– Hrayn gjiller! – непроизвольно сорвалось с языка.
Нет, не от увиденного. Сад как сад: избавленные стараниями хозяев от плодов и радостно раскинувшие легкие ветви яблоньки, кое-где заботливо разбитые клумбы с уже отцветшими в этом году и горестно почерневшими цветами, вокруг – высоченная, в две сажени, стена, от которой ощутимо веет магией.
Но разозлило Грига не это, а жуткая, нечеловеческая, стреляющая боль в начавшем, казалось, подживать плече. Она скрутила мгновенно и без предупреждения, как будто опомнившийся от шока организм решил впаять Григу тройную порцию ощущений сразу – для пущего эффекта. Кое-как, хватая ртом воздух, дисцитий заставил себя выпрямиться и непослушными пальцами неловко распустил шнуровку и сдернул с плеча ткань… Увиденное заставило даже привычного к своим и чужим ранам мага выругаться еще раз. Зараза…
Рана не просто кровоточила – куда уж там! Окутавшая его на какое-то (кстати, узнать бы какое!) время магия разбила, деструктурировала все ранее наложенные на тело заклятия, и кое-как стянутая стараниями графа рана снова расползлась, оголяя беловатую кость…
В ушах зашумело, картинка перед глазами дрогнула и поплыла в неведомые дали. Григ с трудом удержался на ногах, обеими руками уцепившись за тревожно пошатнувшуюся яблоньку.
Так, ну и чем же это счастье хоть немножко подлатать?
Сосредоточиваться пришлось долго, отвлекала непрекращающаяся, приходящая волнами боль в разодранном плече, отвлекала тревога за наверняка уже хватившегося его графа, отвлекала подкатывающая к горлу с каждым порывом ветра и наклоном яблони тошнота-Слова заклинания аккуратно и привычно сплетались в знакомую формулу, готовую принять в себя энергию силы и, преобразовав ее, выпустить уже в форме физической материи.
Плечо словно онемело, стянутое заклинанием и наспех, неуклюже намотанной одной рукой повязкой. Рука повисла вдоль тела бесчувственной плетью. Впрочем, это уж точно лучше той разрывающей боли…
Позади послышался осторожный, мягкий шелест, с каким ловкая рука могла бы раздвигать шуршащие ветки, а нога – ворошить легкой поступью хрустящий ковер палой листвы.
– Эй, ты здесь откуда взялся? – раздался женский голос. Не то чтобы возмущенный, но как-то уж подозрительно спокойный для случайной прохожей. Та самая зараза-ведьма?
– Это у вас надо спросить! – зло откликнулся Григ, торопливо накидывая рубашку обратно на плечо. – Откуда меня выдернули – оттуда и взялся!
– И кто ж ты такой… сердитый? – рассмеялся голос.
Григ резко обернулся, выловил среди мельтешащих веток медные вьющиеся волосы, тонкий женский силуэт и, едва успев отметить: «Вот и хозяйка!» – бесчувственно осел на землю.

Шурх-шурх… шу-у-у.-урх…
Темнота, тяжелая, материальная, пульсировала, утомляя только-только открытые глаза. Набрякшие веки безвольно подрагивали, готовые в любой момент обратно.
Шурх-шурх…
Мыши, что ли? Хотя откуда тут могут быть мыши?… Стоп! А где это вообще – «тут»?!
Григ с трудом, через силу пытается приподняться на локтях и тут же падает обратно от прострелившей плечо боли. Зара-а-аза… Как ни странно, стоило дисцитию оставить бесплодные попытки привести тело в вертикальное положение, и боль, поворчав для приличия, свернулась замерзшим котенком и, сладко зевнув, задремала до поры до времени.
Значит, остаются топорные методы рассматривания и наблюдения. В лучшие времена можно было бы приколдовать, но сейчас Григ чувствовал себя разбитым, как после трехдневной круглосуточной скачки, хотя и валялся без сознания… между прочим, сколько?
– Эй, есть здесь кто-нибудь? – неуверенно позвал в темноту дисцитий, отчаявшись разобраться хоть в чем-то собственными силами. – Э-э-й!
Где-то недалеко завозилось, вздохнуло и, легко шурша босыми ногами, подкралось поближе.
– Тише-тише, все хорошо, успокойся, – машинально и привычно, делая упор скорее на увещевательную интонацию, чем на бессвязные слова, заворковал женский голос. – Тебе это просто снится, все пройдет, перестань…
Григ удивленно закашлялся, впервые встретив существо, обращающееся с магом как с младенцем.
– Эй, ты чего? – неуверенно спросил он, сообразив, что невидимую в темноте девушку так просто не переслушаешь.
– Тихо-тихо, – еще пуще заворковала она, тщательно маскируя зевок и не подпуская в голос раздраженно-безнадежные нотки. – Это сон, просто сон, все пройдет…
– Да не сплю я! – гаркнул во всю мощь легких взбеленившийся Григ. – Прекрати сейчас же!
Девушка подавилась очередной порцией уговоров, сдавленно чертыхнулась и прищелкнула пальцами. В темноте взъерошился острыми лучиками привычный магам светлячок, и Григ наконец-то смог рассмотреть свою странную собеседницу.
Невысокая, тоненькая, гибкая, словно дикая кошка, девушка озабоченно склонилась над кроватью, всматриваясь ему прямо в глаза. Легкие пушистые пряди вьющихся волос щекотали обнаженную грудь Грига, падая с плеч хозяйки. От них веяло чем-то сладковато-пряным, тонким и неуловимым, каким бывает только естественный запах человека или безумно дорогие аринтские духи.
Нервные пальцы ловко пробежались по бинтам, обнажая рану, бесстрашно проскользнули над жуткими рваными краями, и девушка, сдержанно хмыкнув, снова замотала ему плечо.
– Как там? Плохо? – глухо, боясь ответа, спросил дисцитий.
– Терпимо, – стерильно профессиональным голосом отозвалась та, и Григ понял, что плохо.
– Ладно, – подавив тяжелый вздох, махнул рукой маг. – А ты-то кто такая? Чародейка? Дисцития?
Девушка сосредоточенно нахмурила лоб, словно рассчитывая что-то, и очнулась только тогда, когда он еще раз повторил свой вопрос.
– Я? Да не то и не другое…
– Это как? – удивился Григ. – Магией ты владеешь, значит, причастна, но ученица или уже профессионал?
– Я знаю, чем дисцития отличается от ведьмы, не надо мне объяснять! – сонно огрызнулась девушка. – Но давай мы об этом поговорим лучше утром, а? Я спать хочу жутко, вторые сутки на ногах.
– С чего бы?
– А с того. – Девушка бросила красноречивый взгляд на перебинтованное плечо дисцития, и Григ понял, что отсутствие боли в неподвижном состоянии – это не результат естественной регенерации.
– А-а-а, – неловко протянул он. – Ну ладно, давай утром…
– Спасибо, – искренне обрадовалась незнакомка. – Тебе зелья дать?
– Какого? – насторожился Григ.
Та лишь равнодушно пожала плечами:
– Названия не помню, даже если оно у него и есть. Смесь десяти горных трав, меда, спирта и… еще чего-то, так с ходу не вспомню, там на столе рецепт лежит, а я давно варила…
– От чего хоть зелье-то? – не без труда вклинился в ее монолог запутавшийся в бесполезном, с его точки зрения, перечислении Григ.
– Сонное, – удивленно отозвалась ведьма, словно он спросил что-то, известное даже детям. – А заодно жаропонижающее и обезболивающее в одном флаконе. Хорошая штука, вот только до сих пор не могу понять, она ли дает такой отвратный побочный эффект…
– Какой? – насторожился Григ.
– Кошмары твои, – пояснила девушка, нетерпеливо отбрасывая с лица прядь медных волос. – По три раза за ночь от твоих криков просыпаюсь, надоело уже… ну так что, будешь пить или так уснешь?
– Не буду, – решительно отказался дисцитий, брезгливо передергиваясь. – Как-нибудь обойдусь.
– Смотри, дело твое… – Девушка без особого сожаления пожимает плечами, отходит куда-то в темноту и, выругав свою забывчивость, уже оттуда гасит светлячок. – Спокойной ночи.
– Спокойной, – кивает Григ, хотя этого никто и не увидит.

Проснулся он поздним утром, ближе к полудню, если судить по косым белесым лучам, расцветившим не слишком большую комнату, которую теперь Григ смог наконец-то рассмотреть.
Впрочем, тайн за семью печатями она и не скрывала: два кресла, трехногий, едва стоящий столик, кровать, которую занимало, собственно, малоспособное на передвижение тело Грига, матрац на полу, на котором, очевидно, спала вчерашняя ночная знакомая, – и больше мебели вокруг не наблюдалось. Точнее, мельтешило что-то вроде не то шкафа, не то комода позади изголовья кровати, но его, как Григ ни старался, рассмотреть не удалось.
Никаких подозрительных оккультных штучек тоже видно не было: на столе стоял канделябр с вполне обычными, желтоватыми восковыми свечками, лежала какая-то книга, перевернутая раскрытым разворотом вниз, – названия, выведенного золотой вязью на переплете, Григ не разобрал. Виднелось несколько непрозрачных флаконов, в каких травники обычно хранят зелья, – и этим исчерпывалось все, за что только мог зацепиться полубессмысленный взгляд дисцития.
Чуть скрипнула грубая некрашеная дверь, и в комнату, небрежно закинув влажное полотенце на плечо, вошла давешняя знакомая, уже умытая, одетая, с распущенными, хотя и подхваченными изумрудной головной лентой волосами.
– Доброе утро! – Голос у девушки оказался звонкий, радостный, совсем непохожий на вчерашнее мученическое шипение.
Она уверенно прошла за кровать Грига и, видимо, развесила полотенце на дверце старчески скрипнувшего шкафа.
– Доброе, – согласно отозвался он. – А еще утро? Не день ли случайно?
– Нет, – рассмеялась девушка. – Сейчас часов восемь утра, едва ли позже. Просто здесь солнце встает раньше – этаж высокий, вот и все.
– А-а-а… – с пониманием отозвался на самом деле ничего не понявший Григ. – Тогда ясно.
Девушка окинула его смеющимися зеленым глазами и покачала головой:
– Ты есть хочешь, герой?
– Хочу, – подумав, откликнулся дисцитий. – А почему вдруг герой?
– Врукопашную на мьердону кинуться – это надо быть либо героем, либо… хм… в общем, очень смелым человеком, – с запинкой пояснила девушка, и Григ догадался, что на месте «очень смелого человека» изначально задумывалось нечто совсем иное. – Что ты есть-то будешь?
Значит, эту тварь, которая вылезла из реки, называют мьердоной… Надо запомнить, а потом поворошить несколько фолиантов подревнее – может, вымирающий вид? Почему, интересно, уже выпустившийся из Обители и только защищающий там диплом дисцитий ни разу о ней не слышал? Поразительно…
– Есть? – Григ не сразу ответил, переваривая предыдущую фразу девушки. – А какие, собственно, варианты?
Та равнодушно пожала плечами:
– Разные. Почти любые, кроме запредельных.
– А что считается запредельными? – с опаской осведомился дисцитий.
– Маринованных ножек жука-землеройца здесь тебе не подадут, – объяснила та. – Но на что-нибудь более обыденное и человеческое можешь рассчитывать.
– А салат – это человеческое? – с надеждой поинтересовался Григ.
– Вполне, – согласилась девушка и три раза звучно хлопнула в ладоши.
За стеной раздалось несколько тяжелых, размеренных шагов, жалобно скрипнула в сильных руках дверь, и на пороге безмолвно застыл огромный нубиец.
Кожа – не иссиня-черная, не оливковая, а золотисто-коричневого шоколадного оттенка – матово светлела там, где ее расцвечивали букеты прорвавшихся сквозь вышитый тюль солнечных лучей. Длинные темные волосы собраны в строгий хвост, туго стянутый у основания шеи. Одежду нубийца составляли обыкновенные, заправленные в высокие сапоги штаны и шерстяная рубашка с закатанными рукавами, перехваченная широким кожаным поясом, – все сугубо темных тонов, от темно-коричневого до черного. Оружия при нем Григ не заметил, но бесстрастное волевое лицо и без того не вдохновляло на скандал или попытку учинить общественный беспорядок.
– Доброе утро, – довольно вежливо, хотя и словно бы только для проформы поздоровалась девушка. – Мы хотим завтрак. Мне – как обычно, ему – овощной салат и стакан сока.
Нубиец молча поклонился и исчез так же равнодушно, как и появился.
Григ поразевал рот, справляясь с удивлением.
– Это еще кто?
– А? – не расслышав, отозвалась увлеченная битвой с выбившейся из шва платья ниткой девушка. Платье на ней сидело замечательно – длинное, темно-зеленое, вышитое по вороту и на расклешенных рукавах.
– Кто это такой? – погромче повторил Григ.
– Кобольд, – махнула рукой та.
– Кто?!
– Кобольд, – терпеливо повторила девушка и, видя, что Григу это ничуть не помогло, принялась несколько путано объяснять: – Ну слуга, раб… не знаю, как еще сказать.
– Как-то не похож он на раба, – осторожно заметил дисцитий. – Скорее на тюремщика.
– Знаю, – хихикнула собеседница. – Я сначала его тоже пугалась. А потом привыкла.
– Пугалась собственного слуги? – фыркнул Григ.
– Почему собственного?
– А чьего, если ты тут хозяйка?
Девушка долго, серьезно смотрела на Грига, словно ища у него травмы не только тела, но и головы, а потом, не выдержав, рассыпчато засмеялась.
– Что? – обиженно нахмурился дисцитий.
– Ой, боги… да кто ж тебе… сказал, что я – хозяйка? – кое-как превозмогая смех, простонала девушка.
– Ну ты же здесь живешь! – окончательно запутался Григ. – И сама говоришь, что этот нубиец – твой слуга!
– Я не говорила, что мой, – поправила Грига уже отсмеявшаяся собеседница. – Я сказала, что он просто слуга.
– Ну и кто ты тогда такая? – тупо спросил маг.
– Я? Лерга Орантская, к вашим услугам, – хихикнула напоследок девушка. – Кстати, тебя-то как зовут?
– Григ, – машинально отозвался он. – Погоди… Лерга – так? – а тогда какого черта ты вообще здесь делаешь?
Та как-то разом погрустнела, ссутулилась и пожала плечами:
– Да ничего. Ем, сплю, скучаю. Последние два дня тебя с того света вытаскиваю. Хоть какое-никакое, а развлечение… ты извини, конечно…
– За то, что с того света вытащила? – ободряюще усмехнулся Григ. – За это обычно благодарят, а не извиняют. Спасибо, кстати.
– Не за что, – отмахнулась Лерга.
Они помолчали. В комнату так же равнодушно и нечеловечески спокойно вошел кобольд с подносом в руках и поставил его на стол. Лерга вяло кивнула ему головой: мол, свободен – и тот с традиционным вежливым поклоном вышел за дверь, тяжелые, мерные шаги замерли в коридоре.
Девушка сняла с подноса глубокую чашу с салатом, поворошила ее чистой вилкой, всматриваясь…
– Та-а-ак, что тут у нас? Помидоры, огурцы, перец, зелень, масло… подсолнечное или оливковое – черт его знает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52