– Определи цель и средства. Даже путь в тысячу верст начинается с единственного шага.
Лерга, с трудом проглотив готовую сорваться с языка колкость, глубоко вздохнула и не на шутку задумалась.
Итак, цель… Что может ее спасти сейчас, когда позади бездыханное тело монарха и обвинение в покушении на особу королевской крови, а впереди безжалостная облава на всех постах? Разве что чудо…
В виде ожившего вдруг Региса.
– Нам нужно вылечить короля? – с сомнением не то сказала, не то спросила дисцития.
– Браво, – благосклонно мурлыкнула с кресла Ристания. – А как?
– Хм… В этом-то и весь вопрос… Мы ведь даже не знаем, почему он вдруг вот так…
– Значит, нужно узнать, – невозмутимым тоном предложила чародейка.
– Где? – с горечью рассмеялась Лерга. – В Обитель нам путь заказан…
– А разве библиотеки есть только в Обители?
Лерга непонимающим взглядом обвела фигуру Ристании, а когда поняла, искренне пожалела о своей догадливости.
– Нет, мы не можем…
– Почему?! – удивилась довольно улыбающаяся ведьма.
– Ну… Потому что если они меня поймают, то решат, что мы над ними издеваемся.
Чародейка весело расхохоталась.
– Ну что ж, значит, надо позаботиться о том, чтобы не поймали.
Лерга ошарашенно покачала головой. Она что, серьезно?!
Серьезно. И, хуже того, эта идея пришла ей в голову давным-давно, хотя она и заставила Лергу добраться до нее «самостоятельно».
– А зачем? – непонимающе спросила пустоту Лерга, продолжая свою мысль. Она не пояснила, что «зачем», и на ответ, само собой, не рассчитывала.
Но Ристания оказалась куда догадливее самой дисцитии. Она по-кошачьи лукаво склонила голову набок и загадочно улыбнулась:
– Учителя открывают нам двери. Но перешагивать порог приходится самим.

– Ну как там? – с опаской поинтересовалась Лерга, изо всех сил пытаясь заглянуть себе за спину.
Ристания оценивающе помолчала и, мужественно проглотив рвущееся с губ ругательство, сквозь зубы проскрежетала:
– Не знаю. Прекрати вертеться.
– Так как я иначе узнаю, что у меня там на голове творится? – резонно возразила Лерга. – Зеркала-то нет!
Ристания презрительно фыркнула, отшвыривая в сторону бесполезный гребень.
– Мне отлично видна твоя голова безо всякого зеркала. Но что на ней творится, лично я понять никак не могу!
– Э-э-э… Почему?
– Потому что эта чертова настойка так равномерно распределяется по волосам, что определять, где прокрашенные пряди, а где еще нетронутые, приходится методом ненаучного тыка!
Ристания с досады небрежно дернула прядь Лергиных волос, и та с возмущенным писком вжала голову в плечи.
Не слишком, как стало ясно, гениальная идея выкрасить Лерге волосы настойкой корня огнянки принадлежала Ристании и ею же мужественно претворялась в жизнь вот уже с четверть часа.
За это время выяснилось, что волос на голове дисцитии не просто много, а неприлично много (впрочем, к концу процедуры их количество заметно поубавилось), так что, не обманувшись ярлычком на флаконе: «содержимого хватает на три-четыре применения», Ристания ничтоже сумняшеся вылила на Лергу два сразу. А найдись у нее в сумке третий, и он бы не остался невостребованным.
Комната напоминала место суровой бойни: красно-бурый цвет разбрызгиваемой настойки вызывал в памяти устойчивые ассоциации с кровавыми потеками, разверстыми ранами и раскроенными наискось черепами. Уже на третий раз подогретая вода в бадье окрасилась в ровный красновато-рыжий цвет, и Лерга мысленно молилась, чтобы красящее действие огнянки не распространялось хотя бы на кожу. Иначе то еще счастье будет, когда она вылезет…
– Ну почему нельзя было просто накинуть маскирующий морок? – снова тоскливо провыла она. – Гораздо проще и эффективнее!
– Проще? – с сомнением хмыкнула Ристания. – Ну не знаю, не знаю… Заклинание пришлось бы подновлять каждый день и отдавать двадцать процентов ауры на поддержку.
– Невелика потеря, – фыркнула дисцития, со страхом прислушиваясь к своим ощущениям. Очевидно, краска решила взяться на века, пробуравившись до самого мозга…
– Да и вычислить приколдовывающую неподалеку ведьму раз плюнуть, – продолжала тем временем Ристания. – А там уж можно сравнить магический почерк…
– Да кому это надо – вычислять, колдует ли кто-нибудь поблизости? Небось каждая вторая фрейлина при дворе амулетики на счастье-замужество прикупает. Всех вычислять – замучаешься!
– Прикупает, – невозмутимо подтвердила чародейка. – Но одно дело – пассивная аура постепенно разряжающейся наговорной побрякушки, и совсем другое – постоянно поддерживающая форму и матричное плетение волшба. Лично у меня от такого соседства неподалеку вообще виски ломить начинает. Кто поручится, что Леагр не обременен подобным малоприятным, зато безошибочным свойством организма?
Лерга обиженно поморщилась, но крыть было нечем.
Ристания между тем пришла к выводу, что нанесение настойки на волосы можно считать завершенным. Помогло ей определиться с этим совсем не равномерное наличие огнянки на прядях, а куда более банальная причина: содержимое обоих флаконов уже перекочевало на волосы Лерги, так что больше наносить было нечего.
– И все равно морок был бы надежнее, – из упрямства продолжала ворчать Лерга. – Ну перекрасим мы волосы, ну переоденусь, а дальше-то что? Если бы от королевской погони можно было отделаться такими фокусами, то половина разысканных преступников разгуливала бы на свободе!
– Мы лучше будем ориентироваться на опыт оставшейся половины разыскиваемых, – отшутилась чародейка.
– Но рост? Возраст? Цвет глаз? Их-то мы механическими путями не сменим!
– Цвет глаз – очень даже, если постараться, – возразила Ристания. – А рост и возраст – слишком расплывчатые приметы, чтобы по ним можно было кого-то задержать. Да и потом, королевские гвардейцы ни за что не поверят, что та, за кем они гоняются, имела наглость поселиться прямо у них под носом. Знаешь, чтобы получше спрятать бриллиант, нужно положить его в карман сыщика.
– Да неужели они не догадаются проверить прислугу? – недоверчиво вздернула бровь дисцития. – Это невозможно!
– Я никогда не требую от жизни невозможного, – серьезно отозвалась ведьма. – Это глупо.
– Почему?
– Потому что ее возможности безграничны. Полощи волосы.
Момент смытия краски тоже был выбран сугубо по внутреннему побуждению. Ибо полагалось-то ее держать на волосах около получаса, но учитывая, что какие-то пряди были накрашены раньше и уже перестояли свое, а какие-то еще только-только окунулись в настойку…
– Дивное же зрелище меня ждет, когда они высохнут, – мрачно пробормотала дисцития, опускаясь в воду. Пена радостно шарахнулась к бортам, но воды уже успело выплеснуться столько, что на этот раз она за край не перелилась, вхолостую пошипев у стенок. От длинных прядей во все стороны поползли змеистые кроваво-красные струйки растворяющейся в воде огнянки.
Высохнуть им естественным путем, разумеется, никто не дал: за окном уже намечались зябкие предрассветные сумерки, а дел еще было невпроворот, так что, выбравшись наконец из поднадоевшей бадьи и с отвращением полюбовавшись на сморщившуюся в рубчик кожу на ладонях, Лерга презрительно выплюнула заклинание. От волос к потолку повалило облако холодного пара, осело капельками на затянутых тонким слоем слюды окнах.
Ристания, не давая Лерге в полной мере оценить понесенный от перекрашивания ущерб, усадила ее на стул и раскалила на каминной решетке стальные щипцы. С шипением проходящие через них пряди язвительно ворчали, на выходе теряя всякую волнистость.
– Ух ты! – искренне восхитилась дисцития. – И что, так каждый день можно?
Если свой естественный цвет волос Лергу вполне устраивал, то свести на нет эти дурацкие, торчащие во все стороны завитки было едва ли не самой заветной мечтой. Но, увы, магической корректировке подобные проблемы не поддавались. Не тот уровень. Магия – это не бытовое подспорье, а великое искусство пропорций. Она с удовольствием развеет пылью стотысячное войско, а вот распрямлять непослушные волосы брезгливо откажется наотрез.
– Можно, – согласилась чародейка, сноровисто, явно не в первый раз, распрямляя прядь за прядью. Волосы, сразу ставшие намного длиннее, горячим покрывалом ложились на плечи. – Седмицы две.
– А потом? – не поняла дисцития, с восторгом зажимая между двумя пальцами в кои-то веки прямую прядь.
– А потом волосы вылезают клочьями, – безапелляционно отрезала Ристания, заканчивая и откладывая щипцы.
– А раньше предупредить нельзя было?! – в ужасе подскочила Лерга.
– Успокойся. Ничего с тобой от одного раза не сделается. – Чародейка уже с неизменной невозмутимостью зачесывала волосы Лерги куда-то наверх, мало обращая внимание на ее возмущенный визг при насильственном прореживании шевелюры. – Глаза красить сама будешь?
– А часто бывают кухонные служанки с накрашенными глазами? – съязвила в ответ Лерга, с сомнением ощупывая странное сооружение на голове. Обычно она носила волосы распущенными, так что теперь боялась даже лишний раз покачать головой, хотя намертво спаянному магией узлу из волос разрушение явно не грозило.
– При дворе иных и не бывает, – парировала ведьма. – Там длинные ноги, красивые глаза и гламария – не роскошь, а средство продвижения по карьерной лестнице!
– Мерзость какая, – ругнулась Лерга, оценив подоплеку слов Ристании.
Глаза ей все же красила Ристания, уверенно тыкая в оные тоненькой палочкой с заостренным кончиком. Лерга, боязливо моргающая не вовремя, размазала черную подводку по всему веку, пришлось стирать и накладывать заново… Словом, через четверть часа мучений Лерга поняла, что передушить всю королевскую погоню голыми руками ей было бы гораздо проще.
Когда дисцитию наконец-то подпустили к зеркалу, она уже не нашла даже достаточно грязных ругательств, чтобы выразить свое отношение к измененному «милому облику». Только нервный мелкий смех разбирал.
Служанка из нее вышла на редкость посредственная. Невесть где раздобытое Ристанией светло-зеленое льняное платьице с цветочной вышивкой по вороту, на рукавах и вокруг пояса спускалось ниже лодыжек, не балуя разрезами или декольте. Темно-медные волосы, которые вообще-то выкрасились лишайными пятнами, но Ристания умудрилась это как-то скрыть, были гладко зачесаны назад и убраны в тугой тяжелый узел, оттягивавший голову назад. Глаза, изначально изумрудные и лучистые, после стараний чародейки приобрели на редкость отвратительный оттенок грязной лужи, потеряв всякую выразительность.
– Крыса подхалимская, – с отвращениям припечатала Лерга, вдоволь насладившись малопривлекательной картиной. – И долго мне существовать в таком виде?
– Надеюсь, нет, – ответила Ристания, аккуратно завинчивая флакончики с краской, споласкивая в воде тоненькие кисточки для глаз и убирая это все в сумку. – Но гарантировать, увы, не могу.
– Спасибо за честность, – мученически простонала Лерга.
Сомнительные прелести макияжа не заставили себя долго ждать: у дисцитии жутко зачесался левый глаз, но вот почесать его она не смела. «Поди подводка в глаз и попала!» – раздраженно думала она, нетерпеливо постукивая кончиками пальцев по столу.
Ристания тем временем, поглядев на рассеивающуюся предрассветную хмарь за окном через щелку между ставнями, поняла, что на нормальный завтрак у них с Лергой времени не остается, и достала из сумки плитку черного горького шоколада. Столик жалко скрипнул, собираясь опрокинуться.
– Осторожнее! По-моему, он сейчас прикажет долго жить, – вскрикнула торопливо отскочившая от шаткой мебели Лерга.
Ристания презрительно фыркнула:
– Сломается – туда и дорога! Грош цена тому столу, на котором даже плитку шоколада разломать нельзя!
Шоколад, разделенный таки на две почти равные части, просуществовал на агонизирующем столике какие-то семь минут, после чего оттягивать торжественный выход в свет стало некуда.
– Ну что, готова? – Ристания огляделась, не забыли ли чего, и решительно вскинула ремешок сумки на плечо.
– Ага. – Лерга в последний раз окинула взглядом свое отражение и мрачно пошутила: – Меняю рай в шалаше на ад во дворце!
Внизу на них даже никто не покосился: вошедший в «Волчью пасть» народ редко выходил из нее в том же виде…

Осенняя листва порожней шелухой устилала улицы и тропинки, зябкое солнышко едва-едва приподнялось над краешком земли, морща лучики в мучительном раздумье: вставать и дальше или так сойдет?
Лерга шла, глядя себе под ноги, и сдавленно ругалась: голова от непомерного количества воткнутых в узел шпилек уже начинала немилосердно ныть, что с ней будет к вечеру, Лерга даже представить себе боялась. Платье с непривычки путалось между ногами, то и дело приходилось с чертыханьем расправлять подол. Проклятый левый глаз и не подумал перестать чесаться, а, успокоенный магией, сменил зверское щипание на унылый непрерывный зуд. Словом, куда ни кинь…
– И что мне сейчас положено делать? – со вздохом покоряясь неизбежности, спросила дисцития.
Ристания ей не нравилась. Всегда спокойная и невозмутимая, чародейка нервно перебирала тонкими пальцами в воздухе всю дорогу, напряженно щуря глаза. Дважды одернула плащ, дважды поправила ремешок сумки на плече. Ее явно что-то беспокоило, но, немного зная ведьму, Лерга готова была поручиться: она скорее умрет, чем признается, что именно. Приходилось молча терпеть, внутренне закипая в унисон.
– Тебе? – Чародейка задумчиво помолчала и решилась: – Дойти со мной до стражи у ворот, пройти следом и встать возле них. Рядом не иди. Дождись, пока войду, и иди на кухню. У них там вечно все с ног сбиваются, так что лишнюю пару рук они не прогонят, не беспокойся.
– А почему рядом нельзя? – не поняла Лерга. – Ну или хотя бы следом?
– Потому что нельзя! – резко ответила Ристания, всем своим видом давая понять, что разговор окончен. (Лерга не стала настаивать – самой было не по себе.) – Ах, да. И колдовать не вздумай!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52