— Во-первых, сюжет такой напряженный, насыщенный. — Дэйзи удовлетворенно хмыкнула на другом конце провода, и Нора продолжала: — Надо быть очень внимательной, когда читаешь.— Надеюсь, что это так. Но продолжай же, Нора, говори со мной.— Это настоящее произведение.— Какое произведение? Выражайся точнее. Сбивающее с толку? Раздражающее?— Очень насыщенное.— По-моему, ты повторяешься. Какое именно насыщенное произведение?— Ну, интеллектуальное. — Нора будто пробиралась ощупью.— Интеллектуальное?— Когда читаешь, приходится напряженно думать.— О'кей, но ты говоришь все время одно и то же. Несколько минут назад, говоря о том, что это не та книга, в которой можно пропускать куски, ты сказала «во-первых». Значит, должно быть и «во-вторых».Нора силилась вспомнить, что собиралась сказать дальше.— Очевидно, я имела в виду состояние рукописи. — На другом конце провода повисла напряженная тишина. — Ну, все эти изменения, выкинутые куски.— Господи, да конечно, всю рукопись надо перепечатать, но ты ведь так хотела увидеть ее, помнишь? Вот я и дала тебе ее такой как есть, это же очевидно. В изданном виде ее каждый может прочитать. Но дело не в этом: я так хочу знать твое мнение, а ты уклоняешься и говоришь о чем-то совершенно не относящемся к делу.— Извините. Я только хотела сказать, что в таком виде рукопись нельзя прочесть быстро.— Да, ты достаточно ясно высказалась по этому пустяковому поводу, так что теперь давай отложим его в сторону. Сейчас я спокойно сяду и начну впитывать твои наблюдения. Говори.— Некоторые части очень смешные, — сказала Нора.— Молодец, молодец. Я действительно хотела, чтобы некоторые части были экстатически смешными. Не все, конечно.— Разумеется, нет. Книга просто полна гнева.— Надо думать. Нескончаемый гнев. Грр!— Мне кажется, вы очень рисковали.— Ты заметила это? Умница! Благослови боже твою светлую головку. Скажи что-нибудь еще.— Мне показалось, что вы экспериментируете.— Экспериментирую? Что конкретно тебя заставило подумать, что я экспериментирую? — Ну, то, как вы повторяете некоторые сцены. А другие обрываете, и они остаются незавершенными.— Ты говоришь о том, что некоторые моменты повторяются после того, как уже произошли, но повторяются по-иному, так что открывается их истинное значение? А в других случаях, поскольку и читателю с одной извилиной будет ясно, что произойдет дальше, нет смысла дописывать сцену до конца. Бог мой, это ведь роман, а не периодическая пресса.— Да, вы правы. Это изумительный роман, Дэйзи.— Тогда скажи мне, что в нем изумительного. Нора, будто вновь, ощупью, попробовала самые нейтральные слова, которыми можно было охарактеризовать книгу Дэйзи.— Он такой откровенный, такой смелый.— Но почему ты так думаешь?! — Дэйзи уже кричала.— Ну... Во многих книгах действие начинается в одном месте, а потом тебе просто рассказывают историю, и все. А вы, по-моему, не захотели идти прямой дорогой.— Я шла дорогой прямой, как бельевая веревка! И если ты этого не заметила, то вообще ничего не поняла.— Дэйзи, пожалуйста, не надо обижаться. Я ведь рассказываю о том, что мне понравилось в вашей книге.— Но ты вынуждаешь меня обижаться! Ты говоришь такие глупости! Я работала над этой книгой почти всю жизнь, а ты сначала подлизываешься, а потом говоришь, что мне даже не удалось рассказать историю.— Дэйзи, я пытаюсь объяснить, что эта книга — гораздо богаче и интереснее тех, где просто рассказывают историю.Немного смягчившись, Дэйзи спросила:— Какое место понравилась тебе больше всего?Нора попыталась припомнить хоть что-нибудь, что ей действительно понравилось.— Любимых мест у меня много. Например, где Эдельберт убивает ту женщину. То, как вы представляете читателю Эгберта. Как описываете одежду Эдельберта.Дэйзи хихикнула.— До какого места ты дошла? Что там сейчас происходит?Нора вспомнила, что происходило в том месте, с которого она начала перелистывать страницы.— Арчибальд щеголяет в нацистской форме, встречается с Гитлером и заставляет своего сына и Клементину подарить ему внука.— Фантазия? Ты дочитала еще только до фантазии? Тогда ты еще просто не разглядела сюжета и не имеешь никакого права даже заикаться о нем. Я доверила тебе свою душу, а ты топчешь ее грязными ногами! Я дала тебе великое произведение, а ты оплевываешь его.Нора, которая во время этой тирады пыталась вставить хоть слово, воскликнула, отчаянием пытаясь успокоить свекровь:— Дэйзи, ну нельзя же так все переворачивать. Я не лгу вам. Я понимаю, что вы хотели вложить в свою книгу.Я знаю, какая она особенная, потому что знаю, что это вы писали романы Клайда Морнинга и Марлетты Титайм, а это произведение куда более смелое и сложное.Повисла длинная пауза, и Норе было показалось, что ей удалось изменить направление разговора, но Дэйзи просто собиралась с новыми силами, чтобы заорать:— Предательница! Иуда!Короткие гудки.Нора уронила трубку на рычаг и, обняв себя за плечи и ничего не видя перед собой, стала бродить по гостиной. Затем она снова присела на кровать и набрала номер «Тополей». Один гудок, второй, третий, четвертый, пятый... На десятом она повесила трубку и со стоном легла на спину. Потом резко села и вновь набрала номер.После второго гудка в трубке послышался голос Марии.— Мария, это Нора. Я знаю, миссис Ченсел не хочет со мной говорить, но вы не могли бы ей передать, что мне надо сообщить нечто важное?— Миссис Ченсел не хочет, — сказала Мария.— Скажите что угодно, но заставьте ее поговорить со мной.В телефоне раздался щелчок, потом Нора услышала приглушенный голос Марии, а следом — нечто похожее на вой.Затем Мария снова взяла трубку.— Миссис Ченсел сказала, вы — не член семья ее сын. Ее сын — да, вы — нет. Нехороший человек. Не говорить. — И Мария повесила трубку.Нора опрокинулась навзничь на кровать и стала рассматривать потолок. Через некоторое время слабое утешение пришло как-то само собой. Поскольку Дэйзи ни за что не расскажет Элдену, Элден не станет дергать Дэйви. Современем тема романа Дэйзи вернется в свое прежнее состояние. А через неделю-другую они наверняка помирятся.Она встала с кровати, чтобы собрать рукопись и затолкать ее обратно в чемодан. 37 По-прежнему не находя покоя, Нора побрела на кухню и стала протирать крышку рабочего столика, думая о том, что если что-то может пойти не так, это обязательно идет не так. Теперь, пока рукопись у Норы, Дэйзи будет считать, что ее великое произведение — на вражеской территории. Может, стоит вытащить чемодан из-под кровати и отвезти его на Маунт-авеню? Но эта мысль вызвала прилив слабости и отчаяния.Не задумываясь над своими действиями, Нора подошла к раковине, включила горячую воду, выдавила в ладонь жидкого мыла и стала мыть руки. Потом она вымыла лицо. Потом — снова руки и опять лицо. И только в четвертый раз втирая мыло в скулы и крылья носа, Нора осознала, что делает. Горячая вода жгла ей кожу. Нора включила холодную, ополоснула лицо и потянулась за посудным полотенцем Щеки горели так, будто их терли наждачной бумагой. Тщательно вытираясь, Нора поняла, что чувствует себя по-прежнему ужасающе грязной. Нет, не по-прежнему. Она чувствовала себя так, словно ей очень скоро предстоит ужасно испачкаться. Борясь с желанием снова включить воду и начать тереть себя всю, она медленно прошла в комнату, легла на диван, закрыла глаза и лежала так до тех пор, пока ее не разбудил звук подъезжавшей к дому машины Дэйви. Нора снова задала себе вопрос, где он был целых девять часов, но потом решила, что ее это не волнует. «Ауди» заехал в гараж.Интересно, шмыгнет ли он сразу в гостиную и притворится, что жены не существует, или поднимется наверх, чтобы поругаться с ней? Дверь из гаража в дом открылась и закрылась, затем его шаги прозвучали у лестницы: Дэй-ви медленно, но неуклонно приближался к Норе.Сначала он заглянул на кухню и лишь потом повернул в сторону комнаты. Он искал ее. Что ж, это хороший знак. Наверное, это и называется хвататься за соломинку? Ну, давай же. Дэйви вошел в комнату, встретился глазами с Норой и отвел взгляд. Затем он опустился в самое дальнее от дивана кресло, откинулся на спинку и закрыл глаза.— С возвращением, — сказала Нора.— Из полиции не звонили?— Натали под действием успокаивающего.Дэйви полулежал в кресле, будто брошенная тряпичная кукла, глаза его по-прежнему были закрыты.— Было бы замечательно, если б ты сказал что-нибудь.Дэйви открыл глаза и подался телом вперед. Снова встретившись взглядом с Норой и быстро отведя глаза, он стал смотреть в пол.— Когда я услышал, что ты уезжаешь, я заметался по дому, как шарик для пинг-понга. Наконец я тоже решил проехаться, вывел машину на шоссе и погнал на север, не понимая, куда еду. Мне надо было подумать. В последнее время я в основном только этим и занимаюсь — еду и думаю. Добрался до Нью-Хейвена, вылез из машины, пошел в кампус Кампус (амер.) — территория университета, колледжа или школы. одолевать сомнения. Ведь это так не похоже на тебя. Ты можешь иногда натворить что-нибудь сгоряча, но все это далеко от похищения и пыток.

и пробыл там около часа.— Да ты просто святой, — сказала Нора.Интересно, не встречался ли он раньше в Нью-Хейвене с Диком Дартом?— Не надо иронизировать, хорошо? Нора, я думал о тебе. Сегодня утром все казалось таким ясным и простым. Но через десять минут после твоего отъезда меня начали.— И что ты надумал? — спросила Нора.— Я подумал о том, что ты сказала, — будто я перекладываю на тебя свою вину. Но ведь все части головоломки так хорошо подходили друг к другу, схема была такой ясной, что просто не могла не быть правдой. Это как кроссворды-загадки, которые придумывают Фрэнк Ниари и Фрэнк Тидболл! В общем, все части идеально подходят, кроме одной. Эта часть — ты.— Ты сидел и спорил с самим собой.Дэйви кивнул.— Чем больше я размышлял, тем нелепей казалась сама мысль о том, что Натали похитила ты. Я вернулся в машину и объехал вокруг Нью-Хейвена Убогий городишко, если сам ты учился в Йеле. — Он поднял глаза на Нору, будто неуместность этого наблюдения чуть сняла напряженность, сковывавшую его. — И, представь себе, я заблудился. А ведь я четыре года прожил в Нью-Хейвене, это совсем небольшой городок. Знаешь, что я чувствовал? Я испугался, что уже никогда не выберусь оттуда. Я несколько раз проехал мимо одного и того же фургона-закусочной и одного и того же ресторанчика. Это место было словно заколдованным. Я едва не сошел с ума. — Дэйви отер со лба пот. — Примерно через час я проехал мимо пиццерии, в которой когда-то был, и понял наконец, где нахожусь. Я чуть не завопил от радости, когда выбрался на шоссе. Руки тряслись. Ощущение было такое, будто жизнь моя только что висела на волоске.— Неплохая мысль, — сказала Нора.Дэйви снова кивнул.— Я так устал и проголодался, что, доехав до «Кузена Ленни», остановил машину. Я заказал себе мясной рулет и картофельное пюре. Когда все это принесли, я, как ребенок, облил весь рулет кетчупом, и, пока ел, меня вдруг посетила одна мысль. Если я смог заблудиться вот так в Нью-Хейвене, значит, ты, возможно, говоришь правду. И кто сказал, что все части головоломки должны обязательно совпадать? Одно я знаю точно. Даже если ты узнала обо мне и Натали, ты не могла ее похитить. Это сделал другой человек.— Спасибо.— Ты ведь действительно не делала этого, правда?— Я сказала тебе об этом сегодня утром три или четыре раза.— Но тогда я был так убежден в этом. Я... — Он покачал головой и снова опустил, а затем поднял глаза — в них отразилась сложная гамма чувств, каждое из которых было так или иначе связано с болью. — Если я извинюсь — это поможет хоть немного?— Попробуй и узнаешь.— Прости меня за все, что я наговорил. И всем сердцем желаю, чтобы ты смогла меня простить. Мне жаль, что я позволил себе ввязаться во все это с Натали Вейл.— "Все это" обычно зовется постелью.— Ты злишься на меня, ты должна презирать меня и испытывать отвращение к Натали.— Примерно так.— Но разве ты не говорила сегодня утром, что мы сможем постепенно все уладить? Я очень хочу этого, Нора. Я надеюсь, что ты простишь меня. Ты примешь меня обратно?— А разве ты уходил?— Благослови тебя Господь, — сказал Дэйви, вызвав у Норы неприятные воспоминания о разговоре с его матерью. Рывком поднявшись с кресла, Дэйви подошел к Норе. На секунду ей показалось, что он собирается опуститься на колени, но вместо этого Дэйви поцеловал ей руку. — Завтра мы начнем все сначала. — Он стал тихонько поглаживать ногу Норы. — А что делала весь день ты?— Я чуть не уехала в Нью-Йорк. — Нора убрала бедро из-под руки Дэйви. — Подумывала даже о том, чтобы не возвращаться, а потом развернулась и покатила обратно.— Я бы сошел с ума, если бы тебя не было дома, когда я вернулся.— А я здесь.Дэйви поцеловал ее в макушку.— Мне надо лечь и поспать немного. Я еле держусь на ногах. Ты не возражаешь?— Конечно нет.Он подошел к двери, затем обернулся, с благодарностью посмотрел на нее, коротко взмахнул рукой и вышел.Нора откинулась на спинку дивана. Если у нее и были сейчас какие-то чувства, они напоминали крошечную горстку черной, съежившейся от жара угасшего пламени шелухи. Впрочем, жила в ее душе слабенькая надежда на то, что когда-нибудь шелухе суждено превратиться в чувства. 38 В конце концов голод согнал Нору с дивана. Было без десяти восемь. Дэйви все еще спал. Нора подозревала, что он проснется около полуночи, встанет, разденется и снова заберется под одеяло. Пошарив на полках холодильника, Нора нашла консервную банку с грибным супом. Открыв банку и плюхнув замороженный серо-коричневый цилиндр концентрата в кастрюлю, Нора, поджидая, пока тот растает, стала поджаривать в тостере хлеб.Стоило ей поднести ко рту ложку с горячим супом, как в душе ее словно перевели стрелки часов вперед и ощущение спокойствия и благополучия вернулось в ее жизнь. Она отдаст рукопись Дэйзи, и с этой историей будет покончено. Она переживет случай с Натали Вейл, но доверять этой женщине больше никогда не будет. Ей и не потребуется доверять Натали — она никогда больше не станет общаться с этой платиновой тараканшей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78