Он чистил прекрасного — судя по большому количеству рун на его теле — коня, готовя его под седло. Тут же дожидались своей очереди еще несколько коней, не хуже первого. Парень, слишком бледный лицом, явно не принадлежал к собственным конюхам Радж Ахтена; скорее всего, он достался в наследство от Сильварреста.
Услышав шаги РАДЖ Ахтена, юноша нервно оглянулся через плечо.
— Вон отсюда! — приказал Радж Ахтен мальчишке. — Отведи коней к воротам и проследи, чтобы лучшие из них были оставлены для советника Фейкаалда и канцлера Джурима… Вон они, видишь? — Радж Ахтен указал на Джурима, который стоял, заглядывая в конюшню сквозь распахнутую дверь. Джурим коротко кивнул парню. — Смотри, ни для кого другого. Ты меня понял?
Юноша закивал, забросил маленькое охотничье седло на спину коня и торопливо прошел мимо Радж Ахтена и его советников, тараща на них испуганные глаза.
Радж Ахтен улыбнулся — он нередко вызывал у людей такую реакцию. Со спины в фигуре мальчишки ему почудилось что-то знакомое. Он напряженно вглядывался в него, пытаясь вспомнить. И, в конце концов, это ему удалось — да, он несомненно видел этого парня на улице, чуть раньше, сегодняшним утром.
Нет, нет, не так, продолжал вспоминать он. Это был не мальчишка, а просто статуя, похожая на него. Юноша, между тем, вывел коня из конюшни, начал прилаживать седло и седельные вьюки, подтягивать подпругу. Сейчас он находился на таком расстоянии, что не сможет услышать их разговор.
Оказавшись в конюшне наедине со своим Хроно, Радж Ахтен неожиданно резко повернулся и схватил Хроно за горло. Тот сопровождал его, отстав на два шага дальше, чем обычно. Возможно, это было признаком вины, возможно — страха.
— Что тебе известно о нападении на Лонгмот? — спросил Радж Ахтен, приподняв Хроно над землей: — Кто предал меня?
— Не… кха-а-а… я! — прохрипел Хроно. Борясь за свою жизнь, он обеими руками вцепился в запястье Радж Ахтена. Страх исказил его лицо, на лбу выступил пот.
— Я не верю тебе, — прошипел Радж Ахтен. — Только ты мог предать меня… Ты и твой поганый род.
— Нет! — задыхаясь, запротестовал Хроно. — Мы… кха-а-а… не вмешиваемся в дела государств. Это… ваше дело!
Радж Ахтен взглянул ему в лицо. Хроно выглядел предельно испуганным.
Сжимая его горло сильной рукой — мышцы словно сталь северян — Радж Ахтен обдумывал, не сломать ли Хроно шею. Может быть, этот человек и не солгал, но от того он был не менее опасен. Радж Ахтен страстно желал прикончить его, освободиться от этого паразита. Но поступи он так, и против него объединятся Хроно всего мира, а его секреты станут известны врагам, — сколько у него армий, где и как он прячет своих Посвященных.
Опустив Хроно на землю, Радж Ахтен проворчал:
— Я не спущу с тебя глаз.
— Так же, как и я с вас, — ответил Хроно, потирая шею. Радж Ахтен повернулся и вышел из конюшни. Капитан охраны говорил, что где-то здесь неподалеку принц Вал Ордин убил одного из следопытов, который обнаружил принца по запаху.
Радж Ахтен обладал нюхом тысячи людей. Большинство его следопытов получили дар нюха от собак, и поэтому их отпугивал кендырь — или собачья отрава, как еще называли эту траву, — который носил принц.
— Милорд, куда вы? — спросил Джурим.
— На охоту за принцем Ордином, — под влиянием импульса решил Радж Ахтен. Когда еще его люди будут готовы выступить! Со своими дарами метаболизма он мог многое успеть сделать за это время. — Может быть, он еще в городе. Есть вещи, которые лучше делать самому.
20. Принц обнаружен
— Ох, порядок есть порядок! Его лордство приказал посадить короля и его дочь на коней, даже если для этого придется привязать их к седлу! Дорога неблизкая, и на повозке пришлось бы тащиться долго, — сказал Габорн, стараясь говорить с флидским акцентом.
Сейчас принц изображал кавалериста из Флидса, доверенного конюха Радж Ахтена.
Габорн сидел на жеребце, сверху вниз глядя на капитана Башни Посвященных. Стражники подняли опускную решетку и теперь деятельно заполняли большую крытую повозку Посвященными из замка Сильварреста. Теми, кто служил для Радж Ахтена вектором. Среди них был и король Сильварреста.
— Он ничего не говорил мне об этом! — воскликнул капитан с ярко выраженным тайфанским акцентом.
Его люди бросили свои посты и теперь рыскали по городу в поисках провизии. Некоторые офицеры грабили сокровищницу Сильварреста, другие били окна магазинов на Рыночной улице. Каждое мгновение, потраченное на разговоры с Габорном, означало, что у капитана останется меньше времени для того, чтобы набить собственные карманы.
— Ну, вам, конечно, виднее, — сказал Габорн. Делая вид, что собирается отъехать, он начал разворачиваться и потянул за собой четырех коней, которых вел в поводу. Это был исключительно важный момент. Конь Габорна закапризничал, прижал уши, выкатил глаза. Как раз в это время мимо прошмыгнули, в сторону Башни Посвященных, несколько солдат, торопясь принять участие в грабеже сокровищницы. Жеребец Габорна шарахался от каждого из них и, в конце концов, даже слегка ударил одного. Один из привязанных жеребцов среагировал на это неожиданное движение, встав на дыбы. Габорн принялся шепотом успокаивать животных, опасаясь, как бы они не разбежались.
Внезапно улицы ожили — их наводнили люди Радж Ахтена, которые спешили захватить припасы, оружие, коней; и лавочники, бегающие туда и обратно, в тщетных попытках защитить свое добро от грабителей.
— Стой! — крикнул капитан, прежде чем Габорн успел развернуться. — Я посажу короля на коня. Который из них предназначен для него?
Габорн выкатил глаза, точно ответ подразумевался сам собой. Если бы он в самом деле был конюхом, то, конечно, знал бы, какой из коней самый спокойный, какой не даст впавшему в идиотизм королю свалиться на землю. Но, поскольку дело обстояло совсем не так, Габорн больше всего опасался, как бы вся пятерка в любую минуту не разбежалась. Его собственный конь, жеребец, на котором он всего день назад въехал в город, был обучен распознавать солдат Лорда Волка по их щитам и бросаться на них, используя копыта и зубы. Оказавшись в окружении сразу стольких врагов, жеребец Габорна замотал головой из стороны в сторону, беспокойно перебирая копытами. Бедняга, он не знал, как быть! Его настроение передавалось остальным жеребцам, нервируя их.
— Ох, сегодня такой день, ни за что ручаться нельзя! — сказал Габорн. — По-моему, будет гроза. Они все немного капризничают, — он перевел взгляд на коней.
Среди них были двое, на которых, казалось, суматоха не производила особого впечатления. — Сажайте короля на Рассвета, и будем надеяться, что король не свалится, — Габорн указал на чалого, на ходу придумав коню имя. — А принцесса… Она пусть садится на его сестру. Кару. Для их Хроно сгодятся и более резвые кони, пусть и поклажу туда грузят. Ох, и проследите, чтобы подтянули подпругу на королевском седле, она слишком болтается. Ох, а вон тот, Похоронный Звон, пусть идет последним. Он брыкается.
Габорн вручил поводья всех четырех коней капитану и повернулся, как бы собираясь отъехать.
— Постой! — окликнул его капитан, как и рассчитывал Габорн.
Принц вытянул шею, придав лицу недовольное выражение.
— Ты получать короля на конь! Все — на конь. Я хочу, ты сам вывозишь их за ворота.
— У меня дел полно! — запротестовал Габорн. Иногда легче всего добиться, чтобы тебе поручили какое-то дело, притворившись, что не хочешь выполнять его. — Я хочу посмотреть, как будут уходить солдаты.
— Давай-давай! — закричал капитан.
Габорн пожал плечами, под опускной решеткой ввел коней во двор Башни Посвященных и остановился рядом с большой повозкой.
Коней, которым предстояло тащить се, никто пока не удосужился привести, поэтому повозка просто стояла, а ее колесная ось лежала на земле.
Габорн заглянул в повозку, стараясь не смотреть слишком явно на Иом. Утерев рукавом пот со лба, он спешился и помог Иом взобраться на ее лошадь. Не зная, умеет ли она скакать верхом, он почувствовал облегчение, увидев, с какой легкостью она уселась на спину своей кобылы, как уверенно держит вожжи.
Совсем другое дело, однако — король, пускающий слюни. Как только Габорн усадил его в седло, тот, испуганно вытаращив глаза, вскрикнул, обеими руками обхватил коня за шею, а потом попытался соскользнуть с него. Прежде он был прекрасным наездником, но догадаться об этом сейчас не представлялось возможным. Габорну стало ясно, что ему и в самом деле придется просто привязать короля к передней луке.
Использовав одну из веревок, которыми были привязаны лошади, Габорн дважды обернул се вокруг талии короля и привязал спереди к передней луке, а сзади — к выступу седла, предназначенному для седельных вьюков.
У Габорна заколотилось сердце. Он, конечно, шел просто на безумный риск: Иом сможет ехать верхом, это ясно, но с королем определенно могут возникнуть серьезные проблемы.
План у него был такой: вывезти короля и Иом за городские ворота и поскакать к лесу, где воины Ордина могли защитить их. Габорн надеялся, что никто из вражеских лучников не осмелится выстрелить в короля — человека, который, став вектором, представлял для Радж Ахтена очень большую ценность.
Больше всего он опасался, что люди Радж Ахтена бросятся за ними в погоню.
По счастью, возгласы и шалости короля скорее заинтриговали, чем испугали его коня. После того, как Габорн привязал короля, тот оставил попытки сползти с коня, вместо этого то похлопывая, то целуя его в шею.
Склонившись над залитой кровью землей в березовой роще, Радж Ахтен принюхивался к оставленному Габорном запаху. Освещенные полуденным солнцем, на скале чуть повыше стояли его советники и два охранника.
Здесь, под сенью деревьев, Радж Ахтен вел поиски в одиночку — так, как это мог только он.
— Вот это место! — позвал один из его капитанов.
Однако земля там хранила лишь запах плесени, перегноя и высохших листьев. Пепел, усыпавший землю, когда горел сад чародея, мешал почувствовать нужный запах. Но острее всего, конечно, был запах крови убитого солдата.
Принц прошел через сад целителя, и теперь на его естественный запах наложились ароматы розмарина, жасмина, спаржи и других пышно цветущих растений. К тому же этой ночью и люди самого Радж Ахтена во множестве бродили здесь, еще больше сбивая его со следа.
Чем дольше он принюхивался к воздуху, тем более неуловимым казался запах.
И все же ни один из охотничьих псов Радж Ахтена не мог сравниться с ним самим. Опустившись на колени, Лорд Волк ползал по плодородной земле под деревьями, чутко принюхиваясь и стараясь не обращать внимания на посторонние запахи, отделить от них лишь тот, который принадлежал Габорну. Проходя здесь, юноша мог задеть виноградную лозу или дотронуться до ствола ольхи. Если это произошло, его запах непременно должен был сохраниться в таком месте.
Рядом с пятном крови Радж Ахтен не обнаружил нужного запаха, но зато нашел кое-что, заинтересовавшее его: резкий мускусный запах молодой женщины, служанки, которая работала на кухне. Странно, что никто из его следопытов не упомянул о ней. Может быть, это не означает ничего, а может быть, свидетельствует о том, что принц шел не один, а вместе с какой-то молодой женщиной.
Внезапно Радж Ахтен поражение замер. С ближайшего дерева взлетела стайка зябликов, Радж Ахтен вслушивался в мягкий шелест их крыльев. Он узнал запах этой девушки! Это был тот же самый запах…
Сегодняшнее утро.
Он прошел мимо нес на Рыночной улице, что тянется сразу же за стенами Королевской Башни.
Радж Ахтен владел дарами мудрости, отобранными более чем у тысячи человек. Он помнил каждый удар своего сердца, каждое слово, когда-либо обращенное к нему. И тут же вызвал в памяти образ этой женщины, по крайней мере, сзади, как он ее видел. Хорошо сложенная, в плаще с капюшоном. Длинные, очень темные волосы. Она стояла рядом со статуей из серого камня. И снова его пронзило странное ощущение, возникла необычная сумятица в мыслях.
Но… Нет, осознал он внезапно! То была не статуя! Эта… вещь двигалась. И все же, когда он проходил мимо, у него возникло ощущение, что это камень.
Он попытался вспомнить лицо статуи, попытался представить себе, что перед ним живая плоть. Ничего не получалось. Он был не в состоянии мысленно увидеть, визуализировать ее. Просто статуя молодого человека — безликого, простоватого парня в грязной мантии.
Они стояли на одной из улиц неподалеку от того места, где был убит его Пламяплет.
Но кое-что ему удалось вспомнить совершенно точно. Их запах. Он удержал его в сознании. И тот же самый запах здесь, под деревьями. Да, и еще там, в конюшне. Парень, которого Радж Ахтен видел в конюшне всего несколько минут назад.
Радж Ахтен мог припомнить все, что видел на протяжении многих лет. Сейчас он попытался вызвать в памяти лицо этого мальчишки — таким, каким видел его в конюшне.
Но вместо этого в сознании возник образ дерева, огромного дерева в самом сердце сумеречного леса, раскинувшего свои ветви так широко и высоко, что, казалось, в них запутались звезды.
Находиться под этим деревом, видеть его — это порождало такое ощущение мира и покоя, что Радж Ахтен поднял руки и почувствовал, как мягкое тепло звездного света касается их, проникает все глубже, глубже…
Возникло страстное желание стать этим деревом, покачивающимся на ветру. Бесстрастным, равнодушным. Только ствол и корни, уходящие глубоко в землю, в их разветвлениях возникает ощущение щекотки от прикосновения бесчисленных червей. Глубокое, спокойное дыхание. Птицы летают среди его ветвей, вьют в их изгибах гнезда, склевывают гусениц и клещей, которые прячутся в складках коры.
Почти перестав дышать, Радж Ахтен стоял среди деревьев, глядел на своих меньших братьев, которые копошились внизу, , чувствовал вкус ветра, медленно текущего над ним и сквозь него. Все заботы отступили. Все надежды и желания угасли. Дерево, такое мирное, такое спокойное…
Ах, стоять вот так вечно!
Внезапно его ствол охватил огонь.
Радж Ахтен открыл глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83