Я вызвал специальную программу, которая должна была не позволить полиции отследить мой коми, и когда она сообщила о готовности заметать следы, набрал фамилию Ласкацио и велел найти материалы его дела. Задача была тривиальной, и через две секунды на экране появились данные.
НАЧАЛО БАЗОВЫХ ДАННЫХ
Мануэль Эдвард Ласкацио 45290/73-1-рр Дата рождения: 24.11.2019, Рейноса (Мексика) Рост: 178см. Вес: 79кг. Цвет волос: темные, по шкале Брэди — 23. Особые приметы: лицо — родинка на виске, около 1,5см от левого глаза, на линии внешний угол глаза — верх уха; мочка левого уха — пигментация кожи в форме расположенного вертикально овала.
Папиллярные линии: PUY-Hk/79351-45290 Образец сетчатки глаза: l-ok-tT-45290 Внесен в полицейскую картотеку: комиссариат 56, г. Акрон — 02.03.2047КОНЕЦ БАЗОВЫХ ДАННЫХ
ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ СВЕДЕНИЯ
Прибыл в США 30.08.2045. Образование — нет. Социальная характеристика — польза для общества невелика, потенциальный кандидат в преступники категории С-21 (данные компьютерного анализа личности). До 02.03.2047 не фигурировал в картотеках полиции США и Мексики.
02 марта 2047 года совершил нападение на кассира супермаркета в Акроне. Сообщников нет. Терроризировал кассира якобы находившимся в кармане плаща пистолетом. После задержания службой охраны магазина оказалось, что в кармане находился массивный штопор из красного металла. Данные экспертизы показали, что это серийно выпускаемый штопор с медной ручкой и стальным спиральным острием, что для сути дела значения не имеет.
Мануэль Эдвард Ласкацио находился под арестом с 02.03.2047 до 17.03.2047. Осужден судьей Гордоном Кью, приговор — 60 дней тюрьмы.
В состоянии душевного волнения почесывает родимое пятно на мочке левого уха.
Приговор приведен в исполнение. Освобожден 02.05.2047.
Место пребывания в настоящее время неизвестно.
Я отодвинул стул от стола, рука машинально потянулась к портсигару, выдернула оттуда сигарету, едва не сломав фильтр. «Ну да, — подумал я, затягиваясь. — У нас ничего нет о втором Мануэле. Так что можно считать, что если даже и были подобные дела, то к ним отнеслись подобным же образом — труп в крематорий, данные под магнит. И что мы можем… Ну, что-то все-таки можем…»
Я соединился с компьютером ЦБР. Некоторое время он упирался, пока мои коды не убедили его, что я действительно могу копаться в его потрохах, но он все время опасался за свои бесценные внутренности — стоило мне попытаться ткнуть чуть глубже, как он тут же начинал грозить возможными последствиями. Я успокоил его кодом приоритета, но тот, видимо, успел устареть, поскольку хватило его ненадолго, после чего компьютер решительно отказался от сотрудничества. Я немного поколебался. Можно было попросить о помощи комп Саркисяна, там меня всегда ждали действующие коды, но даже они оставляли след в электронном мозге ЦБР. Дуг оставил мне калитку, однако я знал, что он рассчитывает на мою лояльность и Здравый Рассудок. Я проконсультировался сЗ. Р., тот оказался ко мне благосклонным, вследствие чего я вздохнул и соединился с компьютером Саркисяна. Скрупулезно пройдя всю процедуру регистрации, я набрал: «Дуглас, мне очень-очень-очень-очень нужна помощь». Комп некоторое время переваривал мой отчаянный призыв, наконец поверил мне и вывел на экран:
«Оуэн, может быть, я и зануда, но подумай, ты в самом деле не можешь подождать моего возвращения?»
«Нет, оооо», — набрал я.
«Слушаю?»
«Мне нужно добраться до закрытых дел достаточно высокой степени секретности. Материалы полиции, коды от V до V ».
«Ах ты скотина! Бери…»
Экран потемнел и высветил три «слова»:
FARCET
KOLMERFAULT
PERTYLE
«Не забудь подготовить для меня какую-нибудь заслуживающую доверия причину», — напомнил коми Дуга.
— Ладно. Скажешь им, что это для меня, должно хватить, — предложил я экрану. Прервав связь с компом Дуга, я снова соединился с архивом полиции и, успешно воспользовавшись паролями Саркисяна, просеял данные. — Так я и думал, — пробормотал я. — Иначе и быть не могло. По их мнению — слишком пустячное дело, чтобы мариновать его в банке данных. Ну и банда!..
Я отключился от архива и откинул спинку кресла почти до горизонтального положения. С потолка на меня почти всегда сходило вдохновение, нужно было лишь достаточно долго подождать. Я решил проявить терпение и делал все, что мог, чтобы потолок заметил мою решимость, но на этот раз первым не выдержал я, почти физически ощущая вес собственных мыслей, через час у меня болела диафрагма и шейные мышцы, я почти чувствовал, как трещит распираемый изнутри мочевой пузырь, онемевшие челюстные мышцы долго сопротивлялись, прежде чем позволили мне открыть рот. И все это только затем, чтобы убедиться: все мои усилия дали столько же эффекта, сколько пятнадцать минут примитивных упражнений. Я проворчал несколько ругательств и потащился в туалет.
10
Как я и предполагал, полет до Спокейна занял немало времени, однако на этот раз я мог бы получить от авиакомпании медаль за образцовое поведение, спокойствие и полное удовлетворение оказанными услугами. Мы со стюардессой понимали друг друга с первого взгляда, и эти теплые, полные радушия взгляды являлись несомненным украшением салона. Я бы даже сказал, что они вызывали искреннее восхищение у других пассажиров, но — принимая во внимание возраст и красоту стюардесс — в этом не было ничего удивительного.
Спокейн тоже ничем особо меня не потряс — типичный приграничный город, явно провинциальный — скверные гостиницы, зато переполненные отдыхающими после пересечения границы канадцами, столь же скверные еда и обслуживание в барах. Вдоль шоссе тянулись ряды кормившихся за счет потока путешественников магазинов с товарами, которые могли бы заинтересовать лишь настроенных на покупки туристов, асфальт был покрыт коростами и вмятинами. Короче говоря, город, о котором кто-то сказал: «Я пожаловался городским властям на большую лужу перед въездом в гараж, и мне из мэрии прислали трех уток». Несомненным же украшением города являлись салоны проката автомобилей, предлагавшие машины в действительно хорошем состоянии и лучших марок, способных преодолеть суровые просторы Канады. Воспользовавшись услугами первого попавшегося, я взял «хай-мастер», неплохую американскую подделку под БМВ, заплатил за три дня и вместе с пребывающим в полудреме Буддой отправился на поиски пристанища. Именно тогда я и познакомился с особенностями городского сервиса. В итоге мы на этом даже выиграли — раздраженный отсутствием нормального жилья, я уехал к восточной границе города, где наткнулся на приличный во всех отношениях мотель с неплохим рестораном. Будда набил брюхо яичницей, двумя салатами, гренками, соком и кофе, мне же хватило кофе и теплых, в меру сладких рогаликов.
— Сейчас приму душ, и вперед, — сообщил я Будде, закуривая сигарету.
— О гос-споди… — Он зевнул во весь рот и с хрустом поскреб подбородок. — Мне, похоже, надо побриться… — Он тяжело вздохнул. — Что-то ты такой бодрый, что так и хочется тебя стукнуть… — Он снова зевнул.
— Ну так иди спать, а я через полчаса трогаюсь.
— А не лучше ли было бы и самому вздремнуть?
— Отличная идея, именно так я и сделаю, потому и выезжаю только через полчаса. — Я встал и забрал сигареты и зажигалку. — Как раз успею выспаться.
Двадцать три минуты спустя он постучал в мою дверь, когда я размышлял над тем, как лучше вооружиться. Я прикрыл крышку чемодана и крикнул: «Входи!»
Он вошел бодро, настолько бодро, что мне это показалось неестественным. В первый момент он меня лишь удивил, но первый момент прошел быстро, а следующий уже дал время для более глубокого анализа. Я достал из чемодана «биффакс» и вложил в кобуру под левой подмышкой.
— Если ты принимаешь какую-то дрянь, то я хотел бы знать, какую именно, и если я сочту, что мне это не нравится, то ты никогда больше — по крайней мере, пока мы вместе — делать этого не будешь, — сказал я, идя в ванную. Еще раз опрыскав лицо лосьоном, я вернулся. — О'кей?
— Это всего лишь «нексес», не сходи с ума, — удивленно сказал он. — Обычное тонизирующее средство, ничего особенного…
— Если «нексес» — сходить с ума не буду, — согласился я и махнул рукой в сторону двери. — Идем?
Похоже, несколько на меня обидевшись, он молча направился к двери, а я решил, что постараюсь быть более снисходительным младшим братом; я не цеплялся к нему, не высмеивал, не объяснял, почему считаю его поведение инфантильным. Меня лишь слегка удивляло, что он не ценит моего великодушия и молчит три, потом четыре минуты. Мир не ценит чужого благородства, и потому еще через две минуты я решил мягко скорректировать поведение Будды.
— Придурок, — начал я, одновременно объезжая какого-то велосипедиста, который начал обгонять группу товарищей, выехав на мостовую. — Это я не ему, — пояснил я Будде. — Наркотики — единственное или, может быть, одно из немногих, к чему я отношусь резко отрицательно. — Он дернул головой, а на лице его отразилось искреннее и глубокое возмущение. — Знаю, знаю! Ты уже явно выразил свое отношение к наркоте в первый же вечер, я об этом слегка забыл, а ты меня удивил внезапной сменой настроения. Потому у меня и возникли определенные подозрения. Извини. — Я примирительно хлопнул его по плечу. Немного подождав, я уже хотел остановить машину, чтобы еще раз сделать то же самое, но тут Будда засопел и скривил физиономию в трудноописуемой гримасе.
— Принимаю извинения, хотя сам знаешь, куда их можно засунуть. — Я пребывал в столь хорошем настроении, что даже счел возможным согласно кивнуть. — — Куда мы едем?
— На осмотр места происшествия — собственно, я как раз собирался тебя спросить, где пришили Ласкацио. — Ход был весьма хитрым — адрес места убийства был мне известен из архивов, но я решил дать Будде возможность почувствовать собственную незаменимость. — Хочу там кое-что разнюхать.
Неожиданно он рассмеялся.
— Чер-рт… — Звучное «р», заставившее звенеть стаканы во время его первого визита, эхом отдалось в салоне автомобиля. Он откинулся на спинку сиденья и долго смеялся, качая головой. — Ну и рассмешил же ты меня, — простонал он. — Ты что, не помнишь, где убили Мануэля?!. Ты? Со своей памятью?
— Гм… Может, и помню, но… Дело в том… — Я запутался в собственном вранье. — Ну ладно — я просто хотел, чтобы ты побыстрее забыл о нашей ссоре, вот. Доволен?
Он перестал смеяться и удивленно посмотрел на меня, изобразив удивление вполне успешно, словно после двух часов обучения актерскому мастерству.
— Знаешь, а я ведь на самом деле забыл, — сказал он тоном, вполне соответствовавшим выражению его лица.
— О, как здорово! — Я хлопнул в ладоши.
— Правда?
Похоже, дурачиться с ним можно было не хуже, чем с Филом. Движение на улице было не слишком оживленным — большинство автомобилей с канадскими номерами двигались в противоположном направлении. Веселый солнечный денек, прямо как из детского фильма о двух приятелях, которые хотят найти сокровище пиратов, чтобы оказать финансовую помощь приюту для гениальных сирот из стран третьего мира. На заднем сиденье не хватало только лохматого песика, а на хвосте — банды преследователей… Я посмотрел в монитор заднего вида. Пока что никто за нами не гнался, но вместе с этой мыслью улетучилось и беззаботное настроение.
— Ну, давай, или погоняй комп, или веди сам, поскольку я не знаю, куда ехать. — Я сбавил ход и переместился в правый ряд сразу за «фордом» с помятой со стороны водителя дверцей. Видимо, этим маневром я прервал дремоту водителя, который ни с того ни с сего бросил руль, повернулся и, размахивая руками, проорал несколько не слишком добрых пожеланий в наш адрес. Я поехал еще медленнее. Положительной стороной этой сценки стало осознание того, что у меня здоровое сердце — другое было бы не в состоянии за столь короткое время перебросить столько крови к голове. — Ну, так где мне сворачивать?
Будда отвел взгляд от уменьшающегося зада «форда» и ткнул пальцем в стекло.
— Сейчас направо, дальше покажу.
Я свернул направо, потом еще раз. Немного прямо, чуть вправо, слегка влево, прямо. Стоп.
— В трех метрах от нас, у стены… — Будда развалился на сиденье. — Как раз под этим хреном. — Имелся в виду достаточно художественно нарисованный пенис. Я посмотрел на стену гаража, на которой самовыражались все местные любители граффити. — Не будешь выходить?
Я удивленно посмотрел на него.
— Зачем?
На этот раз уже он вытаращил глаза. — Как это — зачем? Ведь для этого мы сюда приехали!..
— Не сходи с ума. Ты думал, я выйду и буду искать следы годичной давности? И наверняка в щели между плитами меня ждет шпилька с выгравированным адресом забегаловки, или по птичьему дерьму я доберусь до хозяина отеля для почтовых голубей, которые приносят адресатам повестки с требованием предстать перед обличьем святого Петра? — Я открыл пиво и с удовольствием осушил половину банки.
— Кажется, я начинаю тебя ненавидеть, — спокойно сказал он. — Твои заумствования следует записать на диск «Домашняя аптечка» в разделе «Рвотные средства».
— Ладно. Критика принята. Я приехал сюда… Гм, сам точно не знаю зачем. Так всегда, когда я не знаю, что делать, я делаю что попало, рассчитывая на стечение обстоятельств, удачу, неожиданную идею. — Я допил пиво и огляделся по сторонам — достаточно много зелени, в основном тополя и березы, кое-какие кусты; домики чуть выше обычного стандарта периферийных домиков для среднего класса. Царила почти полная тишина. Зелень сужала перспективу, создавая иллюзию интимности, изоляции и отчуждения. Я вывел на экран компа план района и поискал на нем по очереди предприятия, магазины, культурные учреждения. Всего того здесь было чрезвычайно мало. Мануэль приехал сюда не в театр, не в мастерскую, не в магазин. Он приехал сюда или…
— Может, поговорим с соседями? — предложил Будда, доставая банку пива для себя.
— Дай мне тоже, пожалуйста… — Мы закурили и сделали по глотку. — С соседями?..
— То есть с теми, кто ближе всего живет. — Он махнул рукой, показывая на ближайшие четыре или пять домиков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48