Затем он сел на
лошадь, оставив коня Жильберта привязанным к дереву, бросил последний вз
гляд на неподвижную массу, распростёртую на земле, и направился к Стортф
ордскому замку.

IV

Спустя два месяца после того, как сэр Арнольд Курбойль оставил Жильберта
Варда в лесу, считая его мёртвым, под тёмной тенью монастырских галерей, о
кружавших сад Ширингского аббатства, шёл высокий молодой человек, опира
ясь на плечи двух монахов «серого братства». Он был так бледен и худ, что п
оходил скорее на призрак. Один из братьев нёс коричневую кожаную подушку
, а другой Ц кусок грубого пергамента, служившего вместо веера. Когда они
достигли первой каменной скамьи, они поместили больного как можно удобн
ее.
Три монаха-путешественника, возвращавшиеся из Гарло в Ширингское аббат
ство коротким путём, через лес, нашли Жильберта плававшим в своей крови, д
есять минут спустя после отъезда рыцаря. Не зная, кто он был, они взяли его
в аббатство, где юношу тотчас же узнали монахи, составлявшие погребально
е шествие в предыдущий вечер, и другие лица, которые его также видали.
Брат, на обязанности которого лежало ухаживать за больными, был прежде с
олдатом и имел шрамы от дюжины ран. Как недурной хирург, он объявил положе
ние Жильберта почти безнадёжным и уверил аббата, что возвращение юноши в
его замок будет верной смертью для молодого владельца Стока. Его положи
ли на новую кровать в высокой комнате с широкими полукруглыми окнами на
запад. Братья ожидали, что Жильберт Вард вскоре отдаст последний вздох, и
положит конец его имени и роду. Аббат послал в Сток-Режис посланника, чтоб
ы уведомить леди Году о положении её сына. На другой день она явилась пови
дать Жильберта, но он её не узнал, так как у него была сильная горячка. Прош
ло три дня, она ещё один раз возвратилась, но он спал, и больничный служите
ль не хотел его беспокоить. Затем она отправляла посланников за справкам
и о состоянии здоровья раненого, но сама она больше не являлась. Это снача
ла удивило аббата и монахов, но позже они все поняли.
Жильберт пережил свои ужасные раны, так как был молод, силён и имел чистую
кровь.
Когда наконец ему позволили встать на ноги, он походил на тень. Сначала на
него надели монашескую одежду, так как её было легче носить, но вскоре он б
ыл достаточно силён, чтобы выйти из своей комнаты и оставаться в продолж
ение часа на каменной скамье монастырской галереи. В этот день около нег
о сидел один только брат-монах и медленно обмахивал его листом жёлтого п
ергамента, похожего на тот, которым монахи переплетали свои книги; друго
й брат возвратился к своей работе.
Жильберт откинулся назад и закрыл глаза, упиваясь воздухом, согретым сол
нцем, и запахом цветов, росших в монастырском саду. На него низошло то необ
ъяснимое чувство мира, которым наслаждаются люди, вырванные у смерти, ко
гда прошла опасность, и жизнь медленно к ним возвращается. Невозможно, чт
обы молодой человек с впечатлительным характером и верующий, проведя дв
а месяца в большом монастыре, не почувствовал бы тяготения к монастырско
й жизни.
Лёжа в своей постели целыми, часами днём и в бессонные ночи один, хотя како
й-нибудь из братьев монахов всегда являлся на его первый зов, Жильберт сл
едил с двойным зрением больного за существованием двухсот монахов, живу
щих в Ширингском аббатстве. Он знал, что они встают с восходом солнца, что
собираются в тёмной часовне аббатства для утренней молитвы, а затем идут
на работу: братья-послушники и новички Ц в поле, учёные отцы Ц в библиот
еку и в зал для письма. Он мог следить за ними ежедневно во время молитвы и
за работой; его сердце было вместе с ними. Истомлённому и исхудалому, каки
м он был, жизнь в сражениях и любви, казавшаяся ему когда-то единственно с
тоившей труда существования, теперь казалась невозможной и исчезала во
мраке невозможности. Он не желал более славы. Он имел тем менее успеха в св
оём первом большом кровавом бою; убийца отца был жив, сам же он едва избегн
ул смерти. Ему казалось, что его похудевшая и побелевшая рука, которая с тр
удом могла надвинуть одеяло на грудь, когда ему было холодно, никогда бол
ее не будет в состоянии сжать рукоятку шпаги или держать повод лошади. В э
том полном истощении физических сил ему представлялось привлекательны
м, чудно притягательным его собственное изображение в качестве монаха, м
олодого аскета или святого. Он заставил брата-больничного научить себя
молитвам из дневной и ночной церковной службы, и он повторял их в определ
ённые часы, думая, что таким образом действительно участвует в монастырс
ком существовании. Мало-помалу, по мере того, как он лучше сознавал дух мо
настыря, Ц Евангелие прощения, камень преткновения сражающихся, научил
о его, что забвение обид может существовать, не бесчестя прощающего, и его
решение убить сэра Арнольда уступило место широкому раскаянию, что он же
лал даже отомстить ему.
Одно обстоятельство его постоянно тревожило, которое в то же время было
выше его понятия. Его мать, по-видимому, забыла об его существовании, и он н
е помнил, видел ли он её во время болезни. Он спрашивал о ней ежедневно и пр
осил аббата уведомить леди Году и попросить её приехать в аббатство. Абб
ат улыбался, делал знак головой и, казалось, обещал, но если посланный быва
л отправлен, он никогда не мог добиться ответа. Спустя некоторое время, ко
гда Жильберту действительно стало лучше, из Сток-Режиса более никого не
являлось справляться о нем. Так как Жильберт считал свою мать высшим сущ
еством и так же, как его отец, ошибался, считая её преданной, то по мере того
, как протекало время, и она безусловно пренебрегала им, в нем проснулось о
пасение. Ему представилось, что с леди Годой случилось что-нибудь ужасно
е, неожиданное. Однако аббат ничего ему не говорил, тем менее ухаживавшие
за ним братья. Одно они знали утвердительно, что леди Года совершенно здо
рова.
Ц Скоро, Ц отвечал Жильберт, Ц я буду в состоянии возвратиться домой и
сам все увижу.
Тогда аббат улыбнулся и, подняв голову, заговорил о жаркой погоде.
Но в этот именно день, так как Жильберту было позволено покинуть комнату,
он решился потребовать объяснения. Был ещё час до полудневной трапезы, к
огда аббат пришёл прогуляться на галерею, окружавшую монастырский сад. З
а ним следовали на почтительном расстоянии два монаха, шедшие рядом, опу
стив глаза и спрятав руки в свои рукава; их висевшие верёвочные пояса рит
мично раскачивались, пока они шли. Когда они приблизились к Жильберту, бр
ат-больничный встал и спрятал свои руки в серые шерстяные рукава.
Жильберт открыл глаза при шуме шагов аббата и сделал движение, как бы жел
ая встать, чтобы приветствовать величественного священнослужителя, ча
сто посещавшего юношу в его комнате. Жильберт чувствовал к нему симпатию
, естественную между людьми его расы и его воспитания, так как Ламберт, абб
ат Ширинга, был членом большого нормандского дома Клера, принадлежавшег
о к партии короля Стефана, участвовавшей в гражданской войне, что не меша
ло аристократу-аббату говорить с мягкой иронией, а иногда с горьким сарк
азмом о суетности притязаний Стефана.
Он положил свою руку на рукав Жильберта, чтобы заставить его оставаться
неподвижным, и занял место возле него на скамье. По его знаку монахи удали
лись; они ушли на противоположную сторону галереи, где уселись в молчани
и. Аббат, человек деликатного сложения, с мужественными нормандскими чер
тами лица, с выцветшей бородой, когда-то белокурой, и с очень блестящими г
олубыми глазами, положил с доброжелательностью одну из своих прекрасны
х рук на руку Жильберта.
Ц Вы спасены, Ц сказал он со счастливым видом. Ц Мы исполнили нашу роль
; молодость и солнце сделают остальное; теперь вы очень скоро станете сил
ьным и через неделю потребуете у нас вашу лошадь. Её нашли возле вас, и о не
й очень заботились.
Ц Так на будущей неделе я вернусь в Сток, чтобы увидеть мою мать? Но я дума
ю возвратиться сюда, чтобы жить среди вас, если вы меня примете.
Жильберт улыбнулся, произнеся последние слова, но лицо аббата оставалос
ь сурово, и брови его нахмурились, как будто он затруднялся высказаться.

Ц Лучше остаться с нами сейчас же, Ц сказал он, подняв голову и отворачи
вая глаза.
Жильберт несколько секунд сидел неподвижно, как будто эти слова не произ
вели на него никакого впечатления; затем, дав себе отчёт, что они имеют осо
бое значение, он слегка задрожал и повернул свои усталые глаза к аббату.

Ц Не ехать, чтобы повидаться с моей матерью?
Его голос выражал сильное удивление.
Ц Нет… не теперь, Ц ответил аббат, прижатый к стене прямотой вопроса.
Несмотря на свою слабость, Жильберт полуприподнялся со своего места и ег
о похудевшие пальцы нервно схватили руку монаха. Он хотел говорить, но си
льное волнение овладело им, как будто он не знал, какой задать первый вопр
ос, и прежде чем слова сложились на его губах, аббат сказал ему нежно, но ав
торитетно:
Ц Послушайте меня, сядьте спокойно возле и слушайте, что я скажу вам, так
как теперь вы' мужчина, и лучше, чтобы вы узнали все немедленно и через мен
я, чем завтра или послезавтра жестокосердно и из бессердечной несвязной
болтовни братьев.
Он на минуту остановился, все ещё держа руку молодого человека с видом со
страдания и чтобы заставить его не подниматься.
Ц Что такое? Ц спросил нервно Жильберт, полузакрыв глаза. Ц Скажите мн
е это скорее.
Ц Скверная весть, Ц сказал монах. Ц Печальная весть, одна из тех, которы
е меняют жизнь человека.
Жильберт снова задрожал ещё сильнее и воскликнул с выражением крайнего
ужаса:
Ц Моя мать умерла?
Ц Нет, не это. Она вне опасности. Она хорошо поживает, лучше, чем хорошо, он
а счастлива.
Жильберт посмотрел на аббата почти глупо, подозревая менее всего на свет
е, что он может узнать, если все это было верно, дурное известие относитель
но матери.
И, однако, казалось странным, что аббат настаивает на счастье леди Годы в т
о время, как у двери Жильберта находилась смерть в продолжение нескольки
х недель, и когда он знал, что матери неизвестно об его выздоровлении.
Ц Счастлива! Ц повторил он с видом странного безумия.
Ц Слишком счастлива, Ц ответил прелат. Ц Ваша мать вышла замуж, едва пр
ошёл месяц после вашего приезда сюда.
В продолжение минуты после того, как монах перестал говорить, Жильберт с
мотрел ему прямо в лицо. Затем он откинулся к стене, находившейся позади н
его, издав нечто вроде болезненного стона. Одно слово заставило задрожат
ь под его ногами землю, другое пронзило ему грудь.
Ц Кто её муж? Ц спросил он задыхающимся голосом.
Прежде чем ответить, рука аббата крепче и дружески сжала руку Жильберта,
чтобы возбудить в нем храбрость выслушать ответ.
Ц Ваша мать вышла замуж за сэра Арнольда Курбойля.
Жильберт вскочил, как будто его ударил по лицу неприятель. Момент назад о
н не мог бы подняться без помощи; спустя минуту, он снова упал на руки абба
та. Ничто испытанное им в его кратковременное существование, ни радость,
ни страх детства, которое в общем содержит самые большие радости и самые
большие горести жизни, ни беспорядочные воспоминания первого дня сраже
ния, ни потрясение при виде, как убивают отца на его глазах, ни одно из этих
волнений не могло сравниться с тем, что он испытывал перед этим откровен
ным объявлением о бесчестии, нанесённом его дому и отцу.
Ц Теперь, клянусь святой кровью…
Прежде чем он мог произнести торжественную клятву отмщения, поднявшуюс
я из его сердца к губам, нежная рука аббата почти сдавила ему рот раскрыто
й ладонью, чтобы остановить эти слова.
Ц Арнольд Курбойль, клятвопреступник перед Богом, неверный перед корол
ём, убийца своего друга, обольститель его жены, годится для моих молитв,
Ц сказал монах, Ц а не для вашей шпаги. Не приносите клятвы убить его, ещё
менее клянитесь, что вы отмстите вашей матери; но если вы испытываете нео
бходимость поклясться в чем-нибудь, то скорее дайте обет, что вы покинете
их на произвол судьбы, и что вы не встанете добровольно поперёк их дороги.
В самом деле будете вы обещать или нет, надо, чтобы вы держались вдали от н
их до тех пор, пока вы будете в состоянии потребовать, что вам принадлежит
, с некоторой надеждой получить обратно.
Ц Что мне принадлежит! Ц воскликнул Жильберт. Ц Разве Сток не мой? Разв
е я не сын моего отца?
Ц Курбойль завладел Стоком обманом так же, как овладел вашей матерью. Ка
к только он на ней женился, то повёз её в Лондон; оба они представились кор
олю Стефану, и леди Года извинилась перед двором, так как её первый муж был
предан императрице Матильде. Она попросила короля даровать владения Ст
ок-Режис, замок и все принадлежащее к нему сэру Арнольду Курбойлю, лишив в
ас наследства, вас, её сына, потому что вы верны императрице, и потому что, к
ак она поклялась, вы хотели изменнически убить сэра Арнольда в Стортфорд
ском лесу. Таким образом у вас более нет ни семьи, ни земли, ни имущества Ц
ничего, кроме вашей лошади и шпаги; так вам лучшего ничего не предстоит де
лать, как остаться с нами.
После того, как монах перестал говорить, Жильберт хранил молчание. Он каз
ался жестоко подавленным известием, что лишён наследства; его руки непод
вижно и слабо упирались на колени, выражая глубокое отчаяние. Он поднял г
олову очень медленно и уставил глаза на единственного друга, который ему
остался в его одиночестве.
Ц Так я отщепенец, Ц сказал он, Ц изгнанный, нищий. ..
Ц Или монах, Ц внушал ему, улыбаясь прелат.
Ц Или искатель приключений, Ц возразил Жильберт, тоже улыбаясь, но с го
речью.
Ц Большая часть наших предков поступали так, Ц сказал аббат, Ц и они со
брали этим прекрасные доходы, например, Нормандию, Аквитанию, Гасконию…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40