Но мы с вами знаем: в мирное время лицо армии – спорт. Тем более здесь, на Гавайях, где большого спорта фактически нет. Я уже говорил об этом с другими тренерами. Вас пока не трогал – у боксеров сезон еще не кончился. Кстати, я отстранил майора Симмонса от футбола. – Подполковник многозначительно улыбнулся, усики взметнулись хищным ястребком. – Результаты! Главное, результаты! – И добавил: – Симмонс, разумеется, запросил перевод на континент.
Хомс кивнул, лихорадочно соображая. Насчет Симмонса это новость. Наверняка все решилось только сегодня, иначе он бы уже знал. Итак, есть свободная майорская должность, если, конечно, никого не выписали из Штатов. Звание, естественно, в порядке очередности, но если кого-то назначат на майорскую должность, то, скорее всего, его же первым и повысят.
Подполковник распластал большие ладони на незыблемой глади стола:
– Ну-с, так что вы хотели мне сказать. Динамит?
Хомс уже почти забыл, зачем пришел.
– Ах, да… Я насчет одного моего бывшего солдата, сэр. Он заходил ко мне с неделю назад. Просился в мою роту. Он сейчас в форте Камехамеха, в береговой артиллерии. Служил у меня в Блиссе. Я хотел заранее с вами переговорить, чтобы быть уверенным.
Крохотные усы лукаво взмахнули крылышками.
– Что, еще один боксер? У нас уже и так небольшой перебор, но, думаю, можно устроить. Я напишу в управление.
Хомс нагнулся и погладил спаниеля.
– Да нет, сэр, он не боксер. Повар. Но при этом отличный парень. А повар просто замечательный, у меня другого такого не было.
– Вот как?
– Он служил у меня в Блиссе, сэр. Могу за него поручиться.
– Я прослежу, чтобы его перевели, – сказал подполковник. – Вы мне лучше расскажите, как там ваша рота. Все в передовых? Меня ваша рота интересует. Она подтверждает мою теорию: из хороших спортсменов получаются хорошие сержанты и хорошие командиры, а хорошие командиры – это хорошая организация. Элементарная логика. Людей кто-то должен вести за собой, иначе они просто стадо. И тут все решают хорошие командиры.
От смущения глаза у Хомса потемнели и разбрелись в разные стороны.
– Льщу себя надеждой, сэр, – улыбнулся он, – что у меня лучшая рота в полку.
– Да. Так вот, ваш старшина Тербер – прекрасная иллюстрация моей теории. Он ведь был отличным спортсменом, пока… э-э… не посвятил себя, как я это называю, святому Граалю.
Хомс рассмеялся.
– Небось, чуть что, хамит, – продолжал подполковник. – Но хороший солдат всегда огрызается. Так что это даже на пользу. Хорошими солдатами рождаются, и все они буйные и упрямые, как ваш Тербер. А вот если хороший солдат вдруг перестает огрызаться, это симптом тревожный. Так по крайней мере утверждал мой дед.
Хомс согласно закивал.
– Так точно, сэр, – оказал он, хотя прекрасно знал, что отнюдь не дед подполковника первым выдвинул эту теорию. Она была широко распространена в армии, и капитан давно успел с ней познакомиться. Но это была хорошая теория. И в случае с Тербером она себя оправдывала. Капитан почувствовал себя увереннее.
Делберт вдруг резко подался вперед, и спинка его кресла пружинисто выпрямилась. Тон подполковника стал сухим.
– А теперь, капитан, окажите честно, какие у вашей команды перспективы на будущий год? Вы говорите, что в этом году чемпионат выиграете – очень хорошо, и не будем больше к этому возвращаться. Я вам верю. Но если мы хотим выигрывать и дальше, нужно думать заранее. Это принцип моего деда. Победить в нынешнем году – мало. Мы уже сейчас должны думать о следующем чемпионате. В этом мире добыча достается только победителю. Не знаю, как дело обстоит на том свете, но думаю, точно так же, что бы ни вещали наши капелланы. Ну так как, сможем мы опять рассчитывать на победу?
Хомс понял, что его безжалостно приперли к стенке. Вот, значит, при каком условии он получит «майора», не говоря уже о том, что его команда обязана победить и в этом году.
– В общем-то можем, сэр, – сказал он.
– И шансы у нас те же, что в этом году? Да?
– Видите ли, сэр… Не совсем так. – Он мучительно ломал голову, как получше ответить. – Мы теряем трех первоклассных боксеров, сэр. У них истекает срок.
– А-а, – сказал подполковник. – Да, да, знаю. Но у вас же остаются сержант Уилсон и сержант О'Хэйер. А что, выбывающих заменить некем?
– Есть у меня один новенький, сэр. Совсем неплохо выступал на этом чемпионате. Рядовой Блум. Думаю подготовить его на будущий год во втором среднем.
Подполковник продолжал смотреть на него в упор. Хомс старался не отводить глаза, но взгляд все время скользил Куда-то в сторону, не задерживаясь на лице Делберта. Левая щека у капитана зачесалась, и он жалел, что не захватил с собой жевательную резинку. Впрочем, он все равно не смог бы жевать при Делберте. Он теперь жалел, что вообще сюда пришел.
– Блум? – переспросил подполковник. – Блум… Это такой высокий курчавый еврей? С плоской головой?.. И больше никого?
– Не совсем, сэр… Я как раз хотел с вами об этом поговорить. У меня нет ни одного стоящего тяжеловеса. А капрал Чоут еще недавно был чемпионом Панамы в этой категории. Я все время пытаюсь вытащить его на ринг.
– Чоут? Нет, он выступать не будет.
– Я так и понял, сэр.
– Капрал Чоут, судя по всему, лучший защитник на Гавайях. Какой нам смысл терять такого бейсболиста?
– Да, конечно, сэр.
– Так что придется вам обойтись без него.
Хомс кивнул. С Чоутом или без Чоута бейсболисты все равно проиграют, зато от его боксеров ждут победы. От него всегда ждут победы. Победишь, получишь майора. Спаниель подполковника по-прежнему лениво дрыхнул, вытянувшись во всю длину, передние лапы он закинул одну на другую и небрежностью позы напоминал театрального премьера, принимающего гостей в пижаме. Всем офицерам полка надлежало ласково гладить этого паршивца.
Почему ты не сбросишь это ярмо, Хомс? – спросил он себя. А что потом? И куда потом?
– У меня есть еще один новенький, сэр, – сказал он, хотя вначале не собирался об этом говорить. – Его фамилия Пруит. Выступал за двадцать седьмой. Второе место в полусреднем весе. Переведен ко мне из команды горнистов.
На губах подполковника вновь заиграла отеческая улыбка.
– Так это же прекрасно. Прекрасно. Говорите, он давно в нашем полку? В команде горнистов?
Хомс уже устал.
– Да, сэр, – вяло сказал он. Мерзкий самодовольный пес… – Он год как здесь служит. – Спишь, жрешь и позволяешь себя гладить… – Перевелся сразу же после того сезона, сэр. – И никаких у тебя забот, сучий ты потрох толстопузый.
– Невероятно! – воскликнул подполковник. – В команде горнистов! А мы целый год ничего не знали. Впрочем, про горнистов никто никогда ничего не знает. Вы с ним уже разговаривали?
– Да, сэр…
Какая теперь разница? Можно заодно выложить ему все.
– Он отказывается выступать, сэр.
Будь ты хоть на грамм смелее, Хомс, ты бы добавил: «Как и Чоут».
Подполковник Делберт продолжал сидеть совершенно прямо и лишь слегка повернул голову.
– Он не может отказаться.
– Тем не менее отказался, сэр.
Хомс понял, что допустил ошибку. Ну и черт с ним, наплевать. Наплевать? А куда ты потом денешься? Он решил не говорить, что предлагал Пруиту должность ротного горниста.
– Чепуха, – отчетливо выговорил Делберт. Глаза у него стали странно пустыми. – Вам просто показалось. И ваша обязанность добиться, чтобы он выступал. Если он поймет, что этого требуют интересы полка, сам попросится на ринг. Вы должны его убедить – и только. Объясните ему, что полк в нем серьезно заинтересован.
Полк, подумал Хомс. Вот оно, главное. Полк. Честь и репутация полка, которым командует Делберт. Подполковник и знать не желает, почему Пруит отказывается. Я-то хоть спросил его, подумал он. Да ты и так знал, не притворяйся.
Отеческая улыбка придала пустым глазам маслянистый блеск, и от этого выражение их стало совсем непонятным.
– Если этот солдат вам нужен, вы должны его уговорить. А насколько я вас понял, он вам нужен.
– Очень бы пригодился, сэр.
– Тогда уговорите его. Я буду с вами откровенен. Наши боксеры обязаны выиграть и на будущий год. Потому что, кроме бокса, мы не блещем ни в чем. Помните об этом. И я хочу, чтобы вы держали команду в форме. Начинайте тренировки. Можете иногда освобождать для этого вторую половину дня. Короче, приступайте уже сейчас. Главное – думать заранее.
– Так точно, сэр, – сказал Хомс. – Скоро приступим.
Но его голос потонул в скрипе выдвигаемого ящика – так обычно давалось понять, что разговор окончен. Подполковник оторвал глаза от стола и вопросительно посмотрел на Хомса, но тот уже поднялся и понес свой стул назад к стене. Что же, по крайней мере подполковник не будет возражать против перевода Старка, а за этим, собственно, Хомс и приходил.
Скрип разбудил спаниеля. Пес поднялся, потянулся, поочередно выгибая лапы, и выкатил розовый язык в широком наглом зевке. Потом облизнулся и укоризненно уставился на Хомса. Тот ответил ему таким же пристальным взглядом и, неожиданно задумавшись, на мгновенье замер. Рука его все еще держалась за спинку стула, а глаза с завистью смотрели на это черное, лоснящееся, откормленное воплощение самодовольства. Пес опять разлегся на паркете и погрузился в ненадолго прерванную дрему. Хомс, спохватившись, оторвал руку от стула и повернулся отдать честь. Обезличенный ритуал на миг перенес его в Вест-Пойнт, напомнил о «службе Богу и Отечеству» и самой своей четкостью как будто снова сблизил с подполковником. Но Хомс знал, что в действительности ничего не изменилось.
– Между прочим, – сказал подполковник, когда Хомс был уже у двери, – а как мисс Карен? Поправляется?
– Ей немного лучше, – повернувшись, ответил Хомс. Глаза подполковника больше не были пустыми, в глубине их, на самом дне, зажглись красноватые огоньки.
– Прелестная женщина, – сказал Делберт. – Жаль, что так редко бывает в клубе. Последний раз я ее видел на вечере генерала Хендрика. Моя супруга на этой неделе устраивает бридж для жен офицеров. И была бы очень рада видеть мисс Карен.
Хомс с усилием покачал головой.
– Она бы с удовольствием, я уверен, – сказал он, – но вряд ли сможет по здоровью. Вы же знаете, сэр, какая она слабенькая. Все эти вечера выбивают ее из колеи.
– Да, да, – кивнул подполковник. – Очень жаль. Я так и сказал жене. А как вы думаете, к вечеру у бригадного генерала она поправится?
– Надеюсь, сэр. Она ужасно расстроится, если пропустит такое событие.
– Да, да, надеюсь, она обязательно придет. Мы все ее очень любим. Очаровательная женщина.
– Благодарю вас, сэр. – Хомс старался не замечать огоньков, рдеющих в глубине глаз подполковника.
– Кстати, капитан, на будущей неделе у меня будет очередной мальчишник. Все там же в клубе, на втором этаже. Вы, естественно, тоже приглашены.
Глаза Хомса снова потемнели, он смущенно улыбнулся.
– Обязательно приду, сэр.
– Да, да. – Подполковник откинул голову назад и рассеянно смотрел на Хомса. – Вот и хорошо. Прекрасно.
Он выдвинул следующий ящик.
Капитан Хомс вышел.
Приглашение на мальчишник слегка подняло ему настроение. Как можно предсказать, кто выиграет чемпионат? Во всяком случае, он пока не угодил в черный список: на мальчишники к подполковнику приглашалась только офицерская элита.
Но в душе он понимал, что приглашение ничего не меняет, и, когда он спускался из штаба, направляясь домой обедать, галерея и лестница больше не убеждали его в незыблемости окружающего мира. Придет день, и он получит новое назначение, может быть даже вернется в Штаты или поедет еще куда-нибудь, где есть кавалерия. Черт его дернул перейти в пехоту ради поездки на Гавайи, в этот райский уголок в Тихом океане, пропади он пропадом!
И все-таки, говорил он себе, не будешь же ты до конца своих дней гнить в Скофилдском гарнизоне. Но что делать сейчас?
Придется поговорить с Карен. Подполковник хочет, чтобы она появилась на вечере у генерала. Как-нибудь надо ее уломать. Что ей стоит быть поласковее с этим старым козлом? Он тогда наверняка получит майора, даже если его боксеры проиграют и в этом году, и в следующем. Он же не просит, чтобы она с Делбертом переспала или еще бог знает что. Просто чуть-чуть внимания.
В воротах он машинально отдал честь солдатам, возвращавшимся из гарнизонной лавки, перешел улицу и зашагал к своему дому.
6
Карен сосредоточенно расчесывала свои длинные светлые волосы, когда вдруг хлопнула дверь и на кухне послышались тяжелые шаги Хомса.
Она расчесывала волосы уже почти час, целиком отдаваясь этому бездумному занятию, дарившему ей чисто физическое наслаждение; наконец-то избавленная от неотвязных мыслей о свободе, она ощущала лишь свои волосы: пряди длинных золотистых нитей струились между жесткими зубьями гребня, погружая ее в желанное забытье, унося прочь от всего окружающего, в далекий мир, где не существовало ничего, кроме зеркала, в котором ритмично двигалась рука – единственное, что не умирало в Карен в эти минуты.
Поэтому-то она так любила расчесывать волосы. И любила готовить – по той же причине. Когда бывало настроение, она готовила удивительные блюда. И она запоем читала. Поневоле научилась получать удовольствие даже от плохих книг. Офицерские жены, как правило, скроены по несколько иному образцу.
Хомс ввалился в комнату, даже не сняв шляпы.
– Ты здесь? – виновато сказал он. – Привет. Я не знал, что ты дома. Я только переодеться.
Карен взяла со столика гребень и снова начала расчесывать волосы.
– Машина же во дворе, – сказала она.
– Да? Я не заметил.
– Я утром заходила в роту, искала тебя.
– Зачем? Ты же знаешь, я этого не люблю. Там солдатня, и тебе там нечего делать.
– Я хотела попросить тебя кое-что купить, – соврала она. – Думала, ты будешь на месте.
– Мне надо было сначала уладить несколько дел, – соврал Хомс. Он развязал галстук, бросил его на кровать и, взяв сапожный рожок, сел разуваться. Карен молчала. – Что в этом такого? Ты что, недовольна? – спросил он.
– Нисколько, – сказала она. – Я не имею права ни о чем тебя спрашивать. Я помню наш уговор.
– Тогда зачем об этом говорить?
– Чтобы ты понял, что я не такая дура, как ты думаешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134