Носовая флейта задрожала и издала дрожащую трель. Из мешка послышались звуки, словно на плите кипел густой сироп. В следующий момент кипение стало столь резким, что Алтея и Хайлир поморщились. Инструмент гудел и стонал, замолкая через какие-то совершенно непредсказуемые интервалы.
– Я буду играть на полутонах, – заметив реакцию слушателей, объявил Майхак. – Итак, начинаю «Нехороших леди».
Джейро прислушался, и ему показалось, что рожок играет что-то вроде «Тидл-дидл-идл тидл а-бойгл ойгл, два стона, а бойгл да-бойгл-ойгл, стон, тидл-идл, стон, тидл-идл-идл э-бойгл-ойгл, два стона, тидл-идл, тидл-идл да-бойгл».
– Это все, на что я способен, – закончил Майхак. – Что вы об этом скажете?
– Очень мило, – ответил Хайлир. – Имей вы побольше практики, непременно заставили бы нас станцевать какой-нибудь конвульсивный танец.
– С лягушачьим рожком действительно надо быть поосторожней, – подтвердил гость. – Говорят, что он придуман самим дьяволом. – Майхак указал символы, вырезанные на меди. – Видите эти знаки? Они гласят: эта вещь сделана Суанезом. Суанез – это дьявол. Как убеждал меня продавец, каждый такой рожок скрывает в себе тайную песню. И если человеческому исполнителю удастся сыграть хотя бы часть этой песни, он окажется в западне и будет вынужден продолжать игру до тех пор, пока не упадет мертвым.
– То есть именно эту песню? – поинтересовался Джейро.
– Именно. Никаких вариаций не дозволяется.
– Продавец подтвердил вам происхождение этой вещи? – язвительно спросил Хайлир.
– Да. А когда я попросил документы, он дал мне картинку с этим дьяволом Суанезом и добавил за это к цене еще лишних двадцать солов. Сол – денежная единица, равная приблизительно восьми долларам.

Он, конечно, знал, что я очень хочу этот рожок. Мне оставалось или торговаться еще пару часов – или заплатить эти двадцать солов. Я выбрал последнее. Все эти торговцы из мелких лавок – неисправимые канальи.
Хайлир закашлялся.
– Нам это известно не хуже, чем вам.
– Когда я нашла свои медные канделябры, то попала в историю, очень похожую на вашу, – поспешила высказаться Алтея. – Это случилось во время нашей первой целевой экспедиции, которая и сама по себе была настоящей сагой.
И ты говоришь это мистеру Майхаку ! – улыбнулся Хайлир. – Я думаю, что уж он-то знаком со всеми экзотическими местами!
– Я был далеко не везде, – остановил его гость. – Так что расскажите мне свою сагу.
И оба супруга рассказали, прерывая, уточняя и дополняя Друг Друга, историю своего давнего приключения.
Вскоре после их свадьбы они отправились в полевую экспедицию в мир Плэйз, в маленькое местечко неподалеку от края галактики. Подобно многим другим мирам, Плэйз был открыт и заселен во время первого взрыва космических путешествий. Фэйты прибыли на Плэйз с тем, что теперь назвали бы совершенно безрассудной затеей, – записать так называемые равноденственные знаки народа Кровавых гор. Такие исследования никогда раньше не проводились по одной веской причине – они считались равными самоубийству. Фэйты, наивные, как птички, прибыли в космопорт Плэйза и сняли номер в гостинице городка Серна, что расположен у самого подножья Кровавых гор. Именно здесь они и услышали впервые о трудностях, которые делали их программу практически невыполнимой. Точнее, о том, что их убьют в тот же момент, как обнаружат.
Но по молодой наглости или по детской глупости Фэйты начисто проигнорировали все предупреждения и только вдохновились трудностями. Супруги наняли флиттер и за два дня до равноденствия полетели к пропасти Куху, где распихали по ее отвесным высоким стенам тридцать два записывающих устройства. Благодаря большой удаче их никто не заметил, хотя сам флиттер был все-таки обнаружен и оттащен на дно пропасти. Попади туда сами Фэйты, их ждали бы пытки настолько страшные, что не стоит даже упоминать.
– До сих пор, как вспомню об этом, кровь стынет в жилах, – призналась Алтея.
– Мы были молодыми дураками и думали: стоит нам только сказать, что мы из института на Тайнете, и нам не сделают ничего плохого, – подтвердил Хайлир.
В ночь равноденствия горный народ приготовился к Церемонии. Всю ночь пульсирующие звуки раздавались по всей пропасти, а на следующий день начался ужасный ритуал. Страшные крики поднимались из пропасти как мучительно-сладкие трели.
Все это время молодые исследователи провели в Серне, назвавшись простыми агрономами, и Алтея, чтобы скоротать часы ожидания, ходила по старым обветшалым магазинчикам, где было выставлено на продажу все, что угодно. Однажды в случайно наваленной груде вещей она заметила пару массивных медных канделябров, от которых постаралась побыстрей отвернуться и с повышенным вниманием принялась изучать какой-то древний горшок.
– Ценная вещь, – важно заметил продавец. – Чистый алюминий.
– Мне это не интересно, – отозвалась Алтея. – У меня уже есть такой.
– Ладно. Тогда вас, может быть, заинтересуют эти старые свечедержалки? Тоже очень ценные – чистая медь.
– Не думаю. Канделябры у меня тоже уже имеются, – хитрила Алтея.
– Но если один из них сломается, плохо ведь без света, – не унимался торговец.
– Вы правы, – нехотя согласилась Алтея. – И что вы хотите за эту рухлядь?
– Немного. Около пятисот солов.
Алтея презрительно вскинула брови и демонстративно принялась изучать каменную плакетку, отлично отполированную и исписанную таинственными резными знаками.
– А это что такое?
– Очень старая вещь. Я даже не могу прочесть, что там написано. Говорят, что на ней перечислены десять людских секретов – наверное, очень важных, как я думаю.
– Но вы ведь даже не можете прочитать надпись!
– Ну и что?
– И сколько?
– Двести солов.
– Да вы смеетесь! – оскорбленно вскричала Алтея. – Вы что, держите меня за дурочку?
– Тогда семьдесят. Ну, и семь солов за раскрытие тайны надписи.
– Ваши тайны устарели и никому не нужны, даже если их прочесть. Моя цена пять солов.
– Ай-яй-яй! Неужели я буду отдавать такие ценности задаром первой попавшейся сумасшедшей, зашедшей в лавку!
Алтея торговалась долго и с упоением, но ниже сорока солов хозяин цену не опустил.
– Такая цена достойна осуждения! – бушевала Алтея. – Я заплачу ее только в том случае, если вы добавите к товару еще пару вещей менее ценных. Ну, например, этот ковер, и… и… эти канделябры.
Торговец схватился за голову. Он вытащил ковер, связанный из каких-то черных, русых и рыжеватых нитей.
– Это ковер плодовитости! – кричал он. – Он сделан из волос, взятых с лобков девственниц! А канделябрам шесть тысяч лет, они из пещеры первого короля Джона Соуландера! Словом за все три вещи – тысячу солов!
– Плачу сорок за все.
Торговец всучил Алтее в руки ятаган и рванул ворот рубашки.
– Прежде чем опорочить меня таким грабежом, убейте! В конце концов, еще через пару часов Алтея вышла из лавки, нагруженная канделябрами, плакеткой и ковром, за которые уплатила, по уверению Хайлира, вдвое больше, чем они стоили на самом деле. Тем не менее. Алтея была очень довольна своим приобретением.
На следующий день супруги снова взяли флиттер и пролетели высоко над Куху. Их взорам предстало полное запустение, горный народ отошел к Пол Пону для ритуального омовения. Фэйты быстро вытащили свои устройства, вернулись в космопорт и отбыли первым подходящим рейсом. Результаты их отчаянной миссии оказались весьма. удовлетворительными; им удалось записать некую потрясающую последовательность звуков, волны – чего? Мелодии? Динамических проекций? Запечатленную борьбу души? Никто не мог найти привезенным ими звукам соответствующего места и названия в таксономии музыки, никто не знал, куда поместить эти «Песни Куху», так они и стали называться.
– Но больше мы в такие сомнительные экспедиции не ввязывались, хотя именно с тех пор и развилась моя страсть к коллекционированию канделябров, – сказала Алтея. – Но хватит обо мне и о моих смешных пристрастиях. Сыграйте нам лучше еще какую-нибудь мелодию на своем рожке.
– Не сегодня, – ответил Майхак. – Из-за этой носовой флейты я начинаю чихать. Все дело в мундштуке. Нужны годы, чтобы поставить правильное дыхание. Но если я когда-нибудь и достигну этого искусства, то, вероятно, буду выглядеть вампиром с вывороченными ноздрями.
– |В следующий раз принесите, пожалуйста, вашу четырехструнку. Это гораздо более нежный инструмент, – попросила Алтея.
– Воистину. Я не рискую ни связаться с этим Суанезом, ни испортить себе нос.
– И все же вам не стоит оставлять свои занятия рожком. Если вы будете давать в нашем центре хотя бы один концерт в неделю, то привлечете большое внимание, вы сможете получать вполне неплохие гонорары. Во всяком случае, я так думаю.
Хайлир снова закашлялся.
– Если вы, конечно, стремитесь к славе и компартуре, то это ваш шанс. Вас тут же примет к себе Скиф – они обожают любую эксцентричность.
– Я подумаю о вашем предложении, – вежливо согласился Майхак. – И все же я никоим образом не рассматриваю свой лягушачий рожок в качестве средства улучшения финансовой карьеры. К сожалению, сейчас у меня только временная работа, на станции техобслуживания космопорта. Платят неплохо, но после окончания курсов в институте я, боюсь, на рожок у меня и вовсе не останется времени.
Заметив энтузиазм Джейро, которого мальчик никак не мог скрыть после этих слов гостя. Алтея и Хайлир сочли за лучшее не распространяться на эту тему. Как и классная дама их сына, они чувствовали, что страсть к космосу будет явно мешать в его академической карьере, на которую они все еще втайне надеялись.

Прошел месяц. Семестр в школе походил к концу, и вот-вот должны были начаться экзамены. А работы Джейро неожиданно стали из рук вон плохи, словно он разом лишился всего своего блестящего интеллекта. Вирц подозревала, что Джейро уже дал волю своим мечтам улетать в далекие и миры и забыл все остальное. Поэтому однажды утром после первого же урока пригласила его к себе в кабинет.
Вирц начала с того, что все, в общем, хорошо, но недостаточно хорошо.
– Твои работы всегда были блестящими, и все мы тобой гордимся. Откуда же теперь эта летаргия? У тебя все прямо из рук валится. В таком состоянии только бабочек ловить, а не учиться! Разве я не права?
– Вы правы, но…
Про «но» классная не стала слушать.
– Нужно оставить всякие нелепые мечты и задуматься о ближайшем будущем.
Джейро предпринял еще одну попытку побороться.
– Но ведь если я даже и попытаюсь вам что-то объяснить, вы все равно не поймете!
– Попытайся!
– Я не имею ни малейшей склонности к компартуре, потому что собираюсь отправиться в космос как можно скорее.
– Прекрасно, но откуда же такая бешеная необходимость? – не унималась Вирц.
– У меня есть на то серьезные причины. Джейро тут же подумал, что опять зашел в своей откровенности слишком далеко. Классная алчно прищурилась.
– Неужели? И какие же это серьезные причины?
– Это нечто важное. То, что необходимо сделать ради сохранения своего душевного здоровья, – монотонно пробубнил Джейро.
– Ах, вот как! И что же именно надо сделать?
– Я сам еще точно не знаю.
– Оно и видно. И куда же ты собираешься отправиться, чтобы выполнить сам не знаешь что?
– Этого я тоже не знаю.
Вирц попыталась сделать свой голос мягким и ласковым.
– Тогда зачем тратить на это силы, если ты даже не знаешь, чего хочешь?
– Для себя я это знаю.
– Тогда, если возможно, поделись и со мной.
– Потому… потому, что я мысленно постоянно слышу некие звуки! И больше ни о чем меня не спрашивайте!
– Нет, здесь нужно докопаться до сути. Ты имеешь в виду, что некий голос во сне дает тебе определенные инструкции?
– Да совсем не это! Никакие не инструкции, и слышу я их не во сне и вообще не ночью! Пожалуйста, могу я уйти?
– Конечно, Джейро. Но только после того, как мы во всем разберемся. Ведь это ненормально! Так, значит, ты слышишь голоса, которые дают тебе указания?
– Они не дают мне никаких указаний. И вообще это только один голос, и он пугает меня.
Вирц вздохнула.
– Ладно, Джейро. Можешь идти.
Но Джейро почему-то не воспользовался этим разрешением, а задержался и попытался убедить классную, что ничего действительно серьезного не происходит, он держит ситуацию под контролем. И лучше вообще забыть о том, что он только что ей тут наговорил.
Классная улыбнулась, похлопала его по плечу и сказала, что на досуге подумает обо всем этом. Джейро медленно повернулся и вышел.
Алтея, как всегда в институте, была очень занята, когда коммутатор на ее столе настойчиво запищал в очередной раз. Глянув на дисплей, женщина узнала сине-красные опознавательные знаки клуба Парнасец. Следом появилось узкое лицо Адоры Вирц.
– Простите за несвоевременный звонок, но случилось нечто, о чем, я полагаю, вам необходимо знать.
– С Джейро все в порядке? – испугалась Алтея.
– Да. Вы одни? Могу я говорить совершенно открыто?
– Я одна. Неужели опять какие-то конфликты с Хэйнафером Глокеншау?
– Насчет этого ничего сказать не могу. Мне кажется, Джейро просто его не замечает.
– В таком случае, в чем же дело? – Голос Алтеи зазвенел еще более испуганно. – Неужели он снова стал обзывать моего мальчика? Или дело дошло даже до кулаков? Он, что, убил его? Вы ведь знаете, что мы с детства учили Джейро избегать грубых силовых игр, которые возбуждают низменные инстинкты и по существу являются маленькими войнами!
– Да-да, но звоню я совсем по другому поводу. Я боюсь, что… что Джейро страдает нервной болезнью, которая может оказаться очень серьезной.
– О Господи! – выдохнула Алтея. – Я не могу в это поверить!
– К сожалению, я вынуждена сказать, что это правда. Он слышит какие-то внутренние голоса, которые дают ему определенные инструкции – возможно, о том, чтобы он отправился в космос, чтобы выполнить там какие-то поручения. Да и эту скудную информацию я выцарапала из него с большим трудом.
Алтея молчала. Действительно, в последнее время мальчик делал какие-то весьма странные замечания.
– Но что конкретно он сказал вам?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61