https://wodolei.ru/catalog/unitazy/Santek/
» Но здесь он больше не появлялся. Говорили, что, вернувшись из Аракажу, он ушёл в новое плавание.
Одно плавание? Два? Жив он или мёртв? Куда исчез? Где он? Но правду узнать Терезе удалось, только когда наконец пришла «Вентания».
Беседа завязалась на корме баркаса, бросившего якорь против освещенного огнями города, время от времени налетал южный ветер, вздымал спокойные воды залива и бил их о борт. Опасная ночь в море, плохая для парусников. Жанаина наслала бурю, ищет жениха, чтобы отпраздновать с ним свадьбу в глубинах океана, – пояснял ей капитан Гунза, он опустил пальцы в воду и поднес их ко лбу, повторяя приветствие сирене: Odoia! Капитан Гунза принял Терезу по-дружески, но без особой радости.
– Я знал, что ты в Баии и меня ищешь. Но вот я вынужден был встать здесь, на рейде, завтра подойдёт грузовое судно, буду разгружать какао.
Они сели, налетавший ветер трепал чёрные волосы Терезы, из трюма шел аромат сухого какао. Тереза задала вопрос, хотя и боялась ответа:
– Что с ним? Где он? Я в Баии уже два месяца, но ничего определенного о нём так и не узнала. Все люди говорят разное. И только одно все: у него умерла жена.
– Бедная кума, к концу на неё просто страшно было смотреть: тростиночка, кожа да кости. Кум не отходил от её постели, пока не закрыл ей глаза. Под конец появился отец, чтобы помириться и положить дочь в больницу, но было поздно. Кума уже давно ни на что не годилась, но кум все переживал.
Тереза слушала молча, в голосе капитана Гунзы, заглушаемом ветром, она слышала голос Жануарио, который там, в Аталайе, говорил ей: «Та, которую я любил и которую выкрал из семьи, была здоровой, весёлой и красивой, теперь она больна, печальна и некрасива, и у неё есть только я, никого больше, я не могу её бросить…» Достойный человек Жану!
– Потом он подрядился перевезти два-три груза, подработал денег и, оставив парусник на моё попечение, пустился искать тебя. «Помнишь, кум, Терезу Батисту, ту смуглую девушку из Аракажу? Так вот, я хочу её найти, хочу, чтобы она была со мной, хочу на ней жениться». Так он сказал.
Капитан Гунза снова раскурил трубку, которую погасил ветер. Баркас раскачивают взлетающие вверх волны, ветер крепчает, пронзительно воет, кличет смерть. Тереза думает о Жану, свободном от оков, готовом привести её в дом, взять на парусник. Ах, как же мы разминулись!
– Он больше трех месяцев тебя разыскивал. Приехал без гроша в кармане, на грузовике, помощником шофера. Расстроился, пал духом. Рассказал мне про своё путешествие: побывал в Сержипе, пересёк Алагоас, Пернамбуко, Параибу, был в Натале и даже Сеаре, много повидал, многих узнал, только не встретил ту, которую искал. Твои следы он потерял в Ресифе, но стал приходить в отчаяние, когда добрался до Форталезы. И снова вернулся в Аракажу, в глубь Сержипе, и вот тут-то ему рассказали, что ты умерла от оспы. Назвали день и час, описали тебя в точности. Не смогли только сказать, где похоронили; клали в одну могилу по пять-шесть человек. Вот что рассказали моему куму.
Да, Тереза пошла навстречу смерти и противостояла ей, будучи в полном отчаянии, что она не может быть с Жануарио, и даже попыталась забыть его с доктором Ото Эспиньейрой, главным врачом пункта здравоохранения, королем трусов. Но смерть не взяла её, как и оспа. В этой штормовой ночи лицо Терезы кажется высеченным из камня, виден огонек трубки Каэтана Гунзы, а Жанаина ищет жениха, топит парусники. В завываниях ветра слышен её голос сирены.
– После того кум очень изменился, стал другим, даже парусник забросил. Сидел вот здесь, на корме «Вентании», и молчал, а если раскрывал рот, то только для того, чтобы произнести: «Как это она могла умереть, кум? Всё можно преодолеть, но только не смерть. А я-то думал, что заживём мы с ней…»
Внезапно ветер стих и море успокоилось; парусники дрейфовали. Где-то, должно быть, Жанаина с женихом правит роковую свадьбу. Голос капитана Гунзы снова звучит:
– Вот тут и подвернись этот панамский корабль – большое торговое судно. Он зашел в порт, чтобы сдать в больницу шестерых покусанных бешеной собакой матросов. Ну, а для продолжения плавания капитан вербовал здесь новых. Жануарио нанялся первым. Перед отплытием он велел мне продать «Цветок Вод» и оставить деньги себе – у него теперь нет никого во всём мире, и он не хочет, чтобы парусник сгнил. Я продал парусник, но деньги положил в банк под проценты на случай, если кум объявится, чтобы он смог купить другое судно. Вот всё, что произошло.
Тереза сказала:
– Я останусь здесь, буду ждать его возвращения. Если он меня еще любит, то сможет найти. А название судна ты не запомнил?
– «Бальбоа» – как я мог забыть? Той же ночью оно и ушло. Больше о куме я не слышал. – Клуб дыма, огонек горящей трубки, голос, надежда, уверенность: – В один прекрасный день, когда мы меньше всего будем ждать, кум окажется здесь, в порту.
6
После отказа Терезы выйти замуж за Алмерио дас Невеса отношения между ними несколько изменились. До того хозяин пекарни был для Терезы прежде всего клиентом. Правда, не таким, как её старики, ему-то только сорок стукнуло, а всем пятерым было около шестидесяти, а может, и больше, к тому же он виделся с ней вне стен заведения; в кабаре, конечно, ни один из её знатных клиентов никогда бы не показался. Алмерио рассказывал ей о своём предприятии, о ценах на пшеницу, о незабвенной покойнице, о шалостях мальчика. Тереза внимательно его слушала. Как клиент он бывал у неё раз в неделю в определенный день и час.
Тот же грустный вечер, который провели они у моря, повлиял на их отношения, сделав их одновременно и более далекими и более близкими. Алмерио перестал быть её клиентом; ни он, ни она уже не приходили в заведение по четвергам к четырём часам, прекрасно понимая, что теперь ни она не может профессионально, за деньги отдаваться ему, ни он, как клиент, оплачивать её услуги, хотя ни тот, ни другой не сказали о том ни слова. Однако их человеческие отношения стали более близкими: оставшись друзьями, они теперь больше уважали друг друга и больше доверяли друг другу.
Алмерио продолжал наведываться в «Цветок Лотоса», и даже чаще, чем прежде, чтобы выпить пива или потанцевать и проводить Терезу домой. Он как бы продолжал оставаться претендентом на руку Терезы, но теперь не брал её за руку, не бросал грустных влюбленных взглядов, не докучал ей мольбами и предложениями. Он довольствовался её присутствием и её обществом, затаив свою любовь в своей душе, как хранила Тереза в своей любовь к Жану, затерявшемуся в бескрайнем морском просторе. Иногда он спрашивал, нет ли у неё известий о судне и Жану. В ответ Тереза вздыхала. Время от времени интересовалась и Тереза, не нашел ли он себе женщину, способную заменить ему Наталию, а мальчику мать. Вдовец в ответ тоже вздыхал.
Алмерио не пытался воспользоваться одиночеством Терезы, измученной долгим ожиданием, а только развлекал её, приглашая на праздники и прогулки. Они ходили вместе на кандомбле, в школу капоэйры, на репетиции карнавальных афоше и раншо. Не говоря о своей любви, не предлагая руку и сердце, Алмерио всегда был подле Терезы, не давая ей чувствовать себя одинокой и покинутой, и в конце концов она стала питать к нему искреннюю дружбу и признательность. В дни отчаяния и подавленности Терезе помогало тёплое отношение капитана Гунзы, художника Женнера Аугусто и Алмерио дас Невеса. Кроме них участие в делах Терезы принимали: Тавиана, Мария Петиско, негритянка Домингас, Дулсинея, Аналия – женщины заведений. Пользовалась Тереза симпатией и у жителей Рыночного Откоса, Агуа-дос-Менинос, Дровяной гавани.
На живом характере спокойного и весёлого по природе Алмерио дас Невеса не сказались ни вдовство, ни затаённая любовь к Терезе, он дома не сидел и частенько, приходя в «Цветок Лотоса», приглашал кого-нибудь к своему столику. Сдержанный и приветливый, он принимал участие в жизни города, общался со многими людьми. Так однажды вечером Тереза, собираясь представить его художнику Женнеру Аугусто, который зашёл в кабаре, чтобы пригласить её ему позировать, была крайне удивлена, узнав, что они знакомы и даже друзья – вместе участвовали в празднествах и кандомбле.
При жизни Наталии в сентябре Алмерио собирал на праздник дюжины приглашённых, а на праздник Бонфина пекарь устраивался на всю неделю в доме одного из участников сельского праздника на Святом холме и праздновал все дни подряд. В зале чудес церкви Бонфина хранится фотография торжественного открытия новой пекарни, на ней её служащие, друзья, падре. Среди приглашенных и Женнер Аугусто.
– Ты меня забыл, Алмерио? Как твои праздники?
– Да я, друг, потерял обожаемую супругу, горе у меня. Пока не сниму траура, никаких праздников.
Только тут Женнер заметил чёрную ленточку на лацкане белого льняного пиджака Алмерио.
– Я не знал, извини. Прими соболезнования.
Он взглянул на Терезу: уж не кроется здесь что-то? Скромный коммерсант, всегда улыбчивый и неутомимый, был весьма подходящим для Терезы и мог вполне увести её из «Цветка Лотоса» к себе домой. Вот только согласится ли она? Внешне жизнерадостная, она живёт в печали, ожидая моряка, ушедшего в дальнее плавание. И Алмерио, похоже, как хитрая жаба подстерегает муху, молча ждёт, чтобы время на него сработало. Тереза рядом с ним чувствует себя увереннее.
7
Художник встретил Терезу совсем недавно, недалеко от Рынка она разговаривала с Камафеу де Ошосси и ещё двумя, видно, приезжими, которые странно выглядели: у одного были длинные растрёпанные волосы и большие усы, у другого – круглые выпученные глаза и пиджак с разрезом сзади. Камафеу, увидев Терезу, подошёл к ней поболтать, они уже были знакомы. Подошёл и художник.
– Никак Тереза? Какими судьбами здесь?
Он узнал, что она развлекает гостей и выступает с тем же номером, что и в Аракажу, в «Цветке Лотоса». Вскоре же он появился в кабаре, сначала один, потом с группой художников, людьми, не богатыми деньгами, но богатыми хорошим настроением. Все они, конечно же, не прочь были провести с ней ночь любви – по любви или симпатии. Однако ни одному из них не удалось соблазнить её вкрадчивыми речами, но они не обижались.
Кому-то из них она послужила моделью, пополнив ряды натурщиц, получающих жалкую плату за свой нелёгкий труд. Тот, кто видел Иеманжу, вырезанную художником Марио Краво (усатым) из красного дерева, тут же, скорее всего, узнал в живой скульптуре лицо и длинные черные волосы Терезы. Как и в Ошуме, что изображена в филиале банка художником Карибе (тем самым, что с круглыми глазами и в пиджаке с разрезом сзади). А мулатки Женаро де Карвальо? Кто вдохновил на их изображение? А альбом дорогого, но бесстыжего Калы с гравюрами, изображающими жизнь Терезы? Ей же посвятил и Доривал Кайми свою модинью. Находясь среди них, Тереза ещё раз вспомнила свою жизнь с доктором в Эстансии. Какое же это было хорошее время.
Так Теоеза свела знакомство со многими людьми, бывала она и на празднествах на площади, гуляла по Рио-Вермельо, где жил художник, написавший с неё много картин. В школе капоэйры мастер Пастенья научил её танцевать ангольскую самбу; на баркасе с ней беседовал капитан Гунза, рассказывая ей о ветрах, морях и портах бухты Реконкаво; Камафеу предложил ей принять участие в карнавальной группе «Дипломаты Амаралины», но она отказалась – не было желания. А вот на кандомбле она бывала.
Излюбленная её прогулка, ежедневная и обязательная, – на Рыночный Откос, к пристани парусников, в порт Баии. Когда баркас «Вентания» вставал на якорь, Тереза приходила поговорить с Гунзой, разговор о Жануарио Жеребе терзал её сердце, в котором застрял кинжал.
В гавани уже все знали задаваемые ею вопросы: о панамском корабле «Бальбоа» и ушедших на нем баиянцах. Где они сейчас?
С помощью капитана Гунзы она нашла «Цветок Вод», он стал теперь собственностью шкипера Мануэла, старого моряка, переименовавшего его в «Стрелу Святого Жорже». Жена Мануэла, Мария Клара, заметив, что смуглая девушка с отсутствующим видом пытается найти в пропитанном морской солью дереве тепло рук Жануарио, сказала:
– Поверь, он вернётся. Я закажу эбо для Иеманжи.
Помимо флакона духов и широкого гребня для расчёсывания волос Иеманжа, богиня моря, попросила пару цесарок и белую голубку, чтобы выпустить её над морем.
8
В «Цветке Лотоса» и в заведении Тавианы Тереза познакомилась со многими девушками и подружилась с некоторыми из них. После схватки с Николау Живоглотом, агентом полиции нравов, живущим припеваючи за счёт дна баиянского общества, имя Терезы стали произносить с уважением. Случалось, что Тереза завтракала в Пелоуриньо в доме Аналии, которая была родом из Эстансии, или в доме негритянки Домингас и Марии Петиско в Баррокинье.
Молодая и крепкая мулаточка Мария Петиско, запальчивая, проказница, смешливая и ещё больше плаксивая и влюбчивая – что ни неделя, то увлечение, – и непостоянная в увлечениях, была спасена Терезой Батистой от рук, вернее, от кинжала испанца Рафаэля Ведры.
Во вторник вечером, когда в кабаре было мало народа, Тереза сидела, беседуя, за одним из столиков в глубине зала, где обычно женщины ждут приглашения потанцевать или выпить; вдруг ворвался горячий испанец из Виго, весь в чёрном, пылающий ревностью к неверной сарацинке. Всё произошло, как в аргентинском танго, как и подобает происходить с быстро разгорающейся и тут же гаснущей любовью.
– Проклятая сука!
Рафаэль поднял кинжал, Мария Петиско испустила крик ужаса, Тереза тут же бросилась ей на помощь. Отведенный Терезой кинжал скользнул по плечу девицы, кровь брызнула, и этого оказалось достаточно, чтобы отмыть иберийскую честь и остановить карающую руку взбешенного ревнивца.
Сбежались мужчины и женщины, поднялась суматоха. В подобных случаях всегда находится любитель вызывать полицию, обычно это тип, который не имеет никакого отношения к делу, встревающий из желания выделиться или повинующийся инстинкту доносчика. Марию отвели в одну из комнат верхнего этажа, за ней пошли многие, зал опустел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
Одно плавание? Два? Жив он или мёртв? Куда исчез? Где он? Но правду узнать Терезе удалось, только когда наконец пришла «Вентания».
Беседа завязалась на корме баркаса, бросившего якорь против освещенного огнями города, время от времени налетал южный ветер, вздымал спокойные воды залива и бил их о борт. Опасная ночь в море, плохая для парусников. Жанаина наслала бурю, ищет жениха, чтобы отпраздновать с ним свадьбу в глубинах океана, – пояснял ей капитан Гунза, он опустил пальцы в воду и поднес их ко лбу, повторяя приветствие сирене: Odoia! Капитан Гунза принял Терезу по-дружески, но без особой радости.
– Я знал, что ты в Баии и меня ищешь. Но вот я вынужден был встать здесь, на рейде, завтра подойдёт грузовое судно, буду разгружать какао.
Они сели, налетавший ветер трепал чёрные волосы Терезы, из трюма шел аромат сухого какао. Тереза задала вопрос, хотя и боялась ответа:
– Что с ним? Где он? Я в Баии уже два месяца, но ничего определенного о нём так и не узнала. Все люди говорят разное. И только одно все: у него умерла жена.
– Бедная кума, к концу на неё просто страшно было смотреть: тростиночка, кожа да кости. Кум не отходил от её постели, пока не закрыл ей глаза. Под конец появился отец, чтобы помириться и положить дочь в больницу, но было поздно. Кума уже давно ни на что не годилась, но кум все переживал.
Тереза слушала молча, в голосе капитана Гунзы, заглушаемом ветром, она слышала голос Жануарио, который там, в Аталайе, говорил ей: «Та, которую я любил и которую выкрал из семьи, была здоровой, весёлой и красивой, теперь она больна, печальна и некрасива, и у неё есть только я, никого больше, я не могу её бросить…» Достойный человек Жану!
– Потом он подрядился перевезти два-три груза, подработал денег и, оставив парусник на моё попечение, пустился искать тебя. «Помнишь, кум, Терезу Батисту, ту смуглую девушку из Аракажу? Так вот, я хочу её найти, хочу, чтобы она была со мной, хочу на ней жениться». Так он сказал.
Капитан Гунза снова раскурил трубку, которую погасил ветер. Баркас раскачивают взлетающие вверх волны, ветер крепчает, пронзительно воет, кличет смерть. Тереза думает о Жану, свободном от оков, готовом привести её в дом, взять на парусник. Ах, как же мы разминулись!
– Он больше трех месяцев тебя разыскивал. Приехал без гроша в кармане, на грузовике, помощником шофера. Расстроился, пал духом. Рассказал мне про своё путешествие: побывал в Сержипе, пересёк Алагоас, Пернамбуко, Параибу, был в Натале и даже Сеаре, много повидал, многих узнал, только не встретил ту, которую искал. Твои следы он потерял в Ресифе, но стал приходить в отчаяние, когда добрался до Форталезы. И снова вернулся в Аракажу, в глубь Сержипе, и вот тут-то ему рассказали, что ты умерла от оспы. Назвали день и час, описали тебя в точности. Не смогли только сказать, где похоронили; клали в одну могилу по пять-шесть человек. Вот что рассказали моему куму.
Да, Тереза пошла навстречу смерти и противостояла ей, будучи в полном отчаянии, что она не может быть с Жануарио, и даже попыталась забыть его с доктором Ото Эспиньейрой, главным врачом пункта здравоохранения, королем трусов. Но смерть не взяла её, как и оспа. В этой штормовой ночи лицо Терезы кажется высеченным из камня, виден огонек трубки Каэтана Гунзы, а Жанаина ищет жениха, топит парусники. В завываниях ветра слышен её голос сирены.
– После того кум очень изменился, стал другим, даже парусник забросил. Сидел вот здесь, на корме «Вентании», и молчал, а если раскрывал рот, то только для того, чтобы произнести: «Как это она могла умереть, кум? Всё можно преодолеть, но только не смерть. А я-то думал, что заживём мы с ней…»
Внезапно ветер стих и море успокоилось; парусники дрейфовали. Где-то, должно быть, Жанаина с женихом правит роковую свадьбу. Голос капитана Гунзы снова звучит:
– Вот тут и подвернись этот панамский корабль – большое торговое судно. Он зашел в порт, чтобы сдать в больницу шестерых покусанных бешеной собакой матросов. Ну, а для продолжения плавания капитан вербовал здесь новых. Жануарио нанялся первым. Перед отплытием он велел мне продать «Цветок Вод» и оставить деньги себе – у него теперь нет никого во всём мире, и он не хочет, чтобы парусник сгнил. Я продал парусник, но деньги положил в банк под проценты на случай, если кум объявится, чтобы он смог купить другое судно. Вот всё, что произошло.
Тереза сказала:
– Я останусь здесь, буду ждать его возвращения. Если он меня еще любит, то сможет найти. А название судна ты не запомнил?
– «Бальбоа» – как я мог забыть? Той же ночью оно и ушло. Больше о куме я не слышал. – Клуб дыма, огонек горящей трубки, голос, надежда, уверенность: – В один прекрасный день, когда мы меньше всего будем ждать, кум окажется здесь, в порту.
6
После отказа Терезы выйти замуж за Алмерио дас Невеса отношения между ними несколько изменились. До того хозяин пекарни был для Терезы прежде всего клиентом. Правда, не таким, как её старики, ему-то только сорок стукнуло, а всем пятерым было около шестидесяти, а может, и больше, к тому же он виделся с ней вне стен заведения; в кабаре, конечно, ни один из её знатных клиентов никогда бы не показался. Алмерио рассказывал ей о своём предприятии, о ценах на пшеницу, о незабвенной покойнице, о шалостях мальчика. Тереза внимательно его слушала. Как клиент он бывал у неё раз в неделю в определенный день и час.
Тот же грустный вечер, который провели они у моря, повлиял на их отношения, сделав их одновременно и более далекими и более близкими. Алмерио перестал быть её клиентом; ни он, ни она уже не приходили в заведение по четвергам к четырём часам, прекрасно понимая, что теперь ни она не может профессионально, за деньги отдаваться ему, ни он, как клиент, оплачивать её услуги, хотя ни тот, ни другой не сказали о том ни слова. Однако их человеческие отношения стали более близкими: оставшись друзьями, они теперь больше уважали друг друга и больше доверяли друг другу.
Алмерио продолжал наведываться в «Цветок Лотоса», и даже чаще, чем прежде, чтобы выпить пива или потанцевать и проводить Терезу домой. Он как бы продолжал оставаться претендентом на руку Терезы, но теперь не брал её за руку, не бросал грустных влюбленных взглядов, не докучал ей мольбами и предложениями. Он довольствовался её присутствием и её обществом, затаив свою любовь в своей душе, как хранила Тереза в своей любовь к Жану, затерявшемуся в бескрайнем морском просторе. Иногда он спрашивал, нет ли у неё известий о судне и Жану. В ответ Тереза вздыхала. Время от времени интересовалась и Тереза, не нашел ли он себе женщину, способную заменить ему Наталию, а мальчику мать. Вдовец в ответ тоже вздыхал.
Алмерио не пытался воспользоваться одиночеством Терезы, измученной долгим ожиданием, а только развлекал её, приглашая на праздники и прогулки. Они ходили вместе на кандомбле, в школу капоэйры, на репетиции карнавальных афоше и раншо. Не говоря о своей любви, не предлагая руку и сердце, Алмерио всегда был подле Терезы, не давая ей чувствовать себя одинокой и покинутой, и в конце концов она стала питать к нему искреннюю дружбу и признательность. В дни отчаяния и подавленности Терезе помогало тёплое отношение капитана Гунзы, художника Женнера Аугусто и Алмерио дас Невеса. Кроме них участие в делах Терезы принимали: Тавиана, Мария Петиско, негритянка Домингас, Дулсинея, Аналия – женщины заведений. Пользовалась Тереза симпатией и у жителей Рыночного Откоса, Агуа-дос-Менинос, Дровяной гавани.
На живом характере спокойного и весёлого по природе Алмерио дас Невеса не сказались ни вдовство, ни затаённая любовь к Терезе, он дома не сидел и частенько, приходя в «Цветок Лотоса», приглашал кого-нибудь к своему столику. Сдержанный и приветливый, он принимал участие в жизни города, общался со многими людьми. Так однажды вечером Тереза, собираясь представить его художнику Женнеру Аугусто, который зашёл в кабаре, чтобы пригласить её ему позировать, была крайне удивлена, узнав, что они знакомы и даже друзья – вместе участвовали в празднествах и кандомбле.
При жизни Наталии в сентябре Алмерио собирал на праздник дюжины приглашённых, а на праздник Бонфина пекарь устраивался на всю неделю в доме одного из участников сельского праздника на Святом холме и праздновал все дни подряд. В зале чудес церкви Бонфина хранится фотография торжественного открытия новой пекарни, на ней её служащие, друзья, падре. Среди приглашенных и Женнер Аугусто.
– Ты меня забыл, Алмерио? Как твои праздники?
– Да я, друг, потерял обожаемую супругу, горе у меня. Пока не сниму траура, никаких праздников.
Только тут Женнер заметил чёрную ленточку на лацкане белого льняного пиджака Алмерио.
– Я не знал, извини. Прими соболезнования.
Он взглянул на Терезу: уж не кроется здесь что-то? Скромный коммерсант, всегда улыбчивый и неутомимый, был весьма подходящим для Терезы и мог вполне увести её из «Цветка Лотоса» к себе домой. Вот только согласится ли она? Внешне жизнерадостная, она живёт в печали, ожидая моряка, ушедшего в дальнее плавание. И Алмерио, похоже, как хитрая жаба подстерегает муху, молча ждёт, чтобы время на него сработало. Тереза рядом с ним чувствует себя увереннее.
7
Художник встретил Терезу совсем недавно, недалеко от Рынка она разговаривала с Камафеу де Ошосси и ещё двумя, видно, приезжими, которые странно выглядели: у одного были длинные растрёпанные волосы и большие усы, у другого – круглые выпученные глаза и пиджак с разрезом сзади. Камафеу, увидев Терезу, подошёл к ней поболтать, они уже были знакомы. Подошёл и художник.
– Никак Тереза? Какими судьбами здесь?
Он узнал, что она развлекает гостей и выступает с тем же номером, что и в Аракажу, в «Цветке Лотоса». Вскоре же он появился в кабаре, сначала один, потом с группой художников, людьми, не богатыми деньгами, но богатыми хорошим настроением. Все они, конечно же, не прочь были провести с ней ночь любви – по любви или симпатии. Однако ни одному из них не удалось соблазнить её вкрадчивыми речами, но они не обижались.
Кому-то из них она послужила моделью, пополнив ряды натурщиц, получающих жалкую плату за свой нелёгкий труд. Тот, кто видел Иеманжу, вырезанную художником Марио Краво (усатым) из красного дерева, тут же, скорее всего, узнал в живой скульптуре лицо и длинные черные волосы Терезы. Как и в Ошуме, что изображена в филиале банка художником Карибе (тем самым, что с круглыми глазами и в пиджаке с разрезом сзади). А мулатки Женаро де Карвальо? Кто вдохновил на их изображение? А альбом дорогого, но бесстыжего Калы с гравюрами, изображающими жизнь Терезы? Ей же посвятил и Доривал Кайми свою модинью. Находясь среди них, Тереза ещё раз вспомнила свою жизнь с доктором в Эстансии. Какое же это было хорошее время.
Так Теоеза свела знакомство со многими людьми, бывала она и на празднествах на площади, гуляла по Рио-Вермельо, где жил художник, написавший с неё много картин. В школе капоэйры мастер Пастенья научил её танцевать ангольскую самбу; на баркасе с ней беседовал капитан Гунза, рассказывая ей о ветрах, морях и портах бухты Реконкаво; Камафеу предложил ей принять участие в карнавальной группе «Дипломаты Амаралины», но она отказалась – не было желания. А вот на кандомбле она бывала.
Излюбленная её прогулка, ежедневная и обязательная, – на Рыночный Откос, к пристани парусников, в порт Баии. Когда баркас «Вентания» вставал на якорь, Тереза приходила поговорить с Гунзой, разговор о Жануарио Жеребе терзал её сердце, в котором застрял кинжал.
В гавани уже все знали задаваемые ею вопросы: о панамском корабле «Бальбоа» и ушедших на нем баиянцах. Где они сейчас?
С помощью капитана Гунзы она нашла «Цветок Вод», он стал теперь собственностью шкипера Мануэла, старого моряка, переименовавшего его в «Стрелу Святого Жорже». Жена Мануэла, Мария Клара, заметив, что смуглая девушка с отсутствующим видом пытается найти в пропитанном морской солью дереве тепло рук Жануарио, сказала:
– Поверь, он вернётся. Я закажу эбо для Иеманжи.
Помимо флакона духов и широкого гребня для расчёсывания волос Иеманжа, богиня моря, попросила пару цесарок и белую голубку, чтобы выпустить её над морем.
8
В «Цветке Лотоса» и в заведении Тавианы Тереза познакомилась со многими девушками и подружилась с некоторыми из них. После схватки с Николау Живоглотом, агентом полиции нравов, живущим припеваючи за счёт дна баиянского общества, имя Терезы стали произносить с уважением. Случалось, что Тереза завтракала в Пелоуриньо в доме Аналии, которая была родом из Эстансии, или в доме негритянки Домингас и Марии Петиско в Баррокинье.
Молодая и крепкая мулаточка Мария Петиско, запальчивая, проказница, смешливая и ещё больше плаксивая и влюбчивая – что ни неделя, то увлечение, – и непостоянная в увлечениях, была спасена Терезой Батистой от рук, вернее, от кинжала испанца Рафаэля Ведры.
Во вторник вечером, когда в кабаре было мало народа, Тереза сидела, беседуя, за одним из столиков в глубине зала, где обычно женщины ждут приглашения потанцевать или выпить; вдруг ворвался горячий испанец из Виго, весь в чёрном, пылающий ревностью к неверной сарацинке. Всё произошло, как в аргентинском танго, как и подобает происходить с быстро разгорающейся и тут же гаснущей любовью.
– Проклятая сука!
Рафаэль поднял кинжал, Мария Петиско испустила крик ужаса, Тереза тут же бросилась ей на помощь. Отведенный Терезой кинжал скользнул по плечу девицы, кровь брызнула, и этого оказалось достаточно, чтобы отмыть иберийскую честь и остановить карающую руку взбешенного ревнивца.
Сбежались мужчины и женщины, поднялась суматоха. В подобных случаях всегда находится любитель вызывать полицию, обычно это тип, который не имеет никакого отношения к делу, встревающий из желания выделиться или повинующийся инстинкту доносчика. Марию отвели в одну из комнат верхнего этажа, за ней пошли многие, зал опустел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69