Ее не нашла бы там и целая армия.— Может, ты и прав, — проговорила Нора, глядя на пригородные домики, которые лепились все теснее друг к другу, поскольку участки сокращали выросшие на них бассейны, площадки с секциями качелей, подъездные велосипедные дорожки — все это она уже видела, когда проезжала здесь с Диком Дартом в машине Эрнста Форреста Эрнста — О боже!Харвич обеспокоенно взглянул на Нору.— Я знаю, почему Линкольн Ченсел отправился в «Берег».— Из-за денег, я же уже сказал.— Да, но вот только деньги нужны были вовсе не для того, для чего ты подумал. Он рассчитывал завербовать Джорджину Везеролл в фашистскую организацию, в так называемое Американистское движение. Линкольн Ченсел тайно поддерживал нацистов. Он собрал кучку сочувствующих миллионеров, но, пока шла война, они вынуждены были держать все в тайне. А в пятидесятые годы Джо Маккарти, насколько я понимаю, вынудил их переквалифицироваться в антикоммунистов, и им пришлось пойти вместе с ним.На этот раз он взглянул на Нору с подозрением.— Вынужден заметить, ты оживаешь прямо на глазах. Позволь мне пригласить тебя пообедать сегодня вечером. Я знаю возле Амхерста один чудесный французский ресторанчик — это за городом, но заведение того стоит. Потрясающая кухня, свечи, лучшие вина. Там нас никто не увидит, и мы сможем наконец спокойно и обстоятельно поговорить.— А тебя беспокоит, что кто-нибудь может нас увидеть?— Эти дни тебе лучше не высовываться. А пока что я закажу пиццу: в доме шаром покати. Ты перекусишь, а я съезжу в больницу. Не отвечай на телефонные звонки и не открывай никому дверь, хорошо? На какое-то время мы отгородимся от окружающего мира и попытаемся начать все сначала.Нора откинулась на спинку, прикрыла глаза и в то же мгновение оказалась посреди лесной поляны, окруженной высокими камнями. За письменным столом красного дерева, стоящим между двумя валунами, Линкольн Ченсел раскладывал аккуратными стопками деньги. Он поднял голову и остро взглянул на Нору. От всей этой сцены веяло такой болью и отчаянной грустью, что Нора вздрогнула и открыла глаза, не осознав, что успела заснуть. За окнами, словно нарисованные на разворачивающемся свитке, катились дома Лонгфелло-лейн.— Именно сейчас тебе необходимы забота и внимание, — сказал Харвич.Нажав кнопку на защитном козырьке над ветровым стеклом, он поднял дверь гаража, заехал внутрь и поставил машину рядом с зеленым «фордом» Шелдона Долкиса. Дэн выбрался из машины, протянул руку к стене, повернул выключатель, и тяжелая гаражная дверь с грохотом пошла вниз. Голая лампочка над ней автоматически погасла, и дверь с лязгом встретилась с цементом порога. Нора чувствовала себя настолько опустошенной, что не хотела шевелиться. Расплывчатый силуэт Харвича двинулся к правой стене гаража.— С тобой все в порядке? — спросил он, открывая дверь из гаража в дом. Прямоугольник серого света смыл половину тела Дэна, а его волосы превратил в шар серебристого пуха.— Я и не подозревала, насколько сильно устала. — Нора заставила себя вылезти из такого удобного сиденья машины и увидела на капоте какую-то белую фигурку, напоминавшую воробышка. Нет, скорее не воробышка, а крылатую женщину, приготовившуюся взлететь. У этого символа должно быть какое-то значение, но Нора никак не могла его вспомнить. Ах, ну конечно — среди всего прочего Дэн Харвич владеет еще и «роллс-ройсом». Так странно: чем глубже уходила она в мирскую жизнь, тем ближе к высшему свету оказывалась. Дверь машины мягко защелкнулась за ее спиной, и Нора прошла мимо пропускавшего ее Харвича в дом.— На тебя слишком много всего навалилось, — проговорил за ее спиной Дэн. Положив руку на плечо Норы, он легонько поцеловал ее и повел за собой через кухню в гостиную — там Нора в смущении остановилась и, едва сдерживая зевоту, смотрела, как Дэн поспешил вперед и, потянув за шнур, сдвинул темные занавески.— Пойдем, устроим тебя поудобнее, — сказал Харвич и, осторожно взяв под руку, повел Нору вверх по лестнице.В комнате для гостей он подвел Нору к кровати и снял с нее туфли, как только она прилегла. Нора от души зевнула.— Ты проспала около десяти минут в машине, — сообщил Дэн.— Не спала я, — почти по-детски запротестовала Нора.— Спала, спала. Правда, сон твой был неспокойным, ты стонала. — Дэн начал массировать ее ступню.— Как приятно! — пробормотала Нора.— Почему бы тебе не снять футболку и не расстегнуть джинсы? Я помогу стащить их.— Нет, — замотала головой Нора.— Будет удобнее, и сможешь забраться под одеяло. Эй, я ведь доктор, я знаю, что для тебя лучше.Нора послушно села на постели и стянула через голову футболку, которую тут же кинула Дэну.— Пикантный лифчик, — заметил Дэн. — Расстегивай джинсы.По-прежнему пытаясь протестовать, Нора все же расстегнула пуговицу, затем «молнию» и спустила джинсы до бедер. Харвич быстрым движением снял их.— Трусики в комплекте с лифчиком? А ты модница. — Он приподнял покрывало и верхнюю простыню, чтобы Нора могла забраться в постель, затем аккуратно прикрыл ее, погладив обнаженное плечо Норы. — Вот так-то лучше, милая.— Хороший мальчик, — услышала Нора откуда-то издалека собственный голос. И нашла силы добавить: — Я часик, не больше, ладно? — Слова снова прозвучали будто издалека, а окружающие ее предметы, как и смутный силуэт Харвича, медленно двигавшийся к двери, вдруг стали отбрасывать цветные тени...Широкая зеленая лужайка, окруженная высокими камнями, напоминала сцену. Нора сделала несколько шагов вперед, а Линкольн Ченсел тем временем перевязывал пачки банкнот и клал их одну за другой в свой саквояж так осторожно, словно это были сырые яйца. Он быстро с досадой взглянул на Нору и вернулся к своим занятиям.— Твое место не здесь, — сказал Линкольн, обращаясь, казалось, к саквояжу.Его внешность была еще более гадкой, чем на увиденной Норой фотографии, где уродство казалось побочным продуктом его ярости, неистовства и силы.— Ты слабая и безвольная. Несколько неудач, и ты уже на коленях, хнычешь: «Папочка, помоги мне, я не могу сделать это одна». Как трогательно! А когда ты разговариваешь с людьми, ты слышишь лишь то, что и так уже знала.— Я поняла, зачем вы поехали в «Берег», — сказала Нора, изо всех сил пытаясь скрыть сковавшие ее страх и бессилие.— Считай себя уволенной. — Линкольн бросил на Нору полный холодной ярости и торжества взгляд, вытянул из кармана пиджака сигару, откусил кончик и поджег сигару спичкой, неизвестно откуда появившейся у него в руке. — Езжай домой. Эта работа не для маленькой девочки.— Пошел ты!...— С удовольствием пошел бы... поразвлечься с тобой, — оскалившись в ухмылке, старик щурился на Нору сквозь облако табачного дыма и очень напоминал дракона. — Хотя ты немного не в моем вкусе — слишком костлявая. В наше время мы любили крупных, статных женщин. Они, как мы тогда выражались, женственнее. Груди как диванные валики, ягодицы, в которых утопают пальцы... Женщины, в любой момент желанные. Но и маленьких женщин я любил. Любой крупный мужчина неравнодушен к малышкам. Когда забираешься на нее, чувствуешь себя так, словно сейчас переломаешь ей кости или разорвешь на две половинки. Но ты не такая уж и маленькая; в общем, ни то ни се.— Как Кэтрин Маннхейм.Вынув изо рта сигару, Линкольн выпустил дрожащее колечко дыма, от которого пахнуло гниющими листьями.— А, беглянка. — Вместо того чтобы, теряя форму, подниматься вверх, трепещущее дымовое кольцо расширялось и надвигалось на Нору. — У этой маленькой сучки были манеры леди, а не проститутки.Кольцо доплыло досередины лужайки, чуть помедлило, дрожа, и вдруг исчезло. Делая вид, что Нора уже подчинилась его приказу и ее здесь больше нет, Ченсел захлопнул саквояж, в который успел сложить все деньги, а в голове у Норы сам собой возник вопрос: «Что она сказала?» — Что она говорила вам в тот момент, когда вас фотографировали?Ченсел поднял на Нору глаза и вложил в рот сигару.— Кто?— Кэтрин Маннхейм.— Я любезно предложил ей место на своем колене, а она ответила: «Я уже видела ваши бородавки, нет необходимости в том, чтобы я их еще и почувствовала». Тайди и этот болван Фейвор оба рассмеялись. Даже голубой улыбнулся, а следом и тот позер со странным именем. Острин Фейн. Это — что, кличка такая, Острин Фейн? — Его невероятный нос, будто дуло пистолета, нацелился ей в лицо. — Ты ни черта не знаешь! Ты даже не читаешь настоящих книг! Убирайся отсюда! Марш в лес!Нора закричала и увидела склонившееся над ней заботливое лицо Дэниела Харвича.— О, больно, — сказал он, натужно улыбаясь. — Ты ударила меня.— Извини. Такой страшный сон... — Чувствуя, как ее бедро погладила длинная и сильная нога Харвича, Нора скосила глаза на Дэна и резко подняла голову.Харвич спросил:— Ты всегда так шумишь во сне?— Ну-ка вылезай из постели. Что ты здесь делаешь?— Пытаюсь успокоить тебя. Ну же... Здесь нет никого, кроме меня.Нора уронила голову обратно на подушку.— Никто тебя не обидит. Доктор Дэн здесь для того, чтобы позаботиться об этом. — Скользнув ближе, Дэн просунул руку, укрытую мягким хлопком рубашки, между подушкой и головой Норы. — С точки зрения опытного медика тебя необходимо обнять.— Да... — Нора была благодарна ему за доброту и нежность.— Закрывай глаза. Я уйду отсюда, как только ты снова заснешь.Свернувшись калачиком в объятиях Дэна, Нора подтянула угол подушки между своей щекой и его плечом. Дэн сначала гладил ее по голове, потом его рука перебралась на ее обнаженное плечо.— Твоя операция... — пробормотала она.— Еще не скоро.— Я никогда не сплю днем, — сказала Нора и буквально через секунду стала лгуньей.Когда Нора снова открыла глаза, Харвич провел теплой ладонью по ее руке и прикрыл ее плечо простыней. Внутренний голос сообщил ей, что она проспала довольно долго. Который теперь час? Интересно, не арестовали ли Дика Дарта с тех пор, как они покинули дом Марка Фойла? Харвич обнял Нору за талию.— А тебе не пора на операцию?— Она заняла меньше времени, чем я думал.— Все прошло нормально?— Если не считать кончины пациента.Нора резко повернулась к Дэну и увидела, что он лежит, приподнявшись и опершись подбородком на ладонь, и улыбается ей сверху.— Шутка Барни Ходж проживет еще лет сто, чтобы вырвать как можно больше дерна на площадках для гольфа.— Сколько же я проспала?— Большую часть дня. Сейчас половина шестого.— Половина шестого?— Когда я вернулся, сразу зашел сюда и вижу — ты спишь без задних ног, дышишь ровно, не вскрикиваешь. А мне уж начало было казаться, что ты воюешь всякий раз, как только закроешь глаза.— Примерно так оно и есть, если верить Дэйви.— Но только не в моем доме, — склонившись над Норой, Дэн коснулся губами ее лба. — Здесь тебе хорошо.— И с тобой мне тоже хорошо, — призналась Нора.— И мне приятно это слышать.Взяв Нору за подбородок, он нежно поцеловал ее в губы.— Идеальный хозяин, — сказала Нора.— А ты — идеальная гостья. — Второй поцелуй Дэна был уже более долгим и требовательным.— Я лучше выберусь из кровати, пока мы не сделали что-нибудь очень глупое, — сказала Нора, с облегчением думая о том, что Дэн лежит рядом с ней в одежде. Но в этот момент она увидела его обнаженное плечо. — Ты без рубашки?— Так удобнее. К тому же она не помнется. Без рубашки я чувствую себя ближе к тебе. — Обняв Нору за талию, он притянул ее к себе и прошептал: — И без брюк тоже. — Заметив, как напряглась Нора, он добавил: — Мы здесь одни. Нам не обязательно подходить к двери и отвечать на телефонные звонки. Почему бы не провести немного времени вместе? Я хочу, чтобы мы были нежнее друг к другу. Ты потрясающая женщина, и ведь на самом деле мы любим друг друга...— Эй, подожди-ка! — воскликнула Нора. — Что это ты делаешь?Дэн улыбнулся ей.— Нора, самое замечательное в наших милых отношениях — то, что они всегда так или иначе заканчиваются постелью. Ты уходишь, чтобы превратить в кошмар свою жизнь, я остаюсь и женюсь от тоски на ком попало, но рано или поздно ты снова неизменно врываешься в мою жизнь, и снова мы заряжаем свои батареи друг от друга. Разве это не так?— Боже... — проговорила Нора.— И все повторяется каждый раз, когда мы встречаемся, а на этот раз ты пришла ко мне еще прекраснее, чем обычно. Ты почти потеряла рассудок от беспокойства...— Вряд ли это сравнимо с простым беспокойством.— ...и пришла прямо сюда, потому что знаешь, что мы принадлежим друг другу. Внутри этого временного пузыря мы созданы друг для друга Мы помогаем друг другу, мы исцеляем друг друга. А исцелившись, мы расходимся в разные стороны и снова начинаем портить себе жизнь.— Я вовсе не уверена, что это так, — сказала Нора. — Погоди. Прежде чем я решу что-то, мне необходимо принять ванну.— Все решения давным-давно приняты. Осталось только им следовать, — сказал Харвич.Нору охватило вдруг какое-то пылкое чувство, которому она не могла подобрать названия, — это чувство подняло ее с постели и повело в сторону ванны.— Я буду здесь, когда ты вернешься, — сказал Харвич, однако Нора едва слышала его. Она заперла за собой дверь и с пылающим лицом присела на крышку унитаза Странное чувство, переполнявшее ее, отказывалось назвать себя даже после того, как на глазах у Норы выступили слезы. Дэн хотел заботиться о ней, и она нуждалась в его заботе. Это казалось правдой.— Но мне не надо, чтобы меня укладывали под себя, — шепотом обратилась к самой себе Нора — Мне совсем не надо, чтобы он меня трахал. — Нора спустила воду и стала разглядывать вещи, лежавшие на полочках, свисающую шапочку для душа, толстый махровый халат, шампунь, кондиционер, духи.— Боже, — сказала она себе. — Какая я идиотка!Нора встала, вымыла руки, завернулась в халат, все время прислушиваясь к возникающим внутри новым чувствам. И самое сильное из них — причем это наверняка было не унижение, не разочарование, не сожаление и даже не призрак ее прежней влюбленности в Дэна Харвича, а обыкновенный гнев — заставило ее вернуться в спальню.— Для чего это? — спросил Дэн, указывая на халат.— Для уважения к себе, — сказала Нора — Хотя его почти уже не осталось.— Хм. Иди сюда, Нора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78