– Собственно, я уже почти все сказал, – пожат плечами врач. – Это абсолютно безопасно – и совсем просто. Мы хорошо знаем сценарий последней трагедии полковника. Нам известно, что развязка должна произойти ночью. Что ж, так оно и будет! Один из нас накинет старику на голову одеяло и несколько секунд подержит его. Уверяю вас, этого вполне достаточно.
– Но кто возьмет это на себя? – спросил господин де Сен-Луи.
– Я, – решительно произнес доктор права Порталь-Жирар.
– Браво! Я восхищаюсь вами! – вскричал Самюэль.
– Мы вместе проникнем в комнату Фаншетты, – продолжал доктор права, поясняя свой план, – чтобы захватить шкатулку, про которую нам говорил Лекок. Остальное – ясно. В общем, все должно пройти нормально.
В это время с улицы Вантадур к особняку свернул прохожий, закутанный в плащ. Мужчина быстро приближался к заговорщикам.
– Ни слова больше! – предостерег Порталь-Жирар. – Это Приятель-Тулонец.
– Ну что, господа, все готовы? – спросил Лекок. – Я задержался, потому что наблюдал за тем, как идут дела в тюрьме Форс. Все прошло просто великолепно, и наши голубки уже в дороге. Что касается маркизы, то она везет сюда викария, почтенного господина Юро.
В этот время к воротам подошел старик, облаченный в траур.
– Простите, господа, это особняк полковника Боццо-Корона? – спросил он.
– Да, дорогой Жермен, – ответил Лекок. – Все, кто здесь присутствует, так же, как и вы, приглашены на свадьбу вашей юной хозяйки.
Он провел рассыпавшегося в благодарностях Жермена в дом и тут же вернулся обратно к своим собеседникам.
– У малого входа со стороны улицы Муано нас ждет почтовая карета, – чуть слышно произнес Тулонец. – Лошадей я выбирал сам. После того, как все будет кончено, мы бежим через сад, делим сокровища в карете, а потом останавливаемся там, где вы захотите, и после этого каждый идет своей дорогой. Я все правильно говорю?
– Да, – хором ответили заговорщики. Через минуту они вошли в особняк.

XL
КАРЕТА НОВОБРАЧНЫХ

Лекок не солгал. В Форс все прошло как по маслу. Несмотря на то, что лейтенант Паже и Эшалот ничуть не были похожи друг на друга, казалось, никто ничего не заподозрил. По всей видимости, администрацию тюрьмы поразила эпидемия внезапной слепоты. Только привратник скорчил презрительную гримасу, глядя в спину удаляющемуся Морису, одетому в черный редингот, в котором совсем недавно щеголял бывший аптекарский ученик.
– Хозяйка, – с чувством произнес Эшалот, прощаясь с предметом своей страсти, – если со мной что-нибудь случится, позаботьтесь о Саладене! Поведите этого младенца по стезе добродетели! Что касается меня, то я безмерно счастлив пострадать за вас, и мысль эта послужит мне утешением, когда я останусь один в этой мрачной тюремной камере. До свидания! Удачи вам!
– Пока, старина! – ответила Леокадия, крепко пожимая ему руку. – Я хочу еще раз повторить тебе: из всей толпы поклонников, домогавшихся моей любви, я выбрала тебя. Так что я возьму тебя к себе в дом в качестве мужа, когда все это кончится. Это будет тебе наградой за все страдания.
На улице Паве стояла карета маркизы. На козлах сидел молчаливый кучер, отзывавшийся на имя Джован-Баттиста. Человек, который находился на запятках, был в напудренном парике, однако в этом «лакее» без труда можно было признать завсегдатая кабачка «Срезанный колос» господина Пиклюса.
Морис и Валентина сели рядом. Устроившись на переднем диванчике, мамаша Лео небрежным тоном назвала кучеру адрес особняка полковника Боццо-Корона.
Карета свернула на улицу Сен-Антуан. Некоторое время вдова молча смотрела на державшихся за руки молодых людей. Влюбленные были погружены в глубокую задумчивость.
– Что я вижу! – внезапно вскричала укротительница, украдкой смахнув слезу. – Кажется, кроме меня, здесь нет смелых людей! Вы похожи на двух приговоренных к смерти. Черт побери! Чего вы боитесь? Мы же с вами не в лесу! Была бы моя воля, оба этих бандита давно валялись бы на земле, а нас бы и след простыл!
– Поймите, мамаша Лео, достаточно им сказать одно слово, и каждый прохожий превратится в нашего врага,– тихо произнесла Валентина. – Любой нормальный человек погонится за нами, когда узнает, что по улицам разгуливает сбежавший из тюрьмы убийца.
Она поцеловала руку Мориса.
– Да, это верно! – пробормотала мамаша Лео, опустив голову. – Об этом-то я как раз и не подумала. Все против нас! Бандиты, правосудие, весь мир!
Из-под полы своего казакина она вынула пару пистолетов и протянула их Морису.
– Возьми это, лейтенант, – сказала Леокадия. – У меня есть еще несколько таких игрушек. Не бойся, я умею с ними обращаться.
Морис с радостью схватил оружие.
– Возможно, в гостях они нам очень пригодятся, – добавила укротительница.
– Нет, не пригодятся, – покачав головой, прошептала Валентина. – Нам остается лишь уповать на Бога. А из людей нам способен помочь только Куатье. От него зависит очень многое.
– По-моему, все зависит от полковника, – пробурчала вдова. – Не сердись, дорогая, я не буду настаивать на своем мнении. В конце концов, я только ваша помощница.
Разумеется, читателю известно, кто был прав в этом споре: Валентина или мамаша Лео.
Карета ехала быстро. Сейчас она находилась в самом центре Парижа. Действительно, о побеге не могло быть и речи: на улицах толпилось множество людей и лейтенанта Паже сразу схватили бы.
Морис, Валентина и мамаша Лео походили на людей, скованных одной цепью. Их удерживало в плену невидимое оружие...
Наконец карета остановилась на улице Терезы перед особняком полковника Боццо-Корона. Морис поцеловал свою невесту в лоб.
Ворота распахнулись, и экипаж въехал во двор.
Наши герои вышли из кареты. У крыльца их ждал слуга, тут же проводивший в дом молодых людей и мамашу Лео.
Все молчали.
Когда они поднимались по лестнице, Морис прижал руку Валентины к своей груди.
– Как мы были бы счастливы! – прошептал он.
– Душа не умирает, – ответила девушка, подняв глаза к небу.
Открылась дверь, и они очутились в спальне полковника, совсем недавно описанной нами. Здесь уже собрались гости.

XLI
ДОБРО И ЗЛО

В тот момент, когда в комнату вошли Валентина и Морис, за которыми следовала мамаша Лео, все столпились у постели больного. Исключение составлял лишь Жермен, скромно державшийся в стороне. Не надо было обладать медицинскими познаниями, чтобы понять, что старик агонизирует. Казалось, на кровати лежит иссохшая мумия. Лицо полковника было озарено огоньками свечей и от этого оно выглядело еще более зловещим.
Часто бывает так, что человек умирает в страшных мучениях. Говорят, что кончина праведника всегда тиха и спокойна. Непохоже было, что полковник страдает. Порой он открывал глаза, и тогда все присутствующие видели, что этот человек по-прежнему в здравом уме.
– Наш глубокоуважаемый друг – не из тех, от кого нужно скрывать правду, – печально произнес принц Сен-Луи. – Его смерть прекрасна, как и его жизнь. Он уходит от нас, делая счастливыми двоих влюбленных.
Остальные друзья полковника – барон де ля Перьер, Порталь-Жирар и доктор Самюэль – казалось, с трудом сдерживали слезы.
Аббат Юро подошел к заплаканной маркизе д'Орнан, взял ее за руку и сказал:
– Совсем недавно мне еще раз посчастливилось услышать его голос. Когда я поднес к губам нашего дорогого друга распятие, он сказал мне: «После свадьбы вы займетесь мной». Сударыня, не надо плакать, этому человеку можно только позавидовать: скоро он будет на небесах.
Тем временем трое членов совета Черных Мантий вопросительно взглянули на доктора Самюэля. Каждого из них доктор успокоил взглядом, говорившим: «Все в порядке, старик кончается».
Подойдя к Порталь-Жирару, врач тихо произнес:
– И все-таки лучше перестраховаться!
– Значит, как ни крути, придется накинуть ему на голову одеяло? – спросил доктор права, вся решимость которого куда-то испарилась.
– Да, – ответил Самюэль. – Накинуть на голову и некоторое время подержать...
Маркиза, лицо которой опухло от слез, сделала несколько шагов навстречу Валентине и Морису. Она обняла девушку и протянула руку лейтенанту Паже.
– Входите, входите, сударыня, – обратилась маркиза к Леокадии, которая остановилась на пороге, с изумлением взирая на импровизированный алтарь.
– Подойдите к полковнику, дети, – добавила госпожа д'Орнан, поворачиваясь к жениху и невесте. – Этот человек сделал для вас все. Он хочет вас видеть. В свои последние минуты он думает о Боге – и о вас.
На бледном лице Валентины не дрогнул ни один мускул. Ничто не выдавало ее чувств. Что касается Мориса, то торжественный тон маркизы, казалось, произвел на него некоторое впечатление.
Молодые люди приблизились к постели полковника. В комнате воцарилось молчание.
– А вот и наши дети, – произнесла маркиза д'Орнан неестественно громко: именно так обычно разговаривают с умирающими.
Старик шевельнул рукой. Очевидно, это означало, что он просил молодых подойти поближе.
Маркиза тут же склонилась над ним, надеясь услышать слабый шепот больного.
Через некоторое время она выпрямилась и произнесла, едва сдерживая рыдания:
– Встаньте на колени. Он хочет благословить вас. Валентина заколебалась. В ее глазах отразились растерянность и страх.
Морис опустился на колени. Девушке пришлось последовать его примеру. «Отец мой! Брат мой!» – в отчаянии думала она.
Рука больного снова шевельнулась.
– Нам надо торопиться, – пробормотала маркиза сквозь слезы. – Он боится, что не доживет до конца церемонии.
Заговорщиков била дрожь. Каждый из них спрашивал себя: действительно ли старик умирает? А может, этот великий комедиант играет очередную роль, самую дерзкую из всех своих ролей?
«Никто не может подделать печати смерти», – убеждали себя члены совета Черных Мантий, с нетерпением ожидавшие кончины Крестного Отца.
И все-таки они боялись.
Вслед за женихом и невестой к постели полковника подошел Лекок. Старик никак не отреагировал на его появление.
– Я уже отправил в Ватикан письмо, – говорил тем временем принц аббату. – В нем я сообщил Его Святейшеству, что вы не могли ослушаться вашего короля. Что же касается архиепископа, то я сам завтра нанесу ему визит.
Молодая пара опустилась на колени. За женихом и невестой расположились все остальные. Слева от Валентины села маркиза д'Орнан, справа от Мориса – господин Сен-Луи, который заметил, что является сейчас представителем своего глубокоуважаемого друга полковника Боццо-Корона.
Церемонией распоряжался барон де ля Перьер. Он устроился рядом с мамашей Лео.
Леокадия была так взволнована, что не могла усидеть на месте. Она поминутно вскакивала, снова плюхалась на стул, шумно вздыхала и постоянно вытирала лицо вышитым платком, насквозь промокшим от пота.
– Я хотела поговорить с вами о том человеке, который занял в камере место лейтенанта Паже, – обратилась вдова к барону. – Скоро мы с Эшалотом станем очень близкими людьми, и мне бы не хотелось, чтобы он проторчал в тюрьме Форс слишком долго.
Барон тут же обещал, что Эшалот вот-вот окажется на свободе. Но, признаться, Лекок не очень внимательно слушал свою собеседницу. Он не сводил глаз с постели полковника. Все это время старик лежал неподвижно, не подавая никаких признаков жизни.
Порталь-Жирар и Самюэль, сидевшие в заднем ряду, тоже внимательно следили за своей жертвой. Время от времени они тихо переговаривались.
Валентина и Морис казались спокойными и сосредоточенными.
Когда священник обратился к ним с традиционным вопросом, молодые люди по очереди ответили «да». После этого новобрачные взялись за руки, и Валентина прошептала:
– Муж мой! В ее голосе слышалась невыразимая печаль.
– Приободрись! – ответил Морис. – Ждать осталось совсем недолго.
Девушка и сама прекрасно это знала. Чем ближе был роковой миг, тем быстрее таяли ее надежды.
Она чувствовала, что над ней и Морисом навис невидимый меч, удара которого невозможно избежать.
Как ни странно, Валентина совсем не испытывала страха, однако перед ее глазами время от времени возникал образ окровавленного, умирающего мужа, и это причиняло Валентине невыносимую боль. Секунды казались красавице часами...
Священник благословил молодоженов. Как только он повернулся к алтарю, со стороны кровати послышался слабый шум. Затем раздался тихий стон полковника.
Все тут же взглянули на больного и увидели, что старик приподнялся и теперь корчится в судорогах. Все случилось так быстро, что никто не успел прийти полковнику на помощь. Тяжело вздохнув, умирающий рухнул обратно на кровать.
В тот же миг погасли все свечи, и комната погрузилась в темноту. Через секунду чей-то насмешливый голос произнес:
– «День настал!»
Поднялся переполох. Несколько минут люди молча метались по спальне. Затем послышался крик маркизы:
– На помощь!
Порталь-Жирар и остальные заговорщики не колебались ни мгновения. Они бросились к кровати. Порталь-Жирар вцепился в одеяло и набросил его на подушку. Затем доктор права выхватил кинжал и нанес удар в то место, где, по его расчетам, находилось сердце полковника.
– Если это была комедия, то вот развязка! – пробормотал Порталь-Жирар.
Раздался чей-то слабый вздох, после которого воцарилась гнетущая тишина.
Обнимая Мориса, Валентина шептала:
– Может быть, мы уже умерли? Тогда мы больше не расстанемся!
Наш рассказ занял довольно много времени, на самом же деле все происходило мгновенно.
Внезапно грохнул выстрел, за ним – другой. Стреляла мамаша Лео.
– Черт возьми! Я продырявлю башку любому, кто хоть пальцем тронет Мориса и Флоретту! – вскричала вдова.
Вдруг кто-то шепнул ей на ухо:
– Покоритесь!
Это был голос Валентины.
В тот же миг Леокадия почувствовала, что ее взяли за руку и куда-то повели. Она услышала шелест шелкового платья и догадалась, что рядом с ней находится маркиза.
– Куда вы меня тащите? – послышался голос Жермена.
Мамашу Лео втолкнули в какую-то комнату. Очевидно, остальных постигла такая же участь.
А в это время заговорщики начали ощупью пробираться в комнату графини Корона:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63