С течением времени Беатриса выросла, сделалась гибкой и бледной, Жильбер
т и она любили друг друга, что было естественно, так как они оба воспитывал
ись без товарищей и часто находились вместе в продолжение многих дней в
уединённом существовании средневекового замка.
Может быть, Жильберт никогда не отдавал себе отчёта, что его любовь к мате
ри была результатом добровольного разрешения леди Годы, чтобы он любил Б
еатрису. Но необходимость подготовить брак служила благовидным предло
гом для продолжительных бесед хозяйки замка с сэром Арнольдом. Он сделал
ся необходимой и самой важной частью в жизни леди Годы. Это способствова
ло, что визиты Арнольда и частые встречи во время сезона соколиной охоты
казались естественными в глазах Раймунда.
Охотясь с сэром Арнольдом, Раймунд не раз счастливо отделывался от опасн
ости. Так, однажды почти неожиданно он встретился лицом к лицу со старым к
абаном; когда он наклонился, чтобы нанести кабану удар снизу вверх, то его
жена и Арнольд находились шагах в двадцати позади него. Они все трое отде
лились от других охотников. Заметив положение мужа и окружавшее их уедин
ение, леди Года обратила выразительный взгляд на своего спутника. Секунд
у спустя охотничье копьё Арнольда направилось прямо, как стрела в спину
Раймунда. В этот момент кабан бросился на Варда, но последний отскочил и, у
пав на колена, исполосовал ножом животное. Охотничье копьё Арнольда безв
редно проскочило над головой Варда и затерялось в сухих листьях, в двадц
ати метрах от того места.
В другой раз Раймунд ехал на лошади с соколом на плече и по своему обыкнов
ению в десяти шагах от других спутников. Он не заметил, что они отстали. Ко
гда он скакал по узкой лесной тропинке и посмотрел вокруг, он увидел, что н
аходится один. Он тотчас же повернул лошадь, чтобы присоединиться к друг
им охотникам. Едва она сделала несколько шагов, как внезапно три замаски
рованных человека, которых он принял за воров, выскочили из чащи и бросил
ись на него с длинными ножами. По счастью разбойники плохо рассчитали ра
сстояние и время когда они были довольно близко, чтобы ударить Варда у не
го уже была в руках шпага. Первый из напавших упал мёртвым; остальные скры
лись, одни с глубокой раной в плече, другой же не нанеся ни одного удара. Ра
ймунд удалился, не получив ни малейшей раны и размышляя о превратности с
удьбы. Когда он приблизился к своей жене и другу, он нашёл их сидевшими оди
н возле другого на упавшем дереве и очень серьёзно разговаривавшими впо
лголоса, тогда как сокольничие и слуги собрались небольшой группой в отд
алении.
Услышав его голос, леди Года задрожала и слегка вскрикнула, лицо же Арнол
ьда побледнело; но когда он подъехал к ним, они снова, по-видимому, успокои
лись и улыбались. Они спросили его, не заблудился ли он; но Раймунд ничего
не рассказал о приключении, опасаясь подействовать на нежные нервы свое
й жены. Позже, на следующую ночь, когда сэр Арнольд был один в своей комнат
е, бледный, как смерть, человек, ослабленный от потери крови, приподнял тол
стую занавесь и рассказал вполголоса о приключении.

II

Таким образом, Раймунд и его сын отправились в графство Бёрк на постройк
у большого Фарингдонского замка. Сэр Арнольд оставался в своей крепости
, откуда он очень часто ездил в Сток и проводил долгие часы с леди Годой в з
але и в садике, тянувшемся вдоль рва. Капеллан, управляющий, воины и привра
тник привыкли видеть его часто там, когда был Раймунд: они не думали про не
го дурного, так как он теперь приезжал, чтобы составить общество одиноко
й хозяйке замка, а нравы того времени были просты.
Но, однажды утром, в конце апреля туда прибыл посланный короля Стефана с п
риказанием, чтобы все графы, бароны, баронеты и рыцари со своими воинами п
од присягой верности присоединились к нему в Оксфорде. Для формы посланн
ый отправился в Сток-Режис, не допуская, чтобы какой-нибудь нормандский р
ыцарь не был партизаном короля. Подъёмный мост был опущен, и он проник чре
з ворота и, протрубив три раза, передал поручение. Тогда управитель с глуб
оким поклоном ответил, что его господин отправился путешествовать, и пос
ланный, повернув коня, уехал, ничего не выпив и не скушав.
Но, явившись в замок Стортфорд, он нашёл сэра Арнольда, вручил ему приказ к
ороля с большим торжеством и был принят с обычным гостеприимством. Арнол
ьд медленно оделся в кольчугу, но не надел своего шлема, так как был необык
новенно жаркий день, и он предпочёл путешествовать в маленькой шапке, че
м в тяжёлой стальной каске с широким забралом. Прежде чем прошёл час, он уж
е был на лошади во главе своих воинов и лакеев, идущих впереди и позади нег
о по большой Гертфордской дороге. Но он тайно отправил к леди Годе послан
ного с извещением, что он отправился. И она не слышала более о нем в продол
жении многих дней.
Ежедневно утром, после обеда и перед закатом солнца, она отправлялась в м
аленький сад к западной стене замка. Долго она смотрела там на дорогу, но н
е потому, что желала возвращения мужа, не потому, что озабочивалась возра
щением Жильберта, но она знала, что их возвращение будет вестником конца
войны. Тогда Арнольд будет также свободен вернуться домой.
5-го мая, когда зашло солнце, она оставалась неподвижна с глазами, устремл
ёнными на дорогу, уже десятый раз после отъезда Курбойля. Она чувствовал
а свежесть сырого вечернего воздуха, но что-то её удерживало: необъясним
ое предчувствие, ожидание чего-то. Вдали, на верху гористой дороги, она за
метила искру, маленькое пламя, танцевавшее, как фантастические огоньки,
перебегающие в летнюю ночь по могилам. Сначала она увидела один, затем вд
руг три и множество. Потом тёмная и плотная масса выделилась на краснова
том небе. Огоньки походили на маленькие звёздочки, поднимавшиеся и спуск
авшиеся на горизонте, и все над чёрными низкими облаками. Минуту спустя з
ападный ветерок донёс до леди Годы гармоничное пение и удержал в её ушах
нежные высокие ноты молодых голосов, опиравшиеся на богатом басе мужски
х голосов.
Леди Года взволновалась и, задержав дыхание, слегка вздрогнула. Она так с
хватилась за розовый куст, наводившийся вблизи неё, что иглы проникли чр
ез мягкий зелёный суконный наручник и укололи её до крови, хотя она ничег
о не почувствовала. Смерть носилась в воздухе, смерть была в движущихся о
гоньках, смерть в минорных рыданиях хора монахов. В первый момент, плохо с
ознавая, леди Года подумала, что несут сэра Арнольда, убитого в сражении е
ё собственным мужем или сыном. Это ей несли Арнольда, подумала она, к ней, к
оторая его любила, чтобы она омыла его раны своими слезами и осушила его в
лажный лик своими прекрасными волосами. С широко раскрытыми глазами и мо
лчаливая, пока приближалась процессия, она двинулась ей навстречу вдоль
рва к подъёмному мосту. Она ещё не понимала, но ни одно движение людей, ни о
дно колебание света, ни одна нота заупокойного пения не ускользнули от е
ё ослабевших чувств.
Вдруг она заметила, что впереди гроба шёл Жильберт с обнажённой головой,
наполовину завёрнутый в чёрный плащ, который волочился по траве. Когда о
на обогнула последний бастион, прежде чем достичь подъёмного моста, погр
ебальное шествие подвигалось по внешнему берегу рва; и между ней и проце
ссией было только водяное пространство, отражавшее пламя восковых свеч
ей, тёмные капюшоны монахов и белые стихари певчих детей. Они подвигалис
ь медленно, и леди Года, как бы во сне, следовала за ними тихими шагами по др
угой стороне, поражённая, опасавшаяся и дрожавшая. Она то испытывала стр
анное чувство освобождения, то сдерживала рыдание, наполовину нервное, н
аполовину искусственное, сжимавшее ей горло при мысли о покойнике, наход
ившемся столь близко от неё.
Она жила с ним и разыгрывала долгую комедию любви, ненавидя его в сердце, о
на улыбалась ему глазами двойственности и лжи: теперь же она была свобод
на выбирать и любить, Ц свободна сделаться женой сэра Арнольда. Однако, о
на все-таки жила с покойным, и в далёком прошедшем леди Года отыскала мале
нькие просветы счастливой нежности, наполовину действительные, наполо
вину разыгранные, но никогда не забываемые, на которых она научилась ост
анавливать свои мысли с нежностью и печалью. Она любила покойника в перв
ые дни их брака, насколько её холодная натура, ещё не проснувшаяся, была сп
особна любить, если не лично ради него, то, по крайней мере, из-за тщеславны
х надежд, построенных на его имени. Тайно она ненавидела его; она не питала
бы к нему столь искренней ненависти, если бы в её сердце не было зёрна люб
ви, чтобы так страшно ожесточиться против него. Она не могла бы решиться з
аставить свои глаза улыбаться так нежно если бы когда-то она не улыбалас
ь, чтобы нравиться ему. Таким образом, когда принесли мёртвого к дверям ег
о дома, его жена имела ещё в запасе несколько крошек воспоминания, чтобы в
ыказать хоть тень огорчения.
Она вошла, следуя чрез подземный выход, в маленькую, круглую башню, помеща
вшуюся около ворот. Леди Года знала, что если бы она вышла из-за опускной р
ешётки, то погребальное шествие было бы как раз на другой стороне моста. Ш
ирина маленькой сводчатой комнаты нижнего этажа башни была только в чет
ыре шага. В ней было почти темно, и леди Года остановилась в ней на минуту, п
режде чем выйти навстречу погребальному шествию. Стоя в темноте, она изо
всей силы прижимала к глазам свои руки в перчатках, как бы для того, чтобы
собраться с мыслями.
Затем она снова опустила их, посмотрела в темноту и почти засмеялась; что-
то в глубине её сердца душило её, как бы большая радость. Почти тотчас же о
на сделалась спокойна и ещё раз прижала к глазам свои руки в перчатках, но
уже нежнее, как бы приготовляя их к тому, что они вскоре увидят.
Она открыла маленькую дверь и очутилась среди испуганной и возбуждённо
й толпы мужчин и слуг, в то время, как последняя нота похоронного пения про
звучала под глубокими сводами. В это время воздух пересёк другой звук… з
вонкий лай большого дога, находившегося во дворе, на цепи, от восхода до за
ката солнца; лай перешёл в визг, визг в вой, в зловещий вой, раздражавший уш
и. Прежде, чем он затих, одна из саксонских рабынь громко вскрикнула, за не
й повторила другая, затем другая и ещё другая, подобно погребальному пен
ию. Все камни тёмного замка, казалось, имели голос, и каждый из этих голосо
в оплакивал своего господина. Многие женщины падали на колени, а равно и м
ужчины, тогда как другие, подняв свои капюшоны, стояли, прислонившись в то
лстой стене, склонив голову и скрестив руки.
Медленно и торжественно внесли гроб под средний свод и поставили там. То
гда Жильберт Вард, подняв голову, очутился лицом к лицу с матерью, но он по
сторонился, чтобы она могла видеть своего мужа. Монахи и дети хора тоже ра
сступились со своими восковыми свечами, которые бросали колеблющийся с
вет сквозь тёмные сумерки. Лицо Жильберта было строго и бледно. Леди Года
тоже была бледна, и её сердце билось, так как ей предстояло разыграть посл
едний акт своей супружеской жизни перед толпой слуг, внимательно наблюд
авших за ней. В продолжение момента она раздумала про себя, колеблясь: вск
рикнуть или упасть в обморок в честь умершего мужа.
Затем с инстинктом природной, безукоризненной актрисы, её глаза с безумн
ым видом переходили с сына на прямую, длинную массу, скрытую под покровом.
Она поднесла руку ко лбу, откинула свои золотистые волосы назад наполови
ну безумным, наполовину помрачённым шестом, сделала два шага, как бы шата
ясь, и упала на труп с громкими криками и рыданиями. Затем она более не дви
галась.
Жильберт приблизился к гробу и схватил руку, одетую в перчатку, которой е
го мать закрыла своё лицо, которая неподвижно упала. Он приподнял чёрный
суконный покров и как можно более откинул его, не тревожа распростёртой
вдовы. Владелец Стока лежал в кольчуге, так как он пал в минуту сражения, с
о своим стальным шлемом и тонким забралом кольчуги, надвинутым на его ли
цо и подбородок. Чёрные шелковистые волосы, лежавшие вокруг лица мертвец
а, имели страшно живой вид. Но на глазах и лбу, под шлемом, была надета чёрна
я повязка; на его груди большие руки, закрытые кольчугой, сжимали шпагу с к
рестообразной рукояткой. С обнажённой головой и без оружия Жильберт соз
ерцал с минуту лицо отца, затем вдруг подняв глаза, он обратился к толпе, т
еснившейся под сводами со следующими словами:
Ц Люди Стока, вот тело сэра Раймунда Варда, вашего господина и моего отца
. Он пал в сражении перед Фарингдонским замком. Вот третий день, как он уби
т, но дорога была долгая, и нам не позволили пройти без препятствий. Замок
был построен лишь наполовину, и мы расположились вокруг него лагерем с г
рафом Глостером, когда внезапно явился король с большой армией. Они неож
иданно бросились на нас рано утром, когда мы только что отправлялись к ме
ссе, и большая часть из нас была лишь отчасти вооружена или совсем не воор
ужена, так что мы сражались, как могли. Многие из нас были убиты, но немало п
ало от нашей руки. И я со шлемом на голове и с кирасой, на половину застёгну
той на моем теле, и с голыми руками сражался с одним французом, вполне воор
ужённым, который меня очень теснил. Но я ударил его в шею, так что он пошатн
улся и упал на колено. В этот самый момент я увидел нечто ужасное, в двадца
ти шагах предо мной встретились лицом к лицу сэр Арнольд и мой отец. Внеза
пно и без предупреждений их шпаги поднялись для удара. Когда уже мой отец
узнал своего друга, он опустил шпагу, улыбаясь, и хотел удалиться, чтобы ср
ажаться с другим. Но сэр Арнольд тоже улыбнулся и не опустил своей руки. Он
ударил отца остриём, когда тот не принял предосторожностей, и одним удар
ом изменнически вонзил лезвие сквозь забрало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40