«Спасибо, батюшка, спасибо, надежа-государь!» бросились по
дбирать повсюду раскатившиеся деньги. А вот Устинья Кузнецова и не подум
ала ловить царскую подачку, она отерлась белым платком, оправила волосы
и села под окно, к государю боком, точно бы и в помине его нет. Ну, право же бе
сенок, а не девка!
Государь схватил еще горсть денег, вскинул руку и, словно картечью из пуш
ки, стрельнул прямехонько в Устинью Кузнецову. Но охмелевшая рука промах
нулась, серебряная картечь пролетела мимо, ударила в стену, зазвенела, вз
бренькала и рассыпалась, как град.
Ч Устинья! Ч нетерпеливо крикнул Пугачёв. Ч Подь сюда, девонька!
Она тотчас встала, быстро, четко подошла к государю, низехонько отвесила
ему поклон.
Лицо у нее продолговатое, нежное, румяное, аккуратно очерченные губы пло
тно поджаты, льняного цвета, вьющиеся на висках волосы заплетены в тугую
косу. «Ой, красива!» Ч про себя молвил Пугачёв, невольно отводя взор от за
дорно-бесстрашных темных глаз ее.
Ч Вались, вались батюшке в ноги да целуй ручку государеву, Ч делая раст
опыренной ладонью жест книзу, командовал хозяин.
Ч Не надобно, отставить! Ч крикнул Пугачёв. Рывком сбросив шубу с право
го плеча, он вытащил из кармана горсть серебряных рублей, сказал девушке:

Ч Подставляй подол, красавица. Прими дар от государя. Ч Та приподняла к
онцами пальцев красный, в белых кружевах, фартук. Пугачёв всыпал туда ден
ьги:
Ч А когда станешь замуж выходить, весточку пришли мне, эстафет. Государь
желает на свадьбе на твоей пир вести. Ну ступай, красавица, с богом да поиг
рай мне песенок. Мастерица ты!
Устинья сызнова низко поклонилась государю и, поводя наливными плечами,
прочь пошла.
Пугачёв потянулся к третьей чарке. Хозяин только головой крутнул: годова
лый мед после третьей валит всякого.
Ч Опасаюсь, ваше величество, как бы не сборол вас мед-то? Ч сказал он.
Ч В препорцию, Ч ответил государь и, перекрестясь, выпил.
А девки снова завели песни и плясы. Устинья звонко зачинала:

Чтобы рученьки играли,
Чтобы ноженьки плясали…

Девки подхватывали:

Ай-люли, ай-люли,
Скачет заяц в криули!..

Поднялся бурный пляс. Хозяин сбросил кафтан и, ударяя ладонями по голени
щам, тоже кинулся плясать. Пред охмелевшими глазами Пугачёва все крутило
сь, метлесило, дом качался, стены прыгали, вихрь по горнице ходил, огоньки
свечей мотались ошалело Ч вот-вот сорвутся и, как жар-птицы, в поднебесь
е улетят.
Ч Ай-люли, ай-люли! Ч гремели песни, и пол с треском грохотал, гудел.
Ч Ай-люли, ай-люли, Ч выпив четвертую, затем и пятую чару, стал подпевать,
стал прихлопывать в ладоши Пугачёв.

Чтобы щечки розовели.
Девьи губоньки алели…

Ч Ай-люли, ай-люли! Ч гремели голоса, и горбоносый хозяин подскакивал с
присвистом под самый потолок.
Ч Ай-люли, ай-люли, Ч с улыбкой подпевал счастливый Пугачёв.
Все плыло, крутилось, кувыркалось, а он подпевал да подпевал. Затем откину
лся к спинке с гула, блаженно улыбнулся, сказал:
Ч В пле… в плепорцию… Ась? Ч смежил глаза и захрапел.

4

Солнце едва показалось, а Пугачёв был уже на ногах. Пошел в баню, чтоб вени
чком похвостаться да вчерашний хмель выбить. Ну и мед! Затем он завтракал.
Хозяин предлагал опохмелиться, Пугачёв наотрез отказался:
Ч И тебе на деле не советую.
Давилину он отдал приказ, чтоб тот распорядился седлать коня.
Ч Да немедля передать атаману Овчинникову, чтоб все войско было в крепо
сти в строевом порядке, а илецких казаков выстроить особо Ч три сотни, в п
оходной амуниции.
В крепость он прибыл в сопровождении Ивана Творогова и всей свиты.
Опять в честь государя стали палить пушки, но он тотчас запретил Ч нечег
о по-пустому порох тратить.
Подъехав к илецким казакам, стоявшим в конном строю, он поздоровался с ни
ми и громко возгласил:
Ч Господа илецкие казаки! Поздравляю вас с полковником, каковым быть им
еет, по моему высочайшему повелению, известный вам казак Иван Александры
ч Творогов. Ему покоряйтесь, отселе он главный начальник ваш.
Казаки закричали благодарность и согласие, а произведенный в полковник
и Творогов скатился с рослого коня и пал государю в ноги. Затем казаки, сот
ня за сотней, не спеша проехали перед государем.
Государь слез с коня и произвел подробный осмотр крепости. Объяснения да
вали новый полковник Творогов и бывший сержант, ныне хорунжий Дмитрий Ни
колаев. Были тщательно осмотрены пятнадцать пушек, годными признаны дес
ять, из них четыре медных. У трех не было лафетов, лежали на поломанных тел
егах. Государь приказал, чтоб к завтраку же были сделаны лафеты.
Ч Чумаков! Ч обратился он к яицкому казаку Федору Чумакову. Ч Мне вест
но, что ты знатец в батарейном деле. Так будь же у меня начальником всей мо
ей артиллерии. Ты вместе с Николаевым забери из складов порох, свинец, сна
ряды и представь мне оных список.
Ч Слушаюсь, надежа-государь, Ч сказал, низко кланяясь, кривоногий соро
капятилетний Федор Федотыч Чумаков. У него круглое костистое лицо, нос т
олстый, с защипочкой, бурая борода лопатой.
От здания к зданию, от батареи к батарее, обычной своей походкой шел Пугач
ёв столь быстро, что свита едва поспевала за ним вприпрыжку.
«Ну и легок батюшка на ногу!» Ч думал всякий.
Обошли крепостной вал.
Все повернулись взором к церкви. Возле нее, на суку древней осокори, висел
, руки вниз, разутый и полураздетый атаман Лазарь Портнов.
К Пугачёву вперевалку подошел упитанный, румяный человек с густой опрят
но расчесанной бородой, снял обеими руками шапку и, чинно поклонившись, с
казал:
Ч Позволь, надежа-государь, слово молвить. Аз раб божий православной дре
влеапостольской веры, храмы наши убираю малеванием, а такожде и лики ста
розаветных икон подновлю. Вот намеднись довелось мне писать лик старца Ф
иларета, всечестного игумена…
При упоминании о Филарете, игумене раскольничьего скита, что на реке Ирг
изе, глаза Пугачёва расширились. Еще так недавно, под обликом бродяги, Еме
льян Иваныч прожил у него в укрытии три дня. Тогда в мятущуюся душу запали
многие слова умного старца. Игумен говорил, что Петр Федорыч, может быть, ж
ив, а может, и умер, как знать? Только народ ждет его с упоением. И еще: «Народ
похощет, любого своим сотворит, лишь бы отважный да немалого ума человек
сыскался», Ч произнес тогда старец поразившие Пугачёва слова.
И вот сейчас перед ним бородатый богомаз… Уж не обмолвился ли ненароком
игумен Филарет, не сказал ли чего лишнего этому человеку? И Пугачёву стал
о неприятно. Он взглянул на румяного, голубоглазого бородача с немалым п
одозрением. Но открытое, добродушное лицо живописца успокоило его. Челов
ек в черном длиннополом казакине, на кожаной лямке через плечо висит пер
епачканный мазками красок деревянный ящичек, кисти рук живописца белые,
с длинными пальцами.
Ч Говори, что тебе надобно и как звать тебя?
Ч Зовут меня Иван, сын Прохоров. А как вы были, батюшка, скорым заступнико
м веры нашей древлей, обрелось во мне усердие писать лик ваш царский, Ч з
аискивающе улыбнулся живописец.
Ч Изрядно, изрядно! Ч Пугачёв покрутил усы, поднял плечи.
Ч Для ради сего в укромное место куда-нибудь нужно, надежа-государь…
Сержант Николаев, смущенно хлопая глазами, сказал не без робости:
Ч Наидостойным местом я почел бы канцелярию, ваше величество, там и холс
т сыщется. Да и находитесь вы своей особой против нее.
Ч Добро, добро, Николаев! Нехай так, Ч сказал Пугачёв и пошел в канцеляри
ю. Все последовали за ним.
Сержант Николаев тронул живописца за плечо и показал глазами на висевши
й в дубовой раме поясной портрет Екатерины: валяй, мол, на нем.
Живописец подморгнул, улыбнулся, кивнул головой в сторону Пугачёва: а вд
руг, мол, батюшка на это прогневается. Николаев шепнул: «А ты спроси».
Ч Ваше царское величество, Ч масляным голосом обратился бородач-живо
писец к Пугачёву. Он без тени сомнения принимал его за истинного императ
ора. Ч Хоша у меня припасена для ради письма лика вашего подгрунтованна
я холстина, да, вишь ты, беда Ч подрамника нету.
Ч Да как же быть-то, Иван Прохоров?
Ч Да вот как быть… Дозвольте, батюшка, посадить вас на всемилостивую мат
ушку, Ч и живописец указал рукою на портрет.
Пугачёв пристойно рассмеялся (подражая ему, все вокруг заулыбались), кру
тнул головой, сказал:
Ч Ну и штукарь!.. Чего ж ты, бороду, что ли, намалюешь Катерине-то да усы?
Ч Пошто! Я напредки грунтом её перекрою, а как грунт поджухнет, вас на оно
м писать зачну.
В канцелярии было довольно светло. Пугачёв обернулся к портрету и прищур
ился. На него в пол-оборота глядела величавая дама с большими глазами, с п
оджатыми, слегка улыбавшимися губами, с оголенными круглыми плечами, к п
равому плечу голубая лента, на груди осыпанная драгоценными каменьями з
везда.
Ч Гордячка!.. Заговорщица!.. Ч Он сдвинул брови, лик его стал грозным. Живо
писец, неотрывно наблюдавший за Пугачёвым, переступил с ноги на ногу, оро
бел. Ч Вот ужо соберу силу да тряхну Москвой, тогда и тебе, красавица, туго
будет… Станешь локоток кусать, да не вдруг-то укусишь.
Ладно, сажай на Катьку! Ч приказал он бородачу.
Портрет сорвали со стены. Пыль, дохлые мухи, паутина, живой паук…
Живописец попросил государя, чтоб все ушли. Не мешали бы. Пугачёв оставил
дежурного Давилина. Живописец раскрыл ящик с кистями и красками в стекля
нных пузырьках, заткнутых деревянными пробками. Терпко запахло скипида
ром и олифой. Покрыв портрет серым грунтом, бородач сказал:
Ч Ой, беда, многотрудно писать лик-то ваш, батюшка, зело много скорби в оча
х-то ваших светлых. А вторым делом, эвот, эвот какие складки меж бровей-то к
челу идут, как у Николы-чудотворца, Ч гневлив на не правду Христов угодн
ик был, Ч говоря так, речистый живописец перетащил с Давилиным на середи
ну канцелярии дубовую скамью. Давилин свернул втрое свой чекмень и полож
ил под сиденье государя.
Тот сел, расчесал гребнем усы, бороду, приосанился, поправил высокую мерл
ушковую шапку. Давилин взломал кинжалом запертый кленовый шкаф, добыл го
лубоватые листы добротной бумаги. Иван Прохоров, близоруко прищуриваяс
ь и оскаливая зубы, внимательно рассматривал лицо Пугачёва и штрих за шт
рихом накладывал на бумагу очиненным липовым углем. Это был набросок, пр
оба.
Ч Слышь, Прохоров? Ч сказал Пугачёв. Ч А долго ль мне, как статую, сидёть
доведется?
Ч Да не столь долго, надежа-государь, прожухнет грунт скоренько, у меня с
редствия особые подмешаны… Ч откликнулся живописец и, чтоб развлечь ба
тюшку, стал рассказывать:
Ч За веру стражду, ваше величество.
Из богоспасаемого града Воронежа от гонителей веры нашей бежать повело
сь страха ради. И даде мне приют всечестной старец Филарет, под единою кро
влей обретаемся с ним вкупе.
Пугачёв вновь встревожился.
Ч Сколь давно ты у него проживаешь-то?
Ч Да с весны, батюшка, с нынешней весны, с месяца мая. Старец-то в Казань ме
ня спосылывал, к Щелокову-купцу. Теперичь в обрат вертаюсь. В Яицкий город
ок заезжал, а там, ведаешь, рабов божьих нашей веры довольно.
Да беда! В руки Симонова коменданта едва не угодил…
Ч Ах, наглец, изменник! Ч сказал Пугачёв, отмахнувшись от мухи. Ч Не уйд
ет он от моей царской руки. Его да еще Крылова капитана со всем отродьем в
петлю вздерну… Супротивление оказывали мне.
Ч Ну, вот таперичь, ваше величество, замрите, Ч прервал царя живописец, в
зял загрунтованный портрет Екатерины и, помолясь на восток двуперстием,
приступил к делу. Ч Не ворочайтесь, батюшка, сидите смирно.
Да не можно ли в пресветлые очи-то улыбочку пустить, а то горазд хмурый вы
йдете, батюшка…
Ч Благодарствую, пущу, Ч сказал Пугачёв. Но как ни старался, не мог прида
ть глазам веселость.
Ч Ах, ах! Ч сокрушался живописец. Ч Хошь морщинки-то по челу меж глаз ка
к ни то разгладьте…
Портрет писался в напряженном молчании.
Были выписаны глаза да основные черты лица, все же остальное едва намече
но.
Ч Сие распишу и без вашего усердного сидения, батюшка. Зело притомились,
поди?
Пугачёв действительно заскучал. Но сознание, что его пишут как царя, дава
ло ему силы переносить скованность неволи…
Ч Ну вот, присмотритесь, ваше величество…
Пугачёв подошел к портрету.
Ч Неужто я таков? Горазд грозен да немилостив…
Ч Сущий вы, батюшка, Ч что видело око мое, то и на холст положило, Ч потуп
ясь, ответил живописец. Ч Взор царственный, вселяющий в души смертных не
малый трепет, не правду людскую, аки огонь, сжигающий.
Ч Давилин, схож ли я?
Ч Капелька в капельку, ваше величество! Ежели бороду снять, на великого П
етра Алексеича смахивать станете…
Ч На дедушку моего? Не врешь, так правда! Ч сказал Пугачёв и вышел.
Портрет ему не понравился. Он ожидал увидёть себя в славе и сиянии, с держа
вой и скипетром в руках. И пожалел затраченное время.
…Через две недели портрет был в келье игумена Филарета. Кланяясь в ноги с
тарцу, живописец восторженно говорил:
Ч Лик государя объявленного, Петра Федорыча, списал, великого заступни
ка веры нашей…
Ч Покажи, покажи.
Живописец развязал портрет, упакованный в синюю набойчатую скатерть, и,
как некую святыню, подал игумену. Тот долго всматривался в черты изображ
енного лица. Наконец воскликнул:
Ч Ай-ай-ай! Хоть и не больно схож, а он… Камо гряду от лица твоего?
Аще взыду на гору, ты тамо еси; аще спущуся во ад, ты тамо еси… Вскую шаташас
я, Ч старец произносил слова эти каким-то загадочным голосом, а в его глу
боких темных глазах поблескивали огоньки.
Живописец смущенно нашептывал старцу:
Ч В народе толкуют, атамана Портнова в Илецком городке вздернул царь-ба
тюшка, Симонова собирается казни предать. Ну и грозен, грозен Петр Федоры
ч, радетель наш. А власти не признают его, за беглого казака Омельку Пугачё
ва принимают, окаянные!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17