Ч Пока не знаю. Давай посмотрим, что здесь есть еще.
Каменные копии деревьев стояли полукругом ряда в четыре вокруг выемки, в
которой они спали. За деревьями ничего не изменилось, в пустынной базаль
товой равнине. Физик, защитив глаза от ветра ладонью, долго смотрел в ту ст
орону, куда улетела шлюпка.
Ч Не пора ли нам возвращаться? Они, наверное, до сих пор не сняли скафандр
ы.
Ч Ты думаешь, Доктор тебе поверит? Приборы покажут, что мы схватили больш
е трех тысяч рентген. С покойниками врачи, как правило, не разговаривают.

Хотелось шутить, улыбаться, жадно глотать воздух, горячий и терпкий, как в
ино. Все тревоги отошли на второй план. По сравнению с тем огромным и значи
тельным фактом, что они чувствуют на лице прикосновение ветра, у них ноют
ноги от усталости и очень хочется пить.
Только к вечеру они отыскали холм со знакомыми очертаниями. Практиканту
показалось, что это другое место. Он спорил с Физиком до тех пор, пока тот н
е разгреб песок и не нашел обломки досок от упаковки планетного робота.
Прищурившись, Практикант смотрел, как ветер зализывает длинными струям
и лунку, только что вырытую Физиком в базальтовой пыли. Медленно ползуще
е солнце скрылось за горизонтом, и сразу потянуло холодным ветром. Физик
обошел всю площадку, старательно подбирая силикетовые обломки ящика.
Ч Зачем тебе они?
Ч Ночью станет еще холоднее. Силикет трудно разжечь, но зато, если это уд
астся, будет неплохой костер.
Ч Хочешь здесь ночевать?
Ч Конечно, в темноте мы не найдем лагерь, и, кроме того, робот… Если он верн
ется, мы получим дополнительную информацию.
Ч По программе он должен был дожидаться нас здесь несколько часов наза
д.
Ч Возможны непредвиденные задержки… Конечно, я понимаю, что, раз его нет
до сих пор, скорее всего, он уже не появится. Все же подождем. Это ведь наш ед
инственный сохранившийся автомат…
Ч А контрольный срок?
Ч Я назначил дополнительный. Они будут волноваться, но другого решения
быть не может.
Ч Не думаю, что стоять на месте безопаснее, чем двигаться, вряд ли мы смож
ем уснуть.
Ч Есть еще одна причина. О ней мне бы не хотелось говорить раньше времени
. Давай подождем. Что-то ведь должно проясниться. Для чего-то были нужны та
м деревья и все остальное.
Значит, Физик тоже все время ждет. Ждет следующего шага. Наверное, он прав.
И, наверное, так и нужно Ч ждать с открытым забралом. У них нет скафандров.
Нет робота. Нет оружия. Два беззащитных человека на чужой планете и этот к
остер… Словно они в туристском походе, устали после длинной дороги и сде
лали привал… Наверное, так и нужно Ч ждать…
Зеленоватый закат погас, и холодная темнота обступила со всех сторон. Но
чью на открытом пространстве человек особенно остро чувствует свое оди
ночество даже на Земле. Здесь это чувство обострилось еще больше. На Земл
е ночи полны шорохов и звуков жизни. Космос нем, но даже к его однообразном
у, равнодушному молчанию легче привыкнуть, чем к тишине этой ночи, сквозь
которую прорывался то какой-то отдаленный рокот, то тоскливый вой ветра,
разрывающегося на части об острые зубцы скал, то шелест песчинок. Не было
ни треска цикад, ни шороха крыльев, ни осторожных шагов ночного хищника. Н
и одного живого звука.
И невольно, словно подталкиваемые этой тишиной, они подвинулись ближе др
уг к другу. Физик, пренебрегая концентратами, попытался заварить чай в ка
кой-то плошке, сделанной из крышки ненужного теперь прибора. Чай из местн
ой воды долго не закипал, сердито булькал и не желал завариваться. В конце
концов Физик стал его пить мелкими глотками, обжигаясь и дуя на плошку, ка
к в блюдце. Что-то в этом ритуале было удивительно успокаивающее, домашне
е, и Практикант подумал, что этот плотный, неторопливый человек всегда ум
еет создать вокруг себя ощущение уюта и надежности. Почему это так, он не з
нал и понимал, что ему самому это вряд ли удастся. Со стороны он, скорей все
го, выглядит испуганным мальчишкой. Недаром Физик его успокаивал в тот м
омент, когда с них, как луковая шелуха, полезла оболочка скафандров…
Когда темнота сомкнулась, она оставила вокруг костра лишь маленький кло
чок освещенного пространства. Ночь затаилась у них за спиной, нетороплив
о поджидая своего часа… Не так уж и много было силикетовых досок… И когда
сгорела последняя доска, когда остыли красные глаза углей и потухли посл
едние искры, когда они уже перестали ждать и надеяться на новое чудо, что-
то случилось.
Шагах в сорока от них лежал валун величиной с пятиэтажный дом. Днем Практ
икант забирался на него, чтобы лучше осмотреть окрестности, и хорошо зап
омнил изрезанные морщинами, шершавые каменные бока. Неожиданно лежащий
в стороне валун четко обозначился на фоне темного неба, с которым соверш
енно сливался за минуту до этого. Сначала оба подумали, что за горизонтом
вспыхнуло какое-то зарево, но уже через секунду поняли, что это светится с
ам камень. Постепенно все его массивное тело наливалось светом, меняя от
тенки от темно-красного до вишневого и светло-розового. Длинные волнооб
разные цветовые сполохи пробегали по камню то сверху вниз, то снизу ввер
х. Одновременно цвет приобретал глубину. Камень становился прозрачным. Т
еперь он был похож на гигантский розовый кристалл турмалина, подсвеченн
ый изнутри каким-то непонятным светом. Одновременно с почти полной проз
рачностью изнутри внутри камня обрисовались неясные уплотнения, похож
ие на белесоватый туман, словно кто-то капнул в рюмку с водой каплю молока
. Эти уплотнения все время двигались и постепенно сжимались, приобретая
большую четкость и плотность. В то же время они как бы вытягивались и разв
етвлялись, образуя сложные, непонятные людям конструкции и абстрактные
узоры, в которых нельзя было уловить ни ритма, ни симметрии.
Через несколько секунд после образования рисунок белесых контуров вну
три камня стал усложняться, ускорился и темп образования новых узоров. Н
еожиданно весь камень по диагонали пронзила какая-то невообразимая сло
жная игольчатая конструкция. Она на глазах разрасталась вширь и вглубь,
потом неожиданно вспыхнула многочисленными искрами и распалась. Сразу
свет внутри каменной глыбы стал меркнуть, а сама она осела, контуры ее поп
лыли, и, прежде чем погасла последняя вспышка света, прежде чем снова исче
зло все в ночной тьме, они успели заметить, как камень вытянулся вверх и в
сторону, словно укладывался поудобнее на свое вековое ложе. По его бокам
вместе с золотистыми искрами пробежала короткая судорога. Потом все исч
езло в полной темноте.
Оба не смогли сомкнуть глаз до самого рассвета, но за ночь ничего больше н
е произошло. Солнце еще не успело взойти, как они уже стояли у подножия таи
нственного камня. Ничего необычного не могли отыскать их жадные взгляды
на его выгнутых, потрескавшихся боках. Поверхность на ощупь казалась мер
твой и совершенно холодной. С южной стороны на валуне сохранилась даже п
ленка пустынного загара. Физик выбил из края трещины несколько образцов
, но и на свежем сколе структура камня ничем не отличалась от обычного баз
альта.
Отбросив осколки камня, он недоуменно пожал плечами:
Ч Просто ему неудобно стало лежать. Если бы у нас была кинокамера…
Ч И корабельный мозг, в который можно отправить пленку для обработки да
нных… Нет. На этой планете до всего придется доходить своим собственным
умом.
Они долго спорили о том, что делать дальше. Физик настаивал на возвращени
и в лагерь. Практикант считал, что нельзя уходить, не разобравшись в ночно
м происшествии.
Ч Да как ты в нем разберешься, как? Ну, допустим, сегодня ночью камень опят
ь замерцает и мы увидим те же или, может быть, совсем другие структуры. Что
ты сможешь понять во всем этом?
Ч Тот, кто способен создавать такие сложные системы, наверняка сумеет н
айти способ общения.
Ч Во-первых, если захочет. Во-вторых, для этого он прежде всего должен пон
имать нас. А в-третьих, вот посмотри. Ч Физик вывернул заплечный мешок, вы
тряхнул крошки. Ч Камни мы есть не умеем. И потом, почему ты думаешь, что эт
а система создана специально для нас? Что, если она существует сама по себ
е? Почему бы ей не быть самостоятельным гомеостатом, тем самым таинствен
ным фактором, который занят собственными делами, а на наши влияет чисто с
лучайно?
Ч Именно поэтому мы не должны уходить. Если эта встреча случайна, мы може
м потерять единственный шанс, провести годы на этой планете, забравшись
в пещеры и питаясь хлорелловым супом, до конца наших дней смотреть на баз
альтовые скалы, ничего не замечая, и вспоминать упущенный шанс!
Ч Да кто тебе не дает вернуться сюда после того, как мы найдем наших?
Ч И обнаружить камень? Просто глыбу базальта? То, что мы видели, приходит
и уходит. Неизвестно, сколько времени пробудет оно здесь. Может, предстоя
щая ночь единственная и последняя, когда нам удастся что-то понять и объя
снить. Может быть, сейчас самое главное Ч не уходить, показать, что нам ин
тересно и нужно то, что мы видели. Показать, что мы хотя бы стараемся понят
ь. Можно уйти, конечно. Только ведь это тоже будет ответом. И кто знает, стан
ут ли нам еще раз навязывать объяснение, от которого мы однажды отказали
сь?
Ч Ну хорошо, возможно, ты прав. Я не уверен, что еще один день голодовки пой
дет нам на пользу, но, в конце концов, последние дни мы все время совершали
не очень разумные поступки. Тем не менее нам пока не приходится жаловать
ся.
День тянулся бесконечно долго. Измученные жарой и бессмысленным, по мнен
ию Физика, ожиданием, к вечеру они уже почти не разговаривали, каждый уйдя
в собственные мысли.
Физик вспоминал лабораторию на шестом спутнике. Свою последнюю в околоз
емелье лабораторию. Именно там он решил подать заявку в службу дальней р
азведки и надолго, может быть навсегда, покинуть Землю. Приземелье. Лабор
антка Марина Строкова улетела вместе с его коллегой Ринковым, и жизнь вд
руг показалась пустой и лишенной смысла… Они дружили больше двух лет. Бы
вает такая дружба, словно замершая в определенной точке. Наверное, она пр
осто не принимала его всерьез. Марине нравились сильные целеустремленн
ые люди, а он даже сам себе порой казался неуклюжим неудачником, где уж ему
равняться с Ринковым. Совершенно неожиданно его кандидатура прошла. Пер
ед отлетом он даже не простился с Мариной. Все это осталось в нереально да
леком прошлом, на другой планете, которая называлась певучим домашним сл
овом «Земля». Физик потянулся, зевнул.
Задолго до захода солнца оба почувствовали необычайную сонливость. Нав
ерное, это была реакция организма на такое напряженное ожидание. Практик
ант, отгоняя непрошеную дремоту, то и дело приподнимался на локте. Он во вс
е глаза глядел на валун. Скорее всего, ничего больше не случится и ожидани
е напрасно. Тут они имеют дело с чужим разумом, с чужой волей… Вспомнились
выпускные экзамены, прощальный институтский вечер. Сергин тогда сказал:
«Тебе наверняка не повезет, слишком ты этого хочешь». Они понимали друг д
руга с полуслова, дружили не один год; сейчас Сергин далеко ушел с экспеди
цией на «Альфу». При их специальности очень трудно поддерживать старую д
ружбу. Контакты рвутся. Люди забывают сначала лица друзей, потом они не по
мнят, как выглядела скамейка в парке института, и на ее месте образуется п
росто глыба базальта…
Ну полно, не стоит придавать этому такого значения! Если нужно будет, он вс
помнит все. Вот именно: если «нужно», а просто так, для себя, можно, значит, и
не помнить? Но ведь я жду именно потому, что помню, потому, что я сейчас уже н
е просто практикант… Ну конечно, «полномочный представитель цивилизац
ии». А Ленка, между прочим, так и не подарила тебе свою видеографию. Не вери
ла в тебя? Не хотела ждать? Или все у вас было не очень серьезно? А как это «н
е очень» и как оно должно быть «очень»? Вопросы, вопросы… Преподаватель Г
оровский не любил его именно за многочисленные вопросы. «Рассуждать нуж
но самостоятельно, обо всем спрашивать просто неэтично, юноша…»
В лицо ударил резкий, порывистый ветер, и, приподняв голову в очередной ра
з, Практикант увидел, что солнце наконец зашло. Камень возвышался перед н
ими молчаливой холодной стеной.
Практикант повернулся к Физику и с удивлением обнаружил, что тот спит. Ну
что ж, значит, нужно дежурить одному. Кто-то должен ждать, если понадобитс
я, всю ночь. Но мысли путались. Очень трудно все время помнить самое важное
. А самым важным было теперь не заснуть, не пропустить… Но он все-таки засн
ул. Он понял, что заснул, сразу как только по глазам ударил резкий беловаты
й свет и потому что, открыв глаза, вдруг обнаружил себя в полукруглом, хоро
шо освещенном зале с ровным песчаным полом. Он не должен был засыпать, а во
т заснул… Но, может быть, тогда и этот зал Ч часть его продолжающегося сна
? Нет. Слишком четко и ясно работал мозг, и только сам переход в это новое дл
я него положение остался неясным, словно на секунду выключилось сознани
е Ч и вот он уже здесь, в зале…
Так. А теперь спокойно, примем это как должное. В конце концов, были же каме
нные деревья, почему бы не быть залу? Может, так нужно. Но где Физик? Почему е
го нет? Подождем, что-то должно проясниться, просто так такие залы не снят
ся. Можно нагнуться и пересчитать песчинки на ладони Ч сорок три… Можно
считать и дальше, но это не обязательно. Он и так уже знает, что никакой это
не сон. И сразу за этой мыслью волной прокатился страх. Замкнутое простра
нство вокруг, казалось, не имело выхода. Что может означать этот зал? И поч
ему здесь так светло? Откуда свет? Свет шел отовсюду. Казалось, светится са
м воздух. Стена крутым полушарием уходила от него в обе стороны и терялас
ь в этом радужном сверкании.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19