Мы попросили компетентных лиц высказать свое мнение по этому поводу.
Мюррей Гурфейн (председатель федерального суда в Нью-Йорке): «Это дело об
росло комом слухов, распространяемых приспешниками Лучиано, которые хо
тели бы заставить поверить, что против него был составлен заговор, что су
ществовал тайный сговор между Дьюи и свидетелями… Не мы выбирали этих св
идетелей. Они приходили к нам сами».
Джозеф Кейтц (официальный представитель при профсоюзе докеров): «Многие
говорили об этом даже мне самому. Мол, мы оказывали давление. Это неправда
. Мы использовали только те способы, которые Разрешал закон. Свои свидете
льские показания они подтвердили впоследствии перед апелляционным суд
ом, затем перед верховным; ничто не могло поколебать уверенность последн
его».
Джон О'Коннэл (бывший глава следователей государственного атторнея Дью
и): «Когда был поставлен вопрос о новом процессе, некоторые свидетели отк
азались от своих показаний. Судья, проводивший первый процесс и приговор
ивший Лучиано, пригласил их всех и допросил по отдельности. Все они подтв
ердили, что их показания во время первого процесса были точными».
Ник Гейфес (журналист из «Нью-Йорк таймс», специализировавшийся по вопр
осам мафии): «Невелик труд подсказать проституткам, отличающимся непост
оянством, что от них хотят услышать в суде…»
Чарльз Брейтель (судья Верховного суда штата Нью-Йорка): «Суровость приг
овора, вынесенного Лучиано, объяснялась желанием убедить людей в том, чт
о с командой Дьюи шутки плохи».
Следует признать достоверным и другое. Лучиано мог получить за свои проч
ие преступления наказание куда более значительное. Электрический стул
уже притягивал его в свои вполне заслуженные объятия. Но все-таки обвине
ния, предъявленные Дьюи Лучиано, были ударом ниже пояса, и в действительн
ости наказание было вынесено на основании практически несуществующих
улик.
Но Дьюи хотел получить шкуру Лучиано, и он ее получил. Цель оправдывает ср
едства. Поговорка, которую Лучиано со своей стороны проводил в жизнь пос
тоянно и безжалостно.
Впрочем, в своем заявлении для журналистов, последовавшем за его «подвиг
ом», Дьюи сознавался в этом со всей определенностью:
Ц Разумеется, и вы это поняли, процесс не был направлен против нарушител
ей моральных норм. Он был направлен против рэкета. Контроль за всеми форм
ами организованной проституции в Нью-Йорке для осужденных представлял
лишь второстепенный интерес. Рэкет проституции использовался лишь как
средство, которое позволило нам засадить их за решетку. Я убежден, что нек
оторые из основных обвиняемых по этому делу, так же как и другие преступн
ики, находящиеся в подчинении у Лучиано, преуспевают в контроле объедине
ний по производству наркотиков, запрещенных вещевых лотерей, ростовщич
ества, итальянских лотерей, укрывателей краденых товаров и некоторых ин
дустриальных видов рэкета.
На это Лучиано вынужден был ответить:
Ц Естественно, я прочел заявление Дьюи от первой до последней строки… О
н наказал меня за все, за исключением того, в чем меня обвиняли. Я уверен, чт
о ему известно о моей полной непричастности к проституции и о том, что я ни
когда не видел этих женщин.
Но Дьюи сам такой же гангстер, гангстер в законе: он подошел ко мне сзади и
нанес удар в спину. Если бы меня судили за то, что я действительно совершил
, например за соучастие в убийстве, я бы принял это как мужчина. Но с того мо
мента, как я услышал, что сказал Дьюи после окончания процесса, во мне нача
ло расти нечто напоминающее нарыв. В один прекрасный день этот нарыв про
рвется и, так или иначе, я возьму реванш…
18 июня 1936 года Лучиано перевели из тюрьмы Томбс (Нью-Йорк) в исправительную
тюрьму города Даннеморы, на самом севере штата. Он уже выполнил все устан
овленные формальности, когда главный надзиратель ему сообщил:
Ц Вы прикомандированы к прачечной. Чарли ответил довольно сухо:
Ц Меня самого неплохо бы запустить в машину и отстирать.
Его проводили в камеру.
Лучиано овладел собой и, день за днем, постепенно стал снова прибирать к р
укам контроль над синдикатом. В глубине своей камеры он обмозговал свою
месть и ошеломляющее повторное появление, которое поможет ему в один пре
красный день вновь стать первым в преступном синдикате.
Основной заботой Лаки с того момента, как его упрятали в тюрьму Даннемор
ы, было, как бы половчее добиться пересмотра дела. В этом он видел единстве
нный шанс вырваться из западни «от 30 до 50 лет тюремного заключения». Чтобы
реализовать свой план, он воспользовался услугами нового адвоката, Джор
джа Вольфа. Он вручил ему чековую книжку, где все чеки были уже подписаны б
ез указания суммы, и следующую инструкцию:
Ц Я знаю, что шлюхи врали. Их надо найти. Это не так сложно, у нас есть подхо
дящие люди. Когда это будет сделано, не надо их запугивать или оказывать н
а них давление, иначе дело обернется против меня при первой же жалобе от л
юбой из них. Ваше дело Ц дать им понять, в чем их личный интерес. Время идет
, и все проходит. О них скоро все забудут, кроме меня. Но если они публично ск
ажут правду, ничего кроме правды, они не будут иметь никаких забот до конц
а их поганой жизни…
Полакоффу и Вольфу понадобилось более двух лет, чтобы напасть на след Ко
ки Фло Браун, Милдред Балитцер и Нэнси Прессер. Основные «обвинительницы
» буквально испарились. Наконец в декабре 1938 года один человек из синдика
та, проникший в тщательно охраняемые служебные помещения государствен
ного атторнея Дьюи, смог перефотографировать письмо Коки Фло Браун, адре
сованное Солу Гелбу, одному из помощников Дьюи. Вот его содержание в общи
х чертах: «Девочек (речь идет о Милдред, Нэнси и т. п.) и меня крепко надули. Мы
оказались идиотками, когда поверили твоему шефу. Поверили, что соглашен
ие с вами окажется крепче бетона, а оно из папье-маше. Вам хорошо известно,
что нам хотелось обосноваться здесь окончательно, но как мы можем занима
ться своим делом, когда все эти ваши типы днем и ночью торчат у нас за спин
ой, якобы для нашей безопасности? Кроме того, платежи становятся все боле
е и более скудными, совсем не такими, о которых мы договорились. Так больше
продолжаться не может. Раз вы заключили соглашение, то и соблюдайте его. А
если у нас нет ни денег, ни настоящей свободы, мы готовы сделать кое-что, чт
о будет явно не по душе Дьюи». Письмо было отправлено из Парижа.
Полакофф связался с Костелло. Вместе они снарядили группу из гангстеров
-джентльменов, принадлежавших к клану картежников, смышленых, абсолютно
уравновешенных и не грубых. Их отличали наблюдательность, терпение, скл
онность к психологии. Они очень быстро нашли «девочек», смогли наладить
с ними отношения. Вскоре девицы легкого поведения, отнюдь не напуганные,
а лишь возмущенные обманом генерального атторнея, поспешили поставить
свои подписи под законными документами, в которых признавали, что их сви
детельские показания были сфабрикованы в конторе Дьюи под воздействие
м грубых угроз и обещаний, не выполненных и наполовину. Все они имели дело
с непосредственными сотрудниками Дьюи, особенно с Гелбом и Гурфейном.
Ц У нас не оставалось выбора, Ц говорили они, Ц надо было делать, что на
м говорили, либо получать максимальные сроки за проституцию, наркоманию
и оскорбление общественной морали. Иначе говоря, на нас просто не стали з
аводить уголовного дела, купили билеты в Европу и обещали пожизненное об
еспечение.
Адвокаты ликовали, тем более что из тюрьмы Синг-Синг некий Джо Бендикс на
писал Полакоффу, что люди Дьюи его одурачили: он все еще в тюрьме, несмотря
на обещание, что его освободят досрочно. А он ведь подписал полностью выд
уманную ими историю и прочел ее в судебном заседании для обвинения Лучиа
но.
Перед апелляционным судом Томас Дьюи разыграл негодование. Как можно со
мневаться в его порядочности? Кто его обвиняет? Висельники и негодяи! Раз
ве он не предупреждал: синдикат разврата будет оказывать всевозможное д
авление на свидетелей обвинения… Пожалуйста! Все так и произошло. Неужел
и суд позволит себя одурачить? Разве не видно, что происходит гнусное над
увательство? Следует ли выпускать из клетки хищника, посаженного на цепь
в тюрьме Даннеморы, чтобы он мог продолжать безнаказанно калечить людей
и в дальнейшем?
Судьи прислушались к его словам, за исключением одного, который нашел на
казание Чарли Лучиано «слишком длительным, слишком суровым, просто непо
мерным, если учесть неубедительность представленных улик…». В результа
те наказание осталось в силе. Лаки Лучиано предстояло провести в тюрьме
от 30 до 50 лет, иначе говоря, пробыть там до конца своей жизни.

Глава седьмая. Небольшой ра
ссказ о Луисе Лепке Бухалтере

В Даннеморской тюрьме Лучиано обосновался так, как если бы он находился
в «Уолдорф тауэрс». Он вел себя как человек, который отнюдь не стремится, ч
тобы его видели, узнавали и беспокоили.
В этой мрачной каменной крепости нашли себе приют самые отъявленные, сам
ые неисправимые бандиты. Лучиано избавился от их назойливости с тем боль
шей легкостью, что его репутация главного босса заставляла притихнуть т
ех, кто обычно не прочь был покуражиться над вновь прибывшими.
Его определили в прачечную. Поскольку он сам хотел оставаться в тени, он м
ог бы там прижиться, если бы не пары кипящей воды, смешанной с хлоркой, от к
оторых перехватывало дыхание. Это заставило его подыскивать себе друго
е место.
Костелло сделал все, что требовалось. Некоторые надзиратели пополнили с
вои сбережения кругленькими суммами, а Лучиано отправился работать в би
блиотеку. Более того, там он узнал, что, кроме наскучивших газет, можно чит
ать и кое-что другое. В часы досуга он теперь занимался тем, что копался в к
нигах, проходя своеобразный курс обучения. Будучи от природы подозрител
ьным, он и здесь всегда считал нужным скрывать даже название прочитанных
им книг.
Кроме мыслей о потерянной свободе, ничто серьезно не волновало его. Орга
низация, созданная благодаря его способностям, по его собственному замы
сла функционировала безотказно. Изменилась лишь структура руководства
созданной им империей в связи с отсутствием правителя, который теперь в
ынужден был отдавать свои распоряжения через министров двора.
Его выбор пал на Джо А. Адониса, с помощью которого он намеревался поддерж
ивать постоянную связь прежде всего с семьей Массериа, а затем и с другим
и семьями мафии.
Поскольку он испытывал особое уважение к Фрэнку Костелло, то в конце кон
цов именно его назначил контролировать деятельность всех банд, поступл
ения установленных отчислений и т. д. Но главное, Костелло выполнял роль п
осредника между ним и Вито Дженовезе, к которому с первых же дней Лучиано
питал недоверие.
Дженовезе занимался исключительно торговлей всеми видами наркотиков.
И он никогда не простит Костелло, что тот перебежал ему дорогу.
Наконец, Мейер Лански, старый Мейер, всегда готовый предать его в мелочах,
но не в главном, так как это было бы неблагоразумно, ведал казино и игорным
и домами.
Казино Лаки ценил очень высоко. Ведь легко было сделать так, чтобы они пре
вратились в своего рода дойную корову, приносили сказочные доходы. Особе
нно если учесть, что американцы любят, чтобы их доили… Это Чарли понял еще
в школе. Маленькие американцы играли, заключая пари по любому поводу и бе
з всякого повода. Их отличала редкая наивность, которую они сохраняли, ст
ановясь взрослыми. Простаки, да и только.
В конце 1933 года, когда стало ясно, что Рузвельт собирается отменить «сухой
закон», Лаки Лучиано всерьез задумался над вопросом о том, как вести дела
в будущем. «Большая семерка» располагала внушительными фондами, огромн
ыми доходами от бутлегерства, миллионами долларов, которые должны были «
работать», идти в дело, но происхождение которых должно было оставаться
неизвестным.
Он поделился своими соображениями с Лански и нашел с его стороны полное
понимание. В компании с Никки Джонсоном Лански проехал от Атлантик-Сити
до Майами, потом изъездил вдоль и поперек Флориду, с тем чтобы вкладывать
капиталы в недвижимость, в строительство отелей, в создание курортов, С т
ой же целью он преодолел еще сто пятьдесят километров и по приглашению Д
иего Херреры Суареса де Айалы, его поставщика рома, добрался до Кубы.
Прибыв на место, Лански очень быстро понял, что на этом райском острове ес
ть где развернуться, что климат здесь более устойчивый, чем во Флориде, и э
то будет привлекать множество богатых туристов из Соединенных Штатов, е
сли для них будут созданы первоклассные условия…
Ц И как только им станет скучно греться на солнышке, они обнаружат побли
зости казино, отправятся туда, чтобы оставить там свои деньги, не так ли?
Ц продолжил его мысль Чарли. Оба приятеля расхохотались. Они всегда пре
красно понимали друг друга, особенно если дело касалось мероприятий по и
зъятию долларов у своих сограждан.
Лучиано вскоре сумел объединить двенадцать самых крупных семей мафии. В
начале он изложил им свою идею, затем потребовал с каждого капо пятьсот т
ысяч долларов в качестве первоначального взноса. В 1933 году это была огром
ная сумма.
Ц Я вижу, что вы недопонимаете, Ц сказал Чарли и принялся им объяснять, к
аким образом он намерен дать им заработать потрясающе много денег.
Первым сообразил и вручил свой взнос Поллизи из Кливленда, ответственны
й за казино в Ковингтоне, остальные последовали его примеру. Собрав басн
ословную сумму, Лански в сопровождении шести отборных телохранителей в
ысадился на острове для проведения разведки. В Гаване он установил конта
кты с кубинским диктатором Фульхенсио Батистой, который вначале принял
его весьма высокомерно, но смягчился, как только Лански убедил его, что на
иболее надежной гарантией является то, что синдикат умеет сохранять тай
ну.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53