Из предыдущего следует, что всякий из прямых и косвенных методов,
перечисленных нами, может быть умозрительным. Так, например, знание об
абсолютном или о Боге может быть приобретено с помощью прямого
умозрительного восприятия. Знание о том, что прямая линия есть кратчайшее
расстояние между двумя точками, приобретается с помощью прямой умозрительной
индукции, а знание о том, что параллельные линии нигде не пересекаются, - с
помощью косвенного умозрительного восприятия.
Дедукция издавна пользуется славою спекулятивного метода; это и понятно:
процесс вывода в дедуктивном умозаключении явным образом обходится без
посредства чувств, а потому умозрительный характер его особенно заметен. Но
так как при более глубоком анализе оказывается, что умозрительные элементы
встречаются во всяком акте мышления, то мы будем называть умозрительными не
вседедуктивные умозаключения, а лишь те, в которых также все содержание
посылок, поскольку оно необходимо для вывода, имеет нечувственный характер;
таковы, напр., дедуктивные умозаключения чистой математики.
Лучшие образцы умозрения, именно прямой умозрительной индукции и
косвенного умозрительного восприятия, встречаются при обосновании аксиом и
постулатов312. Вывести их дедуктивным методом из каких-либо других истин
нельзя, так как они имеют для этого слишком общий характер. Доказывать их
путем ссылки на частные конкретные случаи, как это делается при обыкновенной
прямой индукции, также нельзя, потому что конкретные, в особенности
чувственные подробности мешают усмотрению истин столь общего характера.
Поэтому тот, кто хочет привести другого человека к признанию такой истины,
воздерживается от конкретных примеров, ставит ее перед чужим сознанием в
абстрактной форме и лишь стремится растолковать ее, т.е. сделать понятною, и
устранить все недоразумения, возникающие от того, что истинная связь явлений
замаскировывается в конкретной действительности другими процессами. В
результате такого растолковывания является непосредственное умственное
усмотрение, умозрение, прослеживающее истину с полною очевидностью. Нередко
это прослеживание имеет характер как бы умозрительного эксперимента,
вскрывающего такие стороны действительности, которые в чувственном опыте не
могут быть обнаружены, напр., то, что две прямые пересекаются не более, чем
в одной точке, или то, что параллельные линии при продолжении до
бесконечности не пересекаются. Даже такие положения, как закон причинности -
"все случающееся имеет причину", признаются нами во всей их строгой
всеобщности только после того, как мы делаем попытку мысленно представить
себе "событие вообще" как самочинное, самопроизвольно возникающее во времени
без связи со сплошным током остальных событий, и с очевидностью усматриваем
неосуществимость этой попытки.
В какой степени можно доверяться истинам, полученным этим путем, какие
заблуждения легко могут промешаться к ним и каков критерий достоверности,
руководящий признанием их, об этом речь будет в следующей главе, посвященной
вопросу о последних основаниях знания.
VI. Eiooeoeaeci, eiaeaeaoaeenoe?aneee yiie?eci e ai?ei?eci e?eoe?aneie
oeeinioee a eo ioiioaiee e oai?ee yeaiaioa?iuo iaoiaia ciaiey
Труднейший вопрос, подлежащий разрешению теории элементарных методов
знания, состоит в том, как возникают общие необходимые суждения. Самый
простой и ясный путь получения их есть путь косвенного метода, именно
дедуктивное умозаключение. Но для того чтобы построить этим способом общее
необходимое суждение, нужно уже иметь в запасе два общие необходимые
суждения, равные по степени общности выводимому суждению, чаще же всего одно
из них должно быть даже более общим, чем выводное суждение. Отсюда ясно, что
первоначальное происхождение общих суждений не объясняется ссылкою на
дедукцию. Мало того, сама дедукция общих суждений окажется висящею в
воздухе, если мы не найдем источника происхождения, хотя бы некоторых самых
общих суждений, из которых могут быть дедуцированы остальные суждения.
Решить этот вопрос можно только следующими двумя способами:
первоначальные общие суждения или получаются путем опыта с помощью прямых
методов знания (с помощью прямого восприятия и прямой индукции), или же они
присущи сознанию до всякого опыта, т.е. a priori (если не хронологически, то
логически). Первый ответ дается эмпиризмом, а второй - в наше время -
критическою философиею. Надобно, впрочем, тотчас же напомнить, что эмпиризм
может быть или индивидуалистическим, или универсалистическим (интуитивизм) и
что их теории возникновения общих суждений путем прямого метода глубоко
различны. Согласно учению интуитивизма, общее обладает реальным бытием и
дано в восприятии; точно так же необходимые связи между вещами реально
существуют и даны в восприятии. Поэтому вполне достоверные общие необходимые
суждения могут быть получены путем прямых методов. Наоборот, по учению
индивидуалистического эмпиризма общее не обладает реальным бытием, все
данные опыта индивидуальны в узком смысле этого слова; необходимые связи
между вещами не даны в восприятии, между ними наблюдаются только временные
отношения. Отсюда следует, что необходимых общих суждений в строгом смысле
этого слова нет, а есть только основанные на прямом восприятии реестры
замеченных случаев связи S с P и более или менее укоренившиеся привычки
связывать представление о новых S с представлением P. Поэтому можно сказать,
что на вопрос о первоначальном происхождении общих суждений даются три
ответа: 1) общие необходимые суждения первоначально получаются путем прямых
методов, в особенности путем прямой индукции (интуитивизм); 2) общих
необходимых суждений нет, но иллюзия их получается прямым методом, именно
путем индукции через перечисление; 3) первоначальные общие необходимые
суждения даны a priori (критическая философия).
Априоризм характеризуется дуализмом между частным и общим, который вообще
замечается в традиционной логике. Индивидуалистический эмпиризм устраняет
этот дуализм, разрубая гордиев узел, именно отрицая общие суждения. Наконец,
интуитивизм в самом деле примиряет противоположность между частными и общими
суждениями, показывая, что они возникают одними и теми же путями. Специально
в теории умозаключения глубокое различие между этими учениями состоит в
следующем. Априоризм не признает самостоятельных индуктивных умозаключений:
он сводит все умозаключения к дедуктивному типу. Индивидуалистический
эмпиризм (Милля) не признает самостоятельности дедуктивных умозаключений: он
сводит все умозаключения к индуктивному типу. Наконец, интуитивизм признает
самостоятельность как индуктивных, так и дедуктивных умозаключений,
соглашаясь, однако, с тем, что существует разновидность умозаключений, по
виду сходная с индуктивными, но на деле имеющая дедуктивный характер
(косвенные индуктивные умозаключения).
Рассмотрим несколько подробнее учение о возникновении суждений
индивидуалистического эмпиризма и априоризма, чтобы отметить недостатки их.
По мнению Милля, опыт складывается исключительно из субъективных
переживаний, из индивидуальных состояний сознания познающего субъекта,
поскольку они возникают под влиянием воздействия трансцендентных вещей.
Поэтому он полагает, что никакие отношения между переживаниями, кроме
отношений сосуществования, последовательности и сходства, не воспринимаются
(связь причины с действием сознается только в форме временной связи). Во
всяком случае, восприятию необходимой связи основания и следствия здесь нет
места. Но в то же время он усматривает, конечно, что наука должна заниматься
исследованием именно необходимых отношений между явлениями, отношений
причины и действия. Как же найти пары явлений, необходимо связанные между
собой, если эти связи не даны в восприятии? Известно, как решил этот вопрос
Милль. Необходимая связь должна выражаться определенным образом во временной
связи (по правилам четырех методов индуктивного исследования), и потому о
ней можно узнать косвенным путем через посредство временных признаков. Этот
путь есть косвенная индукция.
Отсюда следует, что необходимость, присущая частным (единичным) суждениям
даже и при первом акте восприятия, необходимость, связывающая индивидуальные
в узком смысле этого слова события (напр., цепь эволюционирующих
исторических событий) в сопринадлежные группы, совершенно игнорируется
теориею Милля. Впрочем, логика до сих пор вообще игнорировала вопрос о
первоначальном происхождении частных (единичных) суждений: она
интересовалась вопросом об основании необходимой связи в ее законосообразной
(повторяющейся) форме, выразимой в общем суждении. Милль последовал этому
течению не только потому, что интересовался преимущественно законами
явлений; но и потому, что его теория восприятия толкала его на этот путь:
всякий философ, отрицающий непосредственное восприятие необходимых связей
между явлениями, склонен полагать, что эта связь обнаруживается в
однообразных повторениях во времени, т.е. в законосообразной форме, так что
даже и индивидуальное событие есть не что иное, как индивидуальный комплекс
законосообразно связанных элементарных явлений. Итак, сосредоточим внимание
на этой же проблеме и зададимся вопросом, удалось ли Миллю путем ссылки на
косвенную индукцию объяснить обоснование законов явлений.
Прежде всего, давно уже замечено, что большая посылка косвенной индукции,
закон единообразия природы, сама не может быть получена путем той же
косвенной индукции. Чтобы ответить на вопрос об ее происхождении, Милль
принужден сослаться на то, что еще до всякой научной индукции у нас является
множество обобщений благодаря привычке, на основании закона ассоциации
идей313, и все они завершаются обобщением относительно единообразия природы.
Таким образом, все наши знания о законах природы, даже и полученные путем
научной индукции, оказываются не чем иным, как системою привычек, в лучшем
случае подкрепляющих друг друга, но нигде не опирающихся на что-нибудь более
надежное, чем привычка. Отсюда ясно, что теория знания Милля приводит к
скептицизму и притом не к временному, а к вечному, к безнадежному
скептицизму. Эта сторона его взглядов давно уже выяснена314, но нам хотелось
бы еще добавить, что косвенная индукция Милля не только висит в воздухе
вследствие необоснованности большей посылки, но и вовсе неосуществима, так
как его теория исключает всякую возможность произвести единичные наблюдения
и опыты, которые требуются для установления меньшей посылки. В самом деле,
как мы уже говорили выше, каждому явлению сосуществует и предшествует во
времени весь мир, а потому философ, утверждающий, что в восприятии даны
только временные связи, никак не может объяснить, почему мы в своих
единичных наблюдениях, т.е. высказывая единичные суждения, сравнительно так
удачно выбираем из мировой бесконечности комплексы явлений, действительно
более или менее сопринадлежных. Ссылаться здесь на привычку нельзя, потому
что привычка может явиться только после того, когда мы уже произвели такую
выборку и всякий раз при повторении явления сосредоточиваем внимание опять
на том, что было выбрано в первый раз. До сих пор, однако, вопрос о
первоначальном происхождении частных суждений не привлекает к себе внимания,
и потому наши замечания о необъяснимости косвенной индукции в тех системах,
которые не допускают непосредственного восприятия необходимых связей, не
будут приняты. Но мы не сомневаемся, что логика будущего под влиянием работ
Виндельбанда и Риккерта об исторических науках28 в скором времени выяснит
этот вопрос.
Об априоризме критической философии нам не придется говорить много. Как
это ни странно, он страдает почти всеми теми же недостатками, что и
индивидуалистический эмпиризм Милля315. Желая обосновать достоверное научное
знание, Кант признает, что существуют суждения, в которых воспринимается
необходимая связь между субъектом и предикатом, но это лишь те суждения, в
которых выражаются априорные формы нашей собственной познавательной
деятельности, приложимые к самому разнообразному эмпирическому чувственному
материалу. Следовательно, необходимые суждения суть всегда или общие
суждения, или те частные суждения, которые подчинены им. Значит, и для Канта
необходимость всегда имеет законосообразный характер и к тому же принадлежит
только априорной форме, но не эмпирически данному содержанию. Отсюда
следует, что, встретившись с эмпирически данным содержанием, мы только тогда
в состоянии были бы построить о нем на основании непосредственного
восприятия суждение, обладающее характером необходимости, если бы
усматривали непосредственно, что такие-то его элементы подчинены такой-то
априорной форме. Это было бы возможно только в том случае, если бы не только
общие формы познавательной деятельности, но и конкретные случаи их
применения были априорно предопределены. Если бы Кант допустил это, то его
учение об элементарных методах мышления ничем не отличалось бы от нашего,
кроме только того, что, по нашему мнению, объективные связи принадлежат
самим вещам, а по мнению Канта, они создаются познавательною способностью.
Однако, как известно, Кант не решился утверждать, что вся структура мира
явлений априорна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55