А может, ты голодна?
– Нет, спасибо, – ответила я. – Пообедаю с родителями. Вернее, позавтракаю – в Солнечном Граде сейчас раннее утро.
– А по твоему расписанию?
– Самый разгар дня. Как в Авалоне. Собственно, последние дни я живу по авалонскому времени.
– Частые смены суточного ритма тебе не вредят?
– Нисколько. Это дело привычки. К тому же я всегда могу подстроиться под новый распорядок, отоспавшись в Безвременье или пропустив несколько часов в медленном потоке.
Амалия покачала головой:
– Вы, колдуны и ведьмы, так небрежно разбрасываетесь временем.
– Потому что его у нас много. И кстати, для вас, людей космического мира, вопрос времени тоже понемногу теряет свою остроту. Просто общественное сознание, инертное по своей природе, еще не до конца сориентировалось в новых реалиях, не выработало стройной концепции существования цивилизации долгожителей.
– Зато споры ведутся жаркие, – сказала Амалия. – И об увеличении ценза совершеннолетия, и о полной замене пенсионного возраста, и о радикальной реформе системы социального страхования, и о многом другом. А недавно я читала статью группы земных социологов, психологов и педагогов, которые на полном серьезе предлагают постепенно перейти на тридцатилетнее школьное образование, а для высшего выделить от пятнадцати до двадцати лет.
– Это все глупости, – сказала я. – Типичный образчик линейного мышления: мол, если длительность жизни возрастает, то следует растянуть во времени и все жизненные этапы. Но в конце концов у вас придут к тому же выводу, к которому наше колдовское сообщество пришло много тысячелетий назад. Школа не должна закладывать основы на всю дальнейшую жизнь, ее главная задача состоит в том, чтобы подготовить детей к началу самостоятельной жизни, а дальше они уже сами решают – чему им учиться, где, когда и как. Например, тетя Бренда в разное время закончила пять университетов. Это гораздо полезнее, чем двадцать пять лет подряд проучиться в одном.
– А ты?
– После школы я еще нигде не училась. До сих пор выбираю, попутно занимаясь самообразованием. И все больше убеждаюсь, что мое призвание – колдовство.
Амалия хмыкнула:
– Ну по-моему, это естественное призвание всех колдунов и ведьм.
– Да, конечно, – согласилась я. – Но речь идет не об использовании колдовства в повседневной жизни, а о профессиональном занятии магией. Разработка новых методов и приемов, совершенствование уже существующих, составление сложных заклятий, преподавание колдовских дисциплин. Может быть, стану учить детей, как Дейдра и Бренда.
– Тогда тебе наверняка понадобится педагогическое образование, – заметила Амалия.
– Безусловно, – кивнула я. – И последние пару лет думаю над тем, чтобы... – Я замолчала, почувствовав присутствие Силы Источника. А в следующую секунду из холла послышался голос Софи:
– Это всего лишь я, не беспокойтесь.
Она вошла в гостиную, бросила мне: «Салют, Фи!» – а Амалии виновато улыбнулась:
– Извини, дела задержали. Но зря ты так торопилась. Я же твердо обещала, что ты успеешь вернуться до прилета родителей.
– Я торопилась не поэтому, – ответила Амалия. – Просто Патрик откладывал начало репетиции, все ждал, когда ты заберешь меня. А ребята ждали, когда Патрик соизволит начать репетицию, и уже волками смотрели на меня.
– Точно, – подтвердила я. – Все очень нервничали. Так что я решила забрать Амалию, чтобы мальчики наконец занялись делом. А ты где пропадала? Почему заблокировала свой Самоцвет?
– Был разговор с Кевином, – объяснила Софи, усевшись в кресло. – Он получил от Джо результаты экспертизы.
– И что? – спросила я.
Софи с сомнением покосилась на Амалию, но потом пожала плечами и принялась рассказывать:
– Как ты уже знаешь, в саркофаге были найдены обрывки волос. А среди пепла уцелевших тканей найти не удалось, но эксперты Джо каким-то хитрым способом сумели выковырять кусочки не до конца распавшихся молекул ДНК. Они не решаются гарантировать полную достоверность сравнительного анализа, однако считают, что с большой долей вероятности и волосы, и пепел принадлежат одному человеку.
Я вздохнула:
– Как ни странно, меня это ничуть не удивляет.
– Меня тоже, – кивнула Софи. – Хотя должно.
– И что это значит? – растерянно отозвалась Амалия. – Что этот... как его?..
– Мпило Уфуэ, – подсказала я.
– ... Мпило Уфуэ семь лет назад воскрес и восстал из могилы?
Софи покачала головой:
– Понятия не имеем. Воскрешение из мертвых в принципе возможно – по крайней мере, нам известен один такой случай. Но это произошло по воле Источника, одной из трех мировых Стихий, и воскрешение не касалось тела, а только души и разума, переселившихся в новое тело.
Амалия не стала ничего спрашивать. Очевидно, она уже слышала эту историю. Прожив несколько месяцев в Авалоне, она не могла не знать про Диану – мать Пенелопы и бабушку Феба.
– Однако в данном случае, – между тем продолжала Софи, – речь идет как раз о физической идентичности двух мертвецов. Кевин полагает, что в прошлый раз Уфуэ каким-то образом одурачил своих судей. Либо с помощью мощных чар заставил их поверить в свою смерть, тогда как на самом деле оставался жив и после похорон покинул саркофаг. Либо самоубийство совершил не он, а его двойник, безмозглый клон, действовавший под подчиняющим заклятием.
– Но тогда, – заметила я недоверчиво, – он с тем же успехом мог одурачить и нас с Фебом.
– Кевин допускает такую возможность.
Я задумалась, затем решительно произнесла:
– Не верю в эту версию с клонами.
– Я тоже, – сказала Софи.


Феб, принц Сумерек

18

После прицельного броска Бренды я перелетел через бесконечность и оказался в Экваториальных мирах где меня подхватил Брендон. Такой способ передачи предметов и живых людей адепты называли «бросить-и-поймать» или просто «пинг-понг». Обычно я избегал пользоваться им, предпочитая обращаться за помощью к Диане или Дейдре (а реже – к Софи или тете Бронвен), которые имели доступ в Безвременье из Экватора. Однако в последнее время я не хотел встречаться с Хозяйкой Источника – а от этого никак нельзя уклониться, делая промежуточную остановку в Безвременье, – так что волей-неволей приходилось выступать в роли теннисного мяча.
– Приветствую, Феб, – сказал Брендон, отпустив мою руку. – Давненько у нас не был.
– Привет, дядя, – ответил я. На самом-то деле Брендон приходился мне двоюродным дедом, но среди нашей родни этим словом называли только Януса да еще, изредка, Артура. – Вот решил побывать у вас на празднике.
– Ага, ясно, – улыбнулся Брендон. – Соскучился небось по священной говядине?
Так он называл жаркое из быка, которого приносили в жертву Митре в дни Солнцестояния, Равноденствия и по случаю разных торжеств в королевской семье – рождения принца или принцессы, их бракосочетания и тому подобного. Сегодня в Царстве Света отмечали Весеннее Равноденствие – промежуточный праздник между Зимним и Летним Солнцестоянием.
Брендон вывел меня из «ниши» в королевский кабинет. Там находился его сын Эрик, отец Фионы, в торжественном жреческом облачении. Выглядел он старше Брендона, лет под сорок по меркам простых смертных – как того требовала его высокая духовная должность.
– Ну так что, – спросил Эрик, когда мы поздоровались, – забьешь сегодня быка?
– Пожалуй, воздержусь, – ответил я, как обычно. – Но спасибо за предложенную честь.
Уже лет пять он с завидной регулярностью агитировал меня принять участие в церемонии и сразить жертвенного быка молнией. Я до сих пор не мог понять, всерьез он это предлагает или шутя, и всякий раз вежливо отказывался. Впрочем, я по-любому не согласился бы, тем более теперь. Буквально накануне мне приснился кошмарный сон, будто я стою рядом с Эриком и Амадисом у алтаря Митры, а парящий над нами в воздухе Агнец Рафаил провозглашает меня перед собравшимися в храме детьми Света будущим повелителем Порядка. Тогда я проснулся в холодном поту и целый час не мог снова заснуть...
– Как хочешь, – сказал Эрик и обратился к отцу: – А Бренды, значит, не будет?
– Нет. Чуть позже явятся Дейдра с Шоном. А Бренда извинилась, сказала, что занята.
– Да, конечно, она постоянно занята, – ворчливо прокомментировал Эрик. – Зато у нее всегда находится время, чтобы смастерить для этих бездельников синтезатор. – Он смерил меня с ног до головы придирчивым взглядом, и я почувствовал себя неуютно в своем костюме с заклепками. – Что это за наряд, скажи на милость? Ты кого собираешься представлять на празднике – Януса, короля Сумерек, или Элвиса, короля рок-н-ролла?
– Ладно, Эрик, уймись, – примирительно сказал Брендон. – Если не ошибаюсь, Феб хранит в комнате Патрика полный комплект парадной одежды.
– Верно, – подтвердил я.
– Тогда все в порядке, – смилостивился Эрик и посмотрел на часы. – Так, мне пора в храм. Амадис уже ждет.
Попрощавшись, он быстрым шагом вышел из кабинета, а Брендон объяснил:
– Эрик с самого утра на взводе. Сегодня он впервые будет руководить праздничной службой в Главном Храме – и, естественно, очень нервничает. А тут еще из-за Бренды расстроился. По правде говоря, ради такого случая она могла и отложить свои дела. Но против вашей рок-группы Эрик ничего не имеет.
– Я знаю.
– Кстати, вы действительно собираетесь гастролировать в Экваторе?
– Да, – кивнул я. – Уже готовимся к переселению в Сумерки Дианы. Дейдра обещала помочь с доставкой аппаратуры и инструментов.
– Как-нибудь загляну к вам на репетицию, – пообещал Брендон, который, подобно сестре, был неравнодушен к рок-н-роллу. – Тебя перебросить к Фионе?
– Если можно.
– Нет проблем.
Он снова провел меня в «нишу», и оттуда мы переместились в другое такое же крохотное помещение, только более уютно обставленное – «нишу» Фионы. Брендон хлопнул меня по плечу и тотчас вернулся к себе, а я подошел к двери и постучал.
– Входи, Феб, не заперто, – послышался снаружи звонкий голос.
Я вышел из «ниши» в гостиную, которую Фиона делила с Патриком. Правда, сам Патрик редко бывал в Солнечном Граде, даром что Эрик относился к сыну своей жены, как к родному, а Брендон и Бронвен видели в нем еще одного внука. Однако в большинстве своем дети Света не очень жаловали бастардов, а Патрик вообще был для многих из них как бельмо в глазу – незаконнорожденный сын незаконнорожденной дочери Александра, того самого, который в свое время отрекся от Митры и со скандалом покинул родной Дом, а в конечном счете стал адептом Хаоса. И если с Дженнифер в Царстве Света еще так-сяк смирились и постепенно приняли как наследную принцессу, то Патрик оставался здесь чужим. Поэтому он с детства отдавал предпочтение Дому своего отца, где нравы были не столь строгие и на его незаконнорожденность мало кто обращал внимание.
Фиона стояла перед большим, в человеческий рост, зеркалом и откровенно любовалась собой. Я тоже не мог не залюбоваться ею. Она была одета в короткую, шитую золотом тунику алого цвета и позолоченные сандалии, ремешки которых оплетали ее ноги до самых колен. На запястьях сверкали браслеты, пальцы были унизаны кольцами, шею украшало изумительной работы ожерелье, а на тщательно уложенных белокурых волосах был укреплен венец принцессы Света. Хотя Фиона была не такой блестящей красавицей, как ее мать Дженнифер, ее бабка Бронвен или наша общая прабабушка Юнона, я все равно находил ее восхитительной. Особенно в таком наряде – торжественном и соблазнительном одновременно. Не будь она моей близкой родственницей... Я немедленно выбросил из головы эти вредные мысли и сказал:
– Привет, Фи. Выглядишь потрясающе.
– Спасибо, – ответила она. – У тебя тоже классный прикид, но только не для нашего праздника.
– Ничего, сейчас переоденусь. Твой отец уже сделал мне замечание. Я встретил его в королевском кабинете.
– А Дейдра и Шон остались болтать с ним?
– Нет, они еще в Авалоне. Я не стал их ждать и попросил Бренду перебросить меня к Брендону.
– А почему не ко мне? – обиделась Фиона. – Не доверяешь?
– Что ты, Фи, доверяю, конечно. Просто у тебя... – Я хотел сказать «мало опыта», но в последний момент смягчил выражение: – ... меньше практики. А я, как ты знаешь, человек крайне осторожный и даже трусливый. Так что дело не в доверии к тебе, а в моем страхе перед бесконечностью.
– Зря ты боишься, – изящно пожала плечами Фиона. – «Пинг-понг» практикуется уже пятьдесят лет, и за это время не случилось ни одного прокола. Ни у кого – ни у опытных адептов, ни у новичков.
– Знаю, – сказал я, направляясь к комнате Патрика. – Но все равно боюсь.
Фиона очень ревниво относилась к своему статусу адепта, а все потому, что была допущена к Источнику, если можно так выразиться, в качестве запасного варианта. Четыре года назад Хозяйка, исходя из каких-то своих соображений, решила, что в Царстве Света должно быть три адепта, и предложила Эрику занять вакантное место. Но Эрик не захотел совмещать служение Митре, чей культ восходит к Порядку, с обладанием Силой Источника. Дженнифер тоже отказалась, не желая противопоставлять себя мужу в глазах истово верующих митраистов, которые и так были недовольны тем, что их король и королева, Брендон и Бронвен, являются адептами другой Стихии. Далее на очереди был Паоло – старший сын Эрика, еще один сводный брат Фионы, человек весьма странный, замкнутый и нелюдимый, – но и он ответил отказом, без объяснения причин. Только после этого Хозяйка сделала предложение Фионе. Она, конечно, согласилась, но я понимал, что такая ситуация сильно ее уязвляет. Фи хотелось бы получить Силу в честной конкуренции с другими претендентами, а не по цепочке самоотводов ближайших родственников...
В комнате Патрика я сменил свой рокерский костюм на бело-голубой хитон принца Сумерек, а вместо кроссовок надел сандалии с золотыми крылышками – знак принадлежности к роду Гермеса Трисмегиста по женской линии, через мать Дианы и Юноны. Впрочем, для Сумеречных куда большее значение имело то, что я был правнуком самого Януса.
Когда я вернулся в гостиную, Фиона была уже не одна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44