ничем не смог бы помочь Магде, даже если бы у него не было иного приказа.
– Господин адмирал! Мы перехватили сигнал от адмирала Петровой! – Офицер связи даже начал заикаться, увидев с какой тревогой на него посмотрел Кондор. – Она… Она отправила первую волну своих истребителей на поддержку адмирала Ли Хан…
Кондор на мгновение закрыл глаза, как будто заглянув глубоко к себе в душу. Потом он быстро кивнул собственным мыслям и заговорил спокойно:
– Сигнал адмиралу Петровой: «Предлагаю отозвать истребители, чтобы использовать для собственной обороны. Выхожу на поддержку адмирала Ли Хан. Истребители, атакующие главные силы противника, могут пополнить боезапас у меня. Кондор. Конец связи». – Потом он повернулся к своему начальнику штаба:
– Бросьте несамоходные ангары здесь. Прикажите нашим ведрам поднять пары, Иван!
– Но, господин адмирал! – негромко сказал начальник штаба. – Противник находится между нами и кораблями адмирала Ли Хан. – В его голосе не было страха, одна железная логика. – Приблизившись на расстояние действия наших истребителей, мы окажемся в радиусе ракетного оружия супермониторов противника. Нашим кораблям против них не устоять.
– Нам надо продержаться до тех пор, пока адмирал Петрова не разделается с авангардом противника, – угрюмо процедил сквозь зубы Кондор. – Вперед!
– Есть!
У двадцати четырех конвойных авианосцев, прятавшихся среди астероидов, пробудились силовые поля, сделавшие их видимыми для приборов противника. Две дюжины малюсеньких хрупких авианосцев покинули укрытие и рванули туда, где кипела битва титанов, а навстречу им ринулись истребители, чтобы пополнить боезапас у них на борту.
Джейсон Кондор следил за боевым дисплеем. Чем же продиктовано принятое им решение? Логикой? Или безумным желанием спасти любимую женщину? Если его решение рационально, оно правильно. Если же он позволил чувствам увлечь себя, оно достойно порицания. Он снова закрыл глаза и заставил себя опять обдумать только что принятое решение.
Наконец он признал его правильным. Если Магда не будет отсылать истребители, она сможет отразить атаку авангарда Тревейна. Конечно, не обойдется без потерь, но ей наверняка это удастся, а Ли Хан сможет выиграть сражение, только если уцелеют большие авианосцы Магды. Значит, он сам поступает верно, хотя его решение и повлечет за собой гибель многих людей…
– К нам приближаются ракеты, – напряженным голосом сказал начальник его штаба.
– Противоракетная оборона – к бою! – скомандовал контр-адмирал Кондор.
***
Тяжелые корабли сошлись в смертельной схватке. Пространство между ними заполнила паутина энергетических лучей: крушащее все на своем пути излучение гетеролазеров, разрушающее пространство излучение оружия, созданного на основе эффекта Эрлихера, – выкручивающие металл силовые лучи и тонкое, как игла, не знающее преград первичное излучение. Под сокрушительными энергетическими ударами электромагнитные щиты вспыхивали, испытывали невероятные перегрузки и разрушались, излучая смертоносную радиацию.
Новые щиты на республиканских кораблях делали любой сверхдредноут подобным монитору, по крайней мере с точки зрения его пассивных оборонительных возможностей. Однако перевес все равно был бы на стороне построенных Ианом Тревейном кораблей, если бы не постоянные атаки истребителей и флотилий эсминцев, вооруженных гетеролазерами. Истребители заходили на крутых виражах, входили в штопор и совершали невероятные повороты, стараясь преодолеть заградительный огонь. Многие из них гибли, но следующие пробивались к кораблям Пограничных Миров, осыпали их ракетами и уходили в сторону, устремляясь к конвойным авианосцам, чтобы пополнить боезапас. Эсминцы были менее маневренными и более уязвимыми целями, но их было много, и каждый мог выдержать больше попаданий, чем любой истребитель. Они буквально вцеплялись в корабли противника, подходя настолько близко, что их щиты дрожали и вспыхивали от близости вражеских щитов. На таком коротком расстоянии гетеролазеры были смертоносным оружием, и кашалотам Сони Десай приходилось все чаще и чаще отвлекаться на то, чтобы отгонять от себя эту кусачую рыбешку.
Десай наблюдала за тем, как гибли ее отчаянно сражавшиеся корабли. Сигналы «омега» сначала поступали от более легких сверхдредноутов и линейных кораблей. Пока их было мало, но вскоре их должно было стать больше. Началось грандиозное побоище. Самые кровавые битвы Четвертой межзвездной войны бледнели перед такой мясорубкой, а сражение разгоралось с такой силой, что человеческому уму этого было уже не постичь.
Соня рассеянно заметила, что почти половину энергетического оружия мятежников составляли излучатели первичной энергии нового типа. Судя по всему, бунтовщикам пока не удалось разгадать секрет луча с изменяемым фокусом, но они придумали что-то почти не уступающее ему в эффективности. Десай была специалистом по вооружениям и не нуждалась в консультациях экспертов, чтобы понять, что мятежники натолкнулись на новое применение принципа линзы силового поля, позволяющее посылать луч более продолжительными импульсами, чем это могут делать обычные излучатели первичной энергии. Эти импульсы были достаточно длинными, чтобы луч слегка колебался, прорезая пятисантиметровое отверстие во всем, что попадалось на пути. Хотя он и не наносил таких обширных повреждений, как силовой луч, но их вполне хватало, чтобы вывести из строя оборудование. Кроме того, он без труда проходил через любой металл и энергетические щиты. Поэтому, несмотря на низкий темп огня, эти излучатели были смертоносным оружием. Они легко кромсали супермониторы с их почти неуязвимыми щитами и броней.
Первичное излучение всегда очень пугало тех, кому приходилось сражаться в космосе. Представьте, что вы стоите внутри целехонького космического корабля, и вдруг вам в животе пропарывают дырку величиной с перепелиное яйцо! Конечно, так бывало очень и очень редко, потому что люди очень маленькая цель по сравнению с космическими кораблями и пространство, занимаемое ими, невелико. Но даже самое невероятное иногда все-таки происходит!
Вот и сейчас луч первичного излучения пронзил адмиральский мостик «Того». Кислород стал с воем вырываться в пространство сквозь прорезанное отверстие. Двое операторов, следивших за сканерами, были прошиты лучом, он разрезал их пополам, забрызгав палубу кровью и кусками внутренностей. Луч качнулся было в сторону адмиральского кресла Сони Десай, но не дошел до него, оборвавшись в районе правого бедра Хоакина Сандоваля, рухнувшего на палубу. Его нога была прикреплена к телу лишь тонкой полоской кожи и мышечной ткани. Первичное излучение – это не тепловой луч, оно не прижигает раны. Из обрубка ноги фонтаном брызнула кровь. Сандоваль закричал не своим голосом.
Десай инстинктивно отключила противоударные зажимы и вскочила с кресла. Шокированные члены экипажа не успели даже пошевелиться, как она оторвала кусок кабеля, свисавший из разрезанной лучом панели, и туго затянула этот импровизированный жгут вокруг ноги Сандоваля, одновременно вызывая врачей через свой боевой микрофон.
***
– Господин адмирал, «Гюрза», «Кобра», «Ортлер», «Тера» и «Андерсон» подали сигнал «омега», – доложил Томанага охрипшим голосом. Список жертв неуклонно возрастал. Томанага был разгорячен пылом сражения и потрясен его невероятной кровопролитностью.
Ли Хан сидела в адмиральском кресле, поглаживая шлем, который лежал у нее на коленях, и прислушиваясь к казавшемуся бесконечным перечню погибших кораблей – кораблей, уничтоженных их же создателями во имя долга и чести! Ее поза казалась расслабленной, лицо спокойным, но по щеке катилась капелька пота.
«Арарат» вздрогнул от взрыва очередной ракеты, натолкнувшейся на его силовое поле. Ли Хан взглянула на начальника оперативного отдела штаба адмирала Цинг Чан-га. Он неподвижно сидел перед своим пультом – «Арарат» выпал из коммуникационной сети, объединявшей его с остальными кораблями. Несмотря на безумную бойню, бушевавшую в окружающем пространстве, на адмиральском мостике царила гробовая тишина. Ли Хан заметила чью-то тень и подняла глаза. Рядом с ней стоял Цинг Чанг.
– Господин адмирал, вам необходимо перейти на другой корабль, «Арарат» больше не может выполнять функции флагмана.
– Нет, – негромко ответила Ли Хан.
– Господин адмирал! – снова обратился к ней Цинг Чанг. – Капитан Морено погиб. Командир Томас докладывает, что из вооружения у нас остались только два гетеролазера и один излучатель первичной энергии. Теперь с нами справится даже легкий крейсер! По нам уже не ведут интенсивного огня, но дайте им время, и они нас обязательно прикончат… Господин адмирал, вам необходимо перейти на борт другого корабля.
– Нет, – повторила Ли Хан. – У меня было три флагмана. Два из них я уже потеряла. – Она отвернулась от боевого дисплея, на котором только что видела, как ее корабли уничтожили монитор «Бернардо да Сильва». – С этого флагмана я не уйду.
– Вы обязаны это сделать, господин адмирал, – тихо сказал Цинг Чанг. – Ведь вы отвечаете не только за этот корабль, но и за судьбу всей ударной группы.
– Вот как? А что будет с вами, адмирал?
– У меня осталось только два корабля, – лаконично ответил Цинг Чанг. – И оба уже выпали из коммуникационной сети.
– Но у вас есть связь!
«Арарат» был обречен, но Ли Хан с ее болезненно обострившимся восприятием происходящего казалось, что лишь ее присутствие на борту этого корабля не позволяет противнику его уничтожить. Она понимала, что это абсурд, но не могла покинуть «Арарат».
Ли Хан упрямо покачала головой:
– Двигатели еще работают! Прикажите «Арарату» отступить. Я останусь на его борту и буду отдавать приказы на расстоянии.
– Слушаюсь, господин адмирал! – Цинг Чанг на мгновение умолк, глядя на сидевшую в кресле Ли Хан. Внезапно его лицо озарила теплая улыбка. – Служить под вашим командованием было для меня высокой честью, – сказал он.
Ли Хан подняла глаза на Цинг Чанга. Несмотря на то что ее мозг был затуманен пылом сражения, она удивилась его почти нежным интонациям. Что случилось с ее старым знакомым, вечно невозмутимым Цинг Чангом?!
– Если можете, простите меня, – негромко сказал он и… нанес ей сокрушительный удар кулаком в челюсть.
Удар был такой силы, что Ли Хан дернулась, закатила глаза и, потеряв сознание, обмякла в противоударных зажимах. Цинг Чанг на глазах онемевших от удивления присутствовавших на мостике подхватил ее шлем, одел ей на голову и прикрепил к скафандру. Потом он повернулся к Томанаге.
– У вас есть четыре минуты, чтобы покинуть корабль, коммодор, – отрубил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67