— Нет! — закричала Натали. — Уберите ее!В смятении Нора сделала шаг назад.Натали продолжала кричать, а Нора повернулась с открытым ртом к Холли Фенну. Дэйви уже пятился к двери. Натали подняла ноги, обняла их руками и втянула голову, словно пытаясь скататься в мячик.— Барбара? — позвал Фенн.— Я разберусь с ней, — сказала Барбара и, подойдя к Натали, обняла ее. Нора вслед за Фенном вышла из кабинета.— Простите, что пришлось провести вас через это, — сказал Фенн. — Так вы оба согласны с тем, что это Натали Вейл?— Да, это Натали, — сказала Нора. — Но что с ней случилось? Она такая...— А почему Натали так отреагировала на тебя? — спросил Дэйви.— Думаешь, я знаю?— Мы отвезем миссис Вейл в больницу, — сказал Фенн. — И я свяжусь с вами, как только во всем этом появится хоть какой-то смысл. Вам не приходит в голову причина, почему миссис Вейл могла вас бояться?— Нет, вовсе нет. Мы же были подругами.Фенн выглядел таким же сбитым с толку, как Нора. Он повел их по коридору, но не обратно к выходу, а в том же направлении, в каком они двигались раньше.— Могу я попросить вас оставаться сегодня днем дома? Возможно, мне захочется обсудить кое-какие подробности.— Конечно, — ответил Дэйви.Фенн подвел их к запасному выходу, открыл дверь, и Ченселы ступили на залитый ослепительным и горячим солнечным светом асфальт. * * * Дэйви ничего не сказал по пути к машине. Так же молча он сел в нее и включил зажигание.— Дэйви... — окликнула его Нора.Он быстро обогнул участок и выехал на узкую дорогу, ведущую прочь от речки и пустыря. Это был не самый короткий путь домой, но Нора решила, что Дэйви не хочется ехать мимо толпы зевак и репортеров перед центральным входом в участок.— Дэйви, очнись!— Что?Тут в голову ей пришла весьма неожиданная мысль:— Тебе никогда не казалось любопытным то, что случилось со всеми этими людьми из «Берега»? С Мерриком Фейвором и всеми остальными, о ком рассказывала тебе та девушка?Дэйви покачал головой. Он был слишком рассержен, чтобы разговаривать, и чересчур полон презрительного высокомерия, чтобы молчать.— Неужели ты думаешь, что меня волнует сейчас случившееся в тридцать восьмом году? И я не думаю, что тебе стоит начинать доставать меня или кого-то еще по поводу того, что случилось в этом дурацком «Береге» в дурацком тридцать восьмом году. Честно говоря, я не уверен, что тебе стоило делать то, что ты сделала. Что бы это ни было.— Что бы это ни было? — Нора не понимала, о чем он.Но Дэйви не хотел больше ни о чем говорить, и когда они добрались до дома, он буквально выскочил из машины, быстро прошел в дом, влетел в гостиную и с треском захлопнул за собой дверь. 30 В подобных ситуациях Нора всегда жалела, что ее отец не дожил до этого дня и она не может посоветоваться с ним по поводу мужской психологии. Все традиционные соображения на этот счет оказывались либо плохи, либо, когда дело касалось ее мужа, очень плохи. Что посоветовал бы ей Мэтт Керлью — сцепиться с Дэйви или дать ему побыть немного одному, как он хотел? Иногда кипевшая в ней злость нашептывала Норе, что Мэтт Керлью напомнил бы ей о том, что в наши дни даже католики идут на развод, чтобы избежать неудачных браков. Конечно, Мэтт Керлью никогда не посчитал бы Дэйви Ченсела подходящим зятем. Нора ясно слышала, как ее отец произносит две противоречивые фразы: «Войди туда и устрой этому паршивцу!» и «Не цепляйся к этому неврастенику, пусть побудет немного наедине с собой».Нора развернулась прочь от двери гостиной, вспомнив, что иногда Мэтт Керлью уединялся в подвале, где была его мастерская, всем своим видом ясно давая понять, что беспокоить его следует только в чрезвычайных случаях вроде пожара или чьей-нибудь смерти. Дэйви, кстати, поступал точно так же.Нора поднялась наверх, чтобы прочитать в «Тайме» статью о Ричарде Дарте. Внизу на первой странице под заголовком «Серийный убийца из округа Феафилд принадлежит к высшему обществу» была напечатана фотография едва узнаваемого ухмыляющегося юноши с туманным взглядом. Нора решила, что это, должно быть, его выпускная фотография. В статье сообщалось, что Дарту тридцать семь лет, он выпускник Вестерхолмской академии на Маунт-авеню, Йельского университета и юридической школы Университета штата Коннектикут. С момента окончания юридической школы работал в фирме «Дарт и Моррис», основанной его отцом Лиландом Дартом, видным политическим деятелем от партии республиканцев, в шестьдесят втором году выставлявшим свою кандидатуру на пост губернатора штата, Ричард Дарт занимался в фирме отца планировкой частных владений. Он был доставлен в участок для допроса после того, как миссис Офелия Дженнингс, шестидесяти двух лет, вдова яхтсмена и владельца скаковых конюшен Стерлинга Дженнингса по прозвищу Беззаботный, передала в руки властей находящегося без сознания подозреваемого, убедившись предварительно в его виновности в ходе затянувшейся допоздна юридической консультации. Шеф полиции Вестерхолма выразила уверенность в том, что виновность Дарта в убийстве четырех местных жительниц не вызывает сомнений: «Мы поймали преступника и в полной мере готовы представить в положенный срок все необходимые доказательства». Интересно, полицейские действительно употребляют в интервью такие выражения или их придумывают репортеры?Лиланд Дарт отказался разговаривать с прессой, но передал через своего представителя, что обвинения против его сына лишены каких-либо оснований.Две длинные колонки на двадцать первой странице «Таймс» сообщали читателю неполную информацию, которую корреспонденты успели собрать за ночь. Брат мистера Дарта, Питер, адвокат из фирмы на Мэдисон-авеню, также выразил уверенность в невиновности Ричарда. К его мнению присоединились несколько соседей родителей обвиняемого. Роджер Страглз, безработный в настоящее время, кораблестроитель и близкий друг обвиняемого, заявил репортеру: «Дик Дарт — беспечный, чрезвычайно остроумный парень. Ни за что в жизни он не сделал бы того, в чем его обвиняют». Бармен по имени Томас Лоу описал его как «выдержанного, искушенного в жизненных делах и обаятельного парня». Мистер Сейкс Кобург, вышедший на пенсию преподаватель английского языка, вспомнил мальчика, который «всегда старался выполнить любое задание, прилагая к этому минимум усилий». В ежегоднике Дарта нашлась запись о том, что он мечтал быть врачом и выбрал себе девизом изречение: «Средства к существованию заработают для нас наши слуги».Из Йеля, который закончили также дед и отец Дарта, он был исключен во втором семестре с первого курса по неизвестным причинам, но потом все же умудрился окончить университет со средними результатами. Из двухсот двадцати четырех выпускников юридической школы Дарт был сто шестьдесят первым. Сдав экзамен на адвоката со второй попытки, Дик сразу же поступил на работу в фирму отца. Представитель этой фирмы характеризовал его как «уникального и неоценимого члена нашей команды, чьи особые дарования всегда помогали оказывать всем нашим клиентам первоклассные юридические услуги».Уникально одаренный адвокат жил в трехкомнатной квартире в Харбор-Армз, единственном многоквартирном доме в Вестерхолме, расположенном рядом с яхт-клубом на Секвонсет-бэй, в районе Блю-Хилл. Соседи по дому сказали, что он любил одиночество и частенько громко включал музыку, когда возвращался домой в два-три часа ночи.За счет связей своего отца эта ленивая, самодовольная свинья умудрялась легко скользить по жизни, не говоря уже об окончании трех престижных учебных заведений. Он выбрал трехкомнатную квартиру в Харбор-Армз. Блю-Хилл был одним из лучших районов Вестерхолма, а в яхт-клуб принимали только людей вроде Элдена Ченсела и Лиланда Дарта. Однако Харбор-Армз, построенный в двадцатые годы под казино, представлял собой уродливое кирпичное здание, которое терпели только потому, что здесь удобно было жить официантам, барменам и прочей мелкой обслуге яхт-клуба. Но что делал в этом болоте Дик Дарт? Возможно, он поселился там, чтобы позлить своего отца. До Норы дошло вдруг, что у Дика Дарта были отвратительные отношения с отцом — еще хуже, чем у Дэйви.И вновь, так явственно и страшно, будто наяву, она увидела перед собой Дика Дарта за решеткой, делающего шаг в сторону и замораживающего ее зловещим многозначительным подмигиванием Нора сложила газету, жалея о том, что ей хоть раз в жизни пришлось столкнуться с Дартом, и радуясь тому, что никогда больше его не увидит. И пусть даже выяснятся более жуткие детали, пусть следствие истратит уйму чернил и бумаги, как радостно пророчествовал Эллен, — она дала себе слово обращать как можно меньше внимания на это дело . Но все-таки интересно, следом подумалось ей, а что если бы она была по-настоящему знакома с Диком Дартом? Как могла бы она примирить свои воспоминания о нем с тем, что он сделал? Содрогнувшись, Нора вдруг поняла причину отчаяния Дэйви. Для него это был настоящий шок. Человек, с которым он ежедневно встречался в течение двух лет, оказался извергом. На это здравомыслящий Мэтт Керлью наверняка сказал бы ей: «Дай ему обдумать все это самому столько, сколько он захочет, а потом сделай хороший завтрак и дай ему выговориться».Нора бросила газету на стол и прошла на кухню, чтобы поджарить рогалики, достать из холодильника сливочный сыр и приготовить омлет. Сегодня был явно не подходящий день для борьбы с холестерином. Она смолола кофе и поставила на огонь чайник. После этого Нора накрыла на стол и положила газету рядом с тарелкой Дэйви. В тот момент, когда она выкладывала горячие рогалики и сыр, музыка внизу стихла. Открылась и закрылась дверь гостиной. Нора повернулась к плите, еще раз взбила яйца и вылила их на сковородку. На лестнице послышались шаги Дэйви. Нора хорошо знала, что сейчас увидит, но заставила себя улыбнуться, поворачиваясь к двери. Дэйви посмотрел на жену безо всякого выражения, затем перевел глаза на стол и кивнул.— Я как раз гадал, сядем ли мы сегодня наконец завтракать.— Сядем. Вот-вот будет готов омлет, — сказала Нора.Дэйви вошел в кухню с таким видом, словно его заставили это сделать.— Это та газета! — спросил он.— Да, на первой странице. А внутри есть еще одна большая статья.Дэйви хмыкнул, сел и уткнулся в газету, намазывая на рогалик сыр. Нора посыпала яичницу перцем.Когда она ставила тарелки на стол, Дэйви поднял голову и сказал:— Выходит, настоящее имя Попей — Офелия?— Век живи — век учись.— Я как раз подумал то же самое, — сказал Дэйви, сосредоточивая внимание на тарелке. — Знаешь, хотя мы не часто едим омлет, ты всегда умела отлично его приготовить. Он у тебя получается то, что надо.— Умела?— Как тебе больше нравится. Единственная, кроме тебя, женщина, которая готовила яйца так, как я люблю, была О'Дотто.Нора села.— Ее имя было Дей — почему ты называешь ее О'Дотто?— Не знаю. Мы все ее так звали...— А почему вы прозвали ее Чашечницей?Дэйви наконец соизволил посмотреть на нее, но с тем же недовольным видом, с каким вошел в кухню.— Могу я наконец почитать газету?— Извини, — сказала Нора. — Я знаю, как это тебя расстраивает.— Меня очень многое расстраивает.— Читай, читай.Дэйви пристроил газету на столе так, чтобы удобно было смотреть поочередно то на текст, то на тарелку, не рискуя встретиться глазами с Норой. За спиной у Норы запел чайник, и она встала, чтобы насыпать в кофеварку молотый кофе и наполнить ее кипятком. Закрыв плотно крышку кофеварки, она поставила ее на стол. Дэйви склонился над газетой с рогаликом в руке. Нора поднесла ко рту вилку с кусочком омлета и вдруг поняла, что не очень голодна. Она смотрела, как темнеет жидкость в кофеварке. Через какое-то время она снова принялась за омлет и с радостным удивлением обнаружила, что он еще теплый.Дэйви хмыкнул, прочтя что-то в газете.— Вот дают! Они приводят мнение даже этого старого чокнутого Сейкси Кобурга. Да ему уже лет сто. Я как-то спросил его, не думал ли он о том, чтобы включить в учебный план по литературе «Ночное путешествие», а старик ответил, что опасается за своих учеников, если в свободное от уроков время они начнут читать всякий бред. Представляешь? Кобург носил все время один и тот же твидовый пиджак и галстук-бабочку, как Мерл Марвелл. Он и внешне чем-то смахивал на Мерла Марвелла, — Марвелл, который когда-то начинал редактировать новую серию «Черный дрозд», вот уже лет десять был самым уважаемым редактором в «Ченсел-Хаусе», и Нора знала, что восхищению Дэйви этим человеком всегда сопутствовала ревность. По отдельным неосторожным замечаниям мужа Нора поняла: Дэйви опасается, что Марвелл довольно невысокого мнения о его способностях. Нора встречалась с Марвеллом на нескольких издательских вечеринках в «Тополях» и находила его неизменно обаятельным, однако не стала делиться этими впечатлениями с Дэйви.Нора коснулась руки мужа, и несколько секунд он терпел ее прикосновение, а потом руку убрал.— Могу себе представить, каково тебе сейчас. Мальчишка, с которым ты учился в школе, — серийный убийца.Дэйви оттолкнул тарелку и закрыл лицо руками. Когда он их опустил, взгляд его был устремлен в противоположный конец кухни. Дэйви вздохнул:— Ты хочешь поговорить о том, чем я так расстроен? На это ты все время намекаешь?— Думаю, мы подошли к этому.— Дик Дарт — это не самое страшное, — сказал Дэйви. Он закрыл глаза и поморщился. Затем положил руки на край стола, сплел пальцы, снова посмотрел в пространство и лишь только потом повернулся к Норе. На лице его отражалась тревога. — Нора, если ты хочешь знать, что действительно меня расстраивает, так это ты. Я не уверен, что у нас с тобой удачный брак. Я даже не уверен, что он вообще может быть удачным. С тобой происходит что-то очень странное. Боюсь, ты слетаешь с катушек.— Слетаю с катушек? — Тревога, ожившая в Норе, вдруг резко перешла в апатию.— Так уже было раньше, — продолжал Дэйви. — Опять, опять все повторяется, и мне кажется, что я больше не выдержу. Когда я женился на тебе, я знал, что у тебя есть кое-какие проблемы, но никак не думал, что ты сойдешь с ума.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78