Не был Кэрби и обольстителем. Этот обед так разительно отличался от ужина с Инносентом и устрицами, что Валери даже засмеялась. Кэрби хохотал и шутил без всякой задней мысли, никак не стараясь повлиять на нее и навести на какие-то сладострастные размышления.И если она вдруг подумала об этом и покраснела, то, насколько она знакома с психологией, причиной всему ощущение безопасности после пережитых злоключений, перцовый соус и… солнечные блики на рыжих волосках, покрывающих руку Кэрби.Он поднял голову, перехватил ее взгляд и улыбнулся, а Валери вдруг потупилась, уткнувшись в тарелку. Но потом, боясь, что выдала себя, она снова посмотрела на него. Он едва заметно хмурился, думая о чем-то, и тоже изучал свою тарелку.Пора было менять пластинку.— Слушай, Кэрби, ты хотел что-то мне рассказать, — проговорила Валери.— Да, верно. — Его лицо прояснилось. — Верно, Валери, пора тебе узнать, что тут происходило. КАК РАЗБОГАТЕТЬ НА НЕДВИЖИМОСТИ Кэрби рассказал ей всю правду. Ну, почти всю.— Самой большой глупостью была покупка земли у Инносента, — начал он и поведал ей все — о своих денежных делах, о знакомстве с Томми Уотсоном и другими индейцами, о том, как выдумал храм, а индейцы мастерили подделки для продажи дуракам в Штатах.— Они думают, что преступают закон, и поэтому помалкивают, — добавил он.— Значит, я видела твой поддельный храм? — спросила Валери.— Не весь, а только кусочек, и издалека.— Он был очень красивый.— Это в основном заслуга Томми. Но так или иначе, когда я впервые встретил тебя…И он рассказал, как она сорвала его переговоры с Уитмэном Лемьюелом, как индейцы разобрали храм, боясь, что она помчится в Бельмопан и заявит об открытии.Тут Валери не осталась в долгу, поведав Кэрби о Верноне и тощем негре, о своем блуждании в джунглях. Вероятно, она изрядно перетрусила, хотя по рассказу этого не чувствовалось. Да и кто станет выставлять себя трусом?— Во всяком случае, — сказал Кэрби, — ты исчезла, а Инносент числил тебя то в мертвых, то в живых и никак не мог решиться прийти к однозначному выводу. Все шарахался из крайности в крайность. Да еще этот холм. Он чуть не сошел с ума — так ему хотелось узнать, есть там храм или нет.— Кэрби, нам всем этого безумно хотелось.— Так вот, я предложил ему сделку: он выкупает эту чертову землю за ту же цену, которую получил с меня, а я рассказываю ему правду про тебя и про храм.— И он согласился?— Согласился.— Как мило с его стороны. Он очень волновался за меня.— Конечно. Но именно поэтому я не повез тебя туда. Инносент уже знал, что ты жива, когда мы окончательно ударили по рукам. Значит, дело наполовину загублено. А если бы он сопоставил все то, что ты знаешь о храме и Южной Абилене, со всем тем, что он знает о храме и Южной Абилене, он легко вычислил бы, чем я тут занимаюсь. И мое дело провалилось бы с концами. Ему просто не было бы нужды платить мне за рассказ.— Ага, понятно, — сказала Валери. — Так ты не хочешь, чтобы я разговаривала с ним, пока он не получит обратно свою землю, а ты — свои деньги?— Вот именно.Лицо Валери приняло заговорщицкое выражение.— Стало быть, я снова похищена?Кэрби заерзал.— Понимаешь… я думал, ты взглянешь на это с моей точки зрения и согласишься немного повременить. Совсем чуть-чуть. Никто тебя силой не держит…— Хм-м.— Всего день-два, — сказал Кэрби.— Хм-м, — повторила Валери и вдруг зевнула, прикрывая рот ладошкой. — Я сейчас ничего не соображаю, Кэрби. Обед был чудесный, — похвалила она Эстель, — но после него так клонит ко сну…— Вот и хорошо, — сказала Эстель — Я сама уберу, вы не беспокойтесь, сидите себе.Валери взглянула на Кэрби.— У тебя такая прохладная комнатка. Может, я пойду вздремну?— Конечно, я провожу, — ответил Кэрби, не обращая внимания на веселое хихиканье Эстель. ГДЕ МНЕ РАСПИСАТЬСЯ? Субботнее утро, Инносент сидел в своей конторе в Бельмопане. Он вновь был самим собой, снова виртуозно говорил по телефону, снова занимался делами, которые запустил ко всем чертям. И первой его заботой было не вымазаться в грязи Вернона. Вернон. Кто бы мог подумать? Он ведь доверял этому мальчику. Впрочем, Инносент понимал, что это не совсем точное слово. Не таким он был человеком, чтобы щедрой рукой раздавать доверие. Но так или иначе, он добился того же, чего добился бы, доверившись обманщику. Он недооценил Вернона, счел слишком мелкой сошкой, и вот результат.— А он все время продавал меня, — пробормотал Инносент.И свою страну тоже, но это второстепенный вопрос. Главное в том, что он предал Инносента. А это значит, что Инносент поставил себя в такое положение, когда предательство по отношению к нему стало возможным. Он подставился. И теперь ему надо тщательно обыскать стол Вернона, чтобы обезопасить себя от других неприятных сюрпризов.А Вернон тем временем выплевывал в столичной больнице последние оставшиеся кишки, рассказывая все обо всем и называя все имена.— Если не поторопиться, этот мальчик может и мне насолить.— Болтаешь сам с собой, Инносент?Сент-Майкл хмуро поднял голову. Ему не хотелось бы признать, что он принадлежит к разряду людей, которые говорят сами с собой. И уж наверняка не хотелось быть застуканным за этой беседой.В дверях стоял улыбающийся Кэрби.— Ну-с, — произнес Инносент, не увидев в дверях ничего радующего глаз, — и куда же ты подевался вчера?— Я спасал деревню, — с ухмылкой отвечал Кэрби. — А потом отправился домой отдыхать.— А Валери?— Вот она, — Кэрби вошел в кабинет, и в дверях появилась Валери. Здоровая, радостная и немножко застенчивая.Этот сукин сын наверняка соблазнил ее, подумал Инносент с болью и облегчением одновременно. Он уже начинал подозревать, что его великая любовь к Валери сильна лишь до тех пор, пока он считает ее мертвой или исчезнувшей. Инносент был влюблен в мифический образ, а не в девушку из плоти и крови. И это подозрение становилось все сильнее.— Что ж, входите, — сказал он, поднимаясь из-за стола и улыбаясь им с видом доброго дядюшки. — Сдается мне, что вы закопали топор войны.— Да, мы в общем и целом выяснили отношения, — ответил Кэрби.— Мы все обсудили, — с мягкой улыбкой добавила Валери, — и теперь прекрасно понимаем друг друга.— Я чего пришел-то, — пустился в объяснения Кэрби. — Наша сделка, Инносент. Про Валери ты все знаешь. Теперь я хочу рассказать тебе о храме.— Это ни к чему; Кэрби. Я видел Южную Абилену, говорил с Томми Уотсоном, а об остальном нетрудно было догадаться.— Хм-м, — протянул Кэрби. Вид у него был невеселый.— Да и пленки помогли, — добавил Инносент. — Но ты их не слышал, так ведь?— Какие пленки?Инносент достал из ящика кассету, вставил в магнитофон, и кабинет вновь наполнился словами и звуками.«Сюда, господа. Осторожно, змеи. (Трык.) Шум загоняет их в норы».Если у Валери был просто недоумевающий вид, то Кэрби смотрел на магнитофон так, словно тот был Зотцем Чимальманом его пращуров.— Уитчер и Фелдспэн! — вскричал он, приходя в себя.Инносент остановил магнитофон.— Они записывали все разговоры с тобой.— Святой боже! Эти двое?— Опасно недооценивать людей, — сказал Инносент, думая о Верноне.— Но… они же торговцы антиквариатом, действующие в рамках закона!— Правильно. И одновременно выполняющие задание своего дружка Хайрэма Фарли, редактора крупного американского журнала «Взор». Ты хоть слыхал о таком, Кэрби?— Грязные негодяи!— Я помог им потерять эти пленки в аэропорту, — сказал Инносент. — Иначе «Взор» сейчас вперил бы взор в твой храм. Ты и не знал небось, что я тебе помогаю, а?— Ладно, помощник! — отмахнулся Кэрби. — Ты просто не хотел, чтобы меня поймали раньше времени, пока ты еще не выяснил, можно ли чем-нибудь поживиться.— Ты все время думал обо мне плохо, Кэрби, — сказал Инносент и рискнул улыбнуться Валери. — Надеюсь, хоть ты-то не будешь такой бякой, Валери.— Я всегда говорю о вас только хорошее, мистер Сент-Майкл.— Ну-ну… Так вот, Кэрби, если тебе придет в голову снова связаться с этой парочкой, помни о пленках.— Уж не забуду, — угрюмо сказал Кэрби. — Но я хочу поговорить о другой сделке. О нашей с тобой. Мы ударили по рукам…— Кэрби, неужели ты думаешь, что я пошел на попятную?— Нет?— Разумеется, нет. Конечно, я и без тебя знаю, что Валери жива. Вот она, такая же прекрасная, как и всегда.— Благодарю вас, сэр.— Конечно, я и без тебя знаю, что твой храм — подделка. Но я хочу считать себя честным и щепетильным человеком. И вот я трачу утро на подготовку этой бумажонки. — Он протянул Кэрби конверт.Тот с подозрительным видом взял его, сел и углубился в чтение. Инносент повернулся к девушке.— Я рад, что ты цела и невредима, Валери.— Я тоже, — с улыбкой ответила она.— Эй, погоди-ка, — подал голос Кэрби. — Ты мне даже половину не возвращаешь!— Читай дальше, — велел ему Инносент, — и ты увидишь, что в этом есть смысл.— Что? Я забираю заклад?— Да, — ответил Инносент с безмятежной улыбкой.— Но закладные за землю не выдаются! — в ярости вскричал Кэрби.Сент-Майкл пожал плечами.— Из-за всех этих недавних треволнений мне сейчас трудно набрать столько наличных. Но поскольку тебе понадобятся деньги в связи с отъездом…— Отъездом? Куда же я уезжаю?Инносент посмотрел на Кэрби, как смотрит встревоженный Друг.— Разве ты не знаешь, в каком положении находишься, Кэрби?— Знаю. Ты, как всегда, надул меня.— Нет, нет, нет. Кэрби, ты герой.— Как здорово! — сияя, воскликнула Валери.— И здорово, и не здорово, — ответил Инносент. — К несчастью, Кэрби из тех героев, которым лучше вести себя скромно и не лезть в свет юпитеров.— Объясни-ка, — попросил Кэрби.— Ты радировал в Холдфэст и полицию. Помощь пришла в деревню через полчаса после того, как ты предотвратил избиение. Двое крестьян убиты. Пять террористов убиты. Трое взяты живьем и дают показания. А те статуэтки, которые ты выбрасывал из самолета, сейчас изучает целая куча экспертов. Американский фоторепортер сумел сделать несколько чудесных снимков, на которых виден регистрационный номер на борту «Синтии».— О-о-о! — вскричал Кэрби.— Сейчас Кэрби Гэлуэй — храбрый летчик, спасший беззащитную деревню. Но я знаю нескольких человек, которые разыскивают героя по всему Белизу, чтобы задать ему один-два вопроса.Кэрби вздохнул, а Валери спросила:— Что это значит, мистер Сент-Майкл?— Это значит, что Кэрби покинет Белиз, если у него есть мозги, — ответил Инносент. — Ненадолго, пока не стихнет шум. Скажем, на три-четыре года.Кэрби снова вздохнул, а Инносент дружелюбно улыбнулся.— Вот почему я постарался добиться для тебя наилучших условий сделки. Отличная закладная грамота на десять лет…— Ты все покроешь, вложив отчисления в доходное дело. Ты получишь землю и не заплатишь за нее ни гроша. Ты еще наживешься на мне!— Но ты в итоге вернешь все, что уплатил мне. Ты ведь этого хотел, правда?Кэрби посмотрел на Валери долгим страдальческим взглядом.— Валери, — сказал он, — если ты когда-нибудь увидишь, что я разговариваю с этим типом, дай мне по физиономии. Ладно, Инносент, где мне расписаться? ЗИГЗАГИ СУДЬБЫ Трамп-Глэйд, Флорида, шоссе 216. 8, 4 мили к югу от кинотеатра, левый поворот за знаком «Потчо-12». Уитмэн Лемьюел пристально смотрел сквозь ветровое стекло. Да, вот он, ржавый знак. И спидометр показывает ровно 8, 4 мили.Уитмэн Лемьюел крутанул руль, и машина съехала на проселок. Теперь до красной ленточки на проволочной изгороди оставалось 15, 2 мили. Лемьюел медленно ехал на встречу с Кэрби Гэлуэем.Конечно, Гэлуэй ждет этих двух торговцев из Нью-Йорка, но обрадуется, увидев вместо них его, Лемьюела. Особенно, когда поймет, что Уитчер и Фелдспэн вовсе сошли со сцены.Он с отвращением скривил губы, вспомнив, как вел себя Фелдспэн на борту самолета, какой ужас посеял этот тип в салоне. Оно и к лучшему, что эти двое откололись.Алан Уитчер был готов продолжить начатое дело, но Джерри Фелдспэн слишком перетрусил, когда какой-то пассажир не так посмотрел на него. Результатом этого стал сплошной кавардак. К счастью, Фелдспэна вырвало всего однажды, зато прямо на того пассажира, с которого все началось. И Фелдспэн испортил ему костюм, а заодно и торчавшую из кармана блестящую и, видимо, довольно дорогую губную гармошку.Как бы там ни было, в аэропорту Майами Фелдспэн закричал, что не намерен более преступать закон и иметь дело с контрабандистами. Только чудо спасло его и всех остальных пассажиров от ареста — так он орал. Наконец Уитчер, озабоченный состоянием друга, заявил, что им лучше вернуться домой и забыть обо всем этом деле. И вот он, Уитмэн Лемьюел, едет один по проселку на встречу с Кэрби Гэлуэем. Оно и к лучшему. Уитчер и Фелдспэн — жадные торгаши. А сам Гэлуэй — мошенник, достойный презрения как личность, но ценный поставщик сокровищ, невольно спасающий их от невежественных центральноамериканцев и таких типов, как Уитчер и Фелдспэн. И он может передать эти бесценные произведения в руки честных, самоотверженных, образованных, умных и бескорыстных ревнителей науки — таких, как он, Уитмэн Лемьюел.Он был единственным положительным героем этой истории. И теперь положительный герой возьмет верх, что очень редко случается в реальной жизни.— Я это заслужил, — пробормотал Лемьюел, крутя баранку.Когда появился самолет, Лемьюел стоял посреди травянистого поля. Кэрби сделал круг над его головой, Лемьюел помахал рукой, и самолет приземлился на дальнем конце поля, потом развернулся и с урчанием покатил в сторону Лемьюела.Открылась дверца, и появился Кэрби Гэлуэй. Казалось, он страшно торопится. Двигатели работали, пропеллеры крутились, самолет дрожал от нетерпения. Гэлуэй удивленно посмотрел на Лемьюела. В самолете сидел еще кто-то.— Где Уитчер и Фелдспэн? — заорал Кэрби.Лемьюел ни с того ни с сего показал рукой за спину.— Они поехали…— Сидят в машине? Ладно, это для них!— Нет, они…Но Кэрби уже повернулся и доставал что-то из кабины с помощью своего пассажира. Лемьюел в растерянности посмотрел вниз, когда под ноги ему упало что-то похожее на охапку сена.— Что?..— Очень сожалею, что и вы попались, — с улыбкой крикнул Кэрби. Непохоже было, чтобы он о чем-то сожалел. — Скажите своим приятелям, что мне все известно про «Взор»!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25