Доктор обнял её.
– Не будь глупой. Я же не сказал, что не доверяю тебе или считаю тебя способной обмануть меня. Не это я хотел сказать, а совсем другое, а именно: если я тебе не дорог, если тебе кто-нибудь приглянётся, то приди и скажи, так поступают люди достойные. Обидеть тебя я не хотел, да и не имею оснований: ты ведешь себя правильно, и я доволен. – Не выпуская её из объятий, он, улыбаясь, добавил: – Я тоже хочу быть искренним и скажу тебе правду: когда я тебя спросил, что произошло в школе, я уже всё знал, не спрашивай откуда. Здесь всё, Тереза, становится известным и всё обсуждается.
В этот же вечер после ужина доктор пригласил её на прогулку к мосту через реку Пиауи, чего раньше не делал. И вот в спускающихся сумерках шли под руку пожилой человек и молодая женщина, но ни доктору нельзя было дать шести десятков с лишним, ни Терезе – шестнадцати, это были влюбленные люди, прогуливавшиеся без стеснения и вполне довольные друг другом. Встречавшиеся им по дороге редкие прохожие не узнавали доктора и его любовницу, принимая их за семейную пару. И чем дальше они уходили от города, тем меньше привлекали к себе внимание. Только одна старуха и остановилась, проводив их словами:
– Гуляйте с Богом, милые!
Вернувшись домой после прогулки к реке, на плотину и пристань, доктор, оставив Терезу в гостиной, пошел, разделся и, открыв холодильник, достал поставленную им туда бутылку шампанского. Услышав хлопок пробки и увидев, как она взлетела в воздух, Тереза рассмеялась и по-детски захлопала в ладоши. Эмилиано Гедес налил шампанского, и они выпили из одного бокала. Теперь Тереза узнала и вкус шампанского, который был ей не известен. Как можно даже подумать о другом мужчине, богатом или бедном, молодом или пожилом, красивом или уродливом, если у неё такой замечательный любовник, который её каждый день чему-то учит или что-то рассказывает.
Пока вы будете меня любить, я никогда не буду принадлежать другому.
И даже несмотря на то, что от шампанского у Терезы кружилась голова, она не назвала доктора на «ты», а лишь промолвила со страхом: ах, моя любовь.

15

Вся в черном, очень похожая на карикатурное изображение колдуньи или проститутки из дешевого борделя, где идет пир горой, Нина появляется у дверей спальни хозяина, она шла на цыпочках, вот только для чего? Чтобы не помешать или чтобы появиться неожиданно и увидеть какое-нибудь движение, выражение лица Терезы или её улыбку радости? Ведь не сможет же она, как бы ни была хитра и фальшива, скрыть свою радость: теперь она станет богатой, сможет наслаждаться жизнью. Однако, хоть она и лицемерна, глаза её сухи, а ведь заплакать так просто, никакого труда. В дверях Нина расплакалась.
Нина и Лулу вот уже два года в доме доктора, который давно бы рассчитал их, и не из-за Лулу, этого бедняги, а из-за Нины, которая ему не нравилась.
– Эта Нина – неискренний человек, Тереза.
– Она глупа, но не плоха.
Доктор, пожав плечами, не стал настаивать, хорошо зная настоящую причину спокойствия Терезы, которая не обращала внимания на небрежность служанки и постоянную лживость: то были ребятишки, Лазиньо девяти лет и Текинья – семи, к которым Тереза испытывала материнскую нежность. Ими, этими болтающимися на улице детишками, Тереза, бесплатная учительница и просто полюбившая их женщина, заполняла пустоту своей жизни, когда доктор Эмилиано отсутствовал. Она учила их писать и читать и подкармливала, когда с ними играла, чем вызывала злость Нины, легко дающей подзатыльники и наказывающей. Когда же доктор бывал дома, ребятишки приходили только за тем, чтобы получить благословение, и тут же скрывались, играя с другими такими же, как они, на улице, а Тереза была счастлива и весела с доктором, и никто ей был больше не нужен. Но, когда доктора дома не было, уличная мелюзга, а особенно эти двое, скрашивала одиночество Терезы и заполняла её свободное время, не дозволяя думать о том, что она наскучит доктору и он её оставит. Но то, что он может её оставить, уйдя в иной мир, ей даже в голову не приходило.
Вот из-за этих детей Тереза и терпела небрежную служанку, которая частенько была настроена к ней враждебно; доктор с чувством вины, но твёрдо говорил Терезе: нет, только не ребенок, никогда! По утрам, выходя в сад, доктор Эмилиано находил Терезу в саду у вазонов, играющую с детьми, ну, прямо фотография на журнальный конкурс, и вздыхал: ну, почему в жизни человек имеет лишь половину возможного? Лицо его мрачнело. Завидев доктора, ребятишки просили благословения и бежали прочь.
Стоя у двери, Нина отдалась сложным вычислениям: что же достанется Терезе по завещанию старого богача? Нет, она не верила в любовь Терезы к доктору, как, впрочем, и в верность, нежность, просто это лицемерка, которая, безусловно, воспользуется завещанием. И теперь, оказавшись богатой наследницей, кто знает, может, и будет опекать этих двух малышей.
Испытывая сомнения, Нина придала голосу нотки плаксивые и участливые:
– Бедная Тереза, вы так любили…
– Нина, пожалуйста, оставьте меня одну.
Вот так-то! Она уже показывает и коготки, и зубки.

16

Однажды Алфредан пришел проститься:
– Я ухожу, сеньорита Тереза. Мисаэл будет вместо меня, он парень хороший.
О намерениях Алфредана и его просьбе к доктору Тереза знала. С завода его взял Эмилиано из-за острой необходимости и на месяц, а прожил он в Эстансии полгода. Полгода без семьи и завода, и хоть никакой профессии он не имел, но слыл на заводе мастером на все руки. А еще у него внуки, ведь, если бы не внуки, остался бы он в Эстансии, хороший край, хорошие люди, особенно – Тереза.
– Хорошая девушка, доктор, другой такой нет. Молоденькая, а соображает, как взрослая женщина, из дома выходит по крайней необходимости, ни с кем на улице не болтает. И всё время, поджидая вашего приезда, поглядывает на дверь и меня спрашивает: может, сегодня приедет, а, Алфредан? Я за неё ручаюсь, она достойна вашего покровительства, доктор. Без вас она только и думает, чему бы ещё научиться.
Это, пожалуй, было главной оценкой Терезы. Алфредан рассказывал доктору обо всём, что случалось с Терезой в те дни, когда того не было в Эстансии: и о предложении преподавательницы школы кройки и шитья, и о приставаниях коммивояжера Авио Аулера, такого же соблазнителя, как Дан, из Синдиката коммерсантов и пониже классом. Переведённый с Юга Баии в Сержипе и Алагоас, он прельстился обилием красивых девушек в Эстансии, но вот беда, все девственницы. А тут вроде бы есть та, что хороша в постели, у неё много свободного времени и страсти, и не грозит опасность женитьбы, так как она любовница одного старика богача. Он подстерёг Терезу, эту красавицу, у одного магазина. Пошел за ней следом, отпуская комплименты один другого откровеннее. Тереза убыстрила шаг, преследователь не отставал, потом обошел её и преградил ей дорогу. Зная, что никакой скандал не придётся по вкусу доктору, Тереза попыталась обойти его, но Авио Аул ер раскинул руки, не давая ей пройти.
– Не пропущу, если не скажете, как вас зовут и когда мы сможем поговорить…
Сохраняя спокойствие, Тереза попыталась пройти другой стороной, но настырный, протянув руку, попытался схватить её, что ему не удалось, так как он вдруг получил такой удар, что носом пропахал землю, потом быстро встал, скрылся в отеле, не выходя оттуда до того часа, когда сел в маринетти и уехал в Аракажу. По всему видно, не хватило у Авио Аулера опыта в отвоёвывании любовницы. Для чего следовало знать прежде всего нрав любовницы и требования к поведению любовницы её содержателя. И если среди любовниц были большие любительницы наставлять рога спокойным, доверчивым содержателям, то были и такие, которые хранили верность принятым обязательствам. Авио Аулер, коммивояжер, столкнулся как раз с этим случаем.
От того же Алфредана доктор узнал и о том, что Тереза проводит вечера, читая книги, а иногда занимается чистописанием. Ведь до того, как она попала к капитану, Тереза училась в школе у Мерседес Лимы, но знаний получила не так уж много и теперь их пополняла, читая книги, имевшиеся в доме.
Эмилиано Гедес считал своей задачей следить за первыми шагами девушки в их совместной жизни, направлять её, помогать усваивать правила поведения. Многому научил Терезу доктор за это время, но самым правильным он считал оставлять ей задание, когда он уезжал из дома: что выучить, какие упражнения сделать. Так книги и тетради заполнили свободное время Терезы, не давая ей скучать, излечивая от неуверенности в себе.
Именно это и побудило доктора Эмилиано читать Терезе вслух, начиная с историй для детей. Тереза путешествовала с Гулливером, сострадала оловянному солдатику, смеялась до упаду над похождениями Педро-неудачника. Доктор вторил ей весело и раскатисто, он любил смеяться. Как правило, он не выказывал своих чувств, но нарушал свою суровую сдержанность, будучи рядом с нею.
Свободного времени у Терезы было не так и много. И, хотя доктор не хотел, чтобы она хлопотала по дому, уборкой она иногда занималась, потом украшала дом, ведь Эмилиано обожал цветы, и Тереза каждое утро срывала гвоздики и розы, георгины и хризантемы, чтобы наполнить цветочные вазы, не зная ни дня, ни часа приезда доктора. Особое внимание Тереза уделяла теперь кухне: доктор был требователен в еде и любил поесть вкусно. Цивилизованному человеку нужен первоклассный стол, говаривал доктор, и хотя Тереза и обжигала пальцы о плиту, но научилась готовить.
Жоан Нассименто Фильо нашел для них прекрасную повариху Эулину, правда, старую и ворчунью, постоянно жалующуюся на жизнь и легко приходящую в дурное настроение, но мастерицу своего дела.
– Настоящая артистка, Эмилиано, эта старуха. Приготовленное ею жаркое из козлёнка не надоест целую неделю, – утверждал Жоан Нассименто. – Что же касается блюд Сержипе и Баии, мокеки из моллюсков, сладостей, никто с ней не может соперничать. Удивительные руки!
Это у неё Тереза научилась смешивать пряности, класть соль, определять время варки, когда добавлять сахар, масло, кокосовое молоко, перец, имбирь. Когда же вдруг старая Эулина чувствовала в голове тяжесть, а в груди стеснение – дьявол побери! – и, бросая всё, уходила безо всяких объяснений, Тереза заступала на её место у большой плиты: кто любит хорошо поесть, тот знает, что лучше еды, чем еда, приготовленная на дровяной плите, нет!
– А старая Эулина готовит все вкуснее и вкуснее! – сказал как-то доктор, накладывая в свою тарелку запеканку из маниоки с курицей. – Это блюдо, казалось бы, простое, но одно из самых сложных в приготовлении… Над чем ты смеешься, Тереза? Скажи мне.
Запеканку из маниоки с курицей старуха не готовила, у неё было плохое настроение. А вот сладости из кажу, жаки, араса были приготовлены Эулиной, и очень вкусно.
– Ах, Тереза, когда же ты успела сделаться поварихой, как и почему?
– Здесь, в вашем доме, сеньор, желая вам угодить.
Тереза на кухне, в постели и в учёбе.
С возвращением Алфредана на завод был отмечен конец одного из этапов жизни Терезы и Эмилиано, самого трудного. Молчаливый и спокойный Алфредан был для них и садовником, и охранником, и верным другом. Под его внимательным глазом распускались цветы и зрели в саду фрукты, под сенью его забот росли доверие, нежность и ласки двух влюбленных. Тереза привыкла к молчаливости Алфредана, к его некрасивому лицу и его преданности.
Ленивую служанку, взятую в первые дни их совместной жизни, заменила Алзира, вежливая и шумливая, в саду Мисаэл сменил Алфредана. Мисаэл делал покупки, сторожил дом, но не сторожил Терезу – в этом необходимости не было: доктор уже знал, что может ей доверять. Так протекали дни, недели, месяцы, и Тереза стала забывать своё прошлое.
В дни приезда доктора у неё не хватало времени на все дела и заботы: аперитивы, обеды и ужины, друзья, книги, прогулки, купания в реке, стол, постель, гамак или циновка в саду, софа в гостиной, где он знакомится с документами и пишет распоряжения, кушетка в комнате, где она шьёт и учится, ванная. Везде и всюду, и всегда хорошо.

17

Около двух часов ночи доктор Амарилио вернулся, он принёс свидетельство о смерти и вести о родственниках доктора Эмилиано Гедеса. Чтобы разыскать их на балу в Яхт-клубе, он перебудил половину абонентов Аракажу, когда наконец связался с младшим из братьев – Кристованом; тот прямо-таки не вязал лыка, до того был пьян. Амарилио звонил более двух часов. Счастье, что телефонистка Биа Турка не подняла шума из-за позднего часа, но только потому, что ей самой хотелось знать подробности смерти богача. И врач, чтобы задобрить её, намекнул, что доктор отдал душу при особых обстоятельствах. Деталей он не уточнял, но Биа Турка (она занималась спиритизмом) и сама могла благодаря флюидам установить причину.
– Биа дозванивалась до Аракажу, не выпуская из рук трубки. Когда же наконец мы узнали, где находится его семья, я закричал «ура». Вначале ничего не было слышно из-за музыки; телефон в Яхт-клубе находится в баре, и Кристован сидел именно там и пил виски. Когда я сообщил ему новость, он, похоже, потерял дар речи, и мне пришлось кричать в трубку, пока кто-то не взял её и не сходил за зятем доктора. Тот сказал, что они выедут немедленно…
Вместе с врачом пришел Жоан Нассименто Фильо, грустный и взволнованный.
– Ох, Тереза, какое несчастье! Эмилиано ведь моложе меня, ему не исполнилось и шестидесяти пяти. Никогда не думал, что он умрёт раньше меня. Такой крепкий, я не помню, чтобы он чем-нибудь болел.
Тереза оставила их в комнате и пошла приготовить кофе. С отрешённым видом, вся в слезах, Нина выглядела по меньшей мере безутешной родственницей – племянницей или двоюродной сестрой. Лулу спал, сидя у стола в буфетной, уронив голову на руки. Тереза принялась готовить кофе сама.
На постели, застеленной чистыми простынями, одетый, будто должен отправиться на совет директоров Межштатного банка Баии и Сержипе, лежит доктор Эмилиано Гедес; его светлые глаза открыты, кажется, он проявляет живой интерес к окружающим, желая видеть начало продолжительного бдения у его тела в доме любовницы, в объятиях которой он умер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69