— Тебе просто нравится дразнить меня, — спокойно ответил Йен. — Девушка спасла тебе жизнь. И ты не имеешь права обманывать ее доверия.— Но Джейн не собирается доверяться мне. Быть может, она вообще не доверяет ни единой душе, кроме этого пресловутого Картаука.— И тебя это задевает…— Почему меня это должно задевать, черт побери! — Руэл поставил свой стакан на стол. — Единственное, что меня задевает, — так это твои бесконечные расспросы. Я сыт ими по горло. — Он широким шагом двинулся к двери.— Куда это ты держишь путь?— Пойду, подышу свежим воздухом. Здесь и в самом деле душно. — Он обернулся к Йену. — Мне нет дела ни до тебя, ни до Гленкларена, ни до этой девчонки. Все, что мне нужно, — это Циннидар.Дверь за ним захлопнулась.Йен слегка улыбнулся и поднес стакан к губам.«Тигр ступает мягко, глаза его светятся ярко…»Ступал Руэл не так мягко, как обычно. Но глаза его определенно пылали. Почти так же, как в тот момент, когда он вступал в драку с Бараком. Однако на этот раз это было хорошим признаком. Такого рода пламя — очищает. И Йен все больше начинал верить, что брат его вскоре откажется от бредовой затеи с Циннидаром и они вместе вернутся домой.Домой.Хотя он постоянно пытался воскресить в памяти Руэла картины отчего края, оставаясь один, Йен избегал думать о Гленкларене. Чтобы тоска о доме не терзала его душу.Вместо этого лучше думать о Маргарет. Она не принадлежала ему, в отличие от Гленкларена. И он ждал ее так долго, что ожидание уже потеряло свою горечь, а стало тихим и светлым. Сдержанная и быстрая в движениях Маргарет… Маргарет с сердцем горячим, как костер зимой…Да, он будет думать о Маргарет…
— Он мертв! — Потрясенная Цабри смотрела на Пачтала.— И, судя по синякам на горле, его задушили.— Это… нарушило ваши планы?— Нет, — ответил Пачтал холодно. — Разве может иметь какое-то значение смерть Резарда, если он выполнил свою задачу.— На ноже видна кровь. Вы приказали ему ранить шотландца?Пачтал кивнул.— Его высочество считает, что события развивались слишком медленно. Их надо было ускорить. Шотландец должен переспать с этой девчонкой. — Слабая улыбка коснулась его губ, когда он посмотрел на окровавленный нож, лежавший на земле. — Думаю, что я могу сообщить Абдару, что его желание исполнено.Цабри, сдерживая дрожь, посмотрела на мертвеца. Ее не должно было удивлять, что для Пачтала ничего не значит жизнь человека, если речь идет об исполнении желания Абдара. Она с самого начала почувствовала, насколько это опасный человек. И как это важно — поладить с ним.Цабри выпрямилась и взяла в руки фонарь.— В таком случае, напомните его высочеству, что я очень вовремя послала за вами, когда девчонка вошла в мое заведение. И нам удалось загнать ее в ловушку.— Хорошо, что я на всякий случай поставил своего человека здесь. Ты ведь считала, что он попробует открыть вторую дверь…— Шотландец непредсказуем. — Цабри вспомнила, каким изобретательным был он во время их встреч, и почувствовала легкий приступ раскаяния. Но будет лучше не давать волю своим чувствам. — Какое это имеет значение, если вы все равно добились, чего хотели.— Да. Это так. И ты получишь соответствующее вознаграждение. Она ничего не говорила о Картауке?— Я же сказала, что нет. Она пришла из-за Ли Сунга. — Цабри давно поняла, что ложь выглядит намного убедительнее, когда она приправлена полуправдой. А ей не хотелось сообщать Абдару все, что она знала. — Девчонка беспокоилась, что он слишком часто наведывается в мое заведение и Рейли может рассердиться, что китаец пренебрегает своими обязанностями в Наринте.Губы Пачтала брезгливо искривились.— Как ты терпишь эту грязную, нечистую собаку?Цабри подавила приступ злости: для него все люди, кроме тех, кто относится к их касте, — нечистые.— Я живу за счет тех, кто посещает мое заведение.— Его высочество говорил, что находит тебя весьма искусной, и, если нам удастся найти Картаука, он закажет золотую маску твоего лица.— Это большая честь.— Еще большей честью было бы, если бы он решил сделать тебя наложницей. Ты переселилась бы в его дворец, — добавил Пачтал. — Все его женщины носят красивые нарядные платья и богатые украшения, каких ты и во сне не видела.Сердце Цабри сжалось от радости:— Неужели?.— А поскольку его высочество прислушивается к моим советам, я могу напомнить ему, какие изысканные удовольствия ждут мужчину рядом с тобой.— И вы напомните ему?— Возможно, — ответил Пачтал. — А сейчас я хочу, чтобы ты продемонстрировала мне свое искусство.Цабри ожидала этого.— С удовольствием. Пойдемте ко мне…Пачтал покачал головой.— Нет. Здесь.Цабри оглядела проулок и распростертое тело, что лежало неподалеку.— Вы шутите. Ваш слуга…— Именно это особенно возбуждает меня, — пробормотал Пачтал. — Повернись и обопрись руками о стену. — Он взял из ее рук фонарь и поставил его на землю возле головы мертвеца. — Я хочу, чтобы он смотрел на нас и видел, как хорошо быть живым. — Ноздри Пачтала раздувались. В глазах появился дикий блеск.Ледяной комок страха застыл в груди Цабри, но она послушно повернулась лицом к стене и оперлась ладонями о ее грубую поверхность. С трудом она заставила себя успокоиться — в конце концов ей приходилось терпеть еще и не такое и с гораздо меньшей выгодой для себя.Пачтал рывком задрал ее платье. Дыхание его было тяжелым, быстрым, полным грубой животной ярости.Он покрыл ее, как покрывают кобели суку во время течки. От запаха нечистот тошнота подкатывала к горлу, присутствие мертвеца вызывало ужас.Но наступит день, когда она станет богатой, когда Абдар осыплет ее золотом и драгоценностями. Тогда она только во сне будет вспоминать о прежних унижениях.
Выйдя на следующий день из гостиницы вместе с Руэ-лом, Джейн в изумлении остановилась.Ее кобыла Бедилия стояла привязанной рядом с гнедым жеребцом.— Как здесь оказалась Бедилия?— Я не мог заснуть и съездил за нею на своем Нагге-те. Между прочим, собака, которую ты держишь в конюшне, — никудышный сторож. Единственное, что угрожает тому, кто заберется к вам в конюшню, — это то, что она может зализать его до смерти.— Я знаю. Мой Сэм слишком дружелюбный. Я держу его в конюшне не для того, чтобы он защитил нас от конокрадов. Патрик не желает пускать его в дом. — Джейн погладила Бедилию. — Но как ты узнал, которая из двух лошадей моя?На мгновение Руэл растерялся.— Но в конюшне всего две лошади. Одна крупнее, но сразу видно, что слишком застоявшаяся. Я подумал, что твоя лошадь работает не меньше тебя. И рад, что не ошибся. — Он подошел к кобыле. — Пора в путь… Разреши, я помогу тебе.Джейн растерянно промолчала, не зная, что сказать в ответ. Она не могла припомнить, когда в последний раз с нею были так учтивы. Но оказалось, что это очень приятно — ощущать внимание со стороны другого человека. Сидя на Бедилии, Джейн смотрела, как Руэл ловко вспрыгнул в седло своего Наггета.— В отличие от тебя я сразу уснула и хорошо выспалась. Мне намного лучше сегодня. И нет никакой необходимости меня сопровождать.— Как далеко нам ехать? — спросил он, словно не слыша ее последних слов.— Около пяти миль. Мы начали с того, что проложили большой отрезок пути из Наринта в сторону Казанпура. Теперь, чтобы соединить два готовых отрезка, нужно возвести мосты. Их разделяют два глубоких ущелья в десяти милях друг от друга.— И все?— Мост через ущелье Сикор уже готов. Осталось проложить еще семь миль до моста через ущелье Ланпур.Пока они не выехали за город и не двинулись вдоль полотна, оба молчали. Первой заговорила Джейн:— А чем занимается рассказчик?Увидев недоуменное выражение на лице Руэла, она пояснила:— Вчера ты сказал, что из тебя не вышел акробат и ты стал рассказчиком.— Ах, вот оно что! Я начал продавать газеты. И, как всякий продавец, пытался пересказать то, что написано в последнем номере, интереснее, чем это было на самом деле. Или хотя бы лучше, чем это делали другие продавцы.— Тебе удалось преуспеть в этом?— Как видишь, с голоду не умер. Когда в брюхе пусто, запоешь соловьем.— Если твой брат — граф, почему ты голодал и выступал с акробатами на улицах?Выражение его лица стало замкнутым.— Потому что я не Йен.Джейн поняла, что нечаянно затронула какое-то больное место, и перевела разговор на другое:— А чем ты еще занимался в Лондоне?— Ловил крыс. — Руэл озорно посмотрел на нее. — Рассказать, какие приключения я переживал в клоаках?Джейн невольно скривилась, представив вонючие подвалы, полные нечистот.— Я провела в Лондоне всего лишь несколько дней, прежде чем мы уехали в Солсбери. Но он мне сразу показался слишком беспокойным. И в нем так много людей.— Это верно. Но если пожить, привыкнуть и освоиться, то в нем много хорошего и привлекательного. А тебе никогда не хотелось снова вернуться туда?— Нет.— Почему?— Потому что мне надо строить железные дороги.— Всегда?— Всегда, — просто ответила Джейн.— Но это не женское дело.Джейн вспыхнула, как пучок соломы.— Так считают только глупцы. Почему это не женское дело? Разве здесь нужны мускулы? При строительстве гораздо важнее правильные расчеты, чем физическая сила. Надо понять, когда лучше пробить туннель сквозь гору, а когда безопаснее идти в обход. Важно проследить, чтобы каждая шпала лежала на своем месте, чтобы ширина колеи не превышала нужных размеров ни на дюйм. Я умею это делать не хуже мужчины. И даже лучше.— Не спорю. — Он помолчал. — А кто научил тебя всему этому?— Никто. Я сама училась. Когда мы приехали в Солсбери, я везде ходила за Патриком, смотрела, что он делает, и училась.— А где ты жила до того, как оказалась в Солсбери?— В Америке. Штат Юта, — ответила Джейн и, осадив лошадь, указала на обрыв впереди. — Нам придется спешиться и пройти этот отрезок пешком.— Будь осторожнее. Ты побледнела немного.— Ничего страшного. Если не думать о трудностях, с ними легче справиться.— Скажи, а Патрик ценит твою помощь? — спросил вдруг Руэл.Интонация, прозвучавшая в его голосе, заставила Джейн насторожиться:— Конечно.— Но не настолько, чтобы позволить тебе впустить собаку в дом…— Патрик считает, что животные нужны только тогда, когда приносят какую-то пользу. — И, стремясь оправдать его, добавила: — Многие люди думают точно так же. Держу пари, что ты тоже никогда не держал в доме животных.— И проиграешь. Однажды я завел… лисицу.— Лисицу? Как странно.Он пожал плечами.— Меня всегда считали странным.— И как ты назвал ее?— Никак. Она была моим другом, и я не перепутал бы ее ни с кем.Расседлав коней, они привязали их к баньяновому дереву.— Ты еще не передумал? — спросила Джейн, когда впереди показалась насыпь.— Конечно, нет. С удовольствием разомнусь. Спина у меня крепкая.Джейн вспомнила обнаженное тело Руэла, каким она увидела его вчера, в свете лампы.— Не сомневаюсь. Но твоя рана…— Плечо давно зажило. Я не снимаю повязку только потому, что на этом настаивает Йен.— Зачем тебе это нужно? — спросила Джейн, глядя ему прямо в глаза.— Ты не веришь, что мне хочется добиться твоей благосклонности ?Она сдвинула брови, глядя на него.— Ты не похож на своего брата. И ты исповедуешь другие принципы…— Придется мне попросить Йена поговорить с тобой: он считает, что у меня благородная душа.— Не знаю, что он имеет в виду. Но ты, несомненно, не тот, за кого пытаешься себя выдавать.— Какая проницательность. А кто из нас таков, каким он пытается выглядеть? На самом деле я намного честнее, чем другие. И я плачу свои долги, Джейн, — добавил он.— Но это не единственная причина, которая привела тебя сюда?На секунду насмешливое выражение исчезло с его лица.— Нет. Не единственная. Но я не собираюсь рассказывать тебе об остальных.Тревожащая загадка так и осталась без ответа. Джейн колебалась. Следовало бы сразу отказать ему. Этот Руэл, беспокойный человек, и так внес смятение в ее мысли. Руэл будет мешать ей, отвлекать от дела. Но у Джейн язык не поворачивался сказать, что она не хочет брать его на работу. Каким-то странным, непостижимым образом его присутствие окрасило ее однообразную жизнь в яркие тона. Как будто голая пустошь в теплый весенний день вдруг покрылась пестрым ковром цветов. Ничего подобного она не переживала раньше Что страшного, если Руэл побудет сегодня рядом, пока не выбьется из сил и не откажется от своей затеи?— К концу дня ты пожалеешь, что пришел сюда.— О, нет, — улыбнулся Руэл. — Я никогда не отказываюсь от того, за что взялся, каким бы трудным ни казалось это дело. 4 Джейн пыталась уверить себя, что постоянно посматривает в сторону Руэла только из-за его больного плеча. Но рана, казалось, и в самом деле совершенно не тревожила его. При каждом ударе молота мышцы на спине, на животе, на руках перекатывались так же неутомимо, как части механизма у локомотива. Мощными ритмичными ударами Руэл забивал клинообразные костыли, заставляя их входить все глубже и глубже. К концу дня удары оставались столь же резкими и сильными, как и утром.— Пора заканчивать, — подошла к нему Джейн. — Ты что, не слышал, что Робинсон дал команду? Другие рабочие уже минут пять как ушли.— Я слышал. — Руэл взмахнул молотом, словно ставил последнюю точку. — Но я не похож на других. Мне нужно показать себя, не так ли? И, похоже, я убедил тебя. Ты не возражаешь против того, чтобы я пришел завтра…Она озадаченно смотрела на него:— Не могу понять, чего ты добиваешься?— Иной раз мне по душе такая работа. Когда ни о чем уже не успеваешь думать.Его рубашка взмокла от пота, еще когда он только принялся за дело. Поэтому Руэл почти сразу же сбросил ее и работал обнаженным до пояса. За день золотистая кожа покрылась налетом пота и пыли. Его грудь вздымалась при каждом глубоком вздохе, и Джейн вдруг ощутила легкий зуд в ладонях, с изумлением осознав: ей хочется вытянуть руку и прикоснуться к рельефным мышцам, чтобы убедиться, такие же они твердые на самом деле, как кажется, или нет. Сжав руки в кулаки, она быстро отступила на шаг, словно боялась поддаться искушению.Руэл поднял рубашку, лежавшую на камне, и натянул ее на себя.— Ты не хочешь пригласить меня к себе на ужин? — спросил он так легко и просто, будто вопрос был давно решен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57