Пугачёв устремил на старика пронзительный взор свой. Сердце Витошнова з
ахолонуло.
Ч Ты, старик, много разов бывывал в Питенбурхе. Видал ли меня там, владыку
своего? Ч внятно спросил Емельян Иваныч.
Казаки разинули рты, ждали, что ответит старшина. Витошнов потупился, пер
еступил с ноги на ногу и, запинаясь, ответил:
Ч Кабыть, видал, батюшка. Помню.
Глаза Пугачёва засияли. Он поднялся, громко сказал:
Ч Слышали ль, детушки, что старик молвит? Видел меня в столице и ныне приз
нал во мне третьего императора Петра Федорыча.
Казаки ответили одобрительным гулом. Из толпы раздались голоса:
Ч Надежа-государь, а что повелишь делать со старшинскими змеенышами?
Ч Надлежало бы их на путь наставить да к присяге привести. Авось в ум вой
дут да нам верно служить будут, Ч присматриваясь к толпе, сказал Пугачёв.

Поднялся шум. Два степенных казака, Овчинников да Максим Шигаев, стали вн
ушать «батюшке», что казачество этим людям не верит. Они, мол, богатенькие
, им и присяга не присяга, они, мол, все равно государевых слуг мутить стану
т.
Ч В прошлом году зимой Ч тебе, батюшка, ведомо Ч в войске яицком мутня б
ыла, Ч сказал Максим Шигаев, помахивая концами пальцев по надвое расчес
анной бороде, Ч в те поры наши казаки генерала Траубенберга прикончили.
Так уже мы знаем, что эти молодчики старшинской руки держались, супротив
громады шли.
Ч В нас, в казаков войсковой бедняцкой руки, картечами палили!
Ч Истинная правда… Так! Ч снова зашумели в толпе.
Ч Не лучше ль, батюшка, ваше величество, Ч сказал Овчинников, Ч повесит
ь их, чтоб им в наказанье, а прочим во страх.
Ч За Витошнова-старика мы поручимся, Ч кричали казаки. Ч И за Гришуху Б
ородина поручимся, даром что он племянник Мартемьяна, нашего гонителя. А
этих Ч смерти предать! Довольно им измываться над нами!
Пугачёв насупился, невнятно пробурчал: «Верно, ежели попала под каблук з
мея Ч топчи!..» Ч взмахнул рукой и резко возгласил:
Ч Быть по-вашему!
Кривой, «страховидный» казак Бурнов, избравший себе службу царского пал
ача, поспешил исполнить повеленье «батюшки».

Глава 4.
Именное повеление. Клятва. «Бал продолжается!»


1

Капитан Крылов возвратился домой поздним вечером, было темно, в теплом н
ебе звезды мерцали, Ваня уже спал.
Ч Ну, мать, пропало войско яицкое, Ч раздраженно сказал он жене. Ч Казач
ишки бегут к вору, как полоумные… Ужо-ко он медом будет их кормить.
Андрюшка Витошнов сбежал, старый черт, с целой сотней дураков, да утром ут
екло полсотни… Заваривается каша!
Семеныч подал капитану умыться, капитанша принесла бок жареной индейки
да флягу с травничком, однако Крылов за стол не сел, а поспешил к комендант
у.
У Симонова сидели Мартемьян Бородин и секунд-майор Наумов, пили чай с вар
еньем из ежевики и с сотовым медом. Крылова пригласили к столу. Вместо зах
воравшей комендантши чай разливала Даша, миловидная девушка, приемная д
очь Симонова.
Ч Подкрепился дома-то? Ч спросил Симонов Крылова.
Ч Не успел, господин полковник.
Ч Дашенька, скомандуй-ка борщу капитану… Отменный борщ!
Крылов вынул из кармана бумагу мятежников и, рассказав, как она попала к н
ему, передал её коменданту.
Тот надел очки, приблизил к себе свечу, стал вслух читать:
Ч «Войска Яицкого коменданту, казакам, всем служивым и всякого звания л
юдям мое именное повеление».
Ч Ах, бестия! Складно… И почерк добрый, Ч встряхнул бумагой комендант.
Ч Неужели сам он, Пугач, писал?
Мартемьян Бородин заглянул через плечо Симонову в бумагу и, распростран
яя сивушный дух, прохрипел:
Ч Сдается мне Ч Ванька Почиталин это. Его рука. Его, его! Он лучший писчик
по всему Яику, он, помнится, мои атаманские реляции, на высочайшее имя прин
осимые, перебелял… Он, он!.. Недаром к вору удрал, наглец…
Только бы поймать, праву руку отсеку пащенку! Стойте-ка, Ч тучный Бороди
н, опершись о столешницу, поднялся, шустро подошел к окну и, распахнув раму
, заорал во тьму сентябрьской ночи:
Ч Эй, казак!.. Дежурный! Скачи к Яшке Почиталину, веди его, усатого дьявола,
на веревке в искряную избу либо на гауптвахту. Да пук розог приготовь! При
ведешь, мне доложишь…
Ч Напрасно хлопочешь, Мартемьян Иваныч, Ч вмешался Крылов, с аппетитом
хлебая борщ. Ч Яков Почиталин и племянник твой Григорий с казаками к вор
у утекли…
Ч Да ну-у?! Ч протянул Бородин и снова заорал в окно:
Ч Эй, казак! Отставить!
Симонов, поморщившись, сказал Бородину:
Ч Экой ты неспокойный. Сядь, Ч и стал продолжать чтение «воровской» бум
аги:
Ч «Как деды и отцы служили предкам моим, так и мне послужите, великому го
сударю, и за то будете жалованы крестом и бородою, реками и морями, денежны
м жалованьем и всякою вольностью». (Вот он чем берет их, болванов, Ч замет
ил Симонов.) «Повеление мое исполняйте и со усердием меня, великого госуд
аря, встречайте, а если будете противиться, то восчувствуете как от бога, т
ак и от меня гнев. Великий государь Петр Третий Всероссийский».
Симонов отшвырнул бумагу, а Бородин затряс усищами, зашумел:
Ч Встретим, дай срок! Уж мы тебя, злодея, встретим… Ах, ты, каторжник, ах ты, р
ыло неумытое. Царь… Ха-ха-ха! Мы те покажем Петра Третьего Всероссийского
!.. А нут-ка, Андрей Прохорыч, отмахни мне кусочек поросятинки. Ха, подумаешь
, дерьмо какое, в цари полез!.. Дашенька, подай мне, старику, горчички да водо
чки чуток… С горя, ей-богу, с горя! Ведь я, Дашенька, кумекал с Гришкой окрут
ить тебя святым венцом, а глянь, что вышло… Ну, подожди ж, племянничек роди
мый…
В просторной горнице темно, лишь две свечи в бронзовых подсвечниках горе
ли, и никто не заметил, как густо скраснела Дашенька: у ней на сердце не Гри
шка Бородин, а гвардии сержант Митя Николаев. Где-то он, благополучен ли? П
оди, уж к Оренбургу подъезжает. Ой, Митя, Митя!.. Уехал и проститься позабыл.

…А в это время сержанту Николаеву рубили ножом косу: подвели к стоячему д
ереву, примостили затылком да и тяпнули.
Ч Ну вот, и казаком стал, Ч проговорил краснощекий Тимоха Мясников и бр
осил пук волос в траву.
Ч А ведь ты, Николаев, из господишек: либо сбежишь, либо нас продашь, Ч ск
азал Митька Лысов и зло захохотал.
Ч Ни то, ни другое, Ч сердито возразил сержант. Ч Не хуже вас служить ст
ану государю…
Ч Ой ли?.. Ч и нахрапистый Митька, опять захохотав, погрозил сержанту пал
ьцем.
…По белой стене мотались-елозили тени от сидящих за столом. Вот одна быст
ро издыбила и уперлась головой в потолок. Это поднялся комендант, полков
ник Симонов:
Ч Значит, как я и говорил вам на совещании… (Крылов, опоздавший к совещан
ию, особо внимательно вслушивался в слова начальника.) В першпективе пре
дстоят нам немалые хлопоты со злодейской толпой. Добро, ежели поймаем во
ра… Только как ловить будем, какими силами? У меня пятнадцать штаб-и обер-
офицеров, пятьдесят три сержанта с унтер-офицерами да семьсот человек р
ядовых, ну еще сотня оренбургских казаков, на коих, признаться, я шибко-то
положиться не могу. Вот и вся моя воинская сила! А крепостца наша, увы, в сам
ом плачевном положении. Вот в каких обстоятельствах застает неимоверны
й по внезапности и каверзный по дерзости своей подлый казус. И доверител
ьно вам говорю, господа командиры, не могу я решиться на риск вывести все н
аши силы за городок, чтоб сразить злодея: выведешь, да, чего доброго, и наза
д не вернешься. Ведь сами знаете, каково настроение яицких казаков и всех
жителей в городке, население при всякой в наших рядах заминке примет сто
рону самозванца.
Ч Искру туши до пожара, беду отводи до удара, господин полковник, Ч сказ
ал Крылов.
Ч То-то же и есть! Ч в волнении воскликнул Симонов, ероша стриженные в бо
брик волосы. Ч Пуще всего опасаюсь, что искра разгорится в пламя… при наш
ем невольном попустительстве. Ч Он вздохнул и потупился. И все вздохнул
и. Ч Итак, взвешивая обстоятельства, нам волей-неволей остается взять та
ктику оборонительную. И положиться на господа бога, а наипаче на самих се
бя. Гм, гм… Надеяться на помощь Оренбурга вряд ли следует:
Рейнсдорп сам может оказаться в опасном состоянии. Да еще неизвестно, ко
гда мой курьер сержант Николаев доскачет до него, а может, и вовсе не доска
чет… Ч потряхивая головой, тихо, с грустью, закончил он.
Черноволосая круглощекая Дашенька при этих словах заморгала и незамет
но смахнула тонкими пальцами навернувшиеся слезы.
Гости раскланялись с хозяевами, пошли к выходу. Симонов, остановив Бород
ина, взял его под руку, отвел к окну.
Ч Вот что, господин старшина, Ч сказал он, Ч хотя ты такой же полковник,
как и я…
Ч И сверх сего бывший войсковой атаман, Ч проговорил басом Мартемьян Б
ородин, вскинув на Симонова мутные полупьяные глаза.
Ч Да, Ч подтвердил Симонов. Ч Но все-таки хоть ты и «сверх сего», а подо м
ной, брат, служишь, ибо я комендант вверенной мне её величеством крепости.
А посему, имея в виду времена тревожные, приказываю тебе: пить брось! Ч ре
зко сказал Симонов. Ч Ежели хоть однажды нарушишь мое приказание Ч на м
еня не пеняй: тотчас будешь посажен на гауптвахту и к тебе будет приставл
ен лекарь с пиявками и рвотным…
Ч Да боже сохрани! Да что вы, Иван Данилыч, батюшка. Брошу, брошу!..
Ведь я и не пью много-то. Ведь это я с праздника покуролесил, Воздвиженьев
день был, Ч заторопился, запыхтел Мартемьян Бородин, Ч двадцать пять ле
т верой и правдой служу всемилостивой. И верность свою докажу её величес
тву.
Рубите мне голову с плеч, ежели я на аркане не приведу к вам вора Емельку!
Ч потрясая кулаками и жирным загривком, закричал Мартемьян Бородин, от
ечные мешки под его глазами взмокли, он скривил рот и пьяно завсхлипывал.

Оба полковника обнялись и простились.
Симонов остался в столовой один. Да еще Дашенька тут же прибирала посуду.
Он оперся о стол ладонями, опустил черноволосую, с легкой проседью голов
у и желчно подумал про только что ушедшего Бородина: «Неуч, лихоимством и
подлостью стяжавший немалые богатства. Рабов, негодяй, завел себе из кал
мычишек. Если б не был ты мздоимцем да утеснителем, и восстания на Яике не
случилось бы. А не было бы восстания, и Пугачёв в здешних местах был бы нем
ыслим. Ты, Мартемьян Бородин, создал Пугача!»
Ч Вы что сказать изволили, папенька? Ч спросила Даша.
Ч А? Нет, я ничего, Ч откликнулся Симонов. Ч Иди-ка, там тебя на кухне Мав
ра ждет.
Даша вытерла большую фарфоровую кружку петербургского ломоносовского
завода и, вздохнув, вышла. Как только захлопнулась за ней дверь, Симонов сх
ватил из шкафа штоф с водкой, с проворностью налил почти полную кружку, пе
рекрестился, выпил залпом, крякнул и, махнув рукой, побрел к себе в спальню
.

2

К полдню, приблизясь к городку версты на полторы, толпа в нерешительност
и остановилась: на том же месте, как и вчера, стоял отряд секунд-майора Нау
мова, впереди отряда густые рогатки, а перед рогатками Ч четыре полевые
пушки.
Лишь только часть Пугачёвцев пошла, для пробы, конным строем на отряд, пуш
ки загрохотали, засвистела картечь, конники повернули обратно.
Огорченный упорством Яицкого городка, Пугачёв на совете сказал:
Ч С голыми руками супротив пушек соваться нечего. Я свое войско верное з
ря тратить не стану. Пойдемте прочь куда ни то. Авось, одумаются, гонцов за
нами спосылают. Тогда с честию войдем в городок.
Ч Пойдем, ваше величество, по линии до Илецкой крепости, Ч мазнув по над
вое расчесанной темно-русой бороде, присоветовал высокий, сутулый Макси
м Шигаев. Ч По пути форпосты встренутся, людей да пушки забирать там стан
ем.
Казаки поддакнули Шигаеву. Пугачёв подумал, снял шапку, почесал затылок.
Ему нравился этот степенный казак с умными серыми глазами, да, в сущности,
и спорить-то было не о чем.
Ч Ну ин пойдем по линии. Так тому и быть, Ч сказал он.
Двинулись степной дорогой вверх по Яику.
Возле форпоста Рубежного, пройдя полсотни верст, толпа остановилась на р
оздых. После обеда Пугачёв велел трубить сбор в казачий круг. Снова залил
ся-зазвенел рожок губастого Ермилки. Звание горниста было его гордостью
.
Когда круг собрался и Пугачёв вошел в него, шапки с голов как ветром сдуну
ло.
Ч Вот, детушки, Ч громко начал Пугачёв, Ч вас теперь у меня поболе четыр
ех сотен. Неверная жена моя, немка окаянная Катерина, что со дворянами пре
стола родительского лишила меня, она и вас всех, детушки мои, пообидела, ли
шила войско яицкое привилегий и вольностей и замест атамана подсунула к
оменданта Симонова. Ну, бог ей судья. А вот я, третий император Петр Федоры
ч, обычаи ваши древние блюду и сызнова дарую вам казацкое устройство, сог
ласуемо древним обычаям. И положил я подкрепить вас чинами и званием, что
бы вы не бегали от меня, а были во всем довольны. Сего ради повелеваю выбра
ть вам себе вольным выбором атамана, полковника, есаула и четырех хорунж
их. А ты, простой казак Давилин, отныне будь при моей особе дежурным, вроде
адъютанта… Ну, с богом!
Казаки закричали «ура», стали швырять вверх шапки. Пугачёв поклонился кр
угу, отер пот с лица и пошел в свою палатку. Его поддерживали под локотки Я
ким Давилин и Зарубин-Чика, искренне привязанный к государю и больше все
х оберегавший его.
Уж солнце стало садиться, когда Емельяну Ивановичу доложили, что круг за
кончил свое дело.
Андрей Овчинников выбран войсковым атаманом, Дмитрий Лысов полковнико
м, старик Андрей Витошнов есаулом, Кочуров, Григорий Бородин и еще двое Ч
хорунжими.
Ч В сем звании вашем мы согласны утвердить вас. Служите мне и делу нашему
верою и правдою, Ч торжественно молвил Пугачёв стоявшим на коленях выб
ранным и допустил их к целованию руки. Поискав глазами, подозвал он к себе
сержанта Николаева:
Ч Исполнил ли ты, молодец, повеление мое, написал ли присягу?
Ч Готова, ваше величество, Ч и сержант с учтивыми поклонами поднес госу
дарю лист бумаги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17