Мастиф вынырнул из папоротников у подножия холма, ярдах в ста от принца. В свете звезд его покрытая маской голова походила на череп. Когда пес приблизился на пятьдесят ярдов, Габорн спустил тетиву. Стрела пробила кожаную маску, но отскочила от черепа.
Мастиф бросился вперед столь стремительно, что принц не успел выхватить саблю. Пес прыгнул, разинув пасть. Габорн увидел кровоточащую отметину на его лбу, там, где стрела вырвала плоть.
Принц отпрянул, и пес не смог вцепиться ему в горло, однако стальные шипы ошейника до крови расцарапали Габорну грудь. Конь испуганно заржал, перепрыгнул через гребень холма и во весь опор помчался сквозь сосновую поросль. Принц только и успевал, что уворачиваться от ветвей.
Пока конь несся вниз по крутому склону, Габорну все же удалось вытащить саблю. Лук был потерян, но принц решил, что это уже не имеет значения. Теперь он находился впереди авангарда вражеской армии, а значит, ему следовало не затевать стычки, а как можно быстрее скакать вперед. Но для этого надо отделаться от собак.
Воздев сверкающий в ночи клинок, Габорн пришпорил коня. На склоне лес поредел, и скакун впервые за долгие часы мог показать, на что он способен. Но и мастиф не уступал ему в скорости: с рычанием он забежал вперед, намечая новый прыжок.
— Прочь с дороги! — вскричал принц. Конь прыгнул и ударил копытом. Охотничьих скакунов в табунах короля Мистаррии обучали таким приемам, помогавшим им отгонять волков и вепрей. Получив подковой по морде, боевой пес взвыл, и поубавил прыть.
Но с вершины кряжа доносился лай целой своры. Габорн оглянулся, и позади собак увидел всадников в темных епанчах. Один из них поднес к губам рог и затрубил, созывая своих товарищей на охоту.
Враг слишком близко, — сообразил Габорн. — Я еще не оторвался от его авангарда.
Однако Радж Ахтен предпочитал двигаться вдоль опушки, опасаясь углубляться в лес. И не без причины.
Прошлой осенью, когда Габорн охотился в Даннвуде с отцом и королем Сильварреста, охотники разбили лагерь. Расположившись у походных костров, они подкреплялись жареными каштанами, свежей олениной, грибами и подогретым вином с пряностями.
Сэр Боринсон и капитан Дерроу демонстрировали искусство боя на мечах. Собравшаяся вокруг толпа, замирая от восхищения, любовалась поединком прославленных воинов.
Боринсон являлся мастером школы Танцующих Рук. Клинок его находился в беспрерывном движении, причем вращался столь стремительно, что за ним почти невозможно было уследить, а уж паче того предугадать, откуда будет нанесен смертельный удар. Капитан Дерроу придерживался иной тактики: берег силы и выжидал, когда противник совершит хотя бы малейшую оплошность, чтобы сделать стремительный и точный выпад.
Оба короля — отец Габорна и Сильварреста сидели на траве, поставив рядом светильник, и играли в шахматы, не обращая внимания на то, как мерялись силами их бойцы. Неожиданно из-за деревьев донесся стон, отчетливый, но столь страшный и неестественный, что по спине Габорна пробежали ледяные мурашки.
Боринсон, Дерроу и вся сотня вассалов застыли на месте.
— Не двигаться! — крикнул кто-то. — Не шевелиться! Все понимали, что привлекать внимание неведомой твари смертельно опасно.
Боринсон усмехнулся. Габорн ясно помнил его вспотевшее лицо, беспощадный оскал зубов и взгляд, устремленный вверх, туда, где за узким оврагом позади бивуака поднимался холм.
По гребню холма, издавая стоны, отдаленно походившие на завывание ветра в одиноких утесах, ехал всадник, очертаниями походивший на человека. От него исходил серый свет.
Габорну хватило одного взгляда на это существо, чтобы сердце его забилось от ужаса. У него пересохло во рту и перехватило дыхание.
Принц посмотрел на отца.. Оба короля продолжали игру: похоже, жуткое видение совершенно их не пугало.
Отец Габорна сделал ход своим магом, взял пешку, после чего поймал взгляд сына. Видимо принц был бледен, как смерть, ибо король усмехнулся и промолвил.
— Успокойся, успокойся. Наследнику трона Мистаррии не пристало пугаться обитателей Даннвуда. Нам позволено здесь находиться.
Король Сильварреста рассмеялся и лукаво, словно давая понять, что это не больше чем шутка, посмотрел на Габорна.
Однако принц чувствовал — отец сказал правду. Он, действительно, был каким-то образом защищен от порождений волшебного леса. Поговаривали, будто в старые времена короли Гередона повелевали Даннвудом и все его обитатели повиновались им. Правда, нынешние короли не чета древним, но все же принц призадумался. А ну как Сильварреста и впрямь командует лесными тварями.
Теперь, когда по следу Габорна мчались не только боевые псы, но и всадники, ему не оставалось ничего другого, кроме как попытаться скрыться в лесу. Пришпорив коня, он поскакал на запад, в самую чащу.
— Духи Даннвуда! — взывал принц. — Я Габорн Вал Ордин, наследник трона Мистаррии. Прошу вас, помогите мне!
Впрочем, он не слишком верил в действенность своих призывов. Духам умерших нет дела до забот смертных. Если Габорн и привлечет их внимание, то они разве что постараются вызнать, присоединится ли он к ним после смерти.
Конь с грохотом пронесся по пологому склону, промчался под ветвями огромных дубов и влетел прямо в болото. Некоторое время ему пришлось плыть в солоноватой воде, но вскоре он выбрался на поросший кустарником противоположный берег.
Никаких духов там не оказалось. Вместо жутковатых стонов принц услышал истошный визг, ибо его конь на скаку ворвался в стадо диких кабанов. Свиньи и поросята бросились врассыпную, но один громадный, ростом с добрую лошадь, секач помедлил. Его изогнутые, как сабли, клыки цвета слоновой кости запросто могли вспороть конское брюхо. Но в последний момент вепрь повернулся, и умчался вдогонку за стадом.
Петляя между дубами, Габорн вновь помчался вперед к сокрытому за стеной камышей обрывистому берегу. На полном скаку конь и всадник с высоты шестидесяти фунтов прыгнули в глубокую воду и, вынырнув на поверхность, поплыли к противоположному берегу.
На следующий день, вскоре после полудня, Габорн выбрался из Даннвуда. Перепачканный, заляпанный кровью, он примчался к городским воротам, призывая стражников готовиться к обороне. Юноша показал караульным гербовый перстень, свидетельствующий о том, что он принц Мистаррии и был немедленно препровожден к королю.
Сильварреста встретил его в Пиршественном Зале, где держал совет с ближайшими соратниками. Габорн устремился навстречу, чтобы пожать государю руку, но король остановил его взглядом. Странным взглядом, таким, словно он видел принца впервые.
— Мой лорд, — промолвил Габорн кланяясь лишь слегка, как подобало его сану. — Я прибыл, чтобы предупредить вас о нападении. Войска Радж Ахтена идут через Даннвуд и движутся очень быстро. К ночи они будут здесь.
По лицу короля промелькнуло выражение тревоги и неуверенности.
— Приготовиться к осаде. Быстро! — приказал он, глядя на капитана Олта. Многие короли не вникали в детали оборонительных планов, полагаясь на своих военачальников, но Габорну показалось что Сильварреста говорил как-то странно, словно хотел заручиться одобрением Олта.
— Надо разослать людей по городу, проверить, защищены ли крыши от пожаров. Что же до торговцев, расположившихся за стеной, то, боюсь, время любезностей прошло. Мы заберем их товары, но желательно обойтись без ненужной крови. Думаю, им следует оставить коней и кое-какие припасы, чтобы они могли вернуться домой и не перемерли с голоду по дороге. И еще — нужно убить всех слонов. Я не хочу, чтобы они раздолбали наши ворота.
— Да, мой лорд, — ответил капитан, отсалютовал и стремительно покинул зал. Лицо его затуманивала забота.
Казалось бы, все шло своим чередом: король отдавал распоряжения, вассалы выслушивали их и отправлялись исполнять. Но что-то было неладно, Габорн чуял это нутром.
Отпустив очередного советника, Сильварреста взглянул на Габорна обеспокоенными серыми глазами, и сказал:
— Я весьма обязан вам, принц Ордин. Мы ожидали чего-то в этом роде, но надеялись, что война не начнется до следующей весны. Как выяснилось — напрасно. Прошлой ночью убийцы Радж Ахтена напали на наших Посвященных. Правда, мы подготовились к этому и ущерб оказался не слишком велик.
Неожиданно Габорну стало ясно, что скрывалось за холодностью и неуверенностью короля. Сильварреста его не помнил!
— Рад с вами познакомиться, принц, — промолвил король, подтверждая его догадку. — Коллин, — бросил Сильварреста одному из придворных, — позаботься о еде и купании для нашего гостя. Да и о чистой одежде. Нельзя допустить, чтобы наши друзья ходили в кровавых лохмотьях.
Вконец измученный тяжелой дорогой, Габорн был рад возможности отдохнуть и переодеться, однако его не оставлял страх.
— Если Сильварреста забыл мое лицо, то что он забыл еще? — гадал принц. — Искусство защиты крепостей? Тактику оборонительного боя? Ну конечно, король собрал советников, чтобы свести воедино свои и их знания. Хоть как-то восполнить утраченное.
Но будет ли этого достаточно. Поможет ли это справиться с таким чудовищем, как Радж Ахтен.
7. Приготовления
Во второй половине дня в городе продолжалась подготовка к осаде. Первоначальная паника уже схлынула: смолкли испуганные крики, утих детский плач. Многие, особенно старики и больные, спешно покидали город, но немало окрестных фермеров предпочло укрыться за Внешней Стеной, оставив свои усадьбы на произвол судьбы. Такого столпотворения на стенах не наблюдалось уже четыреста лет — даже те, кто не мог сражаться, теснились там из любопытства.
По улицам бродили коровы, свиньи, овцы и куры. Крестьяне и солдаты гнали скотину в город, чтобы не бросать на поживу врагу, и обеспечить пропитание на случай затяжной осады.
На лугах перед замком уже не пестрели шелковые шатры. Южных купцов прогнали прочь, позволив им взять с собой лишь припасы в дорогу.
Тем временем на холме, к югу от города, уже начинали сосредотачиваться выступавшие из леса войска Радж Ахтена. Первыми на виду появились Неодолимые, рыцари в алых и золотых туниках, надетых поверх вороненых кольчуг или пластинчатых лат. Затем к ним присоединились великаны и боевые псы. Однако армия держалась у опушки, скрывая свою численность.
При появлении неприятеля защитники города захлопнули ворота: никто больше не мог ни войти, ни выйти, хотя Радж Ахтен еще не провел через лес свои боевые машины. Его солдаты спешно рубили деревья, чтобы сколотить лестницы и соорудить осадные башни.
Лучники и копейщики заняли места на стенах, механики стояли у катапульт. Король Сильварреста разослал гонцов в соседние замки, призывая подмогу.
Солдаты были готовы к бою, но в Башне Посвященных — в самом сердце цитадели — приготовления еще не завершились. Даже каменные стены стонали от боли, когда мужчины и женщины отдавали дары своему лорду.
Две сотни слуг и вассалов Сильварреста собрались там, чтобы предложить лучшее, чем они обладали.
Эрин Хайд, королевский способствующий, в сопровождении двух своих подмастерьев, проверял добровольцев, выискивая тех, кто был в избытке наделен силой, умом, жизнестойкостью и иными полезными качествами. К предлагавшим дары предъявлялись самые высокие требования. Прошедших отбор направляли к канцлеру. Неграмотным крестьянам он помогал заполнить договор, обещавший в обмен на дары пожизненное обеспечение и покровительство Сильварреста.
Вокруг пожелавших отдать дары толпились их родственники и друзья, пришедшие поддержать близких, которым вскоре предстояло превратиться в безумцев или калек.
На внутреннем дворе Башни собрались и те, кто уже давно посвятил дары своему лорду. В замке жило около полутора тысяч Посвященных: способные самостоятельно передвигаться, видеть и понимать увиденное пришли посмотреть обряд посвящения.
Иом хорошо знала многих из них, ибо помогала ухаживать за немощными. Сейчас здесь толпилась целая армия, сотни и сотни убогих.
Посреди двора, на серой каменной глыбе, восседал блистательный, словно солнце, царственный, как ночное небо в звездном венце, король Сильварреста. В полном вооружении, но с обнаженной грудью.
Те, кому еще предстояло отдать дары, лежали на низких топчанах, ожидая Эрина Хайда с его форсиблями и заклинаниями. А среди только что прошедших обряд расхаживал Биннесман, главный придворный целитель и травник. С лица этого низенького, сутулого человека в зеленом балахоне с вечно перепачканными травами и кореньями руками не сходила улыбка. Для каждого из новых Посвященных он находил доброе слово, а когда требовалось — и целебный ароматный настой.
Как знаток трав Биннесман не имел себе равных. Смешивая бурачник, иссоп, базилик и другие растения, он составлял снадобья, о которых ходили легенды. Снадобья, заживлявшие раны, даровавшие успокоение и укреплявшие мужество перед битвой.
Его ждали на стенах, но здесь нужда была более настоятельной. Обряд посвящения, мучительный и опасный, в некоторых случаях мог закончиться смертью. Здоровенный детина, отдавший дар мускульной силы, становился таким слабым, что первые несколько мгновений не билось даже его сердце. Гибкий, как лоза юноша, поступившись грацией, впадал во временный столбняк, не позволявший набрать в легкие воздуху. Учитывая все это, Биннесман не имел возможности отправиться на стены. Ведь король Сильварреста мог пользоваться даром лишь до тех пор, пока отдавший его Посвященный оставался в живых.
Принцесса тоже оказывала помощь в приготовлениях к обряду, тогда как ее Хроно бесстрастно наблюдала за происходящим, стоя в тени у стены. В настоящий момент Иом склонилась над топчаном, где лежала Девин, матрона, заботившаяся о ней с детства. Несмотря на вечернюю прохладу, эта рослая, крепкая женщина исходила потом — так велико было нервное напряжение.
— Девин, — раскатистым голосом обратился к матроне король. — Ты уверена, что готова на это?
Девин слабо улыбнулась, ее напряженное от страха лицо посветлело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83