Филарет, как вошли в келью, сказал:
Ч Надлежит сему государеву портрету подписану быть. Мы умрем, а он остан
ется на посмотренье людям.
Зная, что Иван Прохоров не горазд в грамоте, Филарет достал из-за божницы
пузырек с чернилами, очинил гусиное перо и приготовился писать.
Перед тем, не доверяя очам своим, он заглянул в пожелтевшую тетрадь с запи
сями о событиях и встречах и на давней странице сыскал строки: «Сего числ
а имел беседу с забеглым казаком по имени Емельян Пугачёв; нашей веры чел
овек, но дик и странен, донос же попаляем в сиром звании своем гладом духа
и проворством помышления».
Живописец, кланяясь в пояс, молвил:
Ч Ты, отче Филарет, пиши тако: сей-де лик пресветлого императора и госуда
ря Петра Федорыча Третьего, великого ревнителя веры нашей древлей, писан
-де той же веры Иваном, сыном Прохоровым… в тысяча семьсот…
Ч Да уж не учи, знаю! Ч перебил его старец и оправил очки. Скорбно, про себ
я, в бороду улыбаясь, он на обратной стороне портрета вывел следующую над
пись:

«Емельян Пугачёв, родом из ка
зацкой станицы, нашей православной веры, принадлежит той веры Ивану сыну
Прохорову.
Писан лик сей 1773 года сентября 21 дня».

5

Государя со свитой угощал обедом Иван Творогов. Перед началом трапезы, к
ланяясь, он сказал:
Ч Бью челом, хлебом да солью да третьей любовью, Ч и всем налил водки.
А государю поднесла чару на медном с эмалью персидском блюде сама Стеша.
Красивая, рослая, румяная, с лукавым в глазах блеском, она была в лучшем на
ряде и походила на боярышню.
Но Пугачёв, приняв чарку, хотя и положил на блюдо пять рублевиков, взгляну
л на Стешу равнодушно.
Обиженная Стеша горестно вздохнула, потупилась. А вот как ей хотелось, чт
обы государь чокнулся с ней и при всех поцеловал ее. Неужли эта птичка ост
роносая, Устька Кузнецова, батюшку приворожила?
Все выпили в честь новой полковницы-хозяйки и полковника-хозяина, а когд
а Творогов взял бутыль, чтобы снова налить водки, Пугачёв махнул рукой:
Ч Убрать! Не гоже теперь.
Казаки переглянулись, бороды их печально повисли. За обедом был совет, ку
да назавтра путь держать? Решили двинуться к крепости Рассыпной.
Ч Оная крепостца махонькая, ваше величество, Ч сказал Творогов, покруч
ивая кудрявую бородку. Ч Она по ту сторону Яика, по пути к Оренбургу. В пол
угоре стоит. Супротив нее киргиз-кайсаки вброд Яик переходят, народу пак
ости чинят.
Ч А кто там комендант и много ли воинской силы? Ч спросил Пугачёв.
Ч Комендантом там майор Веловский. При нем полсотни оренбургских казак
ов да рота старых солдатишек.
Ч Не больно страшно, Ч сказал Пугачёв. Ч Почиталин, напиши-ка им мой ма
нифест. А где сержант Николаев? Пущай и он вместях с тобой работает, он поб
олее тебя учился-то.
Казаки опять переглянулись. Им не нравилось, что государь приближает к с
ебе какое-то дворянское отродье.
Сержант Николаев без зова обедать с государем не посмел. Приближенные ко
сятся на него, как на чужака, особенно Митька Лысов, а с ним заодно Давилин.
К тому же душевное состояние сержанта было самое подавленное. Он сидел н
а земляном полу, жевал хлеб с маслом, глаза его застилались слезами.
С трепетом осматривал он последнюю судьбу свою. Предвидение своего траг
ического конца повергало его в трепет.
Ч Что я наделал, что наделал… Уж лучше бы быть мне повешенным, нежели изм
енником… Ч шептал сержант, но, взглянув на висевший труп казненного Пор
тнова, судорожно передернул плечами. Ч Ну как мне быть? Ч уж в который ра
з безответно вопрошал он самого себя. Ч Бежать? За мной следят. Да и как яв
люсь с обрезанной косой к полковнику Симонову. К тому же предатель возни
ца наверняка всем разболтал, как я кувыркался в ноги Пугачёву. А ежели ост
аться служить верой и правдой? Но кому служить? И чего эта толпа изменнико
в хочет? Всех их ждет веревка с перекладиной… А вместе с ними и меня!
Он, двадцатипятилетний молодец, стиснул дрожавшие губы, голубые выпуклы
е глаза его засверкали, пристукнув кулаком в землю, сержант неожиданно д
ля самого себя выкрикнул:
Ч Служить!
Все в нем замерло, все подчинилось этому внезапному, но крепкому решению.
Да, он будет служить новому хозяину, как верный пес. И никаких помышлений о
б измене!
Ч Служить! Ч еще решительней выкрикнул сержант.
Он снова стал взвешивать все обстоятельства, вдумываться в нелегкие, сло
жные условия предстоящей жизни. Ну, что ж… Пугачёв даровал ему жизнь, приб
лизил его к себе, и в тяжелый час он, Николаев, всегда найдет у этого челове
ка защиту.
А вдруг Пугачёв воистину есть государь Петр Третий, как о том твердит раз
бойник Чика и тот старый дурак, Почиталин?
Царь! Пострадавший, убитый, воскресший, ищущий для народа правды!
Диво мне, что он царский облик потерял, Ч вон сколько в рабском виде жил, п
ростым смердом…
Сержанту показалось, что земля вздрогнула под ним и заколыхалось небо: о
н закрыл руками лицо, как от сильного света, и повалился навзничь.
Ч Николаев! Эвот ты где валяешься… Беги скорей, государь кличет…
Он поднял голову. Пред ним стояли два вершних казака. Он вскочил и побежал.

Ч Дашенька, милая Дашенька! Ч спотыкаясь, бормотал он на бегу. Ч Ты дума
ешь, что я погиб? Нет, я жив еще… Но Ч погибаю!
…Дашенька в эти минуты лежала в своей горенке, на деревянной, под кисейны
м пологом, кровати, её голова завязана мокрым полотенцем, глаза покрасне
вшие, заплаканные.
Из Оренбурга возвратился сегодня в Яицкий городок старый казак Пустоба
ев. После доклада коменданту он зашел в горенку Дашеньки и поведал ей гор
ькую весть о том, что сержант Митрий Павлыч Николаев до Оренбурга не доех
ал, сгинул без вести. Но никто, как бог! Придёт время, суженый возьмет да и об
ъявится. И убиваться столь прекрасной девоньке нечего: в отчаянье, сказы
вают, грех один, а мы все под милостию божьей ходим.
Ни приемной матери, ни приемному отцу своему Дашенька не обмолвилась ни
словом. Рассудительная и своевольная, она решила пережить беду одна.
Ну, может быть, при случае посоветуется с тайной подруженькой, Устей Кузн
ецовой, девушкой умной, с твердым характером, Дашеньке преданной.
«Эх, Митя, Митя! Неужли же угодил ты в руки разбойника, неужли же злодей гол
ову срубил тебе, а тело бросил на растерзание волков степных?» Ч мысленн
о причитает Даша, и белая подушка её мокра от слез.
…И откуда знать было осиротевшей Дашеньке, что Митя её жив, невредим? Вот о
н сидит в избе с кудрявым молодцом Иваном Почиталиным, и веленьем госуда
ря оба сочиняют манифест. Они пишут наспех, государь не терпит промедлен
ия и, наверное, укажет им внести какие ни на есть в манифест поправки.

«Сим моим указом в Рассыпной
крепости всякого звания людям повелеваю: как вы, верные мои рабы, служили
и покорны были напредь сего мне и предкам моим, так и ныне в самом деле буд
ьте верны и послушны, стремитесь с истинною верноподданническою радост
ью и детскою ко мне, государю вашему и отцу, любовию…»

Сержант Николаев пишет бумагу со всей искренностью, двоедушничать Ч не
в его нраве, ему хочется, чтоб этот бородатый человек остался его трудом д
оволен и чтоб крепость Рассыпная без пролития крови подчинилась ему.

«Кто же сего моего указа не п
ослушает, тот сам узнает праведный гнев противникам моим».

Окончив, оба молодца направились к государю. Но было уже поздно: стоявшие
у крыльца на карауле казаки повернули их обратно:
Ч Не приказано пущать. Его величество почивают.
Когда Пугачёв ушел на покой в отведенную ему спальню, новая полковница, С
теша, услала своего мужа на тот конец улицы, к дьяконице, за дрожжами Ч за
втра, мол, гостей на дорогу пирогами придётся угостить.
И только новый полковник за ворота, Стеша опрометью вверх по лестнице: на
до же царю-батюшке оправить изголовье.

Комендант Рассыпной крепости, майор Веловский, «возмутительного» Пуга
чёвского листа не принял. И как стали приближаться Пугачёвцы, он открыл п
о ним огонь из ружей. Но защитников крепости было весьма мало.
Веловский объявил, чтобы все, кто хочет спастись, бежали в комендантский
дом. Офицеры и несколько солдат заперлись в крепком деревянном доме и ст
али метко отстреливаться из окон. Среди войска Пугачёва были убитые и ра
неные.
Ч Зажигай! Ч кричали озлобленные Пугачёвцы и с пуками горящей соломы с
тали прокрадываться к осажденному дому.
Пугачёв послал Давилина с приказом, чтоб дом не поджигали, а супротивник
ов взяли живьем.
Ч А то, вишь, ветер: крепость огнем возьмется, все жительство безвинных л
юдей сгорит. Не можно это, детушки.
Вскоре казаки, осыпаемые пулями, вломились в комендантский дом и всех за
щитников доставили к Пугачёву. Он отдал такой приказ: майора Веловского
с женой и офицера повесить, сдавшихся солдат поверстать в казаки, обреза
ть им косы, привести к присяге.
Забрав три пушки, порох и снаряды, войско на следующий день выступило к Ни
жне-Озерной крепости.
Пугачёв чувствовал себя уверенно. Войско его дерется храбро, берет форпо
сты и крепости, уничтожает походя вражеские отряды. Еще осталось взять т
ри крепости, а там Ч знай, катись вольной дорогой к самому Оренбургу.

Глава 6.
Нижне-Озерная и Татищева. Дух крепостного гарнизона. Ссора.


1

Губернатор Рейнсдорп получил новое известие: прискакавший из Илецка го
нец доложил, что городок занят мятежниками, и население встретило самозв
анца с хлебом-солью.
Беспечный, бестолковый губернатор, вместо того чтоб это известие провер
ить, разослал по городу приглашения на новый бал по случаю коронации имп
ератрицы.
Среди бала пришел рапорт коменданта Татищевой крепости, полковника Ела
гина, о занятии Пугачёвым Илецкого городка и казни атамана Портнова.
Казалось бы, известие ошеломляющее. Но, чтоб не омрачить торжества, губер
натор скрыл от гостей грозившую всем опасность. Он был совершенно уверен
в силе Оренбургской крепости, в отваге защитников её и в собственной неп
огрешимости в делах военных.
Пугачёвцев же он считал просто-напросто шайкой разбойников, пополнявше
йся изменниками-казачишками. Намерения этой обнаглевшей шайки Ч погул
ять, попить, пограбить. Впрочем, у генерала Рейнсдорпа разговор с «воровс
ким сбродом» будет не долог, без особого труда он сотрет с лица земли всю «
нечисть»!
Итак, прежде всего Ч спокойствие, спокойствие… Бал продолжается!
На другой день после бала явился с письмом посланец Нур-Али-хана.
Этот владетельный азиат вел хитрую игру: он хотел оставаться верным царс
твующей императрице и в то же время вести дружбу с новоявленным царем.
Рейнсдорпу он писал:
«Мы, на степи находящиеся люди, не знаем: сей ездящий вор ли или реченный г
осударь сам?» Далее он предлагал губернатору, ежели в том будет нужда, соб
рать своих пять тысяч киргизов, идти по следам самозванца и пленить его.

Рейнсдорп на словах передал посланцу, что в помощи хана не нуждается, так
как для «сокрушения злодея» достаточно и русских войск.
В тот же день, получив, в дополнение ко всем другим известиям, тревожный ра
порт полковника Симонова, губернатор сделал распоряжение бригадиру ба
рону Билову выступить с воинским отрядом при шести полевых пушках навст
речу самозванцу. Билову предписывалось идти к Илецкому городку, злодейс
кую толпу разбить, мятежников переловить.
К вечеру 25 сентября 1773 года отряд барона Билова прибыл в Татищеву крепость
, что в шестидесяти шести верстах от Оренбурга. А часа два спустя подъехал
туда на бричке и сам Билов.
Комендант крепости, старик Елагин, с нескрываемой радостью встретил его
возле крепостных ворот:
Ч Ну вот, батюшка Иван Карлыч, и вы пожаловали, спасибо! А утресь ко мне доч
ерь заявилась, Лидочка. Она, ежели изволите помнить, с нонешней весны в зам
ужестве за Харловым, комендантом Нижне-Озерной. Ну, вот он и отправил её в
родительский дом: в Татищевой, мол, укрытие-то покрепче…
Ох, господи, вот до чего дожили, Иван Карлыч!.. Слыхано ли, видано ли, чтоб каз
аки, нарушив святую присягу, к разбойнику передались! Ну, да ничего! Мы им п
окажем, где раки зимуют… В бараний рог согнем… И без промедления! Как пола
гаете?
Ч По сведениям, у злодея до трех тысяч касаков и всякий сброд, Ч тяжело ш
агая рядом с Елагиным и посапывая, отозвался тучный, коротконогий барон
Билов.
Ч Откуда там три тысячи?! А хотя бы и так. У нас ведь тринадцать пушек.
Ч У него, по имеющимся данным, тоже пушки есть. Но… будем уповать, что прес
ечем!..
Ч Он, батюшка Иван Карлыч, этот супостат Емелька, в Илецкой Защите атаман
а Портнова повесить приказал… Таковы слухи в народе.
Ч Фсдор, фсдор! Ч вращая водянистыми глазами, выкрикнул Билов и потянул
из кармана трубку с кисетом.
Ч Нет, не вздор, Ч неожиданно рассердясь на легкомыслие немца, сказал п
олковник Елагин. Ч Да что вы, Иван Карлыч, все как-то в натыр идёте?..
Они шли по узкой крепостной улочке, обстроенной приземистыми, крытыми со
ломой глинобитными казармами, кирпичными красными складами фуража, аму
ниции, топлива, зарывшимися в землю и обложенными дерном пороховыми погр
ебами. Между постройками Ч небольшие огороды с грядами мака, подсолнухо
в. Много скворешен на шестах. У колодца с журавлем Ч два длинных корыта, ж
идкая вокруг грязца и деревянные надолбы, огрызенные лошадьми.
Человек пятнадцать молодых казаков, по-особому подсвистывая Ч фиу, фиу,
Ч поят коней с оживлением, что-то рассказывают, громко хохочут. Завидя ко
мандиров, смолкают и, перемигнувшись друг с другом, без особой охоты и рад
ения, кой-как вытягиваются перед проходящим начальством. Рожи у казаков
себе на уме, в прищуренных глазах их отблеск тайных мыслей. Рассеянный Би
лов этого всего не замечал, но благоразумный и пытливый полковник еще и д
о этого дня видел в поведении своих людей нечто странное, пугающее, и это с
ильно угнетало его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17