Мы стояли на верхней площадке лестницы, снизу, из гостиной, на нас смотрел Будда. — Какой еще комбинезон?
— Ну тот, твой… Скользкий или суперскользкий…
— Сверхскользкий, — машинально поправил я. — Погоди… ты про тот, который я содрал с того воришки?
— Да-да, — вмешался Фил.
— Что ты с ним сделал? Говори!
Если кто-то и умеет выразительно молчать, так это ребенок. По крайней мере, мой. Он словно ушел в себя, пытаясь всем своим видом смягчить каменное сердце отца.
— Тогда я скажу. — Пима выпрямилась и подняла два пальца, словно вызвавшаяся отвечать ученица. — Они с приятелем порезали комбинезон на куски и оклеили ими сиденья унитазов. В женском туалете, — добавила она. Лишь теперь в ее голосе послышался упрек. — В школе! — чуть громче закончила она.
Что-то зашипело внизу, в гостиной. Я выдержал и не стал туда смотреть, но мгновение спустя сдался и, сбегая вниз, расхохотался. Не было никакого смысла бежать в ванную, как я намеревался. Я хохотал от всей души, но Будда все равно меня заглушил. А его, в свою»чередь, — радостный сверх всякой меры голос Фила:
— Девчонки одна за другой падали! А Шпрота едва не выбила себе зубы коленом!
— Не говори так об учительницах!.. — с трудом выдавил я.
— Знаю, — отмахнулся он. — Это девчонки рассказывали, — уточнил он источник информации.
— Уйди с глаз моих! — пробормотала Пима, пользуясь несколькими секундами относительной тишины.
— Уже, — охотно ответил он, исполняя ее просьбу.
— А вы постыдитесь… — услышали мы от спускающейся вниз Пимы.
Она требовала от меня невыполнимого. С трудом подавив остатки рвущегося на волю смеха, я закурил. Будда продержался вплоть до того момента, когда Пима скрылась в саду, и лишь тогда фыркнул.
— Что будем делать? — воспользовался я моментом, чтобы застать его вопросом врасплох.
Он перестал смеяться, сел в кресло и, подбрасывая в руке зажигалку, сказал:
— Мне нужно найти одного человека. Я пытался сделать это сам, но у меня нет опыта, и я не умею извлекать из людей информацию, в лучшем случае начинаю злиться, в худшем — взрываюсь. Это не слишком хорошие методы, и толку от них мало. Поэтому мне нужен ты.
— Ты сделал не слишком удачный выбор, я знаю множество других, кто намного лучше меня…
Впервые с тех пор, как у меня появился брат, он проявил какие-то чувства, и так уж случилось, что чувством этим было разочарование.
— Я надеялся… — пробормотал он, пристально вглядываясь в меня и ища чего-то в моих глазах.
— Я обещал семье, что больше не буду пытаться сделать мир лучше…
Он постучал пальцами по подлокотнику кресла, нервно потянулся к пачке сигарет, бросив на меня взгляд исподлобья, закурил и глубоко затянулся. «У него закончился запас спокойствия», — сочувственно подумал я. Хотел я этого или нет, были ли у меня к нему какие-то претензии из-за его многолетнего молчания, раздражала ли меня его беззаботность — но с того момента, когда он убедил меня в том, что он действительно мой брат, меня начала всерьез интересовать его личность и его жизнь. Точно так же, как жизнь Фила, словно это я был старшим, а не младшим сыном Бока Йитса.
Будда энергично выпустил дым из легких и пробормотал нечто напоминавшее ругательство на чужом языке.
— Только не это! — попросил я. — Меня и так уже упрекают в том, что я существую лишь на бумаге, а если еще в моей повести герой начнет употреблять все эти «омбре», «нада», «амиго»…
— О чем ты?
— Когда-то в каждом детективе отрицательный герой пользовался испанским…
— Что значит — только на бумаге? — терпеливо гнул он свою линию.
— А? Вчера ко мне явился один тип, который утверждал, будто я не обычный человек, а на самом деле меня сто лет назад придумал его дедушка. Если мы еще начнем, — терпеливо объяснял я, — вставлять в разговор короткие смачные испанские словечки, то я и сам начну сомневаться, живу ли я в реальности.
Мои окрашенные ноткой горечи слова его явно заинтересовали, он отогнал от лица дымовую завесу и внимательно посмотрел на меня. Кожа в уголках глаз дрогнула и, хотя губы не изменили своего положения, на его лице появилась легкая улыбка.
— Как я понимаю, ты берешься за эту работу? — спросил он. — Раз собираешься писать очередную повесть?..
— Беремся, — поправил я. — Не поверю, что ты позволил бы мне действовать самому. Ты смог бы выдержать? Йитс, который не умер бы от любопытства? А, кстати, как тебя назвали родители?
— Ланкастер Фред Йитс, — сказал он. — Сокращенно Лэнни. Никогда не приходилось слышать?
Я напряг память, но безрезультатно, и лишь покачал головой.
— Никогда. — Я потер руки. — Ладно, беремся за дело. Только еще одно: пока я не стану вникать в детали мотивов, которые тобой движут, но как только я сочту, что мы близки к финалу, тебе придется произнести небольшую речь. Я не могу отдать в твои руки человека, кем бы он ни был, не зная, что он сделал. И… — я назидательно поднял палец, — независимо от его вины, мы не будем его преследовать для того, чтобы застрелить!
— Чтобы застрелить — нет…
— Не играй со мной в кошки-мышки: ты никого не убьешь! Это условие тебе понятно?
Специфическая улыбка исчезла с его лица, как только я начал ставить условия. Сейчас я определил бы выражение его лица как отчаянное. Но лишь в определенной степени, поскольку несколько секунд спустя он кивнул. Но он уже не улыбался.
— Хорошо.
— Слишком быстро ты согласился. — Я покачал головой.
— Скажу откровенно, — он рассек обоими указательными пальцами разделявшее нас пространство, — думаю, поиски этого типа займут некоторое время, и я им воспользуюсь, чтобы изменить твои принципы. Я на это рассчитываю, но если нет — уступлю. Я считаю тебя достаточно умным, и если ты будешь возражать, я признаю, что не прав. Тебя это устроит?
— Да.
Я встал и направился к двери.
— Вернусь через… О, черт! — Я остановился в двух шагах от порога. — Мы же забыли про Взятку! — Я посмотрел на Будду. — Насколько я его знаю, он сейчас стоит за дверью… — Я немного подумал, затем кивком подозвал брата: — Поехали вместе, я буду тебя прикрывать, — пообещал я.
Мы вышли через парадную дверь, хотя Будде это показалось нелогичным и вызывающим.
— Вызывающим и должно быть, а логичным — с их точки зрения — было бы, если бы мы убегали через канализацию, — пояснил я.
Даже не пытаясь обнаружить хвост, я с безразличным видом обошел стоявшую на дорожке машину Пимы и направился к гаражу. Будда же не в состоянии был идти спокойно — он постоянно вертел головой, словно проверяя шейные позвонки, каждые несколько шагов вытягивал шею, пытаясь через крыши автомобилей и, может быть, даже домов разглядеть преследователей.
— В конце концов свернешь себе шею, и на этом все закончится, — буркнул я.
— А вдруг нас увидят?
— Сейчас нас не тронут. Если уж ты их чем-то заинтересовал, то они захотят узнать о тебе как можно больше. Я, впрочем, тоже. — Мы дошли до гаража, я открыл дверь и показал на кресло: — Садись и рассказывай, как ты завладел машиной того наркодилера.
Он медленно обошел «бастаад», глядя на него широко раскрытыми глазами, осторожно уселся на сиденье и протяжно вздохнул.
— Восемь цилиндров, — бросил я, включая двигатель. — Четыреста с лишним лошадиных сил, бронированный и снабженный всем необходимым. А теперь твоя очередь.
— Он привязался ко мне возле бара, предлагая то-ар, я его ударил, а поскольку из забегаловки высыпали его дружки, вскочил в машину и смылся. Остальное ты уже знаешь — если уж сидишь в машине, то не хочется останавливаться, пересаживаться…
— А было куда?
— Да, но далеко… Ну и я по-идиотски подставился, уже здесь, на месте…
Я вывел машину из гаража, выехал на Тридцать Восьмую и не спеша направился в сторону центра. Уже через сто метров за нами пристроился невыразительный «дааф». Водитель шевелил губами, словно подпевая льющейся из радиоприемника мелодии, но он скорее походил на одного из тех, кто, кроме гимна Полицейской академии, не в состоянии напеть трех нот без получаса тренировки.
— За нами «хвост», — сообщил я брату. Он вздрогнул, хотел обернуться, но лишь взглянул на меня. — Разрешения можешь не спрашивать, посмотри сам.
Он широко улыбнулся и перебрался на заднее сиденье. «Хвост», как ни в чем не бывало, включил правый поворот и демонстративно скрылся из виду.
— Его кто-то уже сменил, да? — спросил Будда.
— Если хочешь, попроси комп, чтобы проверил номера машин вокруг нас, а я скажу тебе, которые из них полицейские.
— А, ладно! — Он уселся поудобнее. — Какие у тебя планы?
— Навестим Взятку. А пока… — Я начал щелкать клавишами на панели управления, комментируя свои действия: — Сделаем себе фальшивые стоп-сигналы… Та-ак… Включаем автоматику… И… Нет, это позже…
Я не спеша подъехал к светофору, дважды сменив полосу. Какой-то «кабриолет» передо мной не выдержал и нервно повторил наши маневры.
— Г-господи! Это у нас такая полиция? — простонал Будда.
— Рядовая — да. А вот выше — совсем другое дело. Даже наш дорогой Взятка…
Сливового цвета «баркен» справа от меня скользнул в просвет в ряду мчавшихся слева машин и скрылся из виду. Вдавив газ до упора, я свернул вправо и пронесся через перекресток в то самое мгновение, когда свет сменился на зеленый. Прежде чем кто-либо успел проехать половину перекрестка, мы уже сворачивали влево, отрезав от себя погоню потоком мчащихся с противоположной стороны машин.
— Теперь поменяем цвет.
Я включил «хамелеон». Будда восторженно выдохнул, увидев меняющийся на глазах цвет капота. Я понял, что мы, похоже, действительно братья, и оба ведем себя в какой-то степени как дети, я — хвастаясь разными штучками, он — восхищаясь ими.
— Черт возьми, Оуэн… — Он захихикал. — Я и понятия не имел, что такое бывает!.. Где ты купил эту машину?
— О, брат… Это долгая история. Если у меня закончатся идеи, я напишу повесть о том, как… — я свернул налево, потом еще раз, и вскоре мы оказались на перекрестке, который недавно проезжали, — … как я стал обладателем одного из нескольких существующих в мире экземпляров этой модели. А пока послушай: ты угнал машину наркодилера, потому что я тебя об этом попросил, она нужна была мне как доказательство в деле, которое я веду. Понял? — Он кивнул. — И на этом все. — Я остановился у тротуара. — Где ты угнал машину?
— В Сорхо.
— Хорошо… — Я дал команду компу и едва успел закурить, как зазвонил телефон.
— Добрый день. Говорит Оуэн Йитс, частный детектив. Мой идентификатор — 57JOY8290. Я хотел бы поговорить с руководителем отдела по борьбе с наркотиками.
— Минуту. Соединяю… — послышался в трубке очень приятный голос. — Миссис Лорна Нартин…
— Слуш-шаю?.. — раздался совершенно другой голос. Слово «слушаю» она произнесла по слогам, видимо, вглядываясь в экран компа, проверяющего мой идентификатор.
— На вашей территории действует некий оптовик по фамилии, кажется, Пламбир?
— Да, есть такая каналья, — намного быстрее и решительнее отреагировала миссис Нартин.
— Он может надолго исчезнуть из вашего прекрасного города… — Я замолчал.
— Да?
— Если только вы дадите мне официальное задание доказать его незаконную деятельность. Дело в том, что я случайно его прихватил с поличным, но, думаю, было бы жаль, если бы эта сволочь сумела выкрутиться лишь потому, что у меня не было официального задания. — В трубке слышалась лишь возмущенная тишина. — Да, и пожалуйста, не думайте, что я требую с вас гонорара. Мне хватит одного доллара.
— Ну да, я вспомнила! — У женщины оказалась неплохая реакция. — И когда я дала вам задание? — лицемерно спросила она.
— Четыре дня назад… — вежливо ответил я. — И если позволите, я сам напомню компу об этом деле, хорошо? Дайте только ваш адресный код…
— 17Аср4.
— О, спасибо. Можете этого Пламбира вычеркнуть из ваших списков. И — пожалуйста, не поймите меня превратно, но полиция иногда проверяет мою бухгалтерию, так что переведите на мой счет этот доллар, хорошо?
— Считайте, что вы его уже получили! — радостно воскликнула миссис Нартин.
— Ну тогда всего хорошего!
— Приятно было с вами познакомиться, до свидания. — Я выключил телефон и велел компу принять левый заказ. — Все…
Будда покачал головой.
— И теперь ты на финишной прямой…
— Полностью согласен. Едем теперь к финишу.
В потоке машин как раз появился разрыв, и я тут же им воспользовался, направив «бастаад» на северо-запад, но на этом мое сегодняшнее везение на улицах города закончилось. Я простоял двадцать минут на перекрестке Пятнадцатой и бульвара Астронавтов, затем сам создал на несколько десятков секунд пробку на бульваре, пытаясь проскочить в поперечную улицу. Сидя в бомбардируемой ругательствами машине, я заметил полицейского, который несколько раз подпрыгнул, пытаясь лучше разглядеть происходящее, затем быстро наклонился и исчез из виду. Я посмотрел на Будду — тот сидел, прикрыв глаза, с неопределенным выражением на лице, похоже, не сулившем ничего хорошего выражавшим свое недовольство водителям, блокирующим нас и заблокированных нами. Я молчал, ожидая, что произойдет дальше, но Будда с трудом сдерживал раздражение.
— Не люблю… — проворчал он и добавил уже веселее: — Сижу тут, черт возьми, как павиан в клетке, а эта банда… — Он покачал головой.
— У этой банды кто-то поставил на дороге клетку с павианами. — Я протянул руку к панели управления и наклонился к микрофону. — Приношу всем искренние извинения, — сказал я. Находившиеся ближе всего водители перестали сигналить, заинтригованные приятным началом. Но на этом все и закончилось — один из них как раз зазевался, я вдавил педаль акселератора и промчался у него под носом. — Вот и польза от культуры общения…
Кто-то с сомнением фыркнул — во всяком случае, не я. До самого управления полиции я молчал. Дежурил неизвестный мне тип, рот которого был скрыт под пышными усами.
— Я бы хотел видеть детектива Рейвана. Я — Оуэн Йитс, а это мистер Будда Гамильтон, с которым хотел бы увидеться Рейван, — коротко объяснил я цель нашего визита.
Он с достоинством кивнул и ловко набрал все сказанное мной на клавиатуре, благодаря чему мог прокомментировать мое высказывание, не сообщая мне об этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48